Он, не раздеваясь, лег на койку, но заснуть не смог - возникло чувство, что сегодня что-то изменится.
Час ожидания, может чуть больше, или чуть меньше. В тюрьме, в одиночке, время не имеет большого значения.
Шаги в коридоре замерли возле двери его камеры, он спустил с койки ноги, сел, выжидающе глядя на дверь. Скрежетнул замок, на пол упал прямоугольник света.
- На выход с вещами.
Назаров сунул ноги в ботинки, подхватил пиджак. Ботинки болтались на ногах, хлопали каблуками по полу.
- Руки за спину, лицом к стене.
Охранник в черной фуражке с синим околышем, в темно-синей тужурке с одной продольной полоской на петлице запер дверь. Вид у него был сонный и равнодушный.
- Направо, вперед.
Кто-то сейчас слушает в камере шаги мимо двери и радуется, что ведут не его, а кто-то, возможно, так же, как и Назаров, уставший от ожидания, желает скорейшего исхода. Какого? Все равно. Уже все равно.
В конце коридора охранник отомкнул решетку. Другой охранник, в такой же форме, но с кругом белой эмали в петлицах, повел его дальше. Из подвала, по служебной лестнице они поднялись на третий этаж. Широкий пустынный коридор, отделанные деревянными панелями стены, запертые двери. Возле одной из них охранник остановился, постучал, открыл дверь и отступил, пропуская Назарова. Войдя следом, вытянулся перед офицером со шпалой в петлице, сидящим за небольшим столом.
- Заключенный Назаров доставлен.
- Можете идти.
Офицер медленно поднялся из-за стола. Он был на полголовы ниже Александра, с редкими прилизанными волосами на костистом черепе. Остановившись в двух шагах, лейтенант скептически оглядел его, потянул носом, брезгливо сморщился.
- Надо бы, конечно, отмыть, ну да ладно, - как бы размышляя, пробормотал он.
Расправив гимнастерку, он направился к высокой двери, осторожно постучал и, получив приглашение, вошел, оставив Назарова одного.
Здесь, на выходящем во внутренний двор окне, решетки не было. Назаров вытянул шею, стараясь что-нибудь разглядеть. Не удалось - поздний вечер и низкие облака не позволили ничего увидеть.
Офицер вернулся, оставив дверь приоткрытой.
- Заходите.
В кабинете горела только лампа с зеленым абажуром в конце длинного письменного стола темного дерева. Вдоль стола стоял ряд вплотную придвинутых стульев. В торце стола, откинувшись так, что лицо скрывалось в тени, сидел человек в форме Государственной Безопасности. Назаров различил три ромба в петлице, попытался вспомнить, какому рангу соответствуют три ромба, но не смог.
- Земцов, - негромко сказал мужчина, - организуй два стакана чаю. Вам с лимоном, Александр Владимирович?
- Э-э…, - смешался Назаров, не ожидая такого приема, - да, если не затруднит.
- Не затруднит, - усмехнулся офицер, - проходите поближе, присаживайтесь. Разговор предстоит долгий.
Назаров подошел ближе, отодвинул стул с высокой спинкой, неловко присел, прямо таки чувствуя, что распространяет запах немытого тела.
Офицер подался вперед, лампа осветило его усталое лицо с резкими глубокими морщинами на лбу. Выдающийся вперед подбородок говорил об упрямстве и сильной воле, покрасневшие глаза пытливо смотрели на Александра.
- Поздравляю вас, Александр Владимирович, ваша проверка закончена. Можно сказать, что все почти в порядке.
- Благодарю…, - Назаров вскочил со стула, - простите, я не знаю вашего звания.
- Это простительно. Да вы сидите. Вас ведь не было в стране три, нет, почти четыре с половиной года?
- Так точно.
- Я комиссар Государственной Безопасности третьего ранга. Ваше звание в нынешней табели о рангах звучит, как лейтенант Государственной Безопасности, что соответствует общевойсковому званию капитан.
Комиссар встал из за стола, заложил руки за спину и прошелся по кабинету. Из приемной, постучав, вошел лейтенант с подносом, на котором стояли два стакана в подстаканниках, небольшой чайник, блюдце с лимоном и сахарница. Комиссар принял у него поднос и отпустил кивком головы.
- Вам покрепче?
- Если можно.
- Можно, можно. Кладите сахар, берите лимон.
Назаров размешал сахар, поднес стакан к губам. От запаха свежего чая и лимона закружилась голова. Комиссар с легкой усмешкой смотрел на него.
- А у вас бледный вид, - сказал он, - конечно, у нас тут не Ривьера, но что ж вы так за неделю расклеились?
- Я не бывал на Ривьере, товарищ комиссар третьего ранга, - глухо сказал Назаров.
- Что так? Жили во Франции и не побывали на Ривьере. Ладно, оставим шутки. Я сказал вам, что проверка почти окончена. Почти, - он сделал паузу, выделяя сказанное, - сами понимаете, что навести справки в Европе относительно пребывания человека сейчас довольно сложно. Скажу прямо: нам не удалось прояснить, чем вы занимались до прибытия во Францию.
- Я все написал…
- Доверяй, но проверяй, так? Так. К сожалению, по линии разведки вы больше не сможете быть задействованы в Европе. Скорее всего, немцы сфотографировали вас в ле Бурже, когда вы проходили паспортный контроль. А поскольку вся Европа сейчас под немцами…
- Этого можно было избежать…
- Попрошу меня не перебивать, товарищ лейтенант! Чего надо избегать и чего избегать не следует, позвольте решать нам, - резко осадил Назарова комиссар.
- Прошу прощения.
Комиссар откинулся на стуле, голос его опять стал мягким.
- Да вы наливайте себе еще, не стесняйтесь. Да, о чем это мы? Ага, проверка. Так вот: за вас поручился ваш бывший командир, а поскольку ему доверяет высшее руководство страны, нам вполне хватило его поручительства. Но, повторяю, путь в иностранный отдел отныне для вас закрыт, боюсь, навсегда. Мы, конечно, не должны разбрасываться столь ценными кадрами, а потому вы остаетесь работать в структуре НКВД-НКГБ.
- Благодарю, товарищ комиссар.
- Садитесь, я еще не закончил, - комиссар помолчал, помешивая чай в стакане. Серебряная ложечка тихо позвякивала, чай закручивался воронкой.
Назаров почувствовал на себе пристальный взгляд и сделал вид, что обдумывает услышанное.
- Что вы знаете об архипелаге Новая Земля?
Александр поперхнулся чаем. Час от часу не легче. Он попытался вспомнить, что он слышал об архипелаге.
- Расположен за Полярным кругом, по-моему, разделяет Баренцево и Карское море. Стратегического значения не имеет, кажется.
- Не имел, пока не был открыт Северный Морской Путь, - уточнил собеседник, - но речь не об этом. Ваше новое назначение напрямую связано с Новой Землей. Я введу вас в курс дела, - комиссар помолчал, пожевал губами. - Итак: около трех лет назад в системе Государственной Безопасности была разоблачена группа врагов страны. Среди них были такие, как Бокий , к примеру. Как ни странно, большинство из них оказались замешаны в странные отношения с некими организациями оккультного толка. После устранения проникших в НКВД врагов, эти организации были взяты под контроль, с целью проверки их деятельности. Среди членов тайных обществ были выявлены видные ученые, связанные с изучением психики человека. Я не буду называть вам фамилий, но скажу, что в работе обществ принимала участие профессура нескольких высших учебных заведений, связанных с медициной, историей, философией, в частности, из Ленинградского института изучения мозга и психической деятельности. В некоторых областях эти дисциплины соприкасаются с древними оккультными учениями. Вышеназванные члены обществ трудились в лаборатории нейроэнергетики, финансируемой непосредственно изобличенными врагами народа. Мы взяли под контроль работу этих ученых, поскольку результаты напрямую способствуют обеспечению безопасности нашего государства. Эти люди сейчас и работают в спецлагере на архипелаге Новая Земля.
Комиссар откашлялся, сделал несколько глотков чая.
- Ваше задание: вы назначаетесь комендантом лагеря. Всеми силами и средствами вы должны способствовать проводимой находящимися там людьми работе, какой бы странной она вам не показалась. В поселке, в нескольких километрах от лагеря есть радиостанция. Все доклады отсылать непосредственно на мое имя не реже двух раз в месяц. Для всех вы - работник контрразведки, переведенный в Главное Управление Лагерей после неудачного выполнения задания. Конечно, руководитель проекта, Барченко, Александр Васильевич, будет в курсе. При общении с ним советую проявить твердость. В деле о группе так называемых «кремлевских магов» напротив его имени стоит пометка: расстрелян по приговору суда. Напомните ему, что исполнение приговора не отменено, а только отложено. Своих сотрудников Барченко подбирал сам. То есть, без его усилий эти люди, скорее всего, до сих пор оставались бы вне нашего поля зрения. На этом тоже можно сыграть. Неофициальное название лагеря - бестиарий, можете использовать его в своих радиограммах. Там начинают происходить непонятные вещи, товарищ лейтенант, и ваша задача держать нас в курсе событий. Вот, собственно, и все, что вам следует знать. Вам все ясно?
Назаров, несколько озадаченный свалившейся на него информацией, задумчиво кивнул.
- Когда я должен отбыть?
- Самолет будет ждать вас завтра на Тушинском аэродроме в двенадцать дня.
- Товарищ комиссар, я не был в Москве почти пять лет…
- Насколько я знаю, родных у вас не осталось, да и время не ждет. Самолет доставит вас в Архангельск, дальше морем. Максимум через десять вы должны приступить к работе. Повторю: ваша задача обеспечить нормальную работу ученых. Никакого самоуправства, никаких жестких мер. Прежний начальник лагеря грешил этим. Впрочем, он вряд ли понимал важность стоящих перед ним задач и к тому же был не из нашего ведомства.
- Его отозвали?
- Произошел несчастный случай. Во всяком случае, так мне доложили. Кстати, вот вы и разберитесь, что случилось на самом деле. Если вопросов нет - можете быть свободны. Вас доставят в нашу гостиницу, приведете себя в порядок, составите список необходимых вещей. Завтра в десять ноль - ноль за вами заедут, - комиссар поднялся с места, протянул руку, - желаю удачи, товарищ лейтенант.
Назаров залпом допил чай, пожал протянутую руку и, все еще ошарашенный, направился к двери.
- Кстати, Александр Владимирович, вы знаете, что за вашу голову франкисты назначили довольно солидное вознаграждение.
- Да, я в курсе, товарищ комиссар третьего ранга. Постараюсь, чтобы никто не разбогател за мой счет.
Вещи ему вернули все, но по прибытию в гостиницу для сотрудников НКВД, он обнаружил в номере военную форму с прямоугольниками в петлицах. На столе, в новенькой, пахшей кожей кобуре, лежал пистолет «ТТ». Назаров наполнил ванну, и долго в ней блаженствовал. Ужин ему принесли в номер, поскольку дежурный по этажу прозрачно намекнул, что выходить из номера Назарову не стоит. Поужинав, он примерил форму. Все было по его размерам, только шапка немного великовата.
Дежурный поднял его в восемь, Назаров проглотил завтрак и еще час сидел возле окна, наблюдая за жизнью старой московской улицы. «Словно и не уезжал никуда», - подумал он. Так же бегали и швырялись снежками мальчишки, дворник-татарин гонял их, размахивая метлой. В окнах дома напротив, за отдернутыми ситцевыми занавесками, стояли на подоконниках горшки с геранью и столетником.
Машин на улице Горького было немного, падал легкий снежок. Промелькнуло мимо здание Главпочтамта, Белорусский вокзал. Тушинский аэродром находился почти за городом. Вдалеке, через замерзшую Москва реку, на холмах, виднелась деревенька Строгино. Там он провел несколько летних каникул у бабки с дедом. Наверное, осталась еще какая-нибудь дальняя родня в деревне, но когда теперь туда попадешь. Да и узнают ли в лейтенанте госбезопасности драчливого Сашку Назарова бывшие детские друзья? Автомобиль подвез его прямо на летное поле. «Старый знакомый», - улыбнулся Назаров, увидев прогревающий двигатели «Дуглас». Только этот, в отличие о того, на котором он летел в Москву, был темно-зеленого цвета.
Стоящий возле трапа пилот приветливо кивнул ему.
- Вы с нами летите?
- Я.
- Прошу, - сказал летчик, раскатывая букву «Р» и картинно отводя руку в сторону трапа, - экипаж под парами. Вася, - крикнул он бортмеханику, мочившемуся у хвоста самолета, - хватит землю удобрять. Вам, кстати, тоже рекомендую, - обратился он к Назарову, - летим без посадки.
- Да вроде пока не хочется, - пожал плечами Александр.
- Тогда все, по местам.
Взвихрился под винтами снег, напоминая взлет с Киевского аэродрома, поле опрокинулось, ушло назад. Летчик заложил крутой вираж, ложась на курс. В отличие от «Дугласа», на котором Александр летел из Парижа, в этом не было ни салона, обшитого бархатом, ни столика с креслами. По бортам стояли скамейки, а в проходе, закрепленные ремнями, лежали тюки с каким-то грузом. К тому же Назаров уже в первые минуты понял, что шинель не спасет его от холода, тем более, что двигаться, для того, чтобы согреться, было негде. Он уже хотел попроситься к летчикам в кабину, когда из пилотской выглянул бортмеханик и подал ему огромный овчинный тулуп.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Час ожидания, может чуть больше, или чуть меньше. В тюрьме, в одиночке, время не имеет большого значения.
Шаги в коридоре замерли возле двери его камеры, он спустил с койки ноги, сел, выжидающе глядя на дверь. Скрежетнул замок, на пол упал прямоугольник света.
- На выход с вещами.
Назаров сунул ноги в ботинки, подхватил пиджак. Ботинки болтались на ногах, хлопали каблуками по полу.
- Руки за спину, лицом к стене.
Охранник в черной фуражке с синим околышем, в темно-синей тужурке с одной продольной полоской на петлице запер дверь. Вид у него был сонный и равнодушный.
- Направо, вперед.
Кто-то сейчас слушает в камере шаги мимо двери и радуется, что ведут не его, а кто-то, возможно, так же, как и Назаров, уставший от ожидания, желает скорейшего исхода. Какого? Все равно. Уже все равно.
В конце коридора охранник отомкнул решетку. Другой охранник, в такой же форме, но с кругом белой эмали в петлицах, повел его дальше. Из подвала, по служебной лестнице они поднялись на третий этаж. Широкий пустынный коридор, отделанные деревянными панелями стены, запертые двери. Возле одной из них охранник остановился, постучал, открыл дверь и отступил, пропуская Назарова. Войдя следом, вытянулся перед офицером со шпалой в петлице, сидящим за небольшим столом.
- Заключенный Назаров доставлен.
- Можете идти.
Офицер медленно поднялся из-за стола. Он был на полголовы ниже Александра, с редкими прилизанными волосами на костистом черепе. Остановившись в двух шагах, лейтенант скептически оглядел его, потянул носом, брезгливо сморщился.
- Надо бы, конечно, отмыть, ну да ладно, - как бы размышляя, пробормотал он.
Расправив гимнастерку, он направился к высокой двери, осторожно постучал и, получив приглашение, вошел, оставив Назарова одного.
Здесь, на выходящем во внутренний двор окне, решетки не было. Назаров вытянул шею, стараясь что-нибудь разглядеть. Не удалось - поздний вечер и низкие облака не позволили ничего увидеть.
Офицер вернулся, оставив дверь приоткрытой.
- Заходите.
В кабинете горела только лампа с зеленым абажуром в конце длинного письменного стола темного дерева. Вдоль стола стоял ряд вплотную придвинутых стульев. В торце стола, откинувшись так, что лицо скрывалось в тени, сидел человек в форме Государственной Безопасности. Назаров различил три ромба в петлице, попытался вспомнить, какому рангу соответствуют три ромба, но не смог.
- Земцов, - негромко сказал мужчина, - организуй два стакана чаю. Вам с лимоном, Александр Владимирович?
- Э-э…, - смешался Назаров, не ожидая такого приема, - да, если не затруднит.
- Не затруднит, - усмехнулся офицер, - проходите поближе, присаживайтесь. Разговор предстоит долгий.
Назаров подошел ближе, отодвинул стул с высокой спинкой, неловко присел, прямо таки чувствуя, что распространяет запах немытого тела.
Офицер подался вперед, лампа осветило его усталое лицо с резкими глубокими морщинами на лбу. Выдающийся вперед подбородок говорил об упрямстве и сильной воле, покрасневшие глаза пытливо смотрели на Александра.
- Поздравляю вас, Александр Владимирович, ваша проверка закончена. Можно сказать, что все почти в порядке.
- Благодарю…, - Назаров вскочил со стула, - простите, я не знаю вашего звания.
- Это простительно. Да вы сидите. Вас ведь не было в стране три, нет, почти четыре с половиной года?
- Так точно.
- Я комиссар Государственной Безопасности третьего ранга. Ваше звание в нынешней табели о рангах звучит, как лейтенант Государственной Безопасности, что соответствует общевойсковому званию капитан.
Комиссар встал из за стола, заложил руки за спину и прошелся по кабинету. Из приемной, постучав, вошел лейтенант с подносом, на котором стояли два стакана в подстаканниках, небольшой чайник, блюдце с лимоном и сахарница. Комиссар принял у него поднос и отпустил кивком головы.
- Вам покрепче?
- Если можно.
- Можно, можно. Кладите сахар, берите лимон.
Назаров размешал сахар, поднес стакан к губам. От запаха свежего чая и лимона закружилась голова. Комиссар с легкой усмешкой смотрел на него.
- А у вас бледный вид, - сказал он, - конечно, у нас тут не Ривьера, но что ж вы так за неделю расклеились?
- Я не бывал на Ривьере, товарищ комиссар третьего ранга, - глухо сказал Назаров.
- Что так? Жили во Франции и не побывали на Ривьере. Ладно, оставим шутки. Я сказал вам, что проверка почти окончена. Почти, - он сделал паузу, выделяя сказанное, - сами понимаете, что навести справки в Европе относительно пребывания человека сейчас довольно сложно. Скажу прямо: нам не удалось прояснить, чем вы занимались до прибытия во Францию.
- Я все написал…
- Доверяй, но проверяй, так? Так. К сожалению, по линии разведки вы больше не сможете быть задействованы в Европе. Скорее всего, немцы сфотографировали вас в ле Бурже, когда вы проходили паспортный контроль. А поскольку вся Европа сейчас под немцами…
- Этого можно было избежать…
- Попрошу меня не перебивать, товарищ лейтенант! Чего надо избегать и чего избегать не следует, позвольте решать нам, - резко осадил Назарова комиссар.
- Прошу прощения.
Комиссар откинулся на стуле, голос его опять стал мягким.
- Да вы наливайте себе еще, не стесняйтесь. Да, о чем это мы? Ага, проверка. Так вот: за вас поручился ваш бывший командир, а поскольку ему доверяет высшее руководство страны, нам вполне хватило его поручительства. Но, повторяю, путь в иностранный отдел отныне для вас закрыт, боюсь, навсегда. Мы, конечно, не должны разбрасываться столь ценными кадрами, а потому вы остаетесь работать в структуре НКВД-НКГБ.
- Благодарю, товарищ комиссар.
- Садитесь, я еще не закончил, - комиссар помолчал, помешивая чай в стакане. Серебряная ложечка тихо позвякивала, чай закручивался воронкой.
Назаров почувствовал на себе пристальный взгляд и сделал вид, что обдумывает услышанное.
- Что вы знаете об архипелаге Новая Земля?
Александр поперхнулся чаем. Час от часу не легче. Он попытался вспомнить, что он слышал об архипелаге.
- Расположен за Полярным кругом, по-моему, разделяет Баренцево и Карское море. Стратегического значения не имеет, кажется.
- Не имел, пока не был открыт Северный Морской Путь, - уточнил собеседник, - но речь не об этом. Ваше новое назначение напрямую связано с Новой Землей. Я введу вас в курс дела, - комиссар помолчал, пожевал губами. - Итак: около трех лет назад в системе Государственной Безопасности была разоблачена группа врагов страны. Среди них были такие, как Бокий , к примеру. Как ни странно, большинство из них оказались замешаны в странные отношения с некими организациями оккультного толка. После устранения проникших в НКВД врагов, эти организации были взяты под контроль, с целью проверки их деятельности. Среди членов тайных обществ были выявлены видные ученые, связанные с изучением психики человека. Я не буду называть вам фамилий, но скажу, что в работе обществ принимала участие профессура нескольких высших учебных заведений, связанных с медициной, историей, философией, в частности, из Ленинградского института изучения мозга и психической деятельности. В некоторых областях эти дисциплины соприкасаются с древними оккультными учениями. Вышеназванные члены обществ трудились в лаборатории нейроэнергетики, финансируемой непосредственно изобличенными врагами народа. Мы взяли под контроль работу этих ученых, поскольку результаты напрямую способствуют обеспечению безопасности нашего государства. Эти люди сейчас и работают в спецлагере на архипелаге Новая Земля.
Комиссар откашлялся, сделал несколько глотков чая.
- Ваше задание: вы назначаетесь комендантом лагеря. Всеми силами и средствами вы должны способствовать проводимой находящимися там людьми работе, какой бы странной она вам не показалась. В поселке, в нескольких километрах от лагеря есть радиостанция. Все доклады отсылать непосредственно на мое имя не реже двух раз в месяц. Для всех вы - работник контрразведки, переведенный в Главное Управление Лагерей после неудачного выполнения задания. Конечно, руководитель проекта, Барченко, Александр Васильевич, будет в курсе. При общении с ним советую проявить твердость. В деле о группе так называемых «кремлевских магов» напротив его имени стоит пометка: расстрелян по приговору суда. Напомните ему, что исполнение приговора не отменено, а только отложено. Своих сотрудников Барченко подбирал сам. То есть, без его усилий эти люди, скорее всего, до сих пор оставались бы вне нашего поля зрения. На этом тоже можно сыграть. Неофициальное название лагеря - бестиарий, можете использовать его в своих радиограммах. Там начинают происходить непонятные вещи, товарищ лейтенант, и ваша задача держать нас в курсе событий. Вот, собственно, и все, что вам следует знать. Вам все ясно?
Назаров, несколько озадаченный свалившейся на него информацией, задумчиво кивнул.
- Когда я должен отбыть?
- Самолет будет ждать вас завтра на Тушинском аэродроме в двенадцать дня.
- Товарищ комиссар, я не был в Москве почти пять лет…
- Насколько я знаю, родных у вас не осталось, да и время не ждет. Самолет доставит вас в Архангельск, дальше морем. Максимум через десять вы должны приступить к работе. Повторю: ваша задача обеспечить нормальную работу ученых. Никакого самоуправства, никаких жестких мер. Прежний начальник лагеря грешил этим. Впрочем, он вряд ли понимал важность стоящих перед ним задач и к тому же был не из нашего ведомства.
- Его отозвали?
- Произошел несчастный случай. Во всяком случае, так мне доложили. Кстати, вот вы и разберитесь, что случилось на самом деле. Если вопросов нет - можете быть свободны. Вас доставят в нашу гостиницу, приведете себя в порядок, составите список необходимых вещей. Завтра в десять ноль - ноль за вами заедут, - комиссар поднялся с места, протянул руку, - желаю удачи, товарищ лейтенант.
Назаров залпом допил чай, пожал протянутую руку и, все еще ошарашенный, направился к двери.
- Кстати, Александр Владимирович, вы знаете, что за вашу голову франкисты назначили довольно солидное вознаграждение.
- Да, я в курсе, товарищ комиссар третьего ранга. Постараюсь, чтобы никто не разбогател за мой счет.
Вещи ему вернули все, но по прибытию в гостиницу для сотрудников НКВД, он обнаружил в номере военную форму с прямоугольниками в петлицах. На столе, в новенькой, пахшей кожей кобуре, лежал пистолет «ТТ». Назаров наполнил ванну, и долго в ней блаженствовал. Ужин ему принесли в номер, поскольку дежурный по этажу прозрачно намекнул, что выходить из номера Назарову не стоит. Поужинав, он примерил форму. Все было по его размерам, только шапка немного великовата.
Дежурный поднял его в восемь, Назаров проглотил завтрак и еще час сидел возле окна, наблюдая за жизнью старой московской улицы. «Словно и не уезжал никуда», - подумал он. Так же бегали и швырялись снежками мальчишки, дворник-татарин гонял их, размахивая метлой. В окнах дома напротив, за отдернутыми ситцевыми занавесками, стояли на подоконниках горшки с геранью и столетником.
Машин на улице Горького было немного, падал легкий снежок. Промелькнуло мимо здание Главпочтамта, Белорусский вокзал. Тушинский аэродром находился почти за городом. Вдалеке, через замерзшую Москва реку, на холмах, виднелась деревенька Строгино. Там он провел несколько летних каникул у бабки с дедом. Наверное, осталась еще какая-нибудь дальняя родня в деревне, но когда теперь туда попадешь. Да и узнают ли в лейтенанте госбезопасности драчливого Сашку Назарова бывшие детские друзья? Автомобиль подвез его прямо на летное поле. «Старый знакомый», - улыбнулся Назаров, увидев прогревающий двигатели «Дуглас». Только этот, в отличие о того, на котором он летел в Москву, был темно-зеленого цвета.
Стоящий возле трапа пилот приветливо кивнул ему.
- Вы с нами летите?
- Я.
- Прошу, - сказал летчик, раскатывая букву «Р» и картинно отводя руку в сторону трапа, - экипаж под парами. Вася, - крикнул он бортмеханику, мочившемуся у хвоста самолета, - хватит землю удобрять. Вам, кстати, тоже рекомендую, - обратился он к Назарову, - летим без посадки.
- Да вроде пока не хочется, - пожал плечами Александр.
- Тогда все, по местам.
Взвихрился под винтами снег, напоминая взлет с Киевского аэродрома, поле опрокинулось, ушло назад. Летчик заложил крутой вираж, ложась на курс. В отличие от «Дугласа», на котором Александр летел из Парижа, в этом не было ни салона, обшитого бархатом, ни столика с креслами. По бортам стояли скамейки, а в проходе, закрепленные ремнями, лежали тюки с каким-то грузом. К тому же Назаров уже в первые минуты понял, что шинель не спасет его от холода, тем более, что двигаться, для того, чтобы согреться, было негде. Он уже хотел попроситься к летчикам в кабину, когда из пилотской выглянул бортмеханик и подал ему огромный овчинный тулуп.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45