Однако этот Маллед… Внешне он не отличался от других. Его руки, лицо и одежда были в грязи и крови. На теле — множество ушибов и порезов. В тунике по меньшей мере дюжина дыр. Однако глаза его оставались ясными, плечи не повисшими, спина не согбенной. И вдобавок он требует аудиенции.
— Неужели вы не устали? — спросил Лорд Дузон.
— Немного, — соврал Маллед.
— О боги! — Дузон рассмеялся, осознав недвусмысленность своего восклицания. — Ведь это, наверное, боги так устроили?
— Видимо, — ответил Маллед. — Но сейчас это не имеет значения. Милорд, мне действительно необходимо поговорить с вами.
Они уже были рядом с палаткой Дузона, которая, к счастью, оказалась одной из двадцати, не сожженных нежитью в ночной атаке. Офицер остановился у входа и обернулся к Малледу.
— Ну раз необходимо, то говорите.
Кузнец обеспокоенно огляделся по сторонам.
— Никто не слушает, — сказал Дузон, — все слишком устали. Я тоже ужасно устал, но все же постараюсь вас выслушать.
— Речь пойдет о богах.
— Неужели они снова удостоили вас беседы?
Дузон склонил голову набок, размышляя, верить ли Малледу, если тот скажет “да”. Он не сомневался, что кузнец действительно является избранником богов, но это вовсе не значит, что следует принимать на веру каждое его слово. Дузон никогда не слышал утверждений о том, что Богоизбранный Заступник не может быть лгуном или безумцем.
— Нет, — качнул головой Маллед, — новой беседы они меня не удостоили. Дело в словах Баранмеля, о которых я до этой минуты серьезно не думал.
— Вот оно что! Ну, и в чем же смысл ниспосланного вам откровения?
— Смысл в Баэле.
— Он говорил с вами о Баэле? Могущественном божестве войн и сражений, небесном патроне воинства? — с некоторой долей иронии произнес Дузон, указывая на большую красную луну в западной стороне неба. Луна была ясно видна, несмотря на то что давно наступил рассвет. — Ну, и что вы хотите сказать о Баэле?
— Приближается День Середины Лета, триада Баэла.
— Согласен. И это, как я полагаю, для нас должно быть добрым предзнаменованием, не так ли?
— Нет, милорд, это очень скверное предзнаменование. Баэл выступает на стороне врага!
Дузон какое-то время молча смотрел на кузнеца, а затем приподнял полог палатки.
— Не соблаговолите ли войти внутрь и объяснить более подробно?
Маллед скользнул в палатку, и Дузон последовал за ним. Гость сел на койку, а Лорд расположился напротив на складном походном стуле.
Маллед вкратце пересказал историю Баранмеля о том, как Баэл, поняв, что его обвели вокруг пальца, поклялся уничтожить Империю Домдар и возобновить в мире войны.
— Большинство богов на нашей стороне, — заключил Маллед. — Но Баэл самый могущественный наш враг и союзник Ребири Назакри. Хотя самому колдуну, возможно, об этом не известно.
Дузон задумчиво погладил бородку.
— Но почему вы не сказали об этом раньше? У нас с вами была довольно продолжительная беседа.
— Я не хотел без надобности сеять панику. Разве стоило сообщать солдатам, что величайший из богов, их покровитель, желает им поражения и смерти?
— Итак, Баэл выступает против нас?
— Вне всякого сомнения.
— И он помогает Назакри?
— Думаю, именно он вооружил Назакри черной магией.
— И учинил все эти безобразия в Зейдабаре? Перессорил между собой членов Имперского Совета? Ваш приятель жрец мне обо всем рассказал.
— Возможно, — пожал плечами Маллед. — Это мне не известно.
— И тем не менее он избрал вас Заступником. Разве не так?
Кузнец растерянно заморгал: вот она, истина!
— Конечно, избрал, — вымолвил он. — Ну, и где я был все эти сорок триад? Разве я воин или лидер? Ведь он избрал Заступником обыкновенного кузнеца!
— Но вы хорошо сражаетесь, — заметил Дузон. — А судя по тому, что рассказал мне Дарсмит, вы можете повести за собой людей. Ведь Заступника избирает не только Баэл?
— Конечно, не он один. Но у меня нет охоты ни сражаться, ни руководить. И это нежелание, возможно, тоже проделки Баэла.
— Боги, Маллед, создают нас такими, какими мы рождаемся. Но затем мы сами куем свои жизни. Вы все-таки пришли сюда. — Дузон махнул рукой, как бы завершая эту тему. — Итак, вы полагаете, что триада Баэла принесет нам зло?
Маллед кивнул.
— Вам известно, в чем может заключаться это зло?
— Нет. Но разве не вы сами дали мне понять, что Назакри чего-то выжидает? Что он стремится выиграть время? Это значит — он ждет середины лета и триады Баэла!
— Триада Баэла… — задумчиво протянул Дузон, — самые длинные и самые жаркие дни лета, когда Баэл поддерживает огонь в солнечном очаге. Но разве не в эти же дни сила Бредущих в нощи сведена к минимуму? Ведь в триаду Баэла самые короткие ночи.
— Да, это так, — согласился Маллед.
— И тем не менее вы утверждаете, что именно в это время Назакри приступит к решительным действиям?
Маллед снова кивнул.
— И что же нам следует предпринять?
— Уничтожить его раньше!
Дузон, несмотря на смертельную усталость, рассмеялся.
— Мы, Маллед, сидим здесь, окопавшись, уже более одного сезона. И не было дня, чтобы мы не изыскивали способа уничтожить Назакри. Как можно сделать за два дня то, чего мы не смогли добиться в течение целого сезона? С имеющимися у нас силами мы не справимся с мятежниками, мы вынуждены ждать Лорда Кадана с его Имперской Армией.
— А что, если они вообще не придут? Вадевия сказал мне, что Лорд Кадан впутан в дворцовые интриги и его даже подозревают в измене. Мы не имеем права ждать его!
— Разве у нас есть иной выбор?
— Если б нам удалось переправиться через реку и напасть на вражеский лагерь днем, когда Бредущие в нощи бессильны…
— Но как? Враг угнездился так далеко к северу от моста специально! Живые бойцы не могут форсировать реку в этом месте, если им предстоит столкнуться на противоположном берегу с вооруженным сопротивлением.
— В таком случае, как Назакри намерен перебросить сюда живых воинов?
— Не знаю, — пожал плечами Дузон. — Мы размышляем над этим вот уже много триад.
— А если просто переплыть Гребигуату?
— У них есть лучники, которые будут расстреливать нас в воде, и пехотинцы, которые встретят нас на берегу. Река широкая — пока доберемся до той стороны, мы выбьемся из сил и станем легкой добычей для врага.
— А лодки?
— Все те же лучники и пехота. Плюс магия Ребири Назакри. Кроме того, грести почти так же изнурительно, как и добираться вплавь.
— А как насчет моста?
— Его сооружение потребует нескольких дней. Мертвяки сожгут его прежде, чем мы успеем перекрыть половину реки.
— А если попробовать соорудить каменный?
— Они разнесут его по камешку!
— Но в нашем распоряжении есть маги, — немного подумав, напомнил Маллед.
— Есть, — согласился Дузон. — Во всяком случае — Новые.
— Не могли бы они пересечь реку?
— Могли бы. Но на том берегу их встретят лучники. Если они даже сумеют отразить стрелы, их магия позволит истребить лишь горстку нежитей. Более того, у них не будет времени даже и на это, так как часовые разбудят Назакри, а его черная магия способна противостоять усилиям дюжины Новых Магов. После этого им придется лететь обратно через реку, а ослабленные попадают в воду, и им придется совершить заплыв на пару десятков последних ярдов.
— Не могли бы они перенести через реку солдат? Живых мятежников не так уж и много, а один человек днем всего за несколько минут может отсечь сотню голов Бредущих.
— Сможет, если его не прикончат раньше. Каждый маг за один перелет сможет перенести не более двух солдат. У нас сейчас около двадцати магов, вернее, чуть больше дюжины — я их давно не подсчитывал. Что могут сделать тридцать человек с целой армией мятежников?
— Тридцать человек? — изумился Маллед. — Почему не больше?
— Не уверен, что удастся перебросить даже столько. О возможностях магов следует спросить у Тебаса Тудана.
— Разве Новые Маги не могут подпитываться энергией от солнца? — не сдавался Маллед.
— Могут, но не сразу — на это требуется время. Маллед, мы обсуждали эти…
— Предположим, — перебил его кузнец, — мы будем строить мост секциями, но не на реке, а здесь, в лагере, под видом деревянного заграждения. Когда все будет готово, маги доставят секции на место. Они смогут возобновлять энергию по мере её истощения. Таким образом мост будет сооружен за один день. После этого мы атакуем и опустошаем их лагерь.
— Но они его сожгут.
— Нет — если мы будем собирать его в воде, немного притопив грузами. Примерно на глубину щиколотки. Никто не сможет сжечь его под водой.
— Значит, это будет не обычный мост, а скорее цепь из плотов?
— Именно!
Дузон молча переваривал новую идею.
— Это может сработать, — наконец сказал он. — Они, конечно, заметят наш подход, и нам придется прорубаться через пехоту и лучников.
— Мы защитимся от стрел щитами. Конечно, кто-то из нас не переживет этот день, зато ни один из них не прорвется к Зейдабару.
— Хм-м, — произнес Дузон. — Нам надо потолковать с Вреем Бурреем.
— Вам следует поговорить с ним, — поправил Лорда Маллед.
Дузон вопросительно посмотрел на Заступника.
— Милорд, — пояснил Маллед, — я останусь здесь, чтобы сражаться с мечом в руках за свой народ и Императрицу, насколько мне позволят мои силы и умение. Но я не тот, кто может повести за собой людей. Я им не известен, но они знают вас. Врей Буррей со мной не знаком, он знаком с вами. Генерал Балинус и все остальные верят вам, и у них нет никаких оснований доверять мне. Представьте им это как собственную идею.
— И вы не требуете себе никакого признания?
Маллед покачал головой.
— Не желаете командовать?
— Милорд, при рождении я был отмечен Баэлом, ставшим сейчас моим заклятым врагом. Я совершенно не тот человек, который должен здесь руководить.
— Но вас же избрали боги.
— А вас, милорд, избрал Домдар — я слышал, как мои друзья отзываются о вас.
Дузон чувствовал, как кровь приливает к лицу. Затем перевел взгляд на койку, на которой так удобно сидел Маллед.
Лорд печально вздохнул. Похоже, пройдет ещё много времени, прежде чем он сможет воспользоваться этой койкой.
Глава пятьдесят вторая
— Наших людей истребляют! — ревел Лорд Кадан, пытаясь вырваться из рук удерживавших его стражников. Он находился в центре Палаты Совета перед лицом пятнадцати Советников и Принцем Граубрисом, усевшимся на место, которое обычно занимал сам Кадан. — Их истребляют, и это дело твоих рук, Шуль!
— Нет! — вопил в ответ Шуль, вставая из-за дугообразного стола Совета. — Это все ты устроил! Предатель! Ты послал их на смерть!
— А ты не позволяешь направить им помощь! Ты и твоя… твоя марионетка, вот этот Принц!
Комиссара Армии держали за руки, и он просто плюнул в сторону Его Высочества.
У нескольких Советников от изумления отвисли челюсти, в Палате воцарилась гробовая тишина.
Принц Гранзер поднялся на ноги.
— Вы забываетесь, Лорд Кадан! — Это было произнесено самым суровым и повелительным тоном, на какой только был способен Принц.
— Нет, Ваше Высочество, не забываюсь! — яростно возразил Кадан. — Я знаю, Граубрис должен стать Императором, после того как наконец скончается его мамаша, — а это может произойти в любой момент. Я не удивлюсь, если сейчас в Палату войдет посыльный и объявит, что Императрица мертва. Мне все это безразлично, Ваше Высочество, и я намерен говорить правду, а правда заключается в том, что Лорд Шуль манипулирует вашим шурином в собственных целях, а я не намерен служить Империи, которой будет управлять этот дурак. Как только Ее Императорское Величество скончается и на трон взойдет Граубрис, мое пребывание в Имперском Совете закончится. Это произойдет потому, что я по-прежнему буду говорить правду и голова моя окажется выставленной на городской стене. В любом случае я предпочел бы подобный конец почетной ссылке.
— Гранзер, я…
— Заткнись! — рявкнул Принц, обжигая взглядом шурина. Этот человек должен знать хотя бы, как себя вести, думал он. До сей поры дела Совета его совершенно не трогали. Он даже не удосужился изучить правил поведения на Совете. Арестовать члена Совета по собственной прихоти, занять его место в Палате… — Ты ещё не Император, Граубрис, и ты не член Совета. Ты можешь выступать в этом зале, лишь получив на то разрешение!
Потрясенный, Граубрис молча смотрел на родственника. Вальяжно развалившийся в кресле, Лорд Шуль вдруг вскочил на ноги.
— Ваше Высочество, я обязан выразить протест…
— И вы, Шуль, тоже помолчите, — оборвал его Гранзер.
Шуль вел себя ещё хуже, чем Граубрис. Причиной подобного поведения — пожалуй, простительной — могла быть беспросветная глупость Лорда и его искренняя уверенность, что Лорд Кадан — предатель. Но дело, видимо, не в том. Каждый, кто хоть немного знал Шуля, понимал: своими поступками тот пытается завоевать расположение будущего Императора.
Нельзя, впрочем, исключать и того, что сам Шуль является предателем, — он нарочно затеял всю эту свару, чтобы таким образом предотвратить поход Имперской Армии на Гребигуату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
— Неужели вы не устали? — спросил Лорд Дузон.
— Немного, — соврал Маллед.
— О боги! — Дузон рассмеялся, осознав недвусмысленность своего восклицания. — Ведь это, наверное, боги так устроили?
— Видимо, — ответил Маллед. — Но сейчас это не имеет значения. Милорд, мне действительно необходимо поговорить с вами.
Они уже были рядом с палаткой Дузона, которая, к счастью, оказалась одной из двадцати, не сожженных нежитью в ночной атаке. Офицер остановился у входа и обернулся к Малледу.
— Ну раз необходимо, то говорите.
Кузнец обеспокоенно огляделся по сторонам.
— Никто не слушает, — сказал Дузон, — все слишком устали. Я тоже ужасно устал, но все же постараюсь вас выслушать.
— Речь пойдет о богах.
— Неужели они снова удостоили вас беседы?
Дузон склонил голову набок, размышляя, верить ли Малледу, если тот скажет “да”. Он не сомневался, что кузнец действительно является избранником богов, но это вовсе не значит, что следует принимать на веру каждое его слово. Дузон никогда не слышал утверждений о том, что Богоизбранный Заступник не может быть лгуном или безумцем.
— Нет, — качнул головой Маллед, — новой беседы они меня не удостоили. Дело в словах Баранмеля, о которых я до этой минуты серьезно не думал.
— Вот оно что! Ну, и в чем же смысл ниспосланного вам откровения?
— Смысл в Баэле.
— Он говорил с вами о Баэле? Могущественном божестве войн и сражений, небесном патроне воинства? — с некоторой долей иронии произнес Дузон, указывая на большую красную луну в западной стороне неба. Луна была ясно видна, несмотря на то что давно наступил рассвет. — Ну, и что вы хотите сказать о Баэле?
— Приближается День Середины Лета, триада Баэла.
— Согласен. И это, как я полагаю, для нас должно быть добрым предзнаменованием, не так ли?
— Нет, милорд, это очень скверное предзнаменование. Баэл выступает на стороне врага!
Дузон какое-то время молча смотрел на кузнеца, а затем приподнял полог палатки.
— Не соблаговолите ли войти внутрь и объяснить более подробно?
Маллед скользнул в палатку, и Дузон последовал за ним. Гость сел на койку, а Лорд расположился напротив на складном походном стуле.
Маллед вкратце пересказал историю Баранмеля о том, как Баэл, поняв, что его обвели вокруг пальца, поклялся уничтожить Империю Домдар и возобновить в мире войны.
— Большинство богов на нашей стороне, — заключил Маллед. — Но Баэл самый могущественный наш враг и союзник Ребири Назакри. Хотя самому колдуну, возможно, об этом не известно.
Дузон задумчиво погладил бородку.
— Но почему вы не сказали об этом раньше? У нас с вами была довольно продолжительная беседа.
— Я не хотел без надобности сеять панику. Разве стоило сообщать солдатам, что величайший из богов, их покровитель, желает им поражения и смерти?
— Итак, Баэл выступает против нас?
— Вне всякого сомнения.
— И он помогает Назакри?
— Думаю, именно он вооружил Назакри черной магией.
— И учинил все эти безобразия в Зейдабаре? Перессорил между собой членов Имперского Совета? Ваш приятель жрец мне обо всем рассказал.
— Возможно, — пожал плечами Маллед. — Это мне не известно.
— И тем не менее он избрал вас Заступником. Разве не так?
Кузнец растерянно заморгал: вот она, истина!
— Конечно, избрал, — вымолвил он. — Ну, и где я был все эти сорок триад? Разве я воин или лидер? Ведь он избрал Заступником обыкновенного кузнеца!
— Но вы хорошо сражаетесь, — заметил Дузон. — А судя по тому, что рассказал мне Дарсмит, вы можете повести за собой людей. Ведь Заступника избирает не только Баэл?
— Конечно, не он один. Но у меня нет охоты ни сражаться, ни руководить. И это нежелание, возможно, тоже проделки Баэла.
— Боги, Маллед, создают нас такими, какими мы рождаемся. Но затем мы сами куем свои жизни. Вы все-таки пришли сюда. — Дузон махнул рукой, как бы завершая эту тему. — Итак, вы полагаете, что триада Баэла принесет нам зло?
Маллед кивнул.
— Вам известно, в чем может заключаться это зло?
— Нет. Но разве не вы сами дали мне понять, что Назакри чего-то выжидает? Что он стремится выиграть время? Это значит — он ждет середины лета и триады Баэла!
— Триада Баэла… — задумчиво протянул Дузон, — самые длинные и самые жаркие дни лета, когда Баэл поддерживает огонь в солнечном очаге. Но разве не в эти же дни сила Бредущих в нощи сведена к минимуму? Ведь в триаду Баэла самые короткие ночи.
— Да, это так, — согласился Маллед.
— И тем не менее вы утверждаете, что именно в это время Назакри приступит к решительным действиям?
Маллед снова кивнул.
— И что же нам следует предпринять?
— Уничтожить его раньше!
Дузон, несмотря на смертельную усталость, рассмеялся.
— Мы, Маллед, сидим здесь, окопавшись, уже более одного сезона. И не было дня, чтобы мы не изыскивали способа уничтожить Назакри. Как можно сделать за два дня то, чего мы не смогли добиться в течение целого сезона? С имеющимися у нас силами мы не справимся с мятежниками, мы вынуждены ждать Лорда Кадана с его Имперской Армией.
— А что, если они вообще не придут? Вадевия сказал мне, что Лорд Кадан впутан в дворцовые интриги и его даже подозревают в измене. Мы не имеем права ждать его!
— Разве у нас есть иной выбор?
— Если б нам удалось переправиться через реку и напасть на вражеский лагерь днем, когда Бредущие в нощи бессильны…
— Но как? Враг угнездился так далеко к северу от моста специально! Живые бойцы не могут форсировать реку в этом месте, если им предстоит столкнуться на противоположном берегу с вооруженным сопротивлением.
— В таком случае, как Назакри намерен перебросить сюда живых воинов?
— Не знаю, — пожал плечами Дузон. — Мы размышляем над этим вот уже много триад.
— А если просто переплыть Гребигуату?
— У них есть лучники, которые будут расстреливать нас в воде, и пехотинцы, которые встретят нас на берегу. Река широкая — пока доберемся до той стороны, мы выбьемся из сил и станем легкой добычей для врага.
— А лодки?
— Все те же лучники и пехота. Плюс магия Ребири Назакри. Кроме того, грести почти так же изнурительно, как и добираться вплавь.
— А как насчет моста?
— Его сооружение потребует нескольких дней. Мертвяки сожгут его прежде, чем мы успеем перекрыть половину реки.
— А если попробовать соорудить каменный?
— Они разнесут его по камешку!
— Но в нашем распоряжении есть маги, — немного подумав, напомнил Маллед.
— Есть, — согласился Дузон. — Во всяком случае — Новые.
— Не могли бы они пересечь реку?
— Могли бы. Но на том берегу их встретят лучники. Если они даже сумеют отразить стрелы, их магия позволит истребить лишь горстку нежитей. Более того, у них не будет времени даже и на это, так как часовые разбудят Назакри, а его черная магия способна противостоять усилиям дюжины Новых Магов. После этого им придется лететь обратно через реку, а ослабленные попадают в воду, и им придется совершить заплыв на пару десятков последних ярдов.
— Не могли бы они перенести через реку солдат? Живых мятежников не так уж и много, а один человек днем всего за несколько минут может отсечь сотню голов Бредущих.
— Сможет, если его не прикончат раньше. Каждый маг за один перелет сможет перенести не более двух солдат. У нас сейчас около двадцати магов, вернее, чуть больше дюжины — я их давно не подсчитывал. Что могут сделать тридцать человек с целой армией мятежников?
— Тридцать человек? — изумился Маллед. — Почему не больше?
— Не уверен, что удастся перебросить даже столько. О возможностях магов следует спросить у Тебаса Тудана.
— Разве Новые Маги не могут подпитываться энергией от солнца? — не сдавался Маллед.
— Могут, но не сразу — на это требуется время. Маллед, мы обсуждали эти…
— Предположим, — перебил его кузнец, — мы будем строить мост секциями, но не на реке, а здесь, в лагере, под видом деревянного заграждения. Когда все будет готово, маги доставят секции на место. Они смогут возобновлять энергию по мере её истощения. Таким образом мост будет сооружен за один день. После этого мы атакуем и опустошаем их лагерь.
— Но они его сожгут.
— Нет — если мы будем собирать его в воде, немного притопив грузами. Примерно на глубину щиколотки. Никто не сможет сжечь его под водой.
— Значит, это будет не обычный мост, а скорее цепь из плотов?
— Именно!
Дузон молча переваривал новую идею.
— Это может сработать, — наконец сказал он. — Они, конечно, заметят наш подход, и нам придется прорубаться через пехоту и лучников.
— Мы защитимся от стрел щитами. Конечно, кто-то из нас не переживет этот день, зато ни один из них не прорвется к Зейдабару.
— Хм-м, — произнес Дузон. — Нам надо потолковать с Вреем Бурреем.
— Вам следует поговорить с ним, — поправил Лорда Маллед.
Дузон вопросительно посмотрел на Заступника.
— Милорд, — пояснил Маллед, — я останусь здесь, чтобы сражаться с мечом в руках за свой народ и Императрицу, насколько мне позволят мои силы и умение. Но я не тот, кто может повести за собой людей. Я им не известен, но они знают вас. Врей Буррей со мной не знаком, он знаком с вами. Генерал Балинус и все остальные верят вам, и у них нет никаких оснований доверять мне. Представьте им это как собственную идею.
— И вы не требуете себе никакого признания?
Маллед покачал головой.
— Не желаете командовать?
— Милорд, при рождении я был отмечен Баэлом, ставшим сейчас моим заклятым врагом. Я совершенно не тот человек, который должен здесь руководить.
— Но вас же избрали боги.
— А вас, милорд, избрал Домдар — я слышал, как мои друзья отзываются о вас.
Дузон чувствовал, как кровь приливает к лицу. Затем перевел взгляд на койку, на которой так удобно сидел Маллед.
Лорд печально вздохнул. Похоже, пройдет ещё много времени, прежде чем он сможет воспользоваться этой койкой.
Глава пятьдесят вторая
— Наших людей истребляют! — ревел Лорд Кадан, пытаясь вырваться из рук удерживавших его стражников. Он находился в центре Палаты Совета перед лицом пятнадцати Советников и Принцем Граубрисом, усевшимся на место, которое обычно занимал сам Кадан. — Их истребляют, и это дело твоих рук, Шуль!
— Нет! — вопил в ответ Шуль, вставая из-за дугообразного стола Совета. — Это все ты устроил! Предатель! Ты послал их на смерть!
— А ты не позволяешь направить им помощь! Ты и твоя… твоя марионетка, вот этот Принц!
Комиссара Армии держали за руки, и он просто плюнул в сторону Его Высочества.
У нескольких Советников от изумления отвисли челюсти, в Палате воцарилась гробовая тишина.
Принц Гранзер поднялся на ноги.
— Вы забываетесь, Лорд Кадан! — Это было произнесено самым суровым и повелительным тоном, на какой только был способен Принц.
— Нет, Ваше Высочество, не забываюсь! — яростно возразил Кадан. — Я знаю, Граубрис должен стать Императором, после того как наконец скончается его мамаша, — а это может произойти в любой момент. Я не удивлюсь, если сейчас в Палату войдет посыльный и объявит, что Императрица мертва. Мне все это безразлично, Ваше Высочество, и я намерен говорить правду, а правда заключается в том, что Лорд Шуль манипулирует вашим шурином в собственных целях, а я не намерен служить Империи, которой будет управлять этот дурак. Как только Ее Императорское Величество скончается и на трон взойдет Граубрис, мое пребывание в Имперском Совете закончится. Это произойдет потому, что я по-прежнему буду говорить правду и голова моя окажется выставленной на городской стене. В любом случае я предпочел бы подобный конец почетной ссылке.
— Гранзер, я…
— Заткнись! — рявкнул Принц, обжигая взглядом шурина. Этот человек должен знать хотя бы, как себя вести, думал он. До сей поры дела Совета его совершенно не трогали. Он даже не удосужился изучить правил поведения на Совете. Арестовать члена Совета по собственной прихоти, занять его место в Палате… — Ты ещё не Император, Граубрис, и ты не член Совета. Ты можешь выступать в этом зале, лишь получив на то разрешение!
Потрясенный, Граубрис молча смотрел на родственника. Вальяжно развалившийся в кресле, Лорд Шуль вдруг вскочил на ноги.
— Ваше Высочество, я обязан выразить протест…
— И вы, Шуль, тоже помолчите, — оборвал его Гранзер.
Шуль вел себя ещё хуже, чем Граубрис. Причиной подобного поведения — пожалуй, простительной — могла быть беспросветная глупость Лорда и его искренняя уверенность, что Лорд Кадан — предатель. Но дело, видимо, не в том. Каждый, кто хоть немного знал Шуля, понимал: своими поступками тот пытается завоевать расположение будущего Императора.
Нельзя, впрочем, исключать и того, что сам Шуль является предателем, — он нарочно затеял всю эту свару, чтобы таким образом предотвратить поход Имперской Армии на Гребигуату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76