Кусака играл и резвился, тогда как взрослый бик ступал важно и с презрением поглядывал на неразумного детеныша.
Под пристальными взглядами зверьков двое юношей начали копать круглую яму большого диаметра. Соль здесь была мягкой, она еще не успела слежаться, и отбрасывать ее было легко, однако уже убранная соль все время осыпалась, так что для того, чтобы выкопать яму поглубже, приходилось постоянно увеличивать ее диаметр. Это была трудная и противная работа — и по-прежнему им не попадалось ничего, кроме дряхлых костей. В один момент, правда, они нашли безупречно белый человеческий череп, при виде которого у юношей по спине побежали мурашки, но он был столь же никчемен, как и все их остальные находки. Они закончили на закате, разочарованные и до полусмерти уставшие.
Да и другим повезло ненамного больше. Совместными усилиями им удалось раздобыть лишь несколько трухлявых древесных обломков, чуть ли не насквозь проржавевшую полоску металла, горшечные черепки да несколько ниток цветных бус. Из-за них чуть было не разгорелся спор, однако тут же выяснилось, что бусы — из обыкновенного стекла. Нашли они и пару-тройку истлевших почти до неузнаваемости тряпок. Чем бы ни были когда-то эти вещи, сейчас от них никому никакого проку не было и быть не могло, поэтому никто, кроме Галена, и не обратил на них внимания. Только он какое-то время присматривался к ним в уже наступивших сумерках, но так и не сумел прийти к какому-нибудь определенному выводу.
Тем не менее потихоньку-полегоньку день принес достаточно обнадеживающие результаты для того, чтобы назавтра продолжить раскопки, — в конце концов, там, где нашлось железо, всегда может отыскаться и золото, а среди грошовых бус могут попасться и драгоценные камни. Обнадеживающие результаты — но ничего, кроме них.
В лагере, разбитом подальше от затемненной площадки, этим вечером и ночью было тихо. Каждый вспоминал опасности, которым подвергся днем, каждый думал о смерти товарища. Скудный — в полрациона — ужин прошел чуть ли не в полном молчании. Все устали, у каждого было над чем поразмыслить; разве что чуть поругались по поводу очередности ночных дежурств. На этот раз Галена — без каких бы то ни было объяснений — заставили заниматься и этим. Впрочем, это означало, что его теперь воспринимают как равного. И в то же время это напоминало о том, что число участников группы сократилось до шести человек.
Глава 44
Следующие два дня не принесли ничего, кроме новых разочарований. Груда находок становилась все выше и больше, но в ней не было практически ничего ценного или же интересного. Пара монет и золотое колечко — которое так и не удалось снять с окостеневшего пальца, — вот и все по-настоящему недурные находки. Тяжкий труд да постоянная жажда (зной и экономия на воде) сделали всех чрезвычайно раздражительными. Даже Кусака откровенно скучал по домашнему уюту. Рацион маленького бика теперь составляли черствый, слегка смоченный водой хлеб и несколько полосок солонины — и все это он поглощал, не скрывая нарастающего недовольства. От обиды Кусака то и дело принимался шипеть и бросал на Галена обвиняющие взоры, словно упрекая хозяина в том, что тот не может обеспечить ему достойного питания.
Гален и Дрейн несколько раз меняли место раскопок, но так и не нашли хотя бы одной-единственной монеты. Вечером за скудным ужином пошли разговоры о том, не пора ли отказаться от откровенно бессмысленной затеи. До сих пор редкие, но все же находки поддерживали в душах людей хотя бы надежду на успех, теперь же их точили сомнения. Одежда, волосы и ноздри археологов уже одеревенели от налипшей соли, в глазах и в горле постоянно першило. Хуже того, с юга по небу шли подозрительные темные тучи. И хотя в летние месяцы дождь над соляными равнинами шел сравнительно редко, сбрасывать эту возможность со счетов было нельзя, а один-единственный настоящий ливень превратил бы соль в непроходимое болотистое месиво и тем самым свел бы на нет все надежды на по-настоящему интересную находку. Да и идти по соли после дождя стало бы куда труднее. С другой стороны, дождь позволил бы археологам пополнить запасы воды, после чего можно было бы отказаться от экономии.
— Еще один день, — принял решение за себя и товарищей Пейтон. — А потом заканчиваем.
— Если только раньше не пойдет дождь, — заметил Дрейн, глядя на тучи, застилавшие на вечернем небе все больше звезд.
— Меня это устраивает, — кивнул Милнер.
— А потом пойдем на Феллран, — продолжил Пейтон, приняв молчание остальных за знак согласия. — Так будет быстрее, чем возвращаться.
Его товарищи согласно кивнули. Но тут же напряглись, услышав глухой гул из-под соляной поверхности.
— Этого нам еще не хватало, — протянул Холмс. Все без исключения тревожно посмотрели на биков.
Зверьки не обратили на гул никакого внимания, чуть погодя улеглась и тревога людей. Тем не менее прошло немало времени, прежде чем археологи, чья очередь дежурить еще не пришла, смогли заснуть.
За ночь дождь прошел стороною, но последний день раскопок выдался серым и пасмурным, тяжелые тучи одна за другой шли на север. Пока археологи предпринимали последние отчаянные усилия, теплый ветер принес по воздуху соленые брызги.
— Где это? — спросил Гален. — Неужели рядом?
— Да наплевать, — бросил Дрейн. — Одно место ничуть не хуже другого.
Он тоскливо посмотрел на небо, и Гален понял, что его напарнику не терпится, чтобы пошел дождь.
Когда они прервали работу, Кусака подбежал к ним на несколько шагов. Издал душераздирающий вопль и принялся царапать и крошить соль лапками, хотя его крошечные когти никак не подходили для решения такого рода задач. Молодые люди невольно рассмеялись.
— Это можно счесть добрым предзнаменованием, — отметил Дрейн.
Они решили продолжить раскопки там, где их начал Кусака, и Гален осторожно согнал бика с облюбованного зверьком места.
— Копать — это дело наше, — указал он разобиженному и нахохлившемуся зверьку. — Это наша работа.
— К несчастью, — добавил Дрейн.
Они продолжили не требующую особых усилий, но утомительную и нудную работу, расширяя яму и одновременно углубляя ее. Но через час, когда они по-прежнему ничего не нашли и подумывали уже о прекращении раскопок, лопата Галена наткнулась на что-то настолько твердое, что послышался металлический звон, а сам юноша чуть не вывихнул запястье. Вскоре выяснилось, что он наткнулся на камень, точнее, на один из нескольких больших серых каменных кирпичей, которые образовывали нечто вроде пирамиды. После этой находки молодые люди взялись за дело с удвоенным энтузиазмом и, обкапывая одну из сторон пирамиды, вскоре дошли до ее основания.
— Ты понимаешь, что мы нашли? — прошептал Дрейн.
— Думаю, да. Это крыша, — ответил Гален.
— Вот именно. И весьма прочная.
— А в дом мы попасть не можем?
— Есть только один способ проверить это. Зови-ка сюда остальных!
Впрочем, за товарищами отправился как раз Дрейн, тогда как Гален продолжил раскопки. Скоро прибыла подмога. Все шестеро археологов сообща навалились на соль, расчищая проход в дом, который они заранее вообразили истинной сокровищницей.
— Где-нибудь должна быть дверь, — пыхтел Холмс. — И нам необходимо найти ее.
Легче было сказать, чем сделать, но Дрейну в конце концов повезло: он наткнулся на прямоугольное отверстие в сплошной стене. Совместными усилиями отверстие удалось расчистить.
— Это окно! — воскликнул Пейтон.
— Это лаз, — уточнил Дрейн. — Вот что главное.
Поскольку в компании археологов он был самым тщедушным, ему и пришлось лезть первым: точнее, не лезть, а ползти. Гален расчищал ему дорогу, тогда как остальные уносили соль подальше и заодно проверяли, не попадется ли в ней чего-нибудь интересного.
Стена оказалась толщиной почти в два шага, благодаря чему надежды на то, что археологам попалась сокровищница, вспыхнули с новой силой. Так или иначе, окно не было забрано железной решеткой, да и любые другие ловушки, преграждающие путь взломщику, если когда-нибудь здесь и были, то бесследно исчезли.
Внезапно на Дрейна обрушилась соль. Парень чуть не захлебнулся — да и видеть он почти ничего не мог. Но собравшись с силами и несколько расчистив завал, он издал радостный клич.
— Я внутри! Дайте мне лампу! — Что и было незамедлительно исполнено. Затаив дыхание, археологи ждали от юноши дальнейших известий. — Крыша очень прочная, — доложил он. — А больше ничего пока не видно. Тут все завалено солью почти до потолка. Лишь над окном воздушная яма.
— Значит, крыша выдержала, — пробормотал Пейтон. — Простоять столько времени…
— Хочешь, чтобы кто-нибудь подменил тебя? — крикнул Холмс.
— Нет! — радостно воскликнул Дрейн. — Мне тут нравится. И теперь, когда я могу стоять, стало гораздо легче!
— Тогда все полезли, — скомандовал Пейтон, столь же захваченный замечательным приключением, как и его товарищи.
Археологи организовали цепочку, выгребая соль из комнаты и относя ее подальше. Руки и ноги у Галена скоро заломило, и ему сильно полегчало, когда он, вслед за Дрейном, смог попасть внутрь. А после этого дело пошло еще быстрее. И именно Гален — к вящему разочарованию Дрейна — сделал первую настоящую находку: среди истлевшей древесной трухи ему попался тяжелый браслет. Он поднес находку к свету лампы и замер, тогда как его напарник в сердцах выругался.
— Золото, чтоб меня! — прохрипел Дрейн.
— И камни драгоценные, — добавил Гален. — Могу побиться об заклад.
Они передали драгоценное напястье старшим археологам, радостный смех и поощрительные выклики которых раззадорили их еще сильнее. Затем, подначивая друг друга, юноши продолжили поиски с новой силой. Именно ради таких минут и живет археолог — именно в такие минуты он и живет полной жизнью, — и это ясно любому новичку!
Скоро находки пошли валом, одна за другой. И хотя ничто не могло сравниться с изумительным браслетом, попадались и другие изделия из золота, а также драгоценные камни, оправленные в серебро, и жемчуг. Примерно через час Гален с Дрейном были уже на грани истерики — они едва удерживались от непрерывного смеха, что вряд ли было уместно в этом пропитанном соленой пылью помещении. Их настроение передалось и тем, кто оставался снаружи: старшие археологи настолько обнаглели, что позволили себе несколько презрительных шуток по поводу менее ценных находок.
— Только драгоценные металлы, ребята, другого не берите! — крикнул Холмс, получив из комнаты хорошо сохранившийся бронзовый подсвечник. — Этого дерьма больше не надо.
Какая-то часть древесной трухи, рассеянной по комнате, наверняка была остатками здешней меблировки — именно среди обломков и были сделаны еще две поразительные находки. Первой была книга, страницы которой склеились так, что ее невозможно было открыть. Названия не сохранилось, однако на переплете была видна некая геометрическая фигура. Вторая же из этих находок быстро вернула Галена в чувство. Сердце подпрыгнуло у юноши в груди, когда его взгляд упал на безупречный диск белоснежного мрамора, мыслями он моментально вернулся в подвальное жилище Клюни и вспомнил судьбоносный для себя день. Впрочем, высеченные на камне буквы были или казались столь же бессмысленными, как те, что он видел у алхимика.
О
Л
Д
У
Н
К
З
А
О
И
Д
Р
Н
Р
О
Я
С
Т
Я
Д
— Что это такое? — ошарашенно спросил Дрейн.
— Не знаю, — искренне ответил Гален. — Но не прочь бы выяснить!
— Тогда не теряй времени зря, — бросил напарник. — Нам еще столько соли разгрести надо.
Книгу и камень передали наружу.
— Тебе действительно хочется сохранить эту дрянь? — Голос Холмса на сей раз звучал серьезно. — По мне, так не стоит связываться.
— Сохрани! — крикнул Гален. — Я хочу это взять. Постепенно они расчистили все помещение. И хотя отрыли еще одно окно, двери так и не нашли. Подобная планировка показалась юношам более чем странной. Одна из глухих стен особенно заинтересовала Галена — облицованная мрамором и покрытая рисунками и письменами. Он то и дело посматривал на нее в ходе работы, однако времени на тщательное изучение у него не было. Когда комната опустела, Дрейн обнаружил в одном из углов лестничную площадку: вниз шла винтовая лестница.
— В погреб, — удивился он и с новым усердием принялся расчищать соль.
Гален ничего не ответил. Внезапно он понял, что они отрыли верхний этаж башни. Его воображение разыгралось: он представил себе высоченный шпиль, уходящий самые небеса. «Что за зрелище открывалось, должно быть из этих окон! — Юноша попытался представить себе панораму, и мысленные картинки замелькали с калейдоскопической быстротой. — И что отсюда было видно? Королевский дворец? Обширные пашни? Давным-давно вымерший город?»
— Эй, ты не уснул?
Это был Холмс. Не дождавшись очередной находки он тоже пролез в комнату и сейчас с любопытством уставился на Галена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
Под пристальными взглядами зверьков двое юношей начали копать круглую яму большого диаметра. Соль здесь была мягкой, она еще не успела слежаться, и отбрасывать ее было легко, однако уже убранная соль все время осыпалась, так что для того, чтобы выкопать яму поглубже, приходилось постоянно увеличивать ее диаметр. Это была трудная и противная работа — и по-прежнему им не попадалось ничего, кроме дряхлых костей. В один момент, правда, они нашли безупречно белый человеческий череп, при виде которого у юношей по спине побежали мурашки, но он был столь же никчемен, как и все их остальные находки. Они закончили на закате, разочарованные и до полусмерти уставшие.
Да и другим повезло ненамного больше. Совместными усилиями им удалось раздобыть лишь несколько трухлявых древесных обломков, чуть ли не насквозь проржавевшую полоску металла, горшечные черепки да несколько ниток цветных бус. Из-за них чуть было не разгорелся спор, однако тут же выяснилось, что бусы — из обыкновенного стекла. Нашли они и пару-тройку истлевших почти до неузнаваемости тряпок. Чем бы ни были когда-то эти вещи, сейчас от них никому никакого проку не было и быть не могло, поэтому никто, кроме Галена, и не обратил на них внимания. Только он какое-то время присматривался к ним в уже наступивших сумерках, но так и не сумел прийти к какому-нибудь определенному выводу.
Тем не менее потихоньку-полегоньку день принес достаточно обнадеживающие результаты для того, чтобы назавтра продолжить раскопки, — в конце концов, там, где нашлось железо, всегда может отыскаться и золото, а среди грошовых бус могут попасться и драгоценные камни. Обнадеживающие результаты — но ничего, кроме них.
В лагере, разбитом подальше от затемненной площадки, этим вечером и ночью было тихо. Каждый вспоминал опасности, которым подвергся днем, каждый думал о смерти товарища. Скудный — в полрациона — ужин прошел чуть ли не в полном молчании. Все устали, у каждого было над чем поразмыслить; разве что чуть поругались по поводу очередности ночных дежурств. На этот раз Галена — без каких бы то ни было объяснений — заставили заниматься и этим. Впрочем, это означало, что его теперь воспринимают как равного. И в то же время это напоминало о том, что число участников группы сократилось до шести человек.
Глава 44
Следующие два дня не принесли ничего, кроме новых разочарований. Груда находок становилась все выше и больше, но в ней не было практически ничего ценного или же интересного. Пара монет и золотое колечко — которое так и не удалось снять с окостеневшего пальца, — вот и все по-настоящему недурные находки. Тяжкий труд да постоянная жажда (зной и экономия на воде) сделали всех чрезвычайно раздражительными. Даже Кусака откровенно скучал по домашнему уюту. Рацион маленького бика теперь составляли черствый, слегка смоченный водой хлеб и несколько полосок солонины — и все это он поглощал, не скрывая нарастающего недовольства. От обиды Кусака то и дело принимался шипеть и бросал на Галена обвиняющие взоры, словно упрекая хозяина в том, что тот не может обеспечить ему достойного питания.
Гален и Дрейн несколько раз меняли место раскопок, но так и не нашли хотя бы одной-единственной монеты. Вечером за скудным ужином пошли разговоры о том, не пора ли отказаться от откровенно бессмысленной затеи. До сих пор редкие, но все же находки поддерживали в душах людей хотя бы надежду на успех, теперь же их точили сомнения. Одежда, волосы и ноздри археологов уже одеревенели от налипшей соли, в глазах и в горле постоянно першило. Хуже того, с юга по небу шли подозрительные темные тучи. И хотя в летние месяцы дождь над соляными равнинами шел сравнительно редко, сбрасывать эту возможность со счетов было нельзя, а один-единственный настоящий ливень превратил бы соль в непроходимое болотистое месиво и тем самым свел бы на нет все надежды на по-настоящему интересную находку. Да и идти по соли после дождя стало бы куда труднее. С другой стороны, дождь позволил бы археологам пополнить запасы воды, после чего можно было бы отказаться от экономии.
— Еще один день, — принял решение за себя и товарищей Пейтон. — А потом заканчиваем.
— Если только раньше не пойдет дождь, — заметил Дрейн, глядя на тучи, застилавшие на вечернем небе все больше звезд.
— Меня это устраивает, — кивнул Милнер.
— А потом пойдем на Феллран, — продолжил Пейтон, приняв молчание остальных за знак согласия. — Так будет быстрее, чем возвращаться.
Его товарищи согласно кивнули. Но тут же напряглись, услышав глухой гул из-под соляной поверхности.
— Этого нам еще не хватало, — протянул Холмс. Все без исключения тревожно посмотрели на биков.
Зверьки не обратили на гул никакого внимания, чуть погодя улеглась и тревога людей. Тем не менее прошло немало времени, прежде чем археологи, чья очередь дежурить еще не пришла, смогли заснуть.
За ночь дождь прошел стороною, но последний день раскопок выдался серым и пасмурным, тяжелые тучи одна за другой шли на север. Пока археологи предпринимали последние отчаянные усилия, теплый ветер принес по воздуху соленые брызги.
— Где это? — спросил Гален. — Неужели рядом?
— Да наплевать, — бросил Дрейн. — Одно место ничуть не хуже другого.
Он тоскливо посмотрел на небо, и Гален понял, что его напарнику не терпится, чтобы пошел дождь.
Когда они прервали работу, Кусака подбежал к ним на несколько шагов. Издал душераздирающий вопль и принялся царапать и крошить соль лапками, хотя его крошечные когти никак не подходили для решения такого рода задач. Молодые люди невольно рассмеялись.
— Это можно счесть добрым предзнаменованием, — отметил Дрейн.
Они решили продолжить раскопки там, где их начал Кусака, и Гален осторожно согнал бика с облюбованного зверьком места.
— Копать — это дело наше, — указал он разобиженному и нахохлившемуся зверьку. — Это наша работа.
— К несчастью, — добавил Дрейн.
Они продолжили не требующую особых усилий, но утомительную и нудную работу, расширяя яму и одновременно углубляя ее. Но через час, когда они по-прежнему ничего не нашли и подумывали уже о прекращении раскопок, лопата Галена наткнулась на что-то настолько твердое, что послышался металлический звон, а сам юноша чуть не вывихнул запястье. Вскоре выяснилось, что он наткнулся на камень, точнее, на один из нескольких больших серых каменных кирпичей, которые образовывали нечто вроде пирамиды. После этой находки молодые люди взялись за дело с удвоенным энтузиазмом и, обкапывая одну из сторон пирамиды, вскоре дошли до ее основания.
— Ты понимаешь, что мы нашли? — прошептал Дрейн.
— Думаю, да. Это крыша, — ответил Гален.
— Вот именно. И весьма прочная.
— А в дом мы попасть не можем?
— Есть только один способ проверить это. Зови-ка сюда остальных!
Впрочем, за товарищами отправился как раз Дрейн, тогда как Гален продолжил раскопки. Скоро прибыла подмога. Все шестеро археологов сообща навалились на соль, расчищая проход в дом, который они заранее вообразили истинной сокровищницей.
— Где-нибудь должна быть дверь, — пыхтел Холмс. — И нам необходимо найти ее.
Легче было сказать, чем сделать, но Дрейну в конце концов повезло: он наткнулся на прямоугольное отверстие в сплошной стене. Совместными усилиями отверстие удалось расчистить.
— Это окно! — воскликнул Пейтон.
— Это лаз, — уточнил Дрейн. — Вот что главное.
Поскольку в компании археологов он был самым тщедушным, ему и пришлось лезть первым: точнее, не лезть, а ползти. Гален расчищал ему дорогу, тогда как остальные уносили соль подальше и заодно проверяли, не попадется ли в ней чего-нибудь интересного.
Стена оказалась толщиной почти в два шага, благодаря чему надежды на то, что археологам попалась сокровищница, вспыхнули с новой силой. Так или иначе, окно не было забрано железной решеткой, да и любые другие ловушки, преграждающие путь взломщику, если когда-нибудь здесь и были, то бесследно исчезли.
Внезапно на Дрейна обрушилась соль. Парень чуть не захлебнулся — да и видеть он почти ничего не мог. Но собравшись с силами и несколько расчистив завал, он издал радостный клич.
— Я внутри! Дайте мне лампу! — Что и было незамедлительно исполнено. Затаив дыхание, археологи ждали от юноши дальнейших известий. — Крыша очень прочная, — доложил он. — А больше ничего пока не видно. Тут все завалено солью почти до потолка. Лишь над окном воздушная яма.
— Значит, крыша выдержала, — пробормотал Пейтон. — Простоять столько времени…
— Хочешь, чтобы кто-нибудь подменил тебя? — крикнул Холмс.
— Нет! — радостно воскликнул Дрейн. — Мне тут нравится. И теперь, когда я могу стоять, стало гораздо легче!
— Тогда все полезли, — скомандовал Пейтон, столь же захваченный замечательным приключением, как и его товарищи.
Археологи организовали цепочку, выгребая соль из комнаты и относя ее подальше. Руки и ноги у Галена скоро заломило, и ему сильно полегчало, когда он, вслед за Дрейном, смог попасть внутрь. А после этого дело пошло еще быстрее. И именно Гален — к вящему разочарованию Дрейна — сделал первую настоящую находку: среди истлевшей древесной трухи ему попался тяжелый браслет. Он поднес находку к свету лампы и замер, тогда как его напарник в сердцах выругался.
— Золото, чтоб меня! — прохрипел Дрейн.
— И камни драгоценные, — добавил Гален. — Могу побиться об заклад.
Они передали драгоценное напястье старшим археологам, радостный смех и поощрительные выклики которых раззадорили их еще сильнее. Затем, подначивая друг друга, юноши продолжили поиски с новой силой. Именно ради таких минут и живет археолог — именно в такие минуты он и живет полной жизнью, — и это ясно любому новичку!
Скоро находки пошли валом, одна за другой. И хотя ничто не могло сравниться с изумительным браслетом, попадались и другие изделия из золота, а также драгоценные камни, оправленные в серебро, и жемчуг. Примерно через час Гален с Дрейном были уже на грани истерики — они едва удерживались от непрерывного смеха, что вряд ли было уместно в этом пропитанном соленой пылью помещении. Их настроение передалось и тем, кто оставался снаружи: старшие археологи настолько обнаглели, что позволили себе несколько презрительных шуток по поводу менее ценных находок.
— Только драгоценные металлы, ребята, другого не берите! — крикнул Холмс, получив из комнаты хорошо сохранившийся бронзовый подсвечник. — Этого дерьма больше не надо.
Какая-то часть древесной трухи, рассеянной по комнате, наверняка была остатками здешней меблировки — именно среди обломков и были сделаны еще две поразительные находки. Первой была книга, страницы которой склеились так, что ее невозможно было открыть. Названия не сохранилось, однако на переплете была видна некая геометрическая фигура. Вторая же из этих находок быстро вернула Галена в чувство. Сердце подпрыгнуло у юноши в груди, когда его взгляд упал на безупречный диск белоснежного мрамора, мыслями он моментально вернулся в подвальное жилище Клюни и вспомнил судьбоносный для себя день. Впрочем, высеченные на камне буквы были или казались столь же бессмысленными, как те, что он видел у алхимика.
О
Л
Д
У
Н
К
З
А
О
И
Д
Р
Н
Р
О
Я
С
Т
Я
Д
— Что это такое? — ошарашенно спросил Дрейн.
— Не знаю, — искренне ответил Гален. — Но не прочь бы выяснить!
— Тогда не теряй времени зря, — бросил напарник. — Нам еще столько соли разгрести надо.
Книгу и камень передали наружу.
— Тебе действительно хочется сохранить эту дрянь? — Голос Холмса на сей раз звучал серьезно. — По мне, так не стоит связываться.
— Сохрани! — крикнул Гален. — Я хочу это взять. Постепенно они расчистили все помещение. И хотя отрыли еще одно окно, двери так и не нашли. Подобная планировка показалась юношам более чем странной. Одна из глухих стен особенно заинтересовала Галена — облицованная мрамором и покрытая рисунками и письменами. Он то и дело посматривал на нее в ходе работы, однако времени на тщательное изучение у него не было. Когда комната опустела, Дрейн обнаружил в одном из углов лестничную площадку: вниз шла винтовая лестница.
— В погреб, — удивился он и с новым усердием принялся расчищать соль.
Гален ничего не ответил. Внезапно он понял, что они отрыли верхний этаж башни. Его воображение разыгралось: он представил себе высоченный шпиль, уходящий самые небеса. «Что за зрелище открывалось, должно быть из этих окон! — Юноша попытался представить себе панораму, и мысленные картинки замелькали с калейдоскопической быстротой. — И что отсюда было видно? Королевский дворец? Обширные пашни? Давным-давно вымерший город?»
— Эй, ты не уснул?
Это был Холмс. Не дождавшись очередной находки он тоже пролез в комнату и сейчас с любопытством уставился на Галена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60