Потом он сказал, что ему нужно размяться. Пройдясь по комнате, он приблизился к окну и стал неотрывно смотреть в сад, сцепив руки на затылке и покачивая головой. За окном царила непроглядная тьма, сквозь которую — Кейт это знала — не было видно ровным счетом ничего. Главная дорога проходила ниже, причем по другую сторону дома; а по эту сторону простиралась лужайка, дальше — лес и холм, и за всем этим высился скалистый утес Кербар-Эдж. Некоторое время Эндрю не менял позы, но Кейт, сидя у него за спиной, чувствовала, что он либо закрыл глаза, либо просто уставился в темноту невидящим взором.
Наконец он сказал:
— Расскажу то, что знаю. Я потерял связь со своим братом-близнецом примерно в том возрасте, о котором вы говорите. Возможно, это объясняется теми событиями. Однако его рождение не было зарегистрировано, так что я не могу доказать его существование. Но я знаю, что он есть. Слышали, наверное, что между близнецами поддерживается некая особая связь? Это и придает мне уверенности в своей правоте. И еще я знаю, что он как-то связан с этим домом. С самой первой минуты я почувствовал здесь его присутствие. Не знаю, каким образом, и объяснить это ощущение не могу.
— Я тоже изучала архивы, — сказала она. — Брата у вас никогда не было.
— А не мог ли кто-нибудь подделать акты гражданского состояния? Такое возможно?
— Об этом я тоже думала. Если мальчик был убит, не подтолкнуло ли кого-нибудь это преступление к подделке документов?
— Не исключено. Единственное, что могу сказать определенно, — у меня не осталось никаких воспоминаний. Полная пустота. Я даже не помню своего отца, Клайва Бордена. Совершенно очевидно, что тот ребенок не имел ко мне никакого отношения. Это невозможно, и нелепо даже думать, что это был я. Должно быть, произошло какое-то недоразумение.
— Но ведь это ваш отец… Ники был его единственным ребенком.
Повернувшись к окну спиной, Эндрю прошел назад к своему стулу, стоявшему напротив ее места, по другую сторону широкого стола.
— Послушайте, — сказал он, — существует не так уж много версий. Например: этот мальчик был я, меня убили, а теперь я воскрес. Это бред, как ни крути. Другой вариант: погибший мальчик был мне братом-близнецом, и его убийца — очевидно, ваш отец — впоследствии сумел подделать официальные записи. Честно говоря, в это тоже верится с трудом. Наконец, вы могли ошибиться: ребенок вовсе не умер, и, возможно, это был я, а может, и нет. Или… все это ваши фантазии.
— Нет. Это не фантазии. Я все видела своими глазами. Кроме того, и моя мать фактически это признала. — Она взяла в руки свой экземпляр книги Бордена и открыла на странице, предусмотрительно заложенной клочком бумаги. — Есть еще одно объяснение, хотя оно столь же нелогично, как и другие. Если в тот вечер вас не убили, то, возможно, там был исполнен какой-то трюк. Штуковина, которую я видела в действии, — это сценическая аппаратура.
Она протянула книгу Эндрю, но он жестом отказался.
— Смех да и только, — заявил он.
— Но я сама это видела.
— Либо вы чего-то недоглядели, либо это произошло с кем-то другим. — Он опять взглянул на окна с незадернутыми шторами, а затем устало посмотрел на часы. — Не возражаете, если я сделаю пару звонков по мобильнику? Нужно предупредить родителей, что я задержусь. Да и в лондонскую квартиру хотелось бы позвонить.
— Мне кажется, вам лучше остаться на ночь. — По его легкой усмешке Кейт поняла, что выразилась неудачно. Ее привлекала его безобидно-грубоватая манера, но, очевидно, он был из тех мужчин, что зациклены на сексе. — Я хочу сказать, миссис Мэйкин приготовит вам гостевую комнату.
— Если потребуется.
Неловкость возникла еще до ужина. Возможно, она налила ему слишком много виски или слишком часто повторяла, что расхождения между их семьями непримиримы. А может, одно наложилось на другое. Поначалу ей было приятно, что он то и дело посматривает на нее с неприкрытым желанием, но полтора часа назад, как раз перед тем, как они сели ужинать, он недвусмысленно показал, что хотел бы достичь какого-то сближения между двумя семьями. В лице представителей последнего поколения. В каком-то смысле ей это было лестно, но она сама имела в виду совсем не то сближение. Тогда с максимальной деликатностью, на какую была способна, Кейт поставила его на место.
— Вы не боитесь садиться за руль в такой снегопад, да еще после выпитого? — спросила она.
— Нисколько.
Но Эндрю даже не поднялся со стула. Тогда она перевернула открытую книгу Бордена и положила ее на стол.
— Чего вы от меня хотите, Кейт?
— Теперь не знаю. Наверно, и раньше не знала. Думаю, когда Клайв Борден приехал к моему отцу, между ними возникла похожая ситуация. Они оба полагали, что должны уладить конфликт, даже внешне пытались что-то сделать, но так и не смогли переступить через старые распри.
— Меня интересует только одно. Мой брат-близнец где-то здесь. В этом доме. Он не идет у меня из головы с того момента, как вы показали мне дедовы записки. Он просит меня не уезжать, подойти поближе, отыскать его. Я никогда так сильно не ощущал его присутствие. Что бы вы ни говорили, что бы ни было записано в документах, я чувствую, что не кто иной, как мой брат, был привезен в этот дом в семидесятом году, и, сдается мне, он все еще здесь.
— Хотя на самом деле его не существует.
— Вот именно. Хотя его не существует. При этом мы оба знаем, что в ту ночь произошло нечто странное. Во всяком случае, так вы утверждаете.
У нее не нашлось ответа: она зашла в тупик. Это было все то же неразрешимое противоречие — несомненная смерть маленького мальчика, который, как потом выяснилось, остался в живых. Встреча с этим мужчиной, в которого вырос погибший мальчик, ничего не изменила. Перед ней сидел он самый, но прежде, в детстве, это был не он.
Она налила себе еще немного бренди, и Эндрю спросил:
— Куда мне можно пойти, чтобы позвонить?
— Оставайтесь здесь. Зимой это самое теплое место в доме. Мне все равно надо кое-что проверить.
Выходя из комнаты, она слышала, как он защелкал кнопками своего мобильного телефона. Она спустилась в главный холл и выглянула из входной двери. Снаружи лежал снежный покров толщиной с ладонь. Здесь, на защищенной деревьями аллее, снег всегда ложился гладко, но дальше, в долине, где проходила главная дорога, уже намело сугробы. Привычных звуков транспорта не было слышно. Она перешла в заднюю часть дома и увидела, что у дровяного сарая образовался снежный занос. Найдя на кухне миссис Мэйкин, Кейт попросила ее приготовить гостевую комнату.
После того как миссис Мэйкин убрала со стола, Кейт и Эндрю остались в столовой; сидя по обе стороны от горящего камина, они беседовали о том о сем: как у Эндрю случилась размолвка с подругой, как у Кейт вышел конфликт с местными властями, которые норовили оттяпать у нее кусок земли под застройку. Впрочем, особого интереса к таким разговорам она не испытывала, да и усталость давала о себе знать. Когда пробило одиннадцать, она предложила прерваться до утра.
Проводив Эндрю в гостевую спальню, она объяснила, где находится его ванная. К некоторому ее удивлению, новых предложений с его стороны не последовало. Он поблагодарил ее за проявленную заботу, пожелал спокойной ночи — и все.
Кейт вернулась в столовую, где оставила кое-какие бумаги прадеда. Они уже были аккуратно сложены в стопку — наверное, сказывалась наследственная черта, не позволяющая ей разбрасывать документы как попало. Нередко ей хотелось сделаться беспечной, небрежно-свободной, но это было противно ее природе.
Подвинув кресло поближе к камину, она подставила ноги ровному теплу и подбросила в огонь еще одно полено. Теперь, когда Эндрю отправился на ночлег, ей почему-то расхотелось спать. Взбудоражил ее не столько сам гость, сколько долгий разговор, перетряхивание всех этих воспоминаний детства. Но, дав им выход, она словно очистилась, выпустила накопившиеся ядовитые пары, и ей стало легче.
Сидя у огня, она думала об этой давней истории и, по многолетней привычке, старалась постичь ее смысл. В душе по-прежнему гнездился страх. Но все заслонял собою тот маленький мальчик, заложник прошлого, которого Эндрю называл своим братом.
Эти размышления прервало появление миссис Мэйкин, и Кейт попросила заварить ей на ночь кофе без кофеина. Потягивая горячий напиток, она прослушала ночные новости на Радио-4, потом передачу Всемирной службы Би-Би-Си. Бессонница не отступала. Гостевая спальня, отведенная Эндрю, располагалась прямо у нее над головой. Ей было слышно, как он беспокойно ворочается на старой кровати. Кейт знала, какой там холод. В детстве это была ее спальня.
Часть четвертая.
Руперт Энджер
21 сентября 1866
История моей жизни
1. Моя Биография: меня зовут РОББИ (Руперт) ДЭВИД ЭНДЖЕР, у меня сегодня день рожденья 9 лет. Мне сказали вести дневник каждый день до самой старости.
2. Мои Предки: у меня много предков, но главные это папа и мама. У меня есть брат ГЕНРИ РИЧАРД ЭНГУС СЕНТ-ДЖОН ЭНДЖЕР, ему 15 лет, он учится в городе, в частной школе.
3. Мой адрес: Колдлоу-Хаус, деревня Колдлоу, графство Дербишир. У меня болит горло, долго непроходит.
4. Наши Домашние: у меня есть Няня, еще есть Грирсон и еще горничная, она вечером меняется с другой горничной, только я не знаю как ее зовут.
5. Все что напишу нужно показать папе. Конец. Подпись Руперт Дэвид Энджер.
22 сентября 1866
История моей жизни
Сегодня опять был доктор, я иду на поправку. Сегодня пришло письмо от Генри это мой брат, он говорит, что мне теперь положено называть его Сэр, потому что он ученик старшего класса и назначен следить за дисциплиной.
2. Папа поехал в Лондон заседать в Палате. Он сказал я остаюсь за старшего. Значит Генри должен говорить мне сэр, только его тут нету.
3. Написал письмо Генри чтобы он знал.
4. Ходил гулять, поговорил с Няней, потом Грирсон стал мне читать книжку и как всегда задремал.
Папе теперь можно не показывать, надо только делать записи.
23 сентября 1866
Горло на много лучше. Сегодня ездил кататься с Грирсоном, он все молчал, а потом сказал, что дом перейдет к Генри и тогда он сразу от него избавится. Нет не так. Дом перейдет к Генри и тогда он сразу избавится от Грирсона. Грирсон сказал, чему быть того не миновать, но до этого еще дожить надо.
Я жду маму, а она не идет.
22 декабря 1867
Вчера вечером у меня была елка, пришли ребята из деревни, их пустили в дом потому что скоро Рождество. Генри был дома но из-за них на елку не пошел. И зря, потому что к нам приезжал фокусник!
Его звали мистер А. Престо и он показывал всякие удивительные фокусы, я таких еще не видел. Сначала он вытаскивал не знаю откуда разные ленты и флажки и зонтики, а потом воздушные шары и гирлянды. Потом он показывал карточные фокусы, мы вытаскивали карты, а он угадывал. У него очень здорово получалось. Он у одного мальчика вынул из носа бильярдный шар, а одну девочку взял за ухо и оттуда посыпались монеты. Еще он разрезал пополам бечевку и она у него срослась, а самое интересное он нам показал пустой стеклянный ларчик, а потом взял да и вытащил из него белую птичку!
Я его очень-очень просил рассказать, как он это делает, но он не сказал. Когда все разошлись, я опять стал просить, но он ни за что.
Утром я придумал, я попросил Грирсона съездить в Шеффилд и купить мне разные наборы для фокусов и еще книжки про фокусы. Грирсон уехал на целый день, но к вечеру привез. Теперь у меня есть особый стеклянный ларчик, в котором можно заранее спрятать птичку, а потом показать фокус. (Там двойное дно, как же я сразу не догадался.) Другие фокусы потруднее, нужно учиться. Но я уже научился показывать такой фокус, когда человек вытаскивает карту, а я угадываю. Я упражняюсь на Грирсоне.
17 февраля 1871
Впервые за много месяцев удалось побеседовать с отцом наедине; выяснилось, что дела обстоят примерно так, как говорит Генри. Похоже, изменить ничего нельзя, придется стиснуть зубы.
Задушил бы Генри своими руками.
31 марта 1873
Сегодня вырвал и уничтожил страницы с записями за последние два года. Это первое, что я сделал, приехав на каникулы.
1 апреля 1873
У меня каникулы. Можно уединиться и продолжить этот дневник.
Три дня назад, 29 марта 1873 года, скончался мой отец, 12-й граф Колдердейл. Мой брат Генри наследует его титул, земли и состояние. Что теперь ожидает нас с мамой и всех домочадцев, от мала до велика, — одному Богу известно. Даже нашему дому будущее не сулит ничего хорошего: Генри не скрывает, что намерен его полностью перестроить. Нам остается только ждать, но пока все заняты приготовлениями к похоронам.
Завтра отец будет погребен в фамильном склепе.
Сегодня я не так мрачно смотрю в будущее. С утра не выхожу из комнаты: репетирую фокусы. Рассказ о моих первых шагах на этом пути безвозвратно утерян при уничтожении вырванных страниц дневника, а ведь я с самого начала вел подробные записи о тренировке ловкости рук… но эти страницы постигла участь всех прочих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
Наконец он сказал:
— Расскажу то, что знаю. Я потерял связь со своим братом-близнецом примерно в том возрасте, о котором вы говорите. Возможно, это объясняется теми событиями. Однако его рождение не было зарегистрировано, так что я не могу доказать его существование. Но я знаю, что он есть. Слышали, наверное, что между близнецами поддерживается некая особая связь? Это и придает мне уверенности в своей правоте. И еще я знаю, что он как-то связан с этим домом. С самой первой минуты я почувствовал здесь его присутствие. Не знаю, каким образом, и объяснить это ощущение не могу.
— Я тоже изучала архивы, — сказала она. — Брата у вас никогда не было.
— А не мог ли кто-нибудь подделать акты гражданского состояния? Такое возможно?
— Об этом я тоже думала. Если мальчик был убит, не подтолкнуло ли кого-нибудь это преступление к подделке документов?
— Не исключено. Единственное, что могу сказать определенно, — у меня не осталось никаких воспоминаний. Полная пустота. Я даже не помню своего отца, Клайва Бордена. Совершенно очевидно, что тот ребенок не имел ко мне никакого отношения. Это невозможно, и нелепо даже думать, что это был я. Должно быть, произошло какое-то недоразумение.
— Но ведь это ваш отец… Ники был его единственным ребенком.
Повернувшись к окну спиной, Эндрю прошел назад к своему стулу, стоявшему напротив ее места, по другую сторону широкого стола.
— Послушайте, — сказал он, — существует не так уж много версий. Например: этот мальчик был я, меня убили, а теперь я воскрес. Это бред, как ни крути. Другой вариант: погибший мальчик был мне братом-близнецом, и его убийца — очевидно, ваш отец — впоследствии сумел подделать официальные записи. Честно говоря, в это тоже верится с трудом. Наконец, вы могли ошибиться: ребенок вовсе не умер, и, возможно, это был я, а может, и нет. Или… все это ваши фантазии.
— Нет. Это не фантазии. Я все видела своими глазами. Кроме того, и моя мать фактически это признала. — Она взяла в руки свой экземпляр книги Бордена и открыла на странице, предусмотрительно заложенной клочком бумаги. — Есть еще одно объяснение, хотя оно столь же нелогично, как и другие. Если в тот вечер вас не убили, то, возможно, там был исполнен какой-то трюк. Штуковина, которую я видела в действии, — это сценическая аппаратура.
Она протянула книгу Эндрю, но он жестом отказался.
— Смех да и только, — заявил он.
— Но я сама это видела.
— Либо вы чего-то недоглядели, либо это произошло с кем-то другим. — Он опять взглянул на окна с незадернутыми шторами, а затем устало посмотрел на часы. — Не возражаете, если я сделаю пару звонков по мобильнику? Нужно предупредить родителей, что я задержусь. Да и в лондонскую квартиру хотелось бы позвонить.
— Мне кажется, вам лучше остаться на ночь. — По его легкой усмешке Кейт поняла, что выразилась неудачно. Ее привлекала его безобидно-грубоватая манера, но, очевидно, он был из тех мужчин, что зациклены на сексе. — Я хочу сказать, миссис Мэйкин приготовит вам гостевую комнату.
— Если потребуется.
Неловкость возникла еще до ужина. Возможно, она налила ему слишком много виски или слишком часто повторяла, что расхождения между их семьями непримиримы. А может, одно наложилось на другое. Поначалу ей было приятно, что он то и дело посматривает на нее с неприкрытым желанием, но полтора часа назад, как раз перед тем, как они сели ужинать, он недвусмысленно показал, что хотел бы достичь какого-то сближения между двумя семьями. В лице представителей последнего поколения. В каком-то смысле ей это было лестно, но она сама имела в виду совсем не то сближение. Тогда с максимальной деликатностью, на какую была способна, Кейт поставила его на место.
— Вы не боитесь садиться за руль в такой снегопад, да еще после выпитого? — спросила она.
— Нисколько.
Но Эндрю даже не поднялся со стула. Тогда она перевернула открытую книгу Бордена и положила ее на стол.
— Чего вы от меня хотите, Кейт?
— Теперь не знаю. Наверно, и раньше не знала. Думаю, когда Клайв Борден приехал к моему отцу, между ними возникла похожая ситуация. Они оба полагали, что должны уладить конфликт, даже внешне пытались что-то сделать, но так и не смогли переступить через старые распри.
— Меня интересует только одно. Мой брат-близнец где-то здесь. В этом доме. Он не идет у меня из головы с того момента, как вы показали мне дедовы записки. Он просит меня не уезжать, подойти поближе, отыскать его. Я никогда так сильно не ощущал его присутствие. Что бы вы ни говорили, что бы ни было записано в документах, я чувствую, что не кто иной, как мой брат, был привезен в этот дом в семидесятом году, и, сдается мне, он все еще здесь.
— Хотя на самом деле его не существует.
— Вот именно. Хотя его не существует. При этом мы оба знаем, что в ту ночь произошло нечто странное. Во всяком случае, так вы утверждаете.
У нее не нашлось ответа: она зашла в тупик. Это было все то же неразрешимое противоречие — несомненная смерть маленького мальчика, который, как потом выяснилось, остался в живых. Встреча с этим мужчиной, в которого вырос погибший мальчик, ничего не изменила. Перед ней сидел он самый, но прежде, в детстве, это был не он.
Она налила себе еще немного бренди, и Эндрю спросил:
— Куда мне можно пойти, чтобы позвонить?
— Оставайтесь здесь. Зимой это самое теплое место в доме. Мне все равно надо кое-что проверить.
Выходя из комнаты, она слышала, как он защелкал кнопками своего мобильного телефона. Она спустилась в главный холл и выглянула из входной двери. Снаружи лежал снежный покров толщиной с ладонь. Здесь, на защищенной деревьями аллее, снег всегда ложился гладко, но дальше, в долине, где проходила главная дорога, уже намело сугробы. Привычных звуков транспорта не было слышно. Она перешла в заднюю часть дома и увидела, что у дровяного сарая образовался снежный занос. Найдя на кухне миссис Мэйкин, Кейт попросила ее приготовить гостевую комнату.
После того как миссис Мэйкин убрала со стола, Кейт и Эндрю остались в столовой; сидя по обе стороны от горящего камина, они беседовали о том о сем: как у Эндрю случилась размолвка с подругой, как у Кейт вышел конфликт с местными властями, которые норовили оттяпать у нее кусок земли под застройку. Впрочем, особого интереса к таким разговорам она не испытывала, да и усталость давала о себе знать. Когда пробило одиннадцать, она предложила прерваться до утра.
Проводив Эндрю в гостевую спальню, она объяснила, где находится его ванная. К некоторому ее удивлению, новых предложений с его стороны не последовало. Он поблагодарил ее за проявленную заботу, пожелал спокойной ночи — и все.
Кейт вернулась в столовую, где оставила кое-какие бумаги прадеда. Они уже были аккуратно сложены в стопку — наверное, сказывалась наследственная черта, не позволяющая ей разбрасывать документы как попало. Нередко ей хотелось сделаться беспечной, небрежно-свободной, но это было противно ее природе.
Подвинув кресло поближе к камину, она подставила ноги ровному теплу и подбросила в огонь еще одно полено. Теперь, когда Эндрю отправился на ночлег, ей почему-то расхотелось спать. Взбудоражил ее не столько сам гость, сколько долгий разговор, перетряхивание всех этих воспоминаний детства. Но, дав им выход, она словно очистилась, выпустила накопившиеся ядовитые пары, и ей стало легче.
Сидя у огня, она думала об этой давней истории и, по многолетней привычке, старалась постичь ее смысл. В душе по-прежнему гнездился страх. Но все заслонял собою тот маленький мальчик, заложник прошлого, которого Эндрю называл своим братом.
Эти размышления прервало появление миссис Мэйкин, и Кейт попросила заварить ей на ночь кофе без кофеина. Потягивая горячий напиток, она прослушала ночные новости на Радио-4, потом передачу Всемирной службы Би-Би-Си. Бессонница не отступала. Гостевая спальня, отведенная Эндрю, располагалась прямо у нее над головой. Ей было слышно, как он беспокойно ворочается на старой кровати. Кейт знала, какой там холод. В детстве это была ее спальня.
Часть четвертая.
Руперт Энджер
21 сентября 1866
История моей жизни
1. Моя Биография: меня зовут РОББИ (Руперт) ДЭВИД ЭНДЖЕР, у меня сегодня день рожденья 9 лет. Мне сказали вести дневник каждый день до самой старости.
2. Мои Предки: у меня много предков, но главные это папа и мама. У меня есть брат ГЕНРИ РИЧАРД ЭНГУС СЕНТ-ДЖОН ЭНДЖЕР, ему 15 лет, он учится в городе, в частной школе.
3. Мой адрес: Колдлоу-Хаус, деревня Колдлоу, графство Дербишир. У меня болит горло, долго непроходит.
4. Наши Домашние: у меня есть Няня, еще есть Грирсон и еще горничная, она вечером меняется с другой горничной, только я не знаю как ее зовут.
5. Все что напишу нужно показать папе. Конец. Подпись Руперт Дэвид Энджер.
22 сентября 1866
История моей жизни
Сегодня опять был доктор, я иду на поправку. Сегодня пришло письмо от Генри это мой брат, он говорит, что мне теперь положено называть его Сэр, потому что он ученик старшего класса и назначен следить за дисциплиной.
2. Папа поехал в Лондон заседать в Палате. Он сказал я остаюсь за старшего. Значит Генри должен говорить мне сэр, только его тут нету.
3. Написал письмо Генри чтобы он знал.
4. Ходил гулять, поговорил с Няней, потом Грирсон стал мне читать книжку и как всегда задремал.
Папе теперь можно не показывать, надо только делать записи.
23 сентября 1866
Горло на много лучше. Сегодня ездил кататься с Грирсоном, он все молчал, а потом сказал, что дом перейдет к Генри и тогда он сразу от него избавится. Нет не так. Дом перейдет к Генри и тогда он сразу избавится от Грирсона. Грирсон сказал, чему быть того не миновать, но до этого еще дожить надо.
Я жду маму, а она не идет.
22 декабря 1867
Вчера вечером у меня была елка, пришли ребята из деревни, их пустили в дом потому что скоро Рождество. Генри был дома но из-за них на елку не пошел. И зря, потому что к нам приезжал фокусник!
Его звали мистер А. Престо и он показывал всякие удивительные фокусы, я таких еще не видел. Сначала он вытаскивал не знаю откуда разные ленты и флажки и зонтики, а потом воздушные шары и гирлянды. Потом он показывал карточные фокусы, мы вытаскивали карты, а он угадывал. У него очень здорово получалось. Он у одного мальчика вынул из носа бильярдный шар, а одну девочку взял за ухо и оттуда посыпались монеты. Еще он разрезал пополам бечевку и она у него срослась, а самое интересное он нам показал пустой стеклянный ларчик, а потом взял да и вытащил из него белую птичку!
Я его очень-очень просил рассказать, как он это делает, но он не сказал. Когда все разошлись, я опять стал просить, но он ни за что.
Утром я придумал, я попросил Грирсона съездить в Шеффилд и купить мне разные наборы для фокусов и еще книжки про фокусы. Грирсон уехал на целый день, но к вечеру привез. Теперь у меня есть особый стеклянный ларчик, в котором можно заранее спрятать птичку, а потом показать фокус. (Там двойное дно, как же я сразу не догадался.) Другие фокусы потруднее, нужно учиться. Но я уже научился показывать такой фокус, когда человек вытаскивает карту, а я угадываю. Я упражняюсь на Грирсоне.
17 февраля 1871
Впервые за много месяцев удалось побеседовать с отцом наедине; выяснилось, что дела обстоят примерно так, как говорит Генри. Похоже, изменить ничего нельзя, придется стиснуть зубы.
Задушил бы Генри своими руками.
31 марта 1873
Сегодня вырвал и уничтожил страницы с записями за последние два года. Это первое, что я сделал, приехав на каникулы.
1 апреля 1873
У меня каникулы. Можно уединиться и продолжить этот дневник.
Три дня назад, 29 марта 1873 года, скончался мой отец, 12-й граф Колдердейл. Мой брат Генри наследует его титул, земли и состояние. Что теперь ожидает нас с мамой и всех домочадцев, от мала до велика, — одному Богу известно. Даже нашему дому будущее не сулит ничего хорошего: Генри не скрывает, что намерен его полностью перестроить. Нам остается только ждать, но пока все заняты приготовлениями к похоронам.
Завтра отец будет погребен в фамильном склепе.
Сегодня я не так мрачно смотрю в будущее. С утра не выхожу из комнаты: репетирую фокусы. Рассказ о моих первых шагах на этом пути безвозвратно утерян при уничтожении вырванных страниц дневника, а ведь я с самого начала вел подробные записи о тренировке ловкости рук… но эти страницы постигла участь всех прочих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51