— Без ног они не могут идти в атаку!
Сам он решил именно так и поступать, начав с вражеского воина, в которого уже вонзились две стрелы, — одна в живот, а другая в глаз. Когда ему отрубили ноги, он рухнул наземь и бессмысленно пополз вперед. Никто из вражеских воинов не издавал ни единого звука — ни клича радости, ни вопля боли, — и чудовищное молчание делало атаку еще более устрашающей. Еще более отвратительным было то обстоятельство, что из ран у этих нелюдей не текла кровь. Разверстые раны напоминали красных медуз, в распоротых телах можно было увидеть кости и внутренние органы, вот только крови не текло.
Наступление «соляных» несколько замедлилось, когда им пришлось штурмовать высоту, удерживаемую арьергардом королевского войска, но волна сражения катилась определенно лишь в одну сторону. Таррант со своими бойцами, заметив, что все, кто мог бы прийти им на подмогу, бросились в бегство, и сами были вынуждены отступить. На глазах у начальника разведки уже погибло немало доблестных воинов, сраженных пустоглазыми истуканами, и продолжение боя сулило только дальнейшие потери.
Самые преданные королю воины отступили вместе с ним, пребывающим в полнейшей растерянности, в замок, тогда как вражеские орды, преодолев все препятствия, неудержимым потоком хлынули в сторону Крайнего Поля.
В городе наступила жуткая паника. Обыватели в крайней спешке покидали дома, беря с собой лишь ручную поклажу. Повсюду начались грабежи, люди вступали друг с другом в стычки из-за лошадей. Солдаты, уже узнавшие истину, с еще большей одержимостью стремились убраться из города. Улицы и бульвары Крайнего Поля скоро были запружены обезумевшими человеческими толпами, и лишь самым сильным и безжалостным удавалось выбраться из толпы и попасть на одну из ведущих на север дорог.
В замок, намереваясь удерживать здесь осаду, вернулось не более трех сотен воинов — и каждый из них в глубине души понимал, что до завтра ему не дожить.
«Лишь Око Ночи упорствовала…» — но мне-то что делать?..» — Ребекка по-прежнему оставалась в башне парализованная страхом и ощущением собственной беспомощности. «А что, если я вообще не начну упорствовать?» Ей отчаянно хотелось найти хоть какой-нибудь способ — какой угодно! — позволяющий уклониться от событий, описанных и предсказанных в книге. Но даже задаваясь этим сформулированным в отчаянии вопросом, она осознавала, что не имеет права просто сдаться. Ей придется сыграть свою роль — и она сыграет ее. И хотя предсказание собственной смерти и угнетало Ребекку, по-настоящему ее волновала и потрясала мысль о неизбежной гибели всей Эрении. «В темные века, наступившие вслед за этим…»
«По крайней мере, Ребекха попробовала что-то сделать, — внушала она себе. — Неужели я не способна хотя бы на это?» Пытаясь придать себе уверенности, она то и дело повторяла слова Рэдда: «Будущее всегда можно изменить. Предопределение никогда не означает истину». Ребекка поневоле думала и о том, верит ли сам постельничий в собственные слова. Почему он так долго скрывал от нее заветную книгу? Но тут она — даже в своем отчаянии — услышала еще один голос. «Восприми Паутину — и тогда станет возможным все».
Девушка медленно поднялась на ноги — и вещая книга выпала из ее онемевших пальцев. Проку от этой книги больше не было все равно. Ребекка, задрожав, оглянулась по сторонам, словно ей вдруг понадобилось по новой присмотреться к реальному миру. «Родня веков, за дар роди; сон сохрани, Дерис гоня», — вспомнила она. «Я попытаюсь, Санчия. Я сделаю все, что в моих силах».
Она осторожно прошлась по внушающим опасение половицам, потом спустилась по лестнице. Единственный план ее действий заключался в том, чтобы разыскать Кедара и Эннис — и, по возможности, Эмер и Галена тоже. Может быть, всем вместе им удастся найти способ выткать из своих способностей такую пряжу, которая принесла бы ощутимые результаты.
Когда Ребекка вышла на галерею, на нее обрушился ураганный ветер. Завернув за угол главной стены, она поглядела на ее зубцы в южной части. Двое воинов сражались друг с другом всего в нескольких шагах от нее. Помедлив, девушка поглядела вниз, во двор, и увидела, что там царит полный хаос и люди разбегаются во все стороны.
Крик одного из воинов, сражавшихся на стене над головой у Ребекки, привлек ее внимание, и она вновь посмотрела вверх. Одному из воинов удалось сбросить другого со стены. Побежденный с истошным криком полетел вниз, навстречу неминуемой гибели. Победитель же нагнулся поднять выбитый у него в ходе стычки меч. Потом он встал во весь рост и посмотрел на Ребекку.
И ей показалось, будто она превратилась в камень. Даже закричать она была не в силах. Крэнн вернулся из царства мертвых.
Глава 79
Крэнн помедлил, на лице у него не отразилось никаких чувств. Выглядело это так, словно он ждал от кого-то подсказки, как ему поступить. В конце концов он пошел к Ребекке, выставив перед собой меч, лицо же его оставалось бесстрастной маской, что было еще более страшным, чем гримаса гнева или торжествующей злобы, которую ожидала увидеть Ребекка. В щеке у него зияла рваная рана и еще одна пересекала плечо, но ни из той, ни из другой не проливалось ни капли крови. Одежда его была осыпана мелким белым порошком.
Ребекка стояла окаменев, мысленно она перебирала в отчаянии все возможные пути. Бежать ей было некуда — других выходов из башни она просто не знала. Конечно, она могла броситься вниз и, разбившись насмерть, сразу покончить со своими мучениями, а могла и наброситься на Крэнна — с тем чтобы он убил ее. «Что же мне делать?»
И тут на нее снизошел сон наяву, как это уже было во время партии в «живые шахматы», и реальность этого сна оказалась сильнее, чем обстоятельства во внешнем мире. Казалось, все, даже само время, пошло невероятно медленно. «Во сне время не является постоянной величиной».
Маленький мальчик, призрачный и прозрачный, появился между нею и Крэнном. В ручонке он сжимал игрушечный деревянный меч, которым и грозил наступающему великану, но Крэнн вроде бы не замечал его. Мальчик повернулся и посмотрел на Ребекку. Личико у него было встревоженное, а глаза стали круглыми от страха.
— Не позволяй, чтобы он дотронулся до тебя! — закричал малыш. — Он не должен!
Он обернулся и вновь преградил дорогу Крэнну, но «соляной» по-прежнему не обращал на него внимания, взгляд пустых глаз не отрывался от уже намеченной жертвы. Шаг за шагом мальчик пятился, приближаясь к Ребекке, а образ его становился все призрачней и прозрачней.
Откуда-то из глубин памяти до сознания Ребекки донеслись слова Галена, который как-то изложил ей одну из теорий Пейтона. «Возможно, призраки приходят к нам не только из прошлого, но и из будущего. Это призраки людей, которые могли бы родиться, но так никогда и не родились, потому что их родители не повстречались или же умерли слишком рано».
Этот мальчик был ее собственным сыном! Как только эта мысль пришла в голову Ребекки, она сразу же поняла, что так оно и есть на самом деле. «И он пытается защитить меня!» Ее сердце едва не разорвалось при виде этих беспомощных попыток: крошечный мальчик, размахивая деревянным мечом, вознамерился сразиться с ничего не прощающей сталью. «Если я умру, он никогда не появится на свет». Немыслимо страстный материнский инстинкт проснулся в Ребекке — и она собралась с силами, решив побороться за призрачного ребенка.
Ребекка сделала шаг вперед — и в ответ на это Крэнн остановился, настороженный, но все столь же невозмутимый. Окровавленный меч «соляной» по-прежнему держал наготове. Да и мальчик застыл на месте как вкопанный.
«Помоги мне!» Это был глас вопиющей в пустыне — и Ребекка не ожидала на него никакого ответа. Однако ответ пришел.
Появился некий свет, сперва бесформенный, но тем не менее несомненно добрый, он объял мальчика со всех сторон, заключив его в защитный панцирь, и знакомый долгожданный голос зазвучал в мозгу Ребекки.
«Тебе, дитя, следовало бы воззвать к нам раньше». — Бабушка! Бабушка! — воскликнул малыш. Глядя на обступивший его свет, он заулыбался. Страха он теперь не испытывал.
«Для тебя, дитя мое, свет никогда не померкнет, — подумала Ребекка. — Здравствуй, мама».
Ласковое свечение отошло несколько в сторону и приняло образ Санчии. Она встала рядом с мальчиком. «Здравствуй, Ребекка».
«Присмотри за ним», — беззвучно взмолилась она. «Разумеется, — ответили ей голосом ее матери. — А ты присмотри за собой».
Крэнн все еще стоял на месте, он явно обнаружил на своем пути какое-то препятствие и столь же очевидно не мог понять, что это такое. И вдруг Ребекка поняла, что ее сын имеет невероятное значение, не только для нее самой, что было бы очень просто, но для всего мира. Ей необходимо было остаться в живых. Необходимо было остаться в живых, чтобы суметь дать жизнь этому мальчику.
Малыш и его призрачная заступница исчезли, сон наяву закончился. Ребекка вернулась в реальный мир, а Крэнн подступал к ней с каждым шагом все ближе.
Громкие крики раздались у него за спиной, и из большой Южной башни на крепостную стену выскочили какие-то воины. Сразу же закипела рукопашная, и воздух наполнился лязгом мечей и гневными выкликами. Крэнн оглянулся, и Ребекка подумала, не воспользоваться ли удобным моментом для того, чтобы броситься в бегство. Возможно, в башне ей удастся заманить его в какую-нибудь ловушку. Но все ее планы пошли насмарку, потому что послышался еще один голос, заставивший ее оцепенеть от изумления.
— Пропустите меня к ней! Пропустите меня! — Пробиваясь сквозь самую гущу схватки и чудодейственно оставаясь невредимым, к ней рвался Рэдд. Он был смертельно бледен, он тяжело хромал, он совершенно очевидно испытывал страшную боль, но казалось, будто некая таинственная неземная сила не позволяет ему погибнуть. — Я слышал ее! — Уже вырвавшись из гущи сражающихся, он захромал по направлению к Крэнну. — Где она?
Сын Фарранда несколько мгновений следил за неуверенной поступью постельничего, а затем бросился с мечом на Ребекку. Пытаясь увернуться от мертвеца, она поскользнулась на неровных камнях и упала, разбив в падении обе ладони и локоть одной из рук. Пока она кое-как поднималась на ноги, Крэнн навис над нею, его занесенный в воздух меч ослепительно сверкал в солнечных лучах, и посреди этого сияния Ребекка увидела, как навсегда исчезает ее так и не успевший родиться сын.
— Нет! — отчаянно закричала она убийце.
Крэнн на миг замешкался, и в это мгновение с нечленораздельным воплем на устах на него накинулся Рэдд. Постельничий был безоружен, но его безумная атака заставила Крэнна промахнуться и его меч высек искры из камня, ударившись о него со всей силы. Ребекка метнулась в сторону, а Крэнн повернулся к тому, кто посмел на него напасть, и свободной рукой с легкостью отшвырнул Рэдда от себя. Постельничий тяжело упал наземь, но даже это не заставило его замолчать.
— Где она? — с безумным взором воззвал он. — Где моя Клара? — Ребекке никогда не доводилось слышать, чтобы он хоть раз произнес имя своей давным-давно умершей жены. — Я слышал ее голос!
«Значит, Санчия говорит и ее голосом тоже», — подумала она, проникаясь великой печалью.
Крэнн вновь твердо встал на обе ноги и шагнул к пожилому постельничему, которому подняться с камней было далеко не так просто.
— Если ты по-настоящему любишь кого-нибудь, Ребекка, — выдохнул постельничий, — этот свет никогда не померкнет. Она наконец пришла за мной.
Крэнн бросился на него. Рэдд даже не попытался увернуться от удара. Лезвие меча глубоко вонзилось ему в грудь. Кровь ударила фонтаном на глазах у Ребекки, охваченной горем и ужасом. Но Рэдд, казалось, даже обрадовался смертельному удару. Подавшись вперед, он обеими руками схватил Крэнна за руку, сжимавшую рукоять меча, и потянул на себя. Меч вошел в грудь старика еще глубже и, проткнув ее насквозь, лязгнул острием о камень у него за спиной.
Застигнутый врасплох Крэнн поскользнулся, и Рэдд, воспользовавшись его растерянностью, бросился со стены в бездну, увлекая за собой и меч, и меченосца.
— Теперь все зависит от тебя, Ребекка! — уже в полете крикнул ее первый наставник. — Сразись за всех нас!
С улыбкой он перевалился через зубец крепостной стены, продолжая держать Крэнна смертельной хваткой, и вот уже они оба исчезли — и далеко снизу послышался глухой стук падения двух тел.
Ребекка, смахивая с глаз слезы, подбежала к краю стены. Рэдд лежал, неподвижный и бездыханный, тело Крэнна разнесло в клочья. Эти клочья все еще трепетали, но помочь им не сумел бы отныне никто.
Ребекка прониклась окончательной решимостью. «Теперь все зависит от тебя. Сразись за всех нас». И она понимала, что будет теперь сражаться до последнего.
Пайк со своими спутниками вернулся в замок как раз вовремя. Им пришлось силой прокладывать себе дорогу по городским улицам, потому что огромные толпы бежали в прямо противоположном направлении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60