— В ней всегда было что-то особенное, — объявил Таррант. — Я сразу же понял это.
— Никто и не отрицает, — заметил Пайк.
— Уже во время шахматной партии… — Молодой офицер не столько говорил, сколько бормотал. Но вот он поднялся с места и заговорил несколько членораздельней: — Сначала это было всего лишь вопросом о праве наследования. Она ведь женщина…
— Это я заметил, — сухо сказал его собеседник.
— Если ты женщина, значит, тебе не быть бароном, — важно произнес Таррант, качая пальцем на каждом слове.
Пайк кивнул, соглашаясь.
— Поэтому так важно, за кого ей выйти замуж. Ха-ха. — Человек, некогда прибывший в Крайнее Поле королевским посланником, отхлебнул из стакана. — Но дело не только в этом… Я понял, что она колдунья. Я понял это!
— Прядущая Сновидения, — с невозмутимым видом уточнил Пайк.
— Это одно и то же, — отмахнулся Таррант. — И я это почувствовал.
— Я знаю!
— Откуда? — Молодой человек сразу насторожился.
— Ты сам мне сказал.
Таррант удивленно уставился на Пайка.
— Я? Тебе?
— Сказал нечто вроде этого.
После недолгого замешательства Таррант расхохотался, потом наклонился к собеседнику и заговорщически шепнул ему на ухо:
— А может, мне поведала об этом Паутина? Может, я сам колдун!
Они решили выпить за такую возможность.
— За Тарранта! — провозгласил Пайк. — За воина и волшебника!
Но веселились они всего пару минут, после чего Таррант вновь впал в уныние.
— Не то чтобы мне самому это особенно помогло, — пробормотал он.
— Лучше, чтобы люди не видели тебя в таком настроении, — заметил Пайк. — Это подрывает общественную мораль.
Таррант пропустил шутку мимо ушей.
— А знаешь, что я сказал ей? После партии в «живые шахматы», а?
Пайк покачал головой.
— Слишком много я странствую, чтобы обзавестись женой, — удивляясь собственной глупости, процитировал Таррант.
— Что ж, это сущая правда, — отметил его помощник. — И мне ты говорил то же самое много раз.
— Верно, старина, — согласился глава разведки. — Но если бы я надумал жениться… мне хотелось бы жениться на ней!
— Это государственная измена, — ухмыльнулся Пайк. — Не забывай, ты говоришь о своей королеве.
— До завтрашнего дня она еще не королева, — подчеркнул Таррант. — Как ты думаешь, у меня остался хоть какой-нибудь шанс?
— Ни малейшего, — по-прежнему ухмыляясь, ответил ветеран. — Тебе случалось видеть ее вдвоем с Монфором?
— Отвратительное зрелище, — поневоле хмыкнул и Таррант. — Их друг от дружки просто не отлепить.
— Они разлучатся на нынешний вечер. Иначе их брак не сложится — есть такая примета.
— У этих двоих все сложится, — кисло протянул Таррант. — Это просто нечестно. Чем я хуже его?
— Если не считать того, что у тебя нет королевства, парочки дворцов, поддержки всех умных людей в стране и любви остального народа, доброго нрава, истинного шарма и красивой наружности, ты и впрямь ничуть не хуже. — Пайк насмешливо улыбнулся.
— Вот именно, — кивнул Таррант. — Если не считать всего этого!
Они пристально поглядели друг другу в глаза и разом расхохотались.
Монфор и Ребекка не были единственной парой, бракосочетание которой последовало через месяц после столь драматических событий. Всего через несколько дней по их благополучном завершении, пока все еще оставались в Крайнем Поле, там сыграли свадьбу Гален с Эмер. Сам король присутствовал при том, как они давали взаимный обет, а Ребекка была на свадьбе подружкой невесты. Обручальное кольцо Эмер имело особый смысл.
Оно было изготовлено из монеты, ставшей первой археологической находкой Галена на соляных равнинах. Клюни из чистого любопытства подверг эту монету анализу, а когда обнаружил, что та изготовлена из чистого золота, алхимик очистил металл специальным раствором собственного изобретения и Ансельма выковала из него изящное кольцо на средний палец невесты. Обе супружеские пары пребывали сейчас в столице на правах королевских гостей, однако жить и те, и другие решили все-таки в Крайнем Поле. Все четверо успели накрепко сдружиться и Ансельма как-то шепнула Эмер, что ее Клюни в столице просто-напросто затеряется.
— Ему нравится слыть чудаком, — радостно сообщила она. — А здесь таких и без него полно. А вот в Крайнем Поле он один такой и страшно этим гордится.
После бракосочетания Галена с Эмер король издал два важных указа. Согласно первому из них, Бальдемар изъявил желание сложить с себя бремя управления баронатом. Будучи поставлен в известность о планах своей дочери, он решил переехать в Гарадун, чтобы не разлучаться с нею. Раньше Ребекка непременно заподозрила бы, что у отца имеется какой-нибудь тайный расчет, но теперь она поверила его бесхитростным словам о том, что он хочет жить тихо и мирно, не неся ни за кого ответственности. Бальдемар стал тенью себя былого; даже известие о том, что его дочери предстоит стать королевой страны, не пробудило в нем ни гордости, ни амбиций. Она была жива, она была счастлива — и ему было вполне довольно и этого.
Согласно второму королевскому указу, Галена назначили королевским наместником Крайнего Поля, где ему теперь предстояло править от имени короля вместо Бальдемара. Выбор на эту должность «Народного защитника» пришелся по душе людям — и в силу того, что его роль в только что закончившихся событиях стала широко известной, и потому что он отказался принять аристократический титул, ограничившись служебной должностью наместника. И это стало первым шагом задуманных королем реформ, которым предстояло преобразить страну.
Гален и Эмер переехали в покои Рэдда, куда и собирались вернуться после королевской свадьбы. Покои Бальдемара решено было превратить в служебное помещение. Кусака повсюду сопровождал молодую пару и, хотя он по-прежнему рвался на выручку своему хозяину, но и с женой его мало-помалу смирился. Народ окрестил его Защитником Защитника, и Кусака-Защитник радовался всеобщему вниманию.
Но не все события, происшедшие в этот месяц, были столь же безоблачными. Фарранда и оставшихся в живых мятежных аристократов судили по обвинению в государственной измене, признали виновными и казнили. Этот процесс высветил такую сторону королевского характера, смириться с которой Ребекке оказалось трудновато, но в конце концов она поняла, что если Монфор хочет твердо держать власть в своих руках, то и с противниками следует расправиться беспощадно. Победоносный король воспользовался благоприятной ситуацией, сложившейся после гражданской войны, для воплощения своих планов в жизнь и расставил на важные государственные посты верных сторонников своих идей вместо убитых или казненных заговорщиков. А еще одно из последствий триумфальной победы Ребекки над Тиррелом повергло всех в полное недоумение. Через несколько дней после окончательного исчезновения Дериса Пейтон объявил, что соляные равнины больше не служат для него родным домом.
— Соль уже не та, что прежде, — заявил он товарищам. — Любой «салага» может преспокойно прошагать по ней целые лиги, причем даже не виляя, а по прямой.
Будущее доказало правоту его слов, и безмятежный покой соляных равнин более не был обманчивым. И пока другие археологи кое-как зарабатывали себе на хлеб насущный, по-прежнему переправляя через соль трусоватых купцов и прочих путников, Пейтон, Холмс и Милнер решили заняться другим делом, которое и было их второй настоящей любовью. Сложившись, они откупили «Ворон» у Алого Папоротника, который решил наконец удалиться на покой, чтобы не заниматься столь отвратительным делом, как продажа алкоголя. Археологи переименовали трактир в «Пьяный дракон», но в народе его все равно прозвали «У Археологов». Чудаковатые хозяева принесли ему известность, не говоря уж о том, что по первому требованию они рассказывали самые невероятные истории. Слушатели верили, может быть, лишь десятой доле этих россказней, но какое это имело значение! Здесь стало весело — а пиво, как и раньше, оставалось лучшим во всей округе.
Столь же неожиданным стало учреждение первой официально признанной «королевской» ярмарки. Распорядившись своим будущим, Ребекка посетила своих спутников и спутниц по странствиям, которым она была столь многим обязана, чтобы объясниться и извиниться. Ей было крайне неловко отказываться от уже возложенных на себя обязанностей. Так или иначе, ярмарочный люд согласился перебраться на север, в столицу, и впредь обосноваться там на земле, дарованной им королевским указом. От бродячей жизни вечные скитальцы и скиталицы отказались с легкостью, по крайней мере, до тех пор, пока у них не заведется новая Прядущая Сновидения. И хотя это все равно было компромиссом и далеко не всех устроило, ничего лучшего они придумать не сумели.
Так или иначе, жизнь в Эрении вернулась во многих смыслах на накатанную колею, насколько это возможно в эпоху кардинальных перемен. И это радовало прежде всего самого короля. Теперь он понимал, что его прежние представления о жизни были непозволительно узки, и искренне хотел как можно больше расширить их, чтобы встретиться с Ребеккой уже где-нибудь на полдороге. В конце концов, его невеста была Прядущей Сновидения, но хотя она неоднократно пыталась объяснить ему, что именно это значит, проявляя при этом поразительное терпение, некоторые аспекты ее дарования и, разумеется, колдовства по-прежнему ускользали от его разумения.
И дело не в том, будто ему захотелось свести на нет значение происшедшего, вовсе нет… но он надеялся, что воздействие иррациональных сил на жизнь страны сведется к той доле, с которой он сам сумеет смириться. Ребекка, в свою очередь, была счастлива, что все сложилось именно так. Если бы события и дальше развивались с той же стремительностью, жизнь стала бы просто невыносимой. Да и она была готова пойти на компромисс, понимая, что ее таланты никуда от нее не денутся и смогут найти применение, едва в этом возникнет малейшая нужда.
Вечером перед свадьбой Монфор для разнообразия остался в одиночестве и тут же посетовал на древнюю традицию, заставляющую жениха и невесту провести этот вечер порознь. Всего после нескольких часов разлуки он дико заскучал. К тому же ему пришло на ум их объяснение после роковой схватки с Тиррелом. И он мысленно повторил некоторые части этой беседы.
«Значит, все это уже было?»
«Много раз».
«Но теперь цикл прервался?»
«Да».
«Потому что ты выиграла?»
«Не только, — ответила Ребекка. — Из-за характера одержанной нами победы».
«Нами? Но я-то тут при чем?»
«Это не так, — самым серьезным тоном возразила Ребекка. — Без тебя мы могли бы проиграть».
«Но…»
«Когда ты подошел и обнял меня… о чем ты тогда подумал?»
«О том, что я тебя люблю!»
«И только-то?» — улыбнувшись, спросила она.
«А разве этого мало?.. Мне хотелось помочь тебе, хотелось защитить тебя, хотя я, конечно, ничего не мог поделать».
«Другими словами, — заключила Ребекка, — ты предался мне душой и телом. А поступив так, ты дал ему жизнь».
«Кому?»
«Нашему сыну».
«Нашему сыну! — не веря собственным ушам, вскричал он. — Он же даже еще не зачат!»
«Для Паутины это не имеет значения, — невозмутимо ответила Ребекка. — Ей известно, что ему суждено родиться, и этого достаточно. Мы трое образовали еще один треугольник, а роль Прядущего Сновидения в рамках самой Паутины сыграл именно он. И он освободил древних колдунов, а уж они помогли нам».
«Первых Еретиков?»
Задавая этот вопрос, король понял, что окончательно запутался.
«Да. Теперь они спят мирным сном. Никто больше не заточит их ни в какую темницу».
Ребекка говорила об этом, как о само собой разумеющихся вещах, однако для Монфора вся их беседа была несколько нереальной.
«Ты пугаешь меня», — кротко заметил он.
«Бояться тут нечего, — ласково возразила она. — Все части цикла исчезли разом. Тиррел уничтожен. Древние хранят наш общий покой. Я уцелела, чтобы родить сына и продолжить родословную, которая не даст повториться циклу. И если много веков спустя на свет появится еще одна Ребекка, ее жизнь будет в корне отличаться от моей».
Сидя в одиночестве вечером перед свадьбой, Монфор все еще был способен понять во всем этом лишь весьма немногое. Самым обескураживающим было то обстоятельство, что еще не рожденное на свет дитя уже смогло столь значительным образом повлиять на произошедшие и закончившиеся события. Голова у него шла кругом от одной мысли об этом. И он понимал, что ему придется смириться с представлениями Ребекки о мире и построить на их основе собственную жизнь. И следующим шагом в этой жизни должна была стать свадьба.
«Хоть бароны теперь перестанут приставать ко мне с расспросами о появлении наследника, — подумал он, а затем тихо рассмеялся, представив себе, какова была бы их реакция, узнай они о том, что его сын уже существует — где-то там… — Нет, лучше и не пытаться!»
Ребекка тоже провела последние вечерние часы в одиночестве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60