Зомби схватил
Джил. Она почувствовала, как топор оцарапал ей ногу.
Девушка пронзительно закричала, моля Бога, чтобы другие стражники
появилась до того, как она будет убита.
Тяжелое тело навалилось на нее, хриплое дыхание отдавалось в ушах.
Отвратительный запах его нестиранной одежды бил в ноздри. На какой-то
момент они сжали друг друга в неравной схватке; затем она почувствовала,
что падает. Она не ощущала больше его хриплого дыхания, и ей показалось,
что звездное небо обрушивается на нее. Как будто мерцающие созвездия и
вправду давали свет, она разглядела над собой подергивающееся свиное лицо
Снелгрина, с удивлением уставившееся в пространство. Она увидела, что в
его кадыке торчит стрела. Он задыхался, пытаясь схватить ее руками, и
делал беззвучные движения ртом. По его лицу струился пот. Он сделал,
пошатываясь, шаг или два по направлению к замкам на воротах, и другая
стрела, появившаяся, как по мановению волшебной палочки, вонзилась ему в
висок.
Точно в десятку, успела подумать Джил, прежде чем потеряла сознание.
Казалось, все население Убежища окружило ее, когда она очнулась. Шум
голосов доносился, как волнующееся море, отдаваясь в ноющем черепе. Она
закрыла глаза и попыталась отвернуться.
Кто-то положил ей на лоб мокрое полотенце. Она попыталась стащить
его, но костлявая рука сжала ее запястье.
- Полегче, дитя, - прошелестел пергаментный голос аббатисы Джованнин.
Джил хотела было подняться, но тут же откинулась назад.
- Что произошло? - спросила Джил, когда вновь обрела способность
говорить. Голова ее была легкой, но тело болело. Она обнаружила, что все
ее лицо было покрыто царапинами от острых ногтей Снелгрина. Раньше она
даже не чувствовала их.
- Снелгрин мертв, - костлявые пальцы убрали со лба Джил слипшуюся
прядь. - Как могли бы быть мертвы мы, не побеги ты за ним.
За серьезным узким лицом аббатисы появилось лицо Майо Трава. В руках
он еще держал большой лук.
- Снел исчез за воротами, когда я выходил из Церкви, - сказал он. - Я
боялся, что ее успею вовремя выстрелить.
- Да, я тоже боялась. - Джил огляделась. Вокруг нее толпились не
только обитатели Убежища, но и весь ночной дозор стражников, воины из
личной охраны Алвира и Майо. У Мелантрис было порезано лицо, а на левом
виске образовалась шишка величиной с грецкий орех. Стюарт Алкетч был одет
теперь в некое подобие цветастого саронга, а Алвир набросил бархатный плащ
поверх ночной рубахи. Он казался смущенным и уязвимым из-за босых ног с
хорошо ухоженными ногтями.
Оказалось, что три четверти обитателей Убежища были в ночных рубахах
или завернутыми в простыни. Джил увидела Теда, толстую вдову Бендла Стуфта
и Винну с заплетенными косичками. Все разговаривали.
Янус вернулся от ворот. Калдерн все еще пытался починить запоры. Тело
Снелгрина оттащили от прохода. Его лицо, лишенное всего человеческого,
находилось прямо под факелом. Джил отвернулась, чувствуя, что снова может
упасть в обморок.
Она слышала, как Бектис быстро говорил низким голосом:
- Я уверен в этом. Дарки собрались за воротами. Излучение их ярости
свело его с ума...
Она повернула голову и увидела, что он разговаривает с Алвиром.
Бектис выглядел безупречно в серой бархатной мантии. Его длинная, до
пояса, борода была аккуратно расчесана. Интересно, подумала она, Алвир
пришел сражаться в ночной рубахе, в то время как Бектис оставался в
Королевских покоях до тех пор, пока все не выяснилось. Возможно, он даже
приставил кровать к двери. Так, как...
- Нет, - произнес тихий голос позади нее, и она встретилась глазами с
Майо. Аббат пенамбрский сидел на корточках, наблюдая за Алвиром, Бектисом
и Джованнин, спорившими в оранжевом круге факельного света. - Снел никогда
бы не оправился от последствий той ночи, которую провел за воротами, не
так ли, Джил-Шалос?
Джил кивнула головой.
- Его жена говорила с нами.
- Она говорила со мной, - сказал аббат. Он бросил взгляд на Лолли.
Когда он и его люди пришли в Убежище, он перенял церковную моду брить
бороду и голову, и Джил лишь недавно привыкла к этому длинному, со впалыми
щеками, безбородому лицу. - Она пенамбрийка и, как и я, знает, что значит
провести ночь за воротами. Я думал, что это может случиться и что он был
один... Но я немного знал Снела. Это был человек, абсолютно лишенный
воображения. А для того, чтобы сойти с ума, надо иметь определенную
степень чувствительности. - Он положил руки на колени и оперся о них
подбородком. Джил прислонилась к стене. У нее болела голова, тело дрожало
от пережитого.
Аббат пенамбрский продолжил, понизив голос:
- Бектис, конечно, не подходит на роль целителя разума. Но я слышал,
что Ингольд Инглорион прекрасно разбирается в таких вещах. Конечно,
странно слышать эти слова от меня, - усмехнулся он, обнажив белые зубы, -
но мне жаль, что его здесь нет.
- Я тоже жалею об этом, друг, - вздохнула Джил.
Он посмотрел на нее с любопытством, затем перевел взгляд на
растерянное и безумное лицо умершего.
- Всем известно, что Дарки отнимают разум, - сказал он тихо. - Но это
первый случай, когда я слышу, чтобы они заменили разум чем-то еще.
14
Руди Солис и Ингольд Инглорион вышли к городу магов в полдень
следующего дня. С горных высот они увидели, как рассеивается туман над
морем и из него появляется маленький городок, скорее даже деревня,
построенная вокруг знаменитой школы. Она медленно вырисовывалась из завесы
олова, жемчуга и белизны.
Даже глядя с горы, Руди думал, что не видел места, более разрушенного
Дарками. В Кво не осталось ни одного целого строения, ни одой несброшенной
или непробитой крыши, ни одного целого камня в мостовых. Во влажном
морском климате сквозь разбитые камни уже стали пробиваться сорняки.
Он и Ингольд долго стояли на последнем спуске. Серебристая трава
обвивала их ноги; не было слышно ни звука, кроме крика морских чаек и шума
прибоя. Воздух был напоен солью.
Туман снова накрыл город, затем рассеялся, как будто открывая
насмешливым жестом кости. Зловеще кричащие чайки кружились над руинами, а
затем вновь садились на обломки.
Другие чайки, кричавшие тонкими голосами, недвижно зависали в воздухе
над городом, простирая белые крылья на фоне серого неба.
Руди думал, как выглядел город на следующий после атаки день.
Появились ли тогда над городом чайки, подобно явлению ангелов смерти,
подбирающих трупы, или их опередили крысы?
Он взглянул на Ингольда. Старик стоял, как изваяние, высеченное из
камня. Казалось, серое небо обесцветило все вокруг, оставив лишь синеву
его глаз под короткими рыжеватыми ресницами. Его лицо ничего не выражало,
но Руди ни за какие блага мира не посмел бы заговорить сейчас с ним.
Спустя некоторое время Ингольд очнулся и начал спускаться вниз, не
говоря ни слова.
Трупы были разбросаны по всему городу. По тому, как они лежали, было
видно, что животные-падальщики докончили их, растерзав зубами на части.
Руди узнавал следы лисицы, крысы, койота, вороны. Зловоние привлекло также
мух.
Он видел, что Ингольд рассматривает признаки разрушения так же
безразлично, как страховой агент, изучающий, как огонь испещрил черными
полосами стены, куда он проник и куда был отметен, вместо того, чтобы
взобраться по ним и обратить внимание на балки крыш тех домов, которые
жители подожгли сами, или на то, как лежали грудой кости двоих или троих,
павших одновременно.
Казалось, у магов не было времени, чтобы объединиться и дать отпор.
Руди удивился, что Кво - маленький городок. В городе колдунов обитало
не больше двух тысяч человек, треть из которых, если верить Ингольду,
составляли колдуны и их ученики. Маленькие, причудливые домики из камня
окружали главную площадь или стояли на кривых улочках, ведших к окраине
города. Только в центре Кво были большие здания, чьи расколотые остовы
неясно вырисовывались перед запоздалыми путниками, когда они пробирались
через заросшие сорняками улицы. Там, вдоль строений и длинной колоннады,
бесцельно бродил владелец школы. Дальше влево, у ворот, возвышалась
сторожка, как замок из песка. Когда-то она примыкала к многоэтажному
зданию, руины которого заросли теперь ползучими растениями. Вправо, в
конце песчаной косы, стоял остов разрушенного замка. Это был именно тот
замок, к которому так целеустремленно пробирался Ингольд.
С тех пор, как они вошли в Кво, он не произнес ни слова, но его лицо
было очень спокойно, будто эти руины не имели к нему никакого отношения и
не были родным домом.
Потертым подолом мантии, испачканным кровью дракона, он задел
обглоданный череп и скелет, наполовину засыпанный галькой и скрытый в
сорняках. Следуя за Ингольдом, Руди вздрогнул от ощущения, что все это уже
где-то видел.
Замок Форн тоже не оправдал ожиданий Руди. Здания, которые окружали
его, были меньше, чем два больших дома, соединенных вместе. Они
возвышались на большой площадке на холме, который выдавался в море. Сам
замок, или то, что от него осталось, был не больше, чем просторная
комната. Его черные корявые стены вырастали на тридцать футов из земли.
Руди видел с нижней площадки сломанную, торчащую одной стороной вверх
лестницу. Пробираясь за Ингольдом через обломки, он посмотрел на
загибающийся полумесяцем пляж и увидел ступеньки, ведущие вниз от школы,
обнесенной фрагментами инкрустированного камня, и наполовину зарытый в
песке и объеденный крабами скелет.
Они достигли вершины холма. Вокруг разрушенного и опустошенного замка
чернели разбросанные камни.
"Это место было застроено позже, чем Убежище Дейра, и по другой
технологии, - подумал Руди, наклонившись, чтобы подобрать обломок скалы, а
затем поспешил догнать Ингольда. - Но ведь заклинания Архимага могли
уберечь их от вторжения Дарков точно так же, как заклинания Ингольда не
позволяли Даркам открыть ворота".
Шагая впереди, Ингольд пробирался через обломки, следуя расположению
коридоров, по которым он проходил столько раз легкой поступью спешащего
человека, мимо дверей, в которые так много раз стучал в те добрые дни,
когда в этих комнатах находились знакомые люди. Он бросил взгляд на
обнаженные руины и разбитые стены.
"Он похож на смертельно раненного человека, - подумал Руди,
поразившись. - Он все еще нем от шока. Его нервные окончания все еще
нечувствительны. Господи, помоги ему в страдании".
Перед ними обрушился пол. Он был поврежден наверху, изношенные балки
ясно указывали на то, что взрыв произошел внизу. Стоя на обваливающемся
краю ямы, Руди видел внизу лабиринты подвалов и остовы столбов, стертые
орнаменты полов; пыль веков, скопившаяся со дня основания замка,
превратилась от дождей в грязь.
Еще ниже виднелся второй подвал, который раскрывал древнее сердце
холма. Но вместо серой разрушенной породы блестел гладкий черный базальт.
Лица Руди коснулся теплый поток воздуха из глубины, несший с собой запах
еще более глубокой темноты.
- Мне следовало догадаться, - сказал Ингольд.
Руди быстро повернул голову. Колдун выглядел спокойным и довольно
равнодушным. Теплый воздух, шедший снизу, шевелил его волосы.
Руди сказал торопливо:
- Здесь нет ни одной дороги, которой бы ты не знал.
- Я не знаю, - сказал колдун рассеянно. - Я навлек на себя несчастье
тем, что предупреждал о его возможности других. Я не знаю, почему мне
раньше не приходило в голову, что все древние школы магии были построены в
городах, позже разрушенных Дарками.
- Да, но Дарки разрушили многие города, - быстро возразил Руди,
услышав в голосе Ингольда нотку, которая ему не понравилась, которая была,
как первый толчок землетрясения. - Они знали направление твоих
исследований. Каждый...
Ингольд вздохнул и прикрыл глаза. Очень тихо он произнес:
- Уйди, Руди.
- Послушай, - начал Руди, и глаза Ингольда открылись. В них таилась
такая глубокая печаль, которую можно было сравнить разве что с
сумасшествием.
Хриплый голос повторил мягко:
- Уйди.
Руди помчался, будто бесцельно поднятый булыжник у него в руках
превратился в водородную бомбу.
Когда он добежал до подножия холма и оглянулся, то не увидел старика.
Руди казалось, что он очень долго бродит по пустынному городу магов,
прислушиваясь к шуму морского прибоя. Он действовал успокаивающе, как эхо
калифорнийской зимы.
То ли от знакомого влажного холода побережья и запаха соли, то ли от
заколдованной тишины, которой все еще был окутан город, у него стало так
спокойно на душе, как будто он вернулся домой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Джил. Она почувствовала, как топор оцарапал ей ногу.
Девушка пронзительно закричала, моля Бога, чтобы другие стражники
появилась до того, как она будет убита.
Тяжелое тело навалилось на нее, хриплое дыхание отдавалось в ушах.
Отвратительный запах его нестиранной одежды бил в ноздри. На какой-то
момент они сжали друг друга в неравной схватке; затем она почувствовала,
что падает. Она не ощущала больше его хриплого дыхания, и ей показалось,
что звездное небо обрушивается на нее. Как будто мерцающие созвездия и
вправду давали свет, она разглядела над собой подергивающееся свиное лицо
Снелгрина, с удивлением уставившееся в пространство. Она увидела, что в
его кадыке торчит стрела. Он задыхался, пытаясь схватить ее руками, и
делал беззвучные движения ртом. По его лицу струился пот. Он сделал,
пошатываясь, шаг или два по направлению к замкам на воротах, и другая
стрела, появившаяся, как по мановению волшебной палочки, вонзилась ему в
висок.
Точно в десятку, успела подумать Джил, прежде чем потеряла сознание.
Казалось, все население Убежища окружило ее, когда она очнулась. Шум
голосов доносился, как волнующееся море, отдаваясь в ноющем черепе. Она
закрыла глаза и попыталась отвернуться.
Кто-то положил ей на лоб мокрое полотенце. Она попыталась стащить
его, но костлявая рука сжала ее запястье.
- Полегче, дитя, - прошелестел пергаментный голос аббатисы Джованнин.
Джил хотела было подняться, но тут же откинулась назад.
- Что произошло? - спросила Джил, когда вновь обрела способность
говорить. Голова ее была легкой, но тело болело. Она обнаружила, что все
ее лицо было покрыто царапинами от острых ногтей Снелгрина. Раньше она
даже не чувствовала их.
- Снелгрин мертв, - костлявые пальцы убрали со лба Джил слипшуюся
прядь. - Как могли бы быть мертвы мы, не побеги ты за ним.
За серьезным узким лицом аббатисы появилось лицо Майо Трава. В руках
он еще держал большой лук.
- Снел исчез за воротами, когда я выходил из Церкви, - сказал он. - Я
боялся, что ее успею вовремя выстрелить.
- Да, я тоже боялась. - Джил огляделась. Вокруг нее толпились не
только обитатели Убежища, но и весь ночной дозор стражников, воины из
личной охраны Алвира и Майо. У Мелантрис было порезано лицо, а на левом
виске образовалась шишка величиной с грецкий орех. Стюарт Алкетч был одет
теперь в некое подобие цветастого саронга, а Алвир набросил бархатный плащ
поверх ночной рубахи. Он казался смущенным и уязвимым из-за босых ног с
хорошо ухоженными ногтями.
Оказалось, что три четверти обитателей Убежища были в ночных рубахах
или завернутыми в простыни. Джил увидела Теда, толстую вдову Бендла Стуфта
и Винну с заплетенными косичками. Все разговаривали.
Янус вернулся от ворот. Калдерн все еще пытался починить запоры. Тело
Снелгрина оттащили от прохода. Его лицо, лишенное всего человеческого,
находилось прямо под факелом. Джил отвернулась, чувствуя, что снова может
упасть в обморок.
Она слышала, как Бектис быстро говорил низким голосом:
- Я уверен в этом. Дарки собрались за воротами. Излучение их ярости
свело его с ума...
Она повернула голову и увидела, что он разговаривает с Алвиром.
Бектис выглядел безупречно в серой бархатной мантии. Его длинная, до
пояса, борода была аккуратно расчесана. Интересно, подумала она, Алвир
пришел сражаться в ночной рубахе, в то время как Бектис оставался в
Королевских покоях до тех пор, пока все не выяснилось. Возможно, он даже
приставил кровать к двери. Так, как...
- Нет, - произнес тихий голос позади нее, и она встретилась глазами с
Майо. Аббат пенамбрский сидел на корточках, наблюдая за Алвиром, Бектисом
и Джованнин, спорившими в оранжевом круге факельного света. - Снел никогда
бы не оправился от последствий той ночи, которую провел за воротами, не
так ли, Джил-Шалос?
Джил кивнула головой.
- Его жена говорила с нами.
- Она говорила со мной, - сказал аббат. Он бросил взгляд на Лолли.
Когда он и его люди пришли в Убежище, он перенял церковную моду брить
бороду и голову, и Джил лишь недавно привыкла к этому длинному, со впалыми
щеками, безбородому лицу. - Она пенамбрийка и, как и я, знает, что значит
провести ночь за воротами. Я думал, что это может случиться и что он был
один... Но я немного знал Снела. Это был человек, абсолютно лишенный
воображения. А для того, чтобы сойти с ума, надо иметь определенную
степень чувствительности. - Он положил руки на колени и оперся о них
подбородком. Джил прислонилась к стене. У нее болела голова, тело дрожало
от пережитого.
Аббат пенамбрский продолжил, понизив голос:
- Бектис, конечно, не подходит на роль целителя разума. Но я слышал,
что Ингольд Инглорион прекрасно разбирается в таких вещах. Конечно,
странно слышать эти слова от меня, - усмехнулся он, обнажив белые зубы, -
но мне жаль, что его здесь нет.
- Я тоже жалею об этом, друг, - вздохнула Джил.
Он посмотрел на нее с любопытством, затем перевел взгляд на
растерянное и безумное лицо умершего.
- Всем известно, что Дарки отнимают разум, - сказал он тихо. - Но это
первый случай, когда я слышу, чтобы они заменили разум чем-то еще.
14
Руди Солис и Ингольд Инглорион вышли к городу магов в полдень
следующего дня. С горных высот они увидели, как рассеивается туман над
морем и из него появляется маленький городок, скорее даже деревня,
построенная вокруг знаменитой школы. Она медленно вырисовывалась из завесы
олова, жемчуга и белизны.
Даже глядя с горы, Руди думал, что не видел места, более разрушенного
Дарками. В Кво не осталось ни одного целого строения, ни одой несброшенной
или непробитой крыши, ни одного целого камня в мостовых. Во влажном
морском климате сквозь разбитые камни уже стали пробиваться сорняки.
Он и Ингольд долго стояли на последнем спуске. Серебристая трава
обвивала их ноги; не было слышно ни звука, кроме крика морских чаек и шума
прибоя. Воздух был напоен солью.
Туман снова накрыл город, затем рассеялся, как будто открывая
насмешливым жестом кости. Зловеще кричащие чайки кружились над руинами, а
затем вновь садились на обломки.
Другие чайки, кричавшие тонкими голосами, недвижно зависали в воздухе
над городом, простирая белые крылья на фоне серого неба.
Руди думал, как выглядел город на следующий после атаки день.
Появились ли тогда над городом чайки, подобно явлению ангелов смерти,
подбирающих трупы, или их опередили крысы?
Он взглянул на Ингольда. Старик стоял, как изваяние, высеченное из
камня. Казалось, серое небо обесцветило все вокруг, оставив лишь синеву
его глаз под короткими рыжеватыми ресницами. Его лицо ничего не выражало,
но Руди ни за какие блага мира не посмел бы заговорить сейчас с ним.
Спустя некоторое время Ингольд очнулся и начал спускаться вниз, не
говоря ни слова.
Трупы были разбросаны по всему городу. По тому, как они лежали, было
видно, что животные-падальщики докончили их, растерзав зубами на части.
Руди узнавал следы лисицы, крысы, койота, вороны. Зловоние привлекло также
мух.
Он видел, что Ингольд рассматривает признаки разрушения так же
безразлично, как страховой агент, изучающий, как огонь испещрил черными
полосами стены, куда он проник и куда был отметен, вместо того, чтобы
взобраться по ним и обратить внимание на балки крыш тех домов, которые
жители подожгли сами, или на то, как лежали грудой кости двоих или троих,
павших одновременно.
Казалось, у магов не было времени, чтобы объединиться и дать отпор.
Руди удивился, что Кво - маленький городок. В городе колдунов обитало
не больше двух тысяч человек, треть из которых, если верить Ингольду,
составляли колдуны и их ученики. Маленькие, причудливые домики из камня
окружали главную площадь или стояли на кривых улочках, ведших к окраине
города. Только в центре Кво были большие здания, чьи расколотые остовы
неясно вырисовывались перед запоздалыми путниками, когда они пробирались
через заросшие сорняками улицы. Там, вдоль строений и длинной колоннады,
бесцельно бродил владелец школы. Дальше влево, у ворот, возвышалась
сторожка, как замок из песка. Когда-то она примыкала к многоэтажному
зданию, руины которого заросли теперь ползучими растениями. Вправо, в
конце песчаной косы, стоял остов разрушенного замка. Это был именно тот
замок, к которому так целеустремленно пробирался Ингольд.
С тех пор, как они вошли в Кво, он не произнес ни слова, но его лицо
было очень спокойно, будто эти руины не имели к нему никакого отношения и
не были родным домом.
Потертым подолом мантии, испачканным кровью дракона, он задел
обглоданный череп и скелет, наполовину засыпанный галькой и скрытый в
сорняках. Следуя за Ингольдом, Руди вздрогнул от ощущения, что все это уже
где-то видел.
Замок Форн тоже не оправдал ожиданий Руди. Здания, которые окружали
его, были меньше, чем два больших дома, соединенных вместе. Они
возвышались на большой площадке на холме, который выдавался в море. Сам
замок, или то, что от него осталось, был не больше, чем просторная
комната. Его черные корявые стены вырастали на тридцать футов из земли.
Руди видел с нижней площадки сломанную, торчащую одной стороной вверх
лестницу. Пробираясь за Ингольдом через обломки, он посмотрел на
загибающийся полумесяцем пляж и увидел ступеньки, ведущие вниз от школы,
обнесенной фрагментами инкрустированного камня, и наполовину зарытый в
песке и объеденный крабами скелет.
Они достигли вершины холма. Вокруг разрушенного и опустошенного замка
чернели разбросанные камни.
"Это место было застроено позже, чем Убежище Дейра, и по другой
технологии, - подумал Руди, наклонившись, чтобы подобрать обломок скалы, а
затем поспешил догнать Ингольда. - Но ведь заклинания Архимага могли
уберечь их от вторжения Дарков точно так же, как заклинания Ингольда не
позволяли Даркам открыть ворота".
Шагая впереди, Ингольд пробирался через обломки, следуя расположению
коридоров, по которым он проходил столько раз легкой поступью спешащего
человека, мимо дверей, в которые так много раз стучал в те добрые дни,
когда в этих комнатах находились знакомые люди. Он бросил взгляд на
обнаженные руины и разбитые стены.
"Он похож на смертельно раненного человека, - подумал Руди,
поразившись. - Он все еще нем от шока. Его нервные окончания все еще
нечувствительны. Господи, помоги ему в страдании".
Перед ними обрушился пол. Он был поврежден наверху, изношенные балки
ясно указывали на то, что взрыв произошел внизу. Стоя на обваливающемся
краю ямы, Руди видел внизу лабиринты подвалов и остовы столбов, стертые
орнаменты полов; пыль веков, скопившаяся со дня основания замка,
превратилась от дождей в грязь.
Еще ниже виднелся второй подвал, который раскрывал древнее сердце
холма. Но вместо серой разрушенной породы блестел гладкий черный базальт.
Лица Руди коснулся теплый поток воздуха из глубины, несший с собой запах
еще более глубокой темноты.
- Мне следовало догадаться, - сказал Ингольд.
Руди быстро повернул голову. Колдун выглядел спокойным и довольно
равнодушным. Теплый воздух, шедший снизу, шевелил его волосы.
Руди сказал торопливо:
- Здесь нет ни одной дороги, которой бы ты не знал.
- Я не знаю, - сказал колдун рассеянно. - Я навлек на себя несчастье
тем, что предупреждал о его возможности других. Я не знаю, почему мне
раньше не приходило в голову, что все древние школы магии были построены в
городах, позже разрушенных Дарками.
- Да, но Дарки разрушили многие города, - быстро возразил Руди,
услышав в голосе Ингольда нотку, которая ему не понравилась, которая была,
как первый толчок землетрясения. - Они знали направление твоих
исследований. Каждый...
Ингольд вздохнул и прикрыл глаза. Очень тихо он произнес:
- Уйди, Руди.
- Послушай, - начал Руди, и глаза Ингольда открылись. В них таилась
такая глубокая печаль, которую можно было сравнить разве что с
сумасшествием.
Хриплый голос повторил мягко:
- Уйди.
Руди помчался, будто бесцельно поднятый булыжник у него в руках
превратился в водородную бомбу.
Когда он добежал до подножия холма и оглянулся, то не увидел старика.
Руди казалось, что он очень долго бродит по пустынному городу магов,
прислушиваясь к шуму морского прибоя. Он действовал успокаивающе, как эхо
калифорнийской зимы.
То ли от знакомого влажного холода побережья и запаха соли, то ли от
заколдованной тишины, которой все еще был окутан город, у него стало так
спокойно на душе, как будто он вернулся домой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45