На груди у них были бронежилеты, на
головах - вязаные серые маски с дырками для глаз, рта и носа.
Подскочив, они накинули мне на запястья наручники, подняли на
ноги, подхватили под руки и в том же резвом темпе поволокли
меня к вертолету. "Мужики, вы меня спутали с каким-то
террористом!" - рассмеялся я. В ответ послышалось только
громкое ровное дыхание. Забросив меня, как мешок, в тесный
грузовой отсек, они с силой грохнули дверью, и я оказался в
полной темноте.

9. Доктор Морт и другие
Примерно через час после задержания меня доставили в
кабинет следователя контрразведки. На столе у него лежало
пухлое досье: меня там ждали. Следователь был молод, мордат и
краснощек. Его лицо вполне могло бы сойти за жизнерадостное,
если бы не тяжелые полуопущенные веки, которые придавали ему
вид скорбящего поэта.
- С какой целью вы выкрали доктора Чуза? - сразу
приступил он к сути.
- Выкрал? - удивился я. - За кого вы меня принимаете? Я
не бандит, а офицер. Кстати, я не обязан отвечать на ваши
вопросы, но если вы настаиваете, то разве только в виде
одолжения...
- Я настаиваю на вашем одолжении, - заявил он.
- Хорошо. Я пригласил доктора Чуза на беседу по одному
деликатному вопросу.
- На беседу в тундру?
- Да, потому что вопрос, как я сказал вам, был
деликатным.
- И что же это за вопрос?
- Я не могу раскрыть детали, потому что здесь замешана
одна уважаемая особа...
- Хо-хо, одна особа?! - раздраженно хохотнул он.
- Да, до меня дошли слухи, что доктор Чуз делал
недвусмысленные предложения женщине, к которой я питаю
серьезные чувства, - с пафосом заявил я.
- Эту особу зовут Лана Крой? - спросил следователь,
демонстрируя мне свою осведомленность.
- Я предпочитал бы не называть имен! - возмутился я.
- И из ревности вы приговорили Чуза к смертной казни?
- Что за бред! - вскричал я. - Это он вам сказал такую
чушь? Не скрою, я попугал его оружием. Вы должны меня понять...
Надеюсь, вы тоже офицер, хоть и в штатском?
- Доктор Чуз заявил, что вы пытали его, выведывая
сведения про Морта, - сказал он, пропуская мой вопрос мимо
ушей. - Вы это подтверждаете?
- Я? Пытал? Где вы видите у меня орудия пытки? Не скрою,
я называл Чуза "Мортом", используя это одиозное имя как
нарицательное.
- Как нарицательное? В каком смысле? - заинтересовался
он.
- В смысле "подлого злодея". Вы ведь согласны с тем, что
опыты Морта преступны, если, конечно, он существует на самом
деле? - решил я пойти ва-банк, играя на том, что правительство
официально отрицало сам факт существования "преступного доктора
Морта".
- Мне ничего про это неизвестно, - хмуро отозвался он.
- Кстати, откуда вы знаете про Морта?
- Из садистских частушек, откуда еще?! - пожал я
плечами. - Вам напеть?
- Не надо. Повторите лучше приговор, который вы зачитали
Чузу.
- Какой приговор? - я удивленно округлил глаза.
- Какой?!
Из-под его прикрытых век сверкнул злорадный огонек, мол, я
тебя сейчас припру к стенке! Он поднял телефонную трубку и
спросил: "Готово?" На том конце что-то ответили, и он кувнул
головой.
- Подождем минуту, - сказал он, положив трубку.
- Подождем, - согласился я, позевывая.
Следующую минуту он молча разглядывал меня, как диковинный
экземпляр. Я снисходительно улыбался в ответ, в то же время
проклиная себя за то, что не проверил, не было ли на Чузе
записывающих устройств. Наша визуальная дуэль была прервана,
когда в комнату вошел эксперт с прозрачным целлофановым
пакетом. Вид у него был напряженный, как у человека, которого
ждут неприятности... Он положил пакет на стол перед
следователем. Я вытянул шею и увидел, что в целлофан запаян
размокший лист бумаги. Так вот что они мне готовили! Интересно,
как они извлекли мой "приговор" из Чуза? Дали ему рвотное?
Следователь повертел в руках лист и, убедившись в том, что на
нем нет ничего, кроме желтоватых разводов слизи, раздраженно
махнул эксперту, чтобы тот убирался. Эксперт с облегченным
видом поспешно ретировался. Я победно ухмыльнулся ему вслед.
- Подождем еще? - насмешливо спросил я у обескураженного
своим проколом следователя.
Он молчал, просматривая документы из моего досье.
Очевидно, он готовился к розыгрышу запасного варианта.
- С какого времени вы страдаете маниакально-депрессивной
паранойей? - неожиданно спросил он, не поднимая головы от
бумаг.
Интересный поворот дела! Оказывается, я психически
болен... Может, подыграть? Не такая уж плохая идея. По крайней
мере, меня тогда если и будут пытать, то не сильно: по
Дополнительному протоколу к Гуагской конвенции об обращении с
правонарушителями применение допросов с пристрастием третьей
степени к психически неполноценным лицам запрещается. В обычных
случаях контрразведке, конечно, наплевать на этот закон, но я
все-таки не рядовой подследственный, а столичный Инспектор.
- С Года Лошади, - ответил я, принимая игру.
- Поточнее, пожалуйста, - нахмурился он.
- Если быть абсолютно точным, то с Года Огненной Лошади,
- уточнил я.
- А по нашим сведениям - со времени выпускных экзаменов
в Интернате.
- Все правильно, - охотно согласился я, - это как раз
был Год Огненной Лошади по киитайскому календарю.
- Проверим.
Следователь сделал пометку в блокноте, а затем показал мне
походный компьютер, который у меня изъяли при обыске.
- Что это? - спросил он.
- Мини-компьютер, - ответил я, не находя смысла врать по
пустякам.
- А по-моему, это обычный микро-калькулятор, - посмотрел
он на меня так, словно и сам поверил в мою психическую
ненормальность.
Я не стал спорить: к чему мне доказывать, что я
замаскировал компьютер под калькулятор?
- Почему присоска со шнуром? - продолжал допытываться
он.
- Что? Что с чем?
- Шнур с присоской, - поправился он. - Зачем?
- Присоединять к голове.
Следователь прилепил присоску себе ко лбу.
- Для чего? - продолжал он допрос.
- Чтобы подключиться к записывателю мыслей.
- У вас во лбу записыватель мыслей?
- Не во лбу, а над левым ухом.
Он оторвал присоску от лба и приставил к волосам - она
упала.
- Не держится, - констатировал он. - И давно у вас эта
фантазия?
Ха-ха, все верно: раз присоска на его голове не держится,
значит ЗМ в моей голове - фантазия!
- С тех пор, как я стал писать в уме книги, - признался
я. - Что вижу, о том и пишу.
- Хм... Но вы по своей службе сталкиваетесь с секретными
сведениями. Вы что же, доверяете этому "записывателю"
государственные тайны?
- Я зашифровываю информацию.
- Интересно, как это работает... Давайте проверим. Что вы
видите? - он показал мне палец. - Только честно!
Я выключил ЗМ и честно сказал ему, что я вижу.
- Ответ верный... Но вы не зашифровали его! - сказал он.
- Вы просили ответить честно, поэтому я не мог
зашифровать. Любой шифр - это попытка скрыть правду. Я дал вам
правдивый ответ, но отключил при этом записыватель, чтобы не
нарушить конспирацию.
- Как вы докажете, что выключили записыватель?
- Я не смогу вам доказать, что я его выключил, потому что
вы не верите в то, что он у меня есть.
Следователь озадаченно помолчал.
- Вернемся к вашей болезни, - вдумчиво сказал он. -
Расскажите о своей мании преследования.
- Я о ней ничего не знаю, - признался я. - Меня никто
не преследует, кроме вас.
- Зато вы преследуете мифического доктора Морта.
Слово "мифический" меня сильно порадовало: если следствие
отрицает существование Морта, то формально меня не в чем
обвинить, кроме хулиганской выходки с Чузом, за которую никто
меня всерьез наказывать не будет. Однако пусть меня продержат
под арестом хотя бы несколько дней, тогда я смогу оправдать
невыполнение приказа тем, что мне помешала контрразведка. Надо
следователю бросить кость, чтобы он в меня опять вцепился, но
не очень сильно...
- Морт замучил моего любимого дядю, - я попытался
выдавить из себя слезу, но глаза лишь слегка повлажнели.
- Дядю? - скривился он в раздраженной улыбке.
- Да, моего любимого дядюшку.
- Откуда вам это известно?
Лицо следователся стало наливаться кровью: ему крайне не
нравилось, что я над ним издеваюсь.
- От своей любимой тетушки, - подмигнул я ему.
- Прекратите валять дурака! - взорвался он, наконец-то
выкатывая из-под век свои застоявшиеся шары.
- Я вас не валял, - рассмеялся я ему в лицо.
На него вдруг нашел нервный приступ - он затряс во все
стороны головой и гортанно заорал, срывая голос:
- Живьем закопаю!!!
На крик вбежала охрана и крепко схватила меня за бока.
- И кто из нас сумасшедший? - пожал я плечами, когда
меня выводили.
"Наконец-то я высплюсь!" - радовался я по дороге в
камеру. Когда меня заперли в "одиночку", я вгляделся в
полутьму: нары, естественно, были подняты и заперты на замок.
Но не на того напали! Я позвал надзирателя и потребовал
немедленно опустить их во исполнение пункта два раздела пять
части три Женеевской конвенции о гуманном обращении с
заключенными. Надзиратель выпучил рачьи глаза. Несомненно, он
слышал об этом впервые.
- Ну, что стоишь, дружок? - спросил я.
Мой нахальный тон впечатлил его: он непроизвольно
подтянулся, как перед начальством.
- Я доложу о вашей просьбе, - сказал он.
- И незамедлительно! - наставил я его.
Сидеть было не на чем, стоять - тоскливо. Я стал мерять
шагами камеру, стараясь ни о чем не думать:
раз-два-три-чертыре-поворот...
раз-два-три-четыре-пять-поворот...
раз-два-три-четыре-поворот...
Через четверть часа вернулся надзиратель и, ни слова не
говоря, отпер нары. Плюхнувшись на них, я почувствовал себя
самым счастливым человеком на Земмле: что может быть слаще
спокойного сна после двух бессонных ночей! Тотчас, с ходу, мне
стал сниться радужный сон...
Я сижу на дощатой веранде, утопающей в молодой весенней
зелени и душистых цветах акации. Только что прошел дождь,
воздух свеж и напоен мягким вечерним солнцем. Я не один, а в
радостно-возбужденной компании. Мы пьем чай с сушками и
обсуждаем какие-то события. Я еще не понял, какие именно, но
уже ясно, что раньше эти события нам казались страшными, а
теперь они вызывают смех, как занятные приключения. Я
поочередно всматриваюсь в лица и вспоминаю имена и клички:
Лана, Главный, Игор, Референтка, Следователь, Чуз, Аллина...
- Когда я в самом начале давал Вальту задание, у меня
ужасно зачесалась макушка, - вспоминает Главный, - но я не
мог почесаться: я боялся, что он решит, будто я чем-то
озадачен!
Все рассмеялись, и я тоже захохотал. Мне на самом деле
показалось это смешным, особенно когда я вспомнил серьезное
лицо Главного в тот момент.
- А я чуть на самом деле не наделал в штаны, когда Вальт
грозился меня пристрелить в тундре! - хохочет Чуз.
- Какой мы были прекрасной парой, какие страсти кипели!
- озорно подмигивает мне Лана.
- Я ужасно ревновала, хоть это и было крайне глупо, - с
улыбкой вздыхает Лина.
- О, вспомнила, - говорит референтка чуть смущенно. - Я
лежу в игре на нарах, и вдруг будто кто-то в меня вселяется...
Это было так неожиданно, так волнующе...
- А ты чего, Морт, молчишь? - Лана кидает в Игора куском
разломанной сушки.
- Сами вы "морты"! - Игор от смеха прыскает чаем.
- Послушайте, вот самая прикольная история! -
подскакивает от нетерпения включиться в беседу Следователь. -
Я ему говорю: "не валяйте дурака", а он мне: "я вас не валяю!"
Раздался дружный хохот.
- А что было потом? - спросила с интересом Лина, когда
все отсмеялись.
- Да, что было дальше? - с интересом уставились на меня
все.
- Дальше? - задумался я. - Дальше было вот что...
Я начал вспоминать - и проснулся... В первое мгновение я
был по-прежнему в благодушном настроении, но очень быстро
вернулся от розовых грез к серой действительности, переступив
порог между сном и реальностью. Когда я припомнил свой сон в
подробностях, то отметил про себя, что у всех участвовавших в
нем людей были не такие лица, как на самом деле: это были как
бы не сами люди, а артисты, исполнявшие их роли. Интересно,
какое лицо было у меня самого во сне? Такое же или другое?
Теперь я этого никогда не узнаю...
А все же жаль, что жизнь - не театр! Как бы было хорошо,
если бы в этот самый момент послышался голос режиссера: "Стоп!
На сегодня хватит, репетиция окончена!" Я бы тогда встал с нар
и вышел бы из камеры на сцену в том месте, где сейчас стена,
потом спрыгнул бы в зал, мы с режиссером и следователем вышли
бы из театра и пошли пить пиво в ближайший кабак.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24