- Я постелю тебе на диване.
- Ты что, спятил? - возмутился я. - Какая постель, я на
посту! Дай только подушку, чтобы было куда пистолет засунуть.
Я плюхнулся в одежде на кожаный диван, со скрипом
растянулся и тут же задремал. Мне снились сумбурные, бессвязные
сны... Примерно через час я проснулся от сырого холода и открыл
глаза - передо мной ходил пластами густой туман. Туман... в
комнате?! Я повернулся на спину и увидел, что потолок над
головой раскрыт огромными выгнутыми лепестками, в просвете
между которыми бурно клубятся белые мутные пары, изредка
озаряемые зелеными, желтыми и красными точечными вспышками. Это
очень походило на продолжение бессвязного липкого кошмара... И
все же было во всей той картине нечто очень реальное - запах
паленой шерсти и серы. Таких запахов не бывает во сне! И еще
стоял низкий электрический гул, как от высоковольтных проводов.
Дребезжащий гул и потрескивание...
.......................................................................................................
Неожиданно для себя я заметил, что уже минут пять лежу на
спине без движения, присматриваясь к огонькам в тумане и
принюхиваясь к тошнотворным запахам. Почему я не могу оторвать
тело от дивана, черт побери?! Я пошевелил ногами - они
двигались с трудом, будто на них лежало что-то тяжелое. Надо
было приказать им дернуться, но я забыл, как это делается!
Спокойно, только без паники... Я сконцентрировался на своих
ступнях - они конвульсивно подпрыгнули, и в тот же момент с
них скатилось на пол что-то грузное, глухо стукнув о паркет.
Мелькнула черная тень... По моему телу быстрой холодной волной
от волос на голове к ногтям ног пробежал игольчатый страх: он
привел меня в чувство, оживил все мои члены - я выхватил
из-под подушки пистолет, резко вскочил и выстрелил вслед
убегающей тени. Раздался короткий резкий визг и кто-то глубоко
и шумно вздохнул над самым моим ухом. На всякий случай, скорее
для храбрости, я пальнул вверх и побежал в спальню.
Я еще не видел, что произошло, но уже чувствовал, что с
Игором случилось что-то непоправимое. Лины в спальне не было
видно, а Игор висел в широком луче белого света над кроватью.
Луч был странным - блеклым и ярким одновременно - и Игор
медленно поднимался в нем. Лицо его было как всегда спокойно,
глаза закрыты. Не оставляя себе времени на раздумья, я бросил
свое тело в конус луча - в зрачки мне хлынул немыслимо-яркий
свет, но он не ослепил меня, а как бы плотно окутал со всех
сторон. Я почувствовал, что меня тянет вверх, будто магнитом.
Каждая клетка моего организма тянулась ввысь. Руки сами собой
поднялись и вытянулись над головой, и даже волосы встали на
макушке, как наэлектризованные. "Я здесь, Игор!" - прокричав
эту фразу, я сам удивился своему голосу: он звучал очень
комично, потому что стал высоким и отрывистым, как в
мультфильме...
Внезапно и резко меня поглотила холодная тьма и будто
кто-то дернул за ноги - я стремительно полетел вниз! Пролетев
метра четыре, я грохнулся на покатую крышу, перевернулся
несколько раз через голову, десятую долю секунды повисел в
воздухе и камнем ухнул о землю... Тут же перехватило дыхание: я
отбил себе с левой стороны ребра. Медленно, очень осторожно я
пошевелил руками и ногами - тело ломило от сильных ушибов, но
серьезных повреждений, кажется, не было, за исключением
вывихнутой ноги. Я заставил себя сесть и, стиснув от боли зубы,
вправил ногу. Когда перед глазами прошли красные круги, я
осмотрелся: я сидел на заиндевелой земле, возле дома Игора,
крыша была на месте и в обычном состоянии, вокруг - полная
тишина, только в некоторых окнах соседних домов горел свет, за
занавесками маячили неясные тени. "Они услышали выстрелы и
вызывают полицию... Надо спешить!" - ударило мне в голову.
Поднявшись на ноги, я кое-как на одной ноге допрыгал до
входной двери - она была заперта. Я позвонил - никто не
открывал. Тогда я стал что есть силы стучать в дверь с криком:
"Лина, открой, это я!" Через минуту, когда я сбил в кровь
кулаки, дверь отворилась и на пороге появилась Лина в туго
запахнутом халате. Она была бледна и тряслась от страха, волосы
широкой копной расходились во все стороны.
- Где Игор? - спросила она.
- Его нет, - ответил я.
- Как? Как нет? - не поверила она. - Что с ним стало?
- Не знаю... Его выкрали... Помоги мне подняться - я
тебе скажу, что делать.
- У тебя сломана нога? - спросила она с испугом.
- Нет, пустяки. Просто ушиб.
Когда мы поднялись, я отдал Лине распоряжения: немедленно
переодеться, собрать в сумку минимум необходимых вещей, взять
мою машину и ехать на вертолетную станцию, там сказать, что
нужно срочно вылетать в ближайший крупный город на удаление
аппендикса. Из больницы - бежать при первой возможности и
добираться поездом до Каальтенграда. Я дал Лине адрес сестры и
выгреб из бумажника сколько было денег.
- А ты? - спросила она.
- Я должен остаться, чтобы отвлечь на себя внимание. Не
волнуйся, мне все равно ничего не будет. Я чист перед законом,
- успокоил я ее, а про себя подумал: "Хорошо, если бы так!" -
Да, вот еще что... Принеси с кухни нож поострее.
Лина принесла широкий мясницкий тесак - я встал перед
зеркалом, поднес его к голове и...
Эпилог
Итак, моя книга закончилась на том, что я разрезал ножом
шишку на голове, вынул из нее записыватель мыслей и отдал его
Лине с просьбой передать моему издателю. Она перевязала мне
голову и мы обнялись на прощание...
Через пять минут после ее отъезда в конце улицы
послышалась полицейская сирена. Я к тому времени успел
забаррикадировать входную дверь тяжелыми шкафами. Фургон с
мигалкой подкатил к дому - я выпалил в него для острастки.
Полиция тут же скрылась из зоны обстрела, чтобы вызвать
подкрепление. Не прошло и полчаса, как дом был оцеплен, на
крышах соседних домов залегли снайперы. Зазвонил телефон: мне
предлагали сдаться без сопротивления. В ответ я заявил, что
держу в заложниках доктора Бойда с его домработницей, и
потребовал в обмен на их освобождение танк с полными баками
горючего и десять миллионов наличными. Полиция клюнула на мою
удочку и вступила в длинные и нудные торги: мне предлагали
вместо танка вездеход или вертолет, а вместо десяти миллионов
- два, три, четыре... и так далее, вплоть до семи. Я
соглашался по одним пунктам, но выдвигал новые требования по
другим.
Так я водил за нос полицию больше двух часов, успешно
затягивая время, но внезапно все переговоры были прекращены, и
я понял, что вмешалась контрразведка. Теперь надо было ждать
серьезных событий... И они очень скоро произошли: входная дверь
и шкафы с оглушительным грохотом разлетелись в щепки от взрыва,
по дому пополз едкий дым слезоточивого газа, и не успел я
надеть на лицо влажную тряпку вместо респиратора, на меня
набросились крепкие парни в противогазах.
В контрразведке меня уже допрашивал не прежний истеричный
юноша с полуопущенными веками, а серьезный, жесткий и цепкий
следователь. Он сразу заявил, что мне сохранят жизнь, если я
укажу местонахождение Игора Бойда или его тела. У следствия
была единственная версия, но очень убедительная для прокурора:
инспектор Вальт Стип похитил доктора Бойда при помощи
домработницы доктора и неизвестного третьего лица.
Сначала я не мог понять, зачем им понадобилось приплести
это третье лицо, но вскоре из вопросов, которые мне задавали, я
понял, что без него следствию никак не обойтись: иначе
невозможно объяснить, куда делся Игор, ведь пилот вертолета
показал, что с Линой его не было. И действительно... ведь было
"третье неизвестное", было! Я сам вдыхал его смрадные пары,
стрелял в его пронырливую тень и поднимался в плотном луче его
света... Но я ничего не сказал про это следователю даже под
пытками.
Меня пытали электрическим током дважды в день, утром и
вечером. У них это называлось "шоковой терапией". Молчать было
невозможно, а говорить правду - глупо, поэтому я рассказывал
своим палачам заведомо сказочные истории про горных партизан,
прячущих в пещерах ядерные боеголовки, про инопланетян,
подрабатывающих на фабриках смерти кочегарами, про тайную
подводную цивилизацию, засылающую в тыл врага диверсантов под
видом золотых рыбок, и прочии бредовые фантазии, вспыхивавшие в
моей голове с каждым новым разрядом тока.
Через неделю под Каальтенградом выследили и арестовали в
одном из пригородных мотелей Лину. Насколько я понял, она
встретилась с моей сестрой Ведой, но отказалась от ее помощи,
чтобы Веду не обвинили в пособничестве. Разумеется, я пытался
доказать следователю, что Лина оказалась случайно замешанной во
всю эту историю, но такая версия не вписывалась в "воссозданную
следствием картину преступления".
Я потерял счет дням и не могу сказать, через какое время
состоялся суд. Думаю, что через несколько месяцев после моего
ареста. Суд был закрытым, без участия адвокатов. Меня обвинили
в похищении и убийстве доктора Бойда и как особо опасного
государственного преступника приговорили к высшей мере
наказания без права на апелляцию. Лину судили отдельно, но тем
же судом, и приговор был вынесен идентичный.
Апеллировать я не мог, но мне все же разрешили написать
письмо Главному инспектору. Я просил его "с учетом моих прошлых
заслуг" выполнить мою просьбу и сохранить жизнь Лине. Вскоре я
получил сухой официальный отказ. Тогда я написал еще одно
письмо, в котором просил казнить нас вместе. На этот раз
Главный обещал "оказать содействие" в выполнении моего
последнего желания.
В переписке с Главным прошло около месяца - мою казнь
отложили до ее окончания. Не буду описывать свои переживания в
ожидании смерти, потому что их не было. Я волновался лишь о
том, что Лину казнят раньше, чем я получу ответ на свою
просьбу. Голова моя стала светлой и ясной, я сделался
фаталистом и полностью покорился своей судьбе. Смешно сказать,
но я даже радовался жизни, потому что меня больше не пытали
током и разрешили читать газеты.
И вот в один прекрасный день... Да, это было чудо! Я едва
не захлебнулся от переполнивших меня чувств: раскрыв
центральную правительственную газету, я увидел большую статью
под заголовком "Клевета во плоти". Собственно, это была не
статья, а подборка возмущенных писем читателей, в которых они
клеймили позором книгу "Плоть и прах" - это была моя последняя
книга! Я плакал от счастья: если мою книгу ругают в центральной
газете, значит, ее читают миллионы. Довольно легко я представил
себе цепь связанных с ее распространением событий: ЗМ дошел
через Лину и Веду до издателя. Вряд ли издатель рискнул
официально издать такую книгу, да еще написанную преступником
- скорее всего, он сделал несколько копий и раздал любителям,
а те уже размножили мою писанину на бумаге, на дискетах и в
электронных сетях. И вот теперь я умиленно перечитывал
ругательства в свой адрес, которые звучали для меня слаще любых
похвал: "Серое и скучное, бездарное произведение... заткнуть
грязную собачью пасть клеветника... нож в спину нашей
демократии... позор для современной литературы... за это надо
убивать на месте... дерьмо, дерьмо и еще раз дерьмо... казнить
мало!" Особенно порадовало меня это "казнить мало!" Интересно,
что они имеют в виду под более суровым наказанием? Вечные
пытки? Нет уж, дудки, дорогие читатели, ухожу я от вас, а вы
тут живите как хотите, Бог вам в помощь и ветрило в руки!
Точная дата казни заранее не объявлялась, но когда мне не
принесли в очередной раз обед, все стало ясно. Тех, кого
отправляли в газовую камеру, переставали кормить за 24 часа.
Причина проста: смертника может от газов стошнить на пол
камеры, а кому потом убирать? Исполнителям приговора? Но им и
так нанесена "моральная травма"...
В ночь перед казнью я крепко и спокойно спал. Мне снились
приятные цветные сны. Жаль, что я их не запомнил. Когда меня
разбудили и вывели из камеры в холодный мрачный коридор с
сырыми стенами, на меня еще теплыми волнами накатывали смутные
воспоминания о волшебных грезах. О, Морфей, сын Гипноса, зачем
ты оставил меня?!
Охранник вывел меня во двор. Впервые за много дней я
вырвался из замкнутого пространства коридоров и камер - в
легкие мне ворвался свежий морозный ветер. Я пошатнулся,
опьянев от его разгульной вольности. Последние впечатления от
мира... Ночь. В свете яркого фонаря игольчато искрится летучий
иней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24