В животе проворачивался сделанный изо льда клинок. Мин открыл рот.
– Молчи, - перебил соотечественника Антиллес. - Я не требую ответа немедленно. Вольно.
Дойнос повернулся. Проныры, Призраки, все они стояли неподалеку и смотрели на него.
У кого-то в глазах был гнев, у кого-то смущение. Боль - у Тирии. Вот перед кем он действительно был виноват.
Тирия его никогда не простит.
Но теперь это не имеет значения, потому что он сам себя не простит.
За спиной прозвучал голос Антиллеса; коммандер перенаправил бешенство на следующую мишень.
– Капитан Лоран! Есть разговор. Ко мне. Сейчас же.
***
Первый прыжок унес ее с Кидриффа, второй она совершила, посоветовавшись с астродроидом; на него ушло больше времени, но впереди ее ждала система Хальмад, где они с Призраками не так давно изображали пиратов.
На брошенной ими базе она сможет заправить машину, перепрограммирует астродроида и наведет справки.
Но это потом, а сейчас она осталась наедине с невеселыми мыслями.
С единственной и очень грустной мыслью.
Аара Нотсиль умерла.
Лара была лишь временной маской, убежищем, где можно было спрятаться и откуда легко уговаривать военачальника Зсинжа обратить на себя внимание. Способом проникнуть в Призрачную эскадрилью и тем повысить свою значимость в глазах нового работодателя. А когда безупречная подготовка затрещала по швам, Лара превратилась в истончающийся дефлекторный щит между ней и тем днем, когда друзья обратятся против нее.
И время пришло. Щит обрушен, Аара Нотсиль мертва.
У нее больше нет имени. Она родилась под именем Петотель, но Гара была такой несчастной, запутавшейся девчонкой, без цели и собственного мнения. Без будущего.
Не осталось в живых ни родных, ни друзей, кто знал бы ее под этим именем. Итак, Тара тоже в могиле.
Но вот Кирни Слейн,.. та просуществовала несколько беззаботных недель, безгрешна и весела. Мотылек, порхающий от одного офицера к другому, девушка, которую интересуют лишь дорогие кафе, магазины и танцы.
Глупенькая пустышка, но она была счастлива.
Интересно, если надеть прежнюю кожу, придется ли та впору? И вернется ли наивная жизнерадостность Кирни, ее уверенность, что жизнь стоит того, чтобы жить?
Гара мертва, Лара только что умерла. Она откликалась на их имена, но их больше нет.
Я - Кирни Слейн.
Я еще не жила.
Я придумаю себе новую жизнь или тоже погибну.
Вспомнился Мин Дойнос. Он тоже пытался разделаться с Гарой, но - по веской причине.
Мин был прав. Они похожи друг на друга больше, чем она сознавала.
***
– Тебя что, распирало? Не мог подождать, когда вернемся на базу?
– Нет, сэр. Никак нет.
– У нее была масса возможностей убить любого из нас! Не тянет она на угрозу, тебе не кажется?
– Со всем моим уважением, сэр, но я думал об этом. У вас получается, будто Лара не сотрудничала ни с Зсин-жем, ни с Империей… А я хочу сказать, что у буфетчика Галея тоже было много шансов ударить ножом вас или генерала Соло. Если следовать вашей логике, получается, будто в промежутке между уходом «Мон Ремонды» и днем, когда он убил доктора Гаст, ему можно было доверять.
Мордашка посмотрел на начальство.
– Сэр, я поступил так, как считал правильным, - упрямо сказал он.
– А что тебе говорит интуиция?
Гарик понурился. После длительного молчания он все-таки поднял голову.
– Что Лара нам не враг, - выдавил Мордашка. - Она нас не предавала.
– Но ты себе не поверил.
Ведж уже не спрашивал, он утверждал.
– Нет, сэр, поверил. Но не стал полагаться на интуицию. Доверься я предчувствиям, то в случае ошибки мне пришлось бы отвечать за любое преступление Лары.
Не получив ответа, Мордашка осторожно глянул на командира. Ведж рассматривал его с отвращением.
– Хочешь знать мое неофициальное мнение, Лоран? Я лично думаю, что ты попросту обосрался. Ситуацию можно было разрешить с меньшими потерями.
Мордашка сумрачно кивнул. Он и без Антиллеса чувствовал себя вонючкой.
– Но ничего неправильного в твоих рассуждениях нет, - продолжал Ведж. - Наоборот. Не хватает, правда, данных для полного анализа и верного вывода. Я хочу, чтобы ты накрепко зазубрил вот что. Офицеру, который не умеет полагаться на собственные предчувствия и не хочет отвечать за подчиненных, под страхом смерти запрещено доверять командование.
Лоран обдумал услышанное.
– Вы правы, сэр.
– Так или и научись доверять. А потом возвращайся к своему подразделению и развлекай ребят, пока не начнут хотя бы кисло улыбаться.
***
В одиночестве ему дали побыть не дольше минуты. В дверь опять постучали. Ведж помотал головой. День складывался на редкость погано.
– Не заперто!
В кабинет вошел Мин Дойнос. По нему можно было изучать стойку «смирно» и демонстрировать новобранцам в качестве идеального примера.
Ведж оставил его стоять. Прошло всего несколько месяцев после того, как Дойнос вошел к нему в первый раз. Тогда он точно так же каменел, вытянувшись во фрунт. И как тогда, лицо Мина ничего не выражало, а взгляд упирался в переборку у Веджа над головой. Ан-тиллесу показалось, что дюрастил вот-вот треснет.
– Что надо? - нелюбезно поинтересовался Ведж.
– После размышлений я пришел к выводу, что мое предыдущее намерение обосновано, сэр. Я хочу официально подать прошение об отставке. Это единственное, что я могу сделать.
Ведж подождал, но Мин не собирался ему помогать.
– Почему?
– Своими действиями я опозорил подразделение и несомненно положил конец своей летной карьере, Я хочу… я думаю, лучше уж самому» все закончить, не причиняя больше беспокойства вам или эскадрилье.
Да, и как в первый раз, Мин прятал мысли и переживания за непроницаемой маской, чтобы не сорваться при посторонних, и взвешивал, проверял, уточнял каждое слово.
– Извини, - сказал Ведж. - Я прослушал окончание речи. «Все закончить», так? А дальше?
– Не причиняя беспокойства вам или эскадрилье, сэр.
Антиллес вздохнул. Он нагнулся, расшнуровал правый ботинок, стянул обувку с ноги и водрузил на стол.
– Ты тоже, Дойнос. Правый ботинок. Ставь рядом. Совершенная идеальная маска слегка перекосилась, из-под нее выглянул растерянный, одинокий и несчастный пацан.
– С-сэр… я не понимаю.
– А что тут понимать? Выполняй приказ.
Когда на столе, потеснив инфочипы, красовалась пара ботинок, Ведж уселся в кресло и задрал ноги на столешницу.
– Присаживайся, лейтенант. И ноги на стол. Это приказ.
Так они и сидели, два офицера, друг против друга, разглядывали друг друга и молчали. Первым не выдержал Мин.
– Сэр, у меня сложилось впечатление, что вы несерьезно отнеслись к моему рапорту.
– Ты умрешь от изумления, узнав, насколько серь-езно я к нему отношусь. А теперь, лейтенант, произнеси свою речь с самого первого слова. Не стесняйся, давай, ты же ее наизусть зазубрил. Она начинается словами: «своими действиями я опозорил».
– Вы издеваетесь!
– Нет, проверяю теорию. Видишь ли, лейтенант, я считаю, что в глупой ситуации невозможно произнести вызубренный текст, поэтому буду говорить вместо тебя, - Ведж принялся загибать пальцы. - Ты принимаешь всю ответственность за свои проступки. Ты мужественно собираешься в одиночку общаться со следователями, лишь бы уберечь эскадрилью. Ты даже принес извинения. Как ловко ты делаешь себе укол обезболивающего, чтобы ничего не чувствовать, когда твои друзья и сослуживцы начнут говорить то, что они о тебе думают. Щеки Дойноса вспыхнули. Мин вскочил на ноги.
– Я пришел сюда не для того, чтобы вы делали из меня посмешище…
– Сядь! - рявкнул Ведж.
Мин от неожиданности повиновался.
– Ноги на стол, - голос Антиллеса не становился мягче. - Живо.
Мин нехотя выполнил распоряжение, щеки его по-прежнему были пунцовыми.
– Так-то лучше. А теперь попытаемся обойтись без речей. Я хочу слышать твои настоящий голос. Начинай.
Губы Дойноса шевелились; пилот беззвучно ругался. Потом он сказал: - Я пришел, чтобы подать в отставку.
– Потому что так хочешь или потому что должен?
– Потому что лучше и безопаснее катапультироваться до того, как напорешься на торпеду.
– Занятный оборот в свете последних событий. И кто эта торпеда?
– Расследование инцидента на Кидриффе. И, если так можно выразиться, вы, сэр.
– Я собираюсь вышибить тебя из армии?
– Совершенно верно, сэр. Вам придется.
– Я не давал разрешения говорить за меня, лейтенант. Но давай предположим, что за меня поработают следователи, а я пальцем о палец не ударю. Почему тебя выгонят?
– Потому что я преднамеренно выстрелил в товарища по эскадрилье… в капитулировавшего противника… в… в кем бы она ни была, - Мин вдруг осип. - Хотя мне запретил старший по званию офицер.
– В ангаре ты утверждал, что не помнишь, как стрелял. Ничего не помнишь о тех секундах, когда развернул машину и запустил протонную торпеду. Что, память вернулась?
– Никак нет, сэр.
– Так откуда тебе известно, что ты стрелял преднамеренно?
Мин хмурил брови. Потом: - Я… я… можно, я спущу ноги со стола? Я чувствую себя глупо.
– Нельзя. Тебе полагается чувствовать себя глупо. Чтобы неповадно было заговаривать мне зубы приготовленными заранее и отрепетированными речами. А можно тебе обдумать ответ.
Дойнос благоразумно внял совету. Попутно он сделал несколько глубоких вдохов; краска медленно сходила с его скул.
– Я решил… что это было преднамеренно, потому что… я часто думал о том, как поступлю, если увижу в рамке прицела предателя. Я всегда стрелял.
– Ну наконец-то! А теперь, основываясь на воспоминаниях, скажи, ты преднамеренно выстрелил в офицера Нотсидь?
– Я не знаю.
– Ты преднамеренно нарушил приказ старшего офицера?
– Не знаю!
– Хорошо. Я намерен списать происшествие на случайное срабатывание торпедного аппарата. Так оно и останется в архиве, пока следствие не выяснит противоположного.
– А если все раскопают, я пойду под трибунал.
– Возможно. Но могут ведь и не раскопать. Откуда нам знать? Но следователям придется довольствоваться моими объяснениями, потому что других нет, а значит, за карьеру можешь не беспокоиться. Когда-нибудь в далеком будущем наступит мирное время, когда в армии будет столько пилотов, что выгонять их будут за один чих, Но этого благословенного времени ждать еще очень долго.
Ведж окинул соотечественника оценивающим взглядом.
– Хочешь знать, что, по-моему, произошло?
– Да, сэр.
– По-моему, когда ты осознал, что Нотсилъ частично или полностью виновата в гибели твоих пилотов, то потерял самообладание и совершил попытку казнить ее, чем подверг опасности своих товарищей и ослушался приказа старшего офицера.
Мина словно мешком по голове ударили.
– Так я же и пытаюсь вам все это объяснить! И взять ответственность…
– Не хочешь ты брать ответственность! Ты изо всех сил стараешься от нее отвертеться. Знаешь, что такое - отвечать за себя? Это признавать ошибки и исправлять их.
– Так я же… я запутался. Не понимаю, о чем вы говорите.
– Почему ты утратил контроль? Нет, не так. Почему ни одному пилоту твоей эскадрильи не было известно, что ты способен его потерять?
– Наверное, с головой у меня все еще непорядок.
– И ты конечно же обсуждал этот вопрос с медиками?
– Никак нет, сэр.
– Говорил об этом с пилотами?
– Никак нет, сэр.
– С кем ты побеседовал, чтобы наладить ситуацию? Мин отвернулся; кажется, не хотел, чтобы Ведж смотрел ему в лицо.
– Ни с кем, сэр, - выдавил он.
– Вот поэтому, Дойнос, я и утверждаю, что ты бегаешь от ответственности. Ты либо готов лететь, либо нет. Как будем выяснять?
– Я… я обращусь к врачам.
– Сначала поговори с кем-нибудь из эскадрильи. Одним, с двумя… Спускать давление лучше всего в атмосфере, а не в вакууме. А потом пойдешь к медикам.
Мин сделал все, чтобы не встречаться с Антиллесом взглядом, но все же кивнул.
– Ты отстраняешься от полетов, пока кто-нибудь не заверит меня, что ты годен. И этим существом будешь не ты.
Мин стеснительно поднял голову, еще раз кивнул.
– Ясно, сэр.
– Знаешь, Дойнос, сегодня ты совершил один потрясающе хороший поступок, хотя, вероятно, сам не подозреваешь об этом. Твой астродроид и записи в черном ящике доказывают, что ты взорвал торпеду до того, как она попала в Лорана, - Я не помню этого, сэр.
– Но именно поэтому я не приму твою отставку. Пошел вон отсюда, Дойнос.
Мин снял ноги со стола.
– Разрешите вопрос, сэр?
– Валяй.
– В ангаре вы спросили меня… Вы хотели узнать, если мы вновь увидим Лару, кому из Призраков я поручил бы убить ее вместо меня. Можете опять смеяться надо мной, сэр, но я не понял вопроса. Что он означает?
– Сначала дай ответ. Потом растолкую.
– Не уверен, что сумею. Я не хочу ее убивать… больше не хочу. Я не желаю ей смерти. Я даже не уверен, что хочу, чтобы ее наказали. Она выдала моих пилотов Три-гиту, да, она была врагом, а потом стала кем-то, кто врагом не был, - Мин беспомощно пожал плечами. - Не знаю, чего я хочу.
– Так я и думал. Что ж, ты честно заработал объяснение. Во-первых, я хотел выяснить твою реакцию на тот случай, если кто-нибудь из наших застрелит Лару.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
– Молчи, - перебил соотечественника Антиллес. - Я не требую ответа немедленно. Вольно.
Дойнос повернулся. Проныры, Призраки, все они стояли неподалеку и смотрели на него.
У кого-то в глазах был гнев, у кого-то смущение. Боль - у Тирии. Вот перед кем он действительно был виноват.
Тирия его никогда не простит.
Но теперь это не имеет значения, потому что он сам себя не простит.
За спиной прозвучал голос Антиллеса; коммандер перенаправил бешенство на следующую мишень.
– Капитан Лоран! Есть разговор. Ко мне. Сейчас же.
***
Первый прыжок унес ее с Кидриффа, второй она совершила, посоветовавшись с астродроидом; на него ушло больше времени, но впереди ее ждала система Хальмад, где они с Призраками не так давно изображали пиратов.
На брошенной ими базе она сможет заправить машину, перепрограммирует астродроида и наведет справки.
Но это потом, а сейчас она осталась наедине с невеселыми мыслями.
С единственной и очень грустной мыслью.
Аара Нотсиль умерла.
Лара была лишь временной маской, убежищем, где можно было спрятаться и откуда легко уговаривать военачальника Зсинжа обратить на себя внимание. Способом проникнуть в Призрачную эскадрилью и тем повысить свою значимость в глазах нового работодателя. А когда безупречная подготовка затрещала по швам, Лара превратилась в истончающийся дефлекторный щит между ней и тем днем, когда друзья обратятся против нее.
И время пришло. Щит обрушен, Аара Нотсиль мертва.
У нее больше нет имени. Она родилась под именем Петотель, но Гара была такой несчастной, запутавшейся девчонкой, без цели и собственного мнения. Без будущего.
Не осталось в живых ни родных, ни друзей, кто знал бы ее под этим именем. Итак, Тара тоже в могиле.
Но вот Кирни Слейн,.. та просуществовала несколько беззаботных недель, безгрешна и весела. Мотылек, порхающий от одного офицера к другому, девушка, которую интересуют лишь дорогие кафе, магазины и танцы.
Глупенькая пустышка, но она была счастлива.
Интересно, если надеть прежнюю кожу, придется ли та впору? И вернется ли наивная жизнерадостность Кирни, ее уверенность, что жизнь стоит того, чтобы жить?
Гара мертва, Лара только что умерла. Она откликалась на их имена, но их больше нет.
Я - Кирни Слейн.
Я еще не жила.
Я придумаю себе новую жизнь или тоже погибну.
Вспомнился Мин Дойнос. Он тоже пытался разделаться с Гарой, но - по веской причине.
Мин был прав. Они похожи друг на друга больше, чем она сознавала.
***
– Тебя что, распирало? Не мог подождать, когда вернемся на базу?
– Нет, сэр. Никак нет.
– У нее была масса возможностей убить любого из нас! Не тянет она на угрозу, тебе не кажется?
– Со всем моим уважением, сэр, но я думал об этом. У вас получается, будто Лара не сотрудничала ни с Зсин-жем, ни с Империей… А я хочу сказать, что у буфетчика Галея тоже было много шансов ударить ножом вас или генерала Соло. Если следовать вашей логике, получается, будто в промежутке между уходом «Мон Ремонды» и днем, когда он убил доктора Гаст, ему можно было доверять.
Мордашка посмотрел на начальство.
– Сэр, я поступил так, как считал правильным, - упрямо сказал он.
– А что тебе говорит интуиция?
Гарик понурился. После длительного молчания он все-таки поднял голову.
– Что Лара нам не враг, - выдавил Мордашка. - Она нас не предавала.
– Но ты себе не поверил.
Ведж уже не спрашивал, он утверждал.
– Нет, сэр, поверил. Но не стал полагаться на интуицию. Доверься я предчувствиям, то в случае ошибки мне пришлось бы отвечать за любое преступление Лары.
Не получив ответа, Мордашка осторожно глянул на командира. Ведж рассматривал его с отвращением.
– Хочешь знать мое неофициальное мнение, Лоран? Я лично думаю, что ты попросту обосрался. Ситуацию можно было разрешить с меньшими потерями.
Мордашка сумрачно кивнул. Он и без Антиллеса чувствовал себя вонючкой.
– Но ничего неправильного в твоих рассуждениях нет, - продолжал Ведж. - Наоборот. Не хватает, правда, данных для полного анализа и верного вывода. Я хочу, чтобы ты накрепко зазубрил вот что. Офицеру, который не умеет полагаться на собственные предчувствия и не хочет отвечать за подчиненных, под страхом смерти запрещено доверять командование.
Лоран обдумал услышанное.
– Вы правы, сэр.
– Так или и научись доверять. А потом возвращайся к своему подразделению и развлекай ребят, пока не начнут хотя бы кисло улыбаться.
***
В одиночестве ему дали побыть не дольше минуты. В дверь опять постучали. Ведж помотал головой. День складывался на редкость погано.
– Не заперто!
В кабинет вошел Мин Дойнос. По нему можно было изучать стойку «смирно» и демонстрировать новобранцам в качестве идеального примера.
Ведж оставил его стоять. Прошло всего несколько месяцев после того, как Дойнос вошел к нему в первый раз. Тогда он точно так же каменел, вытянувшись во фрунт. И как тогда, лицо Мина ничего не выражало, а взгляд упирался в переборку у Веджа над головой. Ан-тиллесу показалось, что дюрастил вот-вот треснет.
– Что надо? - нелюбезно поинтересовался Ведж.
– После размышлений я пришел к выводу, что мое предыдущее намерение обосновано, сэр. Я хочу официально подать прошение об отставке. Это единственное, что я могу сделать.
Ведж подождал, но Мин не собирался ему помогать.
– Почему?
– Своими действиями я опозорил подразделение и несомненно положил конец своей летной карьере, Я хочу… я думаю, лучше уж самому» все закончить, не причиняя больше беспокойства вам или эскадрилье.
Да, и как в первый раз, Мин прятал мысли и переживания за непроницаемой маской, чтобы не сорваться при посторонних, и взвешивал, проверял, уточнял каждое слово.
– Извини, - сказал Ведж. - Я прослушал окончание речи. «Все закончить», так? А дальше?
– Не причиняя беспокойства вам или эскадрилье, сэр.
Антиллес вздохнул. Он нагнулся, расшнуровал правый ботинок, стянул обувку с ноги и водрузил на стол.
– Ты тоже, Дойнос. Правый ботинок. Ставь рядом. Совершенная идеальная маска слегка перекосилась, из-под нее выглянул растерянный, одинокий и несчастный пацан.
– С-сэр… я не понимаю.
– А что тут понимать? Выполняй приказ.
Когда на столе, потеснив инфочипы, красовалась пара ботинок, Ведж уселся в кресло и задрал ноги на столешницу.
– Присаживайся, лейтенант. И ноги на стол. Это приказ.
Так они и сидели, два офицера, друг против друга, разглядывали друг друга и молчали. Первым не выдержал Мин.
– Сэр, у меня сложилось впечатление, что вы несерьезно отнеслись к моему рапорту.
– Ты умрешь от изумления, узнав, насколько серь-езно я к нему отношусь. А теперь, лейтенант, произнеси свою речь с самого первого слова. Не стесняйся, давай, ты же ее наизусть зазубрил. Она начинается словами: «своими действиями я опозорил».
– Вы издеваетесь!
– Нет, проверяю теорию. Видишь ли, лейтенант, я считаю, что в глупой ситуации невозможно произнести вызубренный текст, поэтому буду говорить вместо тебя, - Ведж принялся загибать пальцы. - Ты принимаешь всю ответственность за свои проступки. Ты мужественно собираешься в одиночку общаться со следователями, лишь бы уберечь эскадрилью. Ты даже принес извинения. Как ловко ты делаешь себе укол обезболивающего, чтобы ничего не чувствовать, когда твои друзья и сослуживцы начнут говорить то, что они о тебе думают. Щеки Дойноса вспыхнули. Мин вскочил на ноги.
– Я пришел сюда не для того, чтобы вы делали из меня посмешище…
– Сядь! - рявкнул Ведж.
Мин от неожиданности повиновался.
– Ноги на стол, - голос Антиллеса не становился мягче. - Живо.
Мин нехотя выполнил распоряжение, щеки его по-прежнему были пунцовыми.
– Так-то лучше. А теперь попытаемся обойтись без речей. Я хочу слышать твои настоящий голос. Начинай.
Губы Дойноса шевелились; пилот беззвучно ругался. Потом он сказал: - Я пришел, чтобы подать в отставку.
– Потому что так хочешь или потому что должен?
– Потому что лучше и безопаснее катапультироваться до того, как напорешься на торпеду.
– Занятный оборот в свете последних событий. И кто эта торпеда?
– Расследование инцидента на Кидриффе. И, если так можно выразиться, вы, сэр.
– Я собираюсь вышибить тебя из армии?
– Совершенно верно, сэр. Вам придется.
– Я не давал разрешения говорить за меня, лейтенант. Но давай предположим, что за меня поработают следователи, а я пальцем о палец не ударю. Почему тебя выгонят?
– Потому что я преднамеренно выстрелил в товарища по эскадрилье… в капитулировавшего противника… в… в кем бы она ни была, - Мин вдруг осип. - Хотя мне запретил старший по званию офицер.
– В ангаре ты утверждал, что не помнишь, как стрелял. Ничего не помнишь о тех секундах, когда развернул машину и запустил протонную торпеду. Что, память вернулась?
– Никак нет, сэр.
– Так откуда тебе известно, что ты стрелял преднамеренно?
Мин хмурил брови. Потом: - Я… я… можно, я спущу ноги со стола? Я чувствую себя глупо.
– Нельзя. Тебе полагается чувствовать себя глупо. Чтобы неповадно было заговаривать мне зубы приготовленными заранее и отрепетированными речами. А можно тебе обдумать ответ.
Дойнос благоразумно внял совету. Попутно он сделал несколько глубоких вдохов; краска медленно сходила с его скул.
– Я решил… что это было преднамеренно, потому что… я часто думал о том, как поступлю, если увижу в рамке прицела предателя. Я всегда стрелял.
– Ну наконец-то! А теперь, основываясь на воспоминаниях, скажи, ты преднамеренно выстрелил в офицера Нотсидь?
– Я не знаю.
– Ты преднамеренно нарушил приказ старшего офицера?
– Не знаю!
– Хорошо. Я намерен списать происшествие на случайное срабатывание торпедного аппарата. Так оно и останется в архиве, пока следствие не выяснит противоположного.
– А если все раскопают, я пойду под трибунал.
– Возможно. Но могут ведь и не раскопать. Откуда нам знать? Но следователям придется довольствоваться моими объяснениями, потому что других нет, а значит, за карьеру можешь не беспокоиться. Когда-нибудь в далеком будущем наступит мирное время, когда в армии будет столько пилотов, что выгонять их будут за один чих, Но этого благословенного времени ждать еще очень долго.
Ведж окинул соотечественника оценивающим взглядом.
– Хочешь знать, что, по-моему, произошло?
– Да, сэр.
– По-моему, когда ты осознал, что Нотсилъ частично или полностью виновата в гибели твоих пилотов, то потерял самообладание и совершил попытку казнить ее, чем подверг опасности своих товарищей и ослушался приказа старшего офицера.
Мина словно мешком по голове ударили.
– Так я же и пытаюсь вам все это объяснить! И взять ответственность…
– Не хочешь ты брать ответственность! Ты изо всех сил стараешься от нее отвертеться. Знаешь, что такое - отвечать за себя? Это признавать ошибки и исправлять их.
– Так я же… я запутался. Не понимаю, о чем вы говорите.
– Почему ты утратил контроль? Нет, не так. Почему ни одному пилоту твоей эскадрильи не было известно, что ты способен его потерять?
– Наверное, с головой у меня все еще непорядок.
– И ты конечно же обсуждал этот вопрос с медиками?
– Никак нет, сэр.
– Говорил об этом с пилотами?
– Никак нет, сэр.
– С кем ты побеседовал, чтобы наладить ситуацию? Мин отвернулся; кажется, не хотел, чтобы Ведж смотрел ему в лицо.
– Ни с кем, сэр, - выдавил он.
– Вот поэтому, Дойнос, я и утверждаю, что ты бегаешь от ответственности. Ты либо готов лететь, либо нет. Как будем выяснять?
– Я… я обращусь к врачам.
– Сначала поговори с кем-нибудь из эскадрильи. Одним, с двумя… Спускать давление лучше всего в атмосфере, а не в вакууме. А потом пойдешь к медикам.
Мин сделал все, чтобы не встречаться с Антиллесом взглядом, но все же кивнул.
– Ты отстраняешься от полетов, пока кто-нибудь не заверит меня, что ты годен. И этим существом будешь не ты.
Мин стеснительно поднял голову, еще раз кивнул.
– Ясно, сэр.
– Знаешь, Дойнос, сегодня ты совершил один потрясающе хороший поступок, хотя, вероятно, сам не подозреваешь об этом. Твой астродроид и записи в черном ящике доказывают, что ты взорвал торпеду до того, как она попала в Лорана, - Я не помню этого, сэр.
– Но именно поэтому я не приму твою отставку. Пошел вон отсюда, Дойнос.
Мин снял ноги со стола.
– Разрешите вопрос, сэр?
– Валяй.
– В ангаре вы спросили меня… Вы хотели узнать, если мы вновь увидим Лару, кому из Призраков я поручил бы убить ее вместо меня. Можете опять смеяться надо мной, сэр, но я не понял вопроса. Что он означает?
– Сначала дай ответ. Потом растолкую.
– Не уверен, что сумею. Я не хочу ее убивать… больше не хочу. Я не желаю ей смерти. Я даже не уверен, что хочу, чтобы ее наказали. Она выдала моих пилотов Три-гиту, да, она была врагом, а потом стала кем-то, кто врагом не был, - Мин беспомощно пожал плечами. - Не знаю, чего я хочу.
– Так я и думал. Что ж, ты честно заработал объяснение. Во-первых, я хотел выяснить твою реакцию на тот случай, если кто-нибудь из наших застрелит Лару.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57