— Они самые.
— Они вовсе не собираются нанять детектива, — ответил Мэллори. — Правду сказать, они намерены расчленить его.
— А чего вы им сделали?
— Ни черта.
— Так чего ж они на вас взъелись?
— Вовсе даже и не на меня, — возразил детектив. — Просто они еще этого не знают.
— Чего-то я не улавливаю. Мэллори вздохнул.
— Нику нужна была ссуда, чтобы отправиться на запад:
Дорин совмещает в себе множество качеств — и дурных, и хороших, но ни одно из них не числится в разряде дешевых, так что они шантажировали кое-кого из наших клиентов.
— А расхлебывать предоставили вам? Мэллори кивнул.
— Смахивает на то, что одному из них представление Ника о методах накопления стартового капитала пришлось не по нраву.
— Так вы бы лучше сказали им, что это не ваша вина.
— Я и собираюсь. Просто пока как-то случай не подвернулся. Что-то в выражении их лиц подсказало мне, что они не расположены к переговорам. Думаю, за пару деньков они поостынут, и мы все уладим.
— Как? — не удержался от вопроса Иезекииль.
— Ну, если ничего другого не выйдет, дам им калифорнийский адрес Ника.
— Это на вас не похоже, мистер Мэллори.
— Я занялся этим делом, чтобы ловить шантажистов, а не укрывать их, — отрезал Мэллори.
— Вот я завсегда ломал об этом голову.
— О чем?
— С чего люди становятся сыщиками. Это вовсе не так завлекательно, как показывают по телику.
— Тебе бы стоило взглянуть на дело с этой стороны.
— Так чего ж вы им занялись?
— Не знаю, — развел Мэллори руками. — Наверно, насмотрелся фильмов Богарта. — Он забрал бутылку, подлил виски в кружку, отхлебнул и поморщился.
— Действительность оказалась чертовски непохожей на мои мечты, скажу я тебе. По большей части я кажусь себе фотографом, работающем на «Хастлер», а когда мне взаправду повезет сцапать ворюгу или торговца наркотой, он оказывается на воле прежде, чем я успею вернуться в контору.
— Он помолчал. — Но больше всего я расстраиваюсь из-за Вельмы.
— Я не знаю никакой Вельмы, — заметил Иезекииль.
— Я тоже, — признался Мэллори. — Но мне всегда хотелось иметь длинноногую секретаршу по имени Бельма. Так, ничего особенного: в нарядах от Фредерика из Голливуда, рабски мне преданную и, скажем, самую чуточку не в меру чувственную — просто типичную секретаршу детектива. — Он уставился на бутылку. — А взамен получил Грейси.
— Она неплохая дамочка.
— Не спорю. Но она весит две сотни фунтов, за два года не приняла толком ни одной телефонограммы, болтает только о диатезе своих детей, да вдобавок я вынужден делить ее с одноглазым дантистом и портным, обвешанным золотыми цепочками, как елка. — Детектив задумчиво помолчал. — Пожалуй, переберусь-ка я в Денвер.
— А почему в Денвер?
— А почему бы и нет?
— Вы завсегда болтали про то, чтоб выйти из дела и перебраться куда-нибудь, да только ни разу этого не сделали.
— Может, на этот раз сделаю. Надо присмотреть себе что-нибудь получше Манхэттена. — Мэллори ненадолго примолк. — Говорят, в Фениксе довольно мило.
— Я бывал там. Там можно в самую полночь жарить яичницу прямо на мостовой.
— Тогда в какую-нибудь из Карелии. Иезекииль бросил взгляд на часы.
— Ну, мне пора, мистер Мэллори. — Он встал и направился к двери. — Доброго вам вечерка.
— Тебе тоже.
Выйдя в коридор, старик прикрыл за собой дверь. Мэллори подошел к окну и пару минут вглядывался сквозь грязное стекло. В конце концов он оторвал со стены чешуйку оглупляющейся краски, поразмыслил над тем, как может такая пустая комнатенка выглядеть столь тесной, и вернулся за стол. Снова откупорив бутылку, он отпил глоток за светлую память очаровательной Вельмы, которой не было на свете. Потом еще четыре — в честь четырех противоестественных половых актов, предложить которые Дорин ему так и недостало отваги (и каковые она как пить дать сейчас с радостью выделывает с Фаллико в эту самую секунду), еще один — за последний выигранный заезд Пролета (разумеется, если он в самом деле выиграл хоть один заезд в туманном, отдаленном прошлом; вполне может быть, что он восемнадцать раз отставал на самый волосок) и еще — за год, наконец-то дотащившийся до завершения.
Он уж хотел было помянуть горькой чашей утраченные тапочки, когда вдруг узрел стоящего перед столом зеленого человечка и с восхищением объявил:
— Ты просто прелесть! А где же розовые слоны?
— Джон Джастин Мэллори?
— Прежде ваш брат не разговаривал, — пожаловался Мэллори. — Обычно вы сидите вокруг, распевая «Санта Лючия». — Он с прищуром огляделся. — А где остальные?
— Пьяны, — с отвращением бросил эльф. — Так дело не пойдет, Джон Джастин. Совсем не пойдет.
— Остальные пьяны?
— Нет. Вы пьяны.
— Разумеется. Потому-то я и вижу зеленых человечков.
— Я не человек. Я эльф.
— Как заблагорассудится, — пожал плечами Мэллори. — По крайней мере ты маленький и зеленый. — Он снова оглядел комнату. — А где слоны?
— Какие еще слоны? — не понял эльф. — — Мои слоны, — сказал Мэллори, словно втолковывал очевидный факт туповатому ребенку. — Кто ты и что тут делаешь?
— Мюргенштюрм.
— Мюргенштюрм? — переспросил Мэллори, нахмурившись. — По-моему, он этажом выше.
— Нет. Это я Мюргенштюрм.
— Присаживайся, Мюргенштюрм. Можешь сделать глоточек перед тем, как пропадешь. — Мэллори прикинул, сколько осталось виски. — Крохотный глоточек.
— Я здесь не ради выпивки, — отрезал Мюргенштюрм.
— Благодарение небесам за маленькие одолжения, — пробормотал Мэллори, поднося бутылку к губам и осушая ее. — Лады, — он швырнул пустую бутылку в корзину для бумаг, — я закончил. А теперь можешь петь свою песню, плясать свой танец или сделать, что ты сам собирался, и уступи место слонам.
Мюргенштюрм состроил недовольную гримасу.
— Надо протрезвить вас, и побыстрее.
— Если ты это сделаешь, то исчезнешь, — возразил Мэллори, осовело уставившись на него.
— И почему это должно было свалиться на меня в канун Нового года? — проворчал эльф.
— Наверное, потому, что вчера было тридцатое декабря, — рассудительно заметил Мэллори.
— И почему пьяница?
— Эй, попридержи коней! — воскликнул Мэллори. — Может, я и пьян, но я не пьяница!
— Без разницы. Вы нужны мне сейчас, а работать вы не в состоянии.
— А я-то думал, что это ты нужен мне, — проронил озадаченный Мэллори, сосредоточенно нахмурившись.
— Быть может, зоологии профессор… — пробормотал Мюргенштюрм под нос.
— Смахивает на первую строчку лимерика. Эльф испустил вздох смирения.
— Времени нет. Или вы, иль никто.
— А это напоминает скверную песню про любовь. Подойдя к столу, Мюргенштюрм ущипнул Мэллори за ногу.
— Ой! Какого черта?!
— Чтобы доказать, что я здесь на самом деле, Джон Джастин. Вы мне нужны.
Мэллори воззрился на него испепеляющим взором, потирая ногу.
— Где это слыхано о столь наглых и спесивых галлюцинациях?!
— У меня есть для вас работа, Джон Джастин, — заявил эльф.
— Найди кого другого. Я оплакиваю свою утраченную юность и прочие элементы моего прошлого, как реальные, так и воображаемые.
— Это не сон, не шутка и не белая горячка, — с пылом произнес эльф. — Я крайне остро нуждаюсь в помощи профессионального сыщика.
Пошарив в ящике стола, Мэллори выудил потрепанный том «Желтых страниц» и швырнул его на стол.
— А в городе семь, а то и восемь сотен детективов. Пошелести страницами.
— Все остальные или уже заняты, или празднуют, — заявил Мюргенштюрм.
— Ты хочешь сказать, что я единственный распроклятый детектив во всем Нью-Йорке, торчащий в своей конторе? — с недоверием спросил Мэллори.
— Так ведь нынче Новый год.
Мэллори долгое мгновение не сводил глаз с эльфа.
— Как я могу заключить, ты избрал меня отнюдь не с ходу?
— Я начал с А, — признался Мюргенштюрм.
— И добрался аж до «Мэллори и Фаллико»? Должно быть, ты занимался розысками с самого октября.
— Я весьма проворен, когда приспичит.
— Вот и уносил бы по-быстрому свою зеленую задницу, — проговорил Мэллори, — а то заставляешь меня шевелить мозгами.
— Джон Джастин, пожалуйста, поверьте — я бы к вам ни ногой, если бы речь не шла о жизни и смерти.
— Чьей?
— Моей, — несчастным голосом сообщил эльф.
— Твоей? Эльф кивнул.
— Кто-то хочет тебя убить?
— Дело обстоит несколько сложнее.
— Как ни странно, простых дел просто не бывает, — сухо отозвался Мэллори. — Дьявол! Я начинаю трезветь, а ведь это была моя последняя бутылка!
— Так вы мне поможете? — не унимался эльф.
— Не пори чепухи. Еще полминуты, и ты исчезнешь.
— Да не собираюсь я исчезать! — в отчаянии выдохнул эльф. — Я умру!
— Прямо здесь? — поинтересовался Мэллори, отодвигая кресло от письменного стола, словно собирался освободить место для трупа.
— На рассвете, если вы мне не поможете. Мэллори критически разглядывал Мюргенштюрма целых пару секунд.
— Чем?
— Нечто, вверенное под мою опеку, пропало, и если я не верну его до утра, то поплачусь жизнью.
— И что же это?
Мюргенштюрм устремил на него не менее пристальный взгляд.
— Вряд ли вы к этому уже готовы, Джон Джастин.
— Как, черт побери, я отыщу нечто, если даже не знаю, что это такое?! — возмутился Мэллори.
— Верно, — признался эльф.
— Ну?
Мюргенштюрм посмотрел на Мэллори, вздохнул и выпалил:
— Единорог!
— Уже и не знаю, рассмеяться тебе в лицо или дать тебе пинка под зад. Ну вот, а теперь ступай прочь и позволь мне насладиться жалкими остатками состояния опьянения.
— Джон Джастин, мне не до шуток!
— А я не поддаюсь на провокации, Моргентау.
— Мюргенштюрм, — поправил эльф.
— Мне плевать, даже если ты Рональд Рейган. Ступай прочь!
— Назовите свою цену, — возмутился Мюргенштюрм.
— За поиски единорога в Нью-Йорке? — саркастически уточнил Мэллори. — Десять тысяч долларов в день, плюс накладные расходы.
— По рукам! — вскричал эльф, выхватывая из воздуха толстую пачку денег и швыряя ее на стол Мэллори.
— Отчего это мне кажется, что сие добро не от мира сего? — осведомился Мэллори, листая пачку новехоньких, хрустящих стодолларовых купюр.
— Уверяю вас, порядковые номера банкнот зарегистрированы в вашем министерстве финансов, а подписи вполне действительны.
— И откуда же они объявились? — недоверчиво поднял бровь Мэллори.
— От меня, — словно оправдываясь, сказал Мюргенштюрм.
— А откуда объявился ты?
— Как, простите?
— Как слышал, — не уступал Мэллори. — Видал я в этом городишке самые дикие зрелища, да только тебя среди них не было, уж будь покоен.
— Я здесь живу.
— Где?
— В Манхэттене.
— Назови адрес.
— Я сделаю лучше. Я отведу вас туда.
— И не думай, — возразил Мэллори. — Сейчас я закрою глаза, а когда открою, ни тебя, ни денег не будет, а на моем столе появятся розовые слоны.
Закрыв глаза, он сосчитал до десяти и открыл их вновь. Мюргенштюрм и деньги остались на месте.
— Это затягивается дольше обычного, — нахмурившись, заметил Мэллори.
— Любопытно, что за чертовщина была в бутылке?
— Только виски, — сообщил эльф. — Я отнюдь не порождение вашего воображения. Я проситель, отчаянно нуждающийся в вашей помощи.
— Чтобы разыскать единорога.
— Именно так.
— Просто ради любопытства: как, черт возьми, ты умудрился его потерять? В смысле, единорог ведь довольно большая штуковина, чтобы сунуть его куда-то не туда, разве нет?
— Он был похищен, — поведал Мюргенштюрм.
— Тогда сыщик тебе не нужен.
— Как это?
— Чтобы поймать единорога, нужна девственница, верно? Ну вот, а во всем Манхэттене не осталось и пары дюжин девственниц. Просто нанеси визит вежливости каждой из них и в конце концов наткнешься на ту, что с единорогом.
— Ах, если б все было так просто! — мрачно проронил Мюргенштюрм.
— А что ж тут сложного?
— Может, в вашем Манхэттене осталось и не более двух дюжин девственниц, но в моем их тысячи, — а у меня осталось не более десяти часов.
— Секундочку, осади-ка назад, — снова сдвинул брови Мэллори.
— Что это еще за речи про «твой и мой»? Ты живешь в Манхэттене или нет?
— Я же сказал, что живу, — кивнул эльф.
— Тогда что ты тут мне толкуешь?
— Я живу в Манхэттене, который вы видите уголком глаза, — пояснил эльф. — То и дело кто-нибудь из вас замечает его, но когда оборачивается лицом, все пропадает.
Мэллори с усмешкой прищелкнул пальцами:
— Всего-навсего?
— Защитная окраска, — ответил Мюргенштюрм.
— И где же этот ваш Манхэттен? За второй звездой направо и прямо до самого рассвета. — а может, за радугой?
— Да прямо здесь, вокруг вас, — заявил эльф. — Это не другой Манхэттен, а скорее часть вашего, которую вы никогда не видите.
— А ты, значит, ее видишь?
Мюргенштюрм утвердительно склонил голову:
— Надо только уметь смотреть.
— Ну и как же на него надо смотреть? — спросил Мэллори, помимо воли охваченный любопытством.
— Беритесь за работу, — Мюргенштюрм указал на деньги, — и я покажу вам.
— Ни за что, — отрубил Мэллори. — Но я признателен тебе, мой маленький зеленый дружок. Когда я проснусь, я запишу весь этот разговор и пошлю его в какой-нибудь психоаналитический журнал, пусть его разберут по косточкам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37