Графини не осмелились возражать принцу и подчинились его приказу со
слезами на глазах.
Наступление началось ровно в семь часов утра.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
о том, как барон погубил двадцать генералов, сам того не желая
Первая часть стратегического плана состояла в следующем: собака сыщи-
ка, пользуясь естественной дружбой, связывавшей ее с графским псом Мас-
тино, должна была уговорить его открыть ворота парка. Отсюда в парк дол-
жен был проникнуть кавалерийский эскадрон под командой синьора Петрушки.
Однако эта часть плана рухнула, потому что ворота парка не были заперты.
Напротив, они оказались распахнутыми настежь. У ворот стоял навытяжку
Мастино и отдавал честь хвостом.
Собака сыщика в испуге вернулась обратно и сообщила об этом странном
обстоятельстве.
- Здесь-то и зарыта собака, - сказал мистер Моркоу, употребляя выра-
жение, весьма распространенное у иностранных военных советников.
- Факт, факт! Именно здесь она зарыта! - поддержала хозяина собака.
- Что за собака и где она зарыта? - спросил принц.
- Ваше высочество, тут дело не в собаке. Если мятежники оставили во-
рота открытыми, значит, тут приготовлена для нас ловушка.
- Тогда давайте войдем в парк через заднюю калитку, - предложил
принц.
- Но и задняя калитка тоже открыта!
Генералы Лимонной армии серьезно призадумались - вернее, они не зна-
ли, что и думать. Самому же принцу эта война стала уже надоедать.
- Она что-то слишком долго длится, - пожаловался он кавалеру Помидо-
ру. - Такая затяжная и трудная война! Если бы я предвидел это заранее, я
бы ее и не начинал.
Чтобы ускорить дело, принц решил принять личное участие в операциях.
Он выстроил своих сорок генералов и скомандовал:
- Смир-р-но!
Сорок генералов так и застыли на месте.
- Вперед, мар-р-ш! Раз-два, раз-два...
Героический отряд вошел в ворота парка и зашагал к замку, который,
как вы знаете, находился на вершине небольшого холма. Подъем показался
принцу утомительным. Он стал задыхаться, вспотел и решил вернуться об-
ратно, передав командование Лимону первого класса.
- Продолжайте наступать, - сказал он, - а я иду разрабатывать план
общего штурма. Благодаря моему личному вмешательству первая линия оборо-
ны уже взята. Вам же я поручаю захватить замок.
Лимон первого класса отдал принцу честь и принял командование. Пройдя
пять метров, он объявил пятиминутный привал. Отсюда до замка оставалось
всего лишь около ста шагов, и командующий уже готовился отдать приказ о
последнем натиске, как вдруг послышался страшный грохот, и с вершины
холма навстречу генералам устремился какой-то снаряд поистине невиданных
размеров. Все сорок генералов, не ожидая команды Лимона первого класса,
разом повернулись спиной и ринулись вниз со всей поспешностью, на какую
были способны. Однако они не могли сравняться в скорости с таинственным
снарядом, который через несколько секунд обрушился на них, раздавил де-
сятка два генералов, словно спелые сливы, а затем покатился дальше, за
ворота. По пути он разметал кавалерию синьора Петрушки, готовившуюся к
атаке, и опрокинул карету графинь Вишен. Когда же он остановился, все
увидели, что это не магнитная мина и не бочка с динамитом, а попросту
несчастный барон Апельсин.
- Дорогой кузен, это вы? - закричала графиня Старшая, вылезая из ле-
жащей на боку кареты.
Графиня была вся в пыли, ее растрепанные волосы развевались по ветру,
а лицо было густо вымазано сажей.
- Я не имею чести знать вас, синьора. Я никогда не бывал в Африке, -
пробормотал барон.
- Да ведь это, я, графиня Старшая!
- О небо, как же это вам пришло в голову так измазаться?
- Это было сделано по стратегическим соображениям, барон... Но скажи-
те лучше, как это вы обрушились на нас?
- Я прибыл к вам на помощь. Правда, немного странным способом, но у
меня не было другого выхода. Я всю ночь выбирался из винного погреба,
где меня заперли эти разбойники. Можете себе представить, мне пришлось
прогрызть дверь погреба зубами!
- О да, вы способны прогрызть днища полудюжины бочек! - проворчал
синьор Помидор, все еще дрожа от страха.
- Выбравшись из погреба, я просто покатился с горы и, кажется, по до-
роге раздавил целый отряд негров, который, вне всякого сомнения, шел на
помощь этим разбойникам, захватившим ваш замок.
Когда графиня Старшая объяснила кузену, что это были вовсе не негры,
а сорок лимонных генералов, бедный барон очень огорчился, но в глубине
души все-таки был горд своим весом и силой.
Принц Лимон в эту минуту принимал ванну у себя в палатке. Узнав о ги-
бели своих передовых частей, он сначала подумал, что враг предпринял вы-
лазку и неожиданной атакой рассеял его отряд. Когда же его высочеству
доложили, что виновником несчастья был его союзник, полный самых благих
намерений, принц пришел в ярость.
- У меня нет никаких союзников - я веду свои войны сам за себя и сам
по себе! - сказал он с негодованием. И, собрав оставшиеся войска - гене-
ралов, солдат и вспомогательный состав, общим счетом тридцать человек, -
он произнес речь, которую заключил словами: - Спаси меня, боже, от дру-
зей, а от врагов я уж как-нибудь сам избавлюсь!
Принц Лимон был, в сущности, прав. Друзья у принцев всегда бывают
опаснее врагов, и принцам остается только находить утешение в старых,
избитых и довольно нескладных пословицах.
Ровно через четверть часа принц Лимон пришел в себя и приказал начать
новую атаку. Десять человек бегом помчались вверх на холм, испуская ди-
кие крики, чтобы напугать хотя бы детей и женщин, находившихся среди
осажденных. Атакующих встретили очень любезно. Я бы сказал, даже слишком
любезно. Чиполлино приспособил пожарные насосы к самым пузатым бочкам
винного погреба. Когда Лимончики подошли на расстояние выстрела, Чипол-
лино приказал:
- Вином - по врагу, пли!
(Он должен был бы скомандовать "Огонь!", но ведь в его распоряжении
были только насосы - орудия для тушения огня, а не для разжигания его.)
Осаждающих окатили мощными потоками ароматной, опьяняющей красной
жидкости. Вино заливало им глаза, попадало в рот, в нос и в уши. Лимон-
чики неминуемо захлебнулись бы или опьянели бы до бесчувствия, если бы
вовремя не отступили. Кто бегом, кто ползком, пустились они в обратный
путь, преследуемые струями из насосов.
Когда они добрались до подножия холма, то, к великому возмущению обе-
их графинь, среди них не оказалось ни одного трезвого Лимончика.
Можете себе вообразить, как разгневался принц Лимон:
- Позор! Вас нужно всех отколотить палками? Разве можно пить красное
вино натощак? Так порядочные люди не поступают. Видите, вот еще десять
человек вышло из строя!
И в самом деле, десять воинов из армии принца один за другим улеглись
у ног его высочества и разом, как по команде, захрапели.
Положение становилось с каждой минутой все тревожнее и опаснее.
Синьор Помидор рвал на себе волосы и умолял мистера Моркоу:
- Да посоветуйте же что-нибудь! Ведь вы же иностранный военный совет-
ник, черт вас побери!
А в замке, как вы сами понимаете, царило в это время ликование. Доб-
рая половина врагов была выведена из строя. Скоро, скоро белый флаг
взовьется там, внизу, между двумя красными столбами ворот!
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ Чиполлино знакомится с пауком-почтальоном
Нет, я не буду обманывать вас: не взвился белый флаг между столбами
ворот. Вместо этого на поле боя прибыла целая дивизия Лимончиков, спешно
присланная из столицы, и нашим друзьям осталось либо сдаться, либо бе-
жать.
Чиполлино попытался бежать через погреб, но подземный ход, который
вел в лес, был захвачен войсками принца. Кто же открыл Лимончикам потай-
ной ход, о существовании которого они и не подозревали?
Этого я тоже от вас не скрою: предателем оказался синьор Горошек.
Когда дела у Чиполлино и его компании приняли дурной оборот, адвокат
сразу же перешел на сторону врагов, боясь, как бы его не повесили во
второй раз.
Синьор Помидор так обрадовался, захватив Чиполлино, что отпустил всех
остальных пленников по домам. Только Вишенку в наказание заперли на чер-
даке. А Чиполлино отправили в тюрьму в сопровождении целой роты Лимончи-
ков и засадили в подземную камеру.
Два раза в день тюремщик Лимонишка приносил ему похлебку из хлеба и
воды в щербатой миске. Чиполлино съедал похлебку не глядя - во-первых,
потому, что был очень голоден, а во-вторых, потому, что в его камере ни-
когда не было света.
Все остальное время Чиполлино лежал на койке и думал: "Только бы уви-
деться с отцом! Или хоть, по крайней мере, дать ему знать, что я тоже
тут, в одной с ним тюрьме".
Днем и ночью патруль Лимончиков ходил мимо двери камеры, громко стуча
каблуками.
- Подбейте, по крайней мере, каблуки резиной! - кричал Чиполлино, ко-
торому эти шаги не давали спать.
Но тюремщики не оборачивались на его крик.
Через неделю за ним пришли.
- Куда вы меня ведете? - спросил Чиполлино.
Он решил, что его тащат на виселицу. Но его всего-навсего вывели во
двор на прогулку. Направляясь к дверям по длинному тюремному коридору,
Чиполлино сердился на свои ноги, которые отвыкли ходить, на глаза, кото-
рые отвыкли от света и слезились.
Двор был круглый. Заключенные, одетые в одинаковую арестантскую одеж-
ду, с черными и белыми полосами, гуськом ходили один за другим по кругу,
Говорить было строжайше запрещено. В центре круга стоял Лимонишка и
выбивал дробь на барабане:
- Раз-два, раз-два...
Чиполлино вступил в круг. Впереди него шагал старый арестант со
сгорбленной спиной и седыми волосами. Время от времени он глухо кашлял,
и его плечи судорожно вздрагивали.
"Бедный старик, - подумал Чиполлино. - Если бы он не был так стар, он
был бы похож на моего отца!"
Пройдя еще немного, старик так закашлялся, что принужден был выйти из
строя и прислониться к стене, чтобы не упасть. Чиполлино бросился к нему
на помощь и тут только увидел его лицо, изборожденное глубокими морщина-
ми. Заключенный посмотрел на мальчика потухшими глазами и вдруг схватил
его за плечи:
- Чиполлино, мой мальчик!
- Отец! Как же ты постарел!..
Отец и сын, плача, обнялись.
- Не плачь, милый, - бормотал старик. - Будь молодцом, Чиполлино!
- Я не плачу, отец. Мне только больно видеть тебя таким слабым и
больным. А я-то обещал освободить тебя!
- Не горюй, придут и для нас счастливые дни.
В эту минуту Лимонишка, отбивавший дробь, сильно стукнул по своему
барабану:
- Эй вы, двое! Разве не видите, что вы мне сбили весь строй? Марш
вперед!
Старый Чиполлоне поспешно оторвался от сына и занял свое место в це-
почке арестантов, шагавших по двору. Они еще два раза обошли двор, а за-
тем в том же порядке двинулись обратно в коридор, ведущий в камеры.
- Я пришлю тебе весточку, - прошептал на прощание старый Чиполлоне.
- Но каким образом?
- Увидишь. Бодрись, Чиполлино!
- Будь здоров, отец!
Старик скрылся в своей камере. Камера Чиполлино была двумя этажами
ниже, в подземелье. Теперь, когда Чиполлино повидался наконец с отцом,
камера уже не казалась ему такой темной. В конце концов, немножко света
все же проникало сюда через окошечко, выходившее в коридор. Однако света
было так мало, что можно было видеть только слегка поблескивавшие штыки
Лимончиков, шагавших взад и вперед по коридору.
На следующий день, когда Чиполлино, чтобы убить время, считал,
сколько раз промелькнут за окошечком штыки часовых, он вдруг услышал,
как его зовет какой-то странный, едва уловимый голосок, идущий неизвест-
но откуда.
- Кто меня зовет? - спросил он удивленно.
- Посмотри-ка на стенку.
- Смотрю во все глаза, но и стены-то не вижу.
- А я вот здесь, у окошечка.
- А, теперь вижу! Ты паук. Да что ты тут делаешь? Ведь здесь и мух-то
нет.
- Я паук Хромоног. Моя паутина в камере верхнего этажа. Когда я хочу
есть, то заглядываю в свои сети и всегда нахожу там что-нибудь съедоб-
ное.
Какой-то Лимонишка грубо стукнул в дверь:
- Эй, замолчи! С кем ты там разговариваешь?
- Я читаю молитвы, которым меня научила моя мать, - ответил Чиполли-
но.
- Молись потише, - приказал тюремщик. - Ты нас с ноги сбиваешь!
Лимончики были такие тупицы, что при малейшем шуме не могли идти в
ногу.
Паук Хромоног спустился пониже и прошептал своим тонким, как паутин-
ка, голоском:
- Я принес тебе письмецо от отца.
И действительно, он опустил опутанную паутиной записочку. Чиполлино
схватил ее и сейчас же прочел. В записочке говорилось:
"Дорогой Чиполлино, я знаю все твои приключения. Не огорчайся, что
дела твои идут хуже, чем ты ожидал. На твоем месте я вел бы себя так же,
как ты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23