пламя, сожравшее профессора, Боровскую, Илью Данилова и четверых незнакомых ей людей; схватка русских и немцев с чудовищами; гибель Умарова…
Что-то оборвалось в груди. Она повернулась к собеседнику почувствовав холодную решимость.
- Это то, что вы принесете нам? Это новый мир?
- Очищение, хранительница. Это очищение от скверны. А следом пойдем мы.
Она наконец сумела взглянуть ему прямо в лицо и, словно поняв ее желание, он широко раскрыл веки. На Ладу глянули черные, фасеточные глаза и в каждой частице она увидела отражение своего лица. Рука, словно брошенная пружиной, метнулась к благостному лицу, ногти впились в веки, рванули кожу вниз и она вдруг поползла с лица, будто бумажная маска, обнажая розовую в синих прожилках плоть. Яростно вскрикнув, Лада бросилась в туман, туда, где сквозь сверкающие блестки, дрожал призрачный контур «золотых врат».
Крики, шум за спиной, кто-то хватает за одежду… Она рванулась, сбрасывая малицу. Прочь, быстрее прочь отсюда!
Переждав некоторое время, Назаров посмотрел на «врата». Огненный смерч слизнул со скал снег, оплавил камни. Столб света дрожал среди камней, как мираж в пустыне. Назаров вытащил из автомата обойму. Осталось семь патронов. Рядом заворочался Войтюк, сбрасывая с себя осколки камней. Ватник на его спине прогорел, шапку унесло неизвестно куда. Он повернул к Назарову чумазое лицо.
- Это что ж такое делается, товарищ капитан? Вы ж говорили - немецкий десант!
- А что, не было десанта?
- А это кто ж такие, - Войтюк кивнул в сторону обугленных туш.
- Ну что ты пристал, старшина, - с досадой сказал Назаров, - тебе есть разница, в кого стрелять? Враги, они и есть враги. Хоть немец, хоть эти…, ну вон, которые лежат. Считай, еще один десант.
- Ага, - задумался старшина, - ну, что ж, оно может и так.
- У тебя как с патронами?
- Две обоймы.
- Миша, а у тебя как?
- Целый рожок и в этом штук пять.
- Негусто, - проворчал Назаров. Тихо, - он поднял голову, - слышали?
- Чего?
- Вроде, музыка.
- Не может быть, - засомневался старшина.
- Точно говорю. Вот, опять. Кто-то на губной гармошке играет.
- Уж больно тоскливо, - пожаловался Войтюк.
- Черт, знакомая мелодия, - Назаров снова приподнялся над камнями, прислушался, затем лег на спину, так, чтобы его не было видно со стороны немцев. - Ну, что, старшина, объявляем концерт по заявкам?
- Как это?
- А вот, - Назаров откашлялся и негромко запел:
Vor der Kaserne, vor dem grossen Tor
stand eine Laterne, und steht sie noch davor,
so wolln wir uns da wiedersehn,
bei der Laterne wolln wir stehn
wie einst, Lili Marleen.
Гармошка на минуту смолкла, Войтюк крякнул.
- А ловко у вас получается.
- Нравится?
Сквозь метель снова пробилась печальная мелодия и Назаров снова запел вполголоса:
Unsre beiden Schatten sahn wie einer aus;
dass wir so lieb uns hatten, das sah man gleich daraus.
Und alle Leute solln es sehn,
wenn wir bei der Laterne stehn
wie einst, Lili Marleen.
- Надо же, какой ты у нас музыкальный, - сказал Кривокрасов.
Мелодия продолжала наплывать, печальная, чуть загадочная. Назаров замолчал, приподнялся и, привязав к стволу автомата носовой платок, замахал им.
- Вы чего, товарищ капитан? - испуганно прошептал Войтюк.
- Поговорить хочу. Похоже, у нас с немцами общий враг.
- Саш, - позвал его Кривокрасов, - ты, никак, союзника ищешь?
- Угадал, - ответил Назаров, - по отдельности эти твари нас сомнут, - он посмотрел в ту сторону, где залегли остатки десанта, - эх, черт, немецкий-то я подзабыл. Ну, да ладно: Ej, der Musiker, zu uns in die Gefangenschaft zu gehen!
Гармошка смолкла, метрах в двадцати от Назарова мелькнуло кепи.
- Besser du , - голос у немца был хрипловатый, будто простуженный.
- Ich biete an, die Verhandlungen zu beginnen , - крикнул Назаров.
- Ich bin einverstanden .
- Ну, вот, другое дело, - Назаров отвязал платок, передал автомат Войтюку и, поправив фуражку, поднялся из расщелины.
- Может, я с вами, товарищ капитан? - предложил старшина.
- Нет, тут надо один на один, - сказал Назаров, изучая глазами поднявшуюся из-за камней фигуру в серо-зеленом комбинезоне, - ты лучше смотри, - он кивнул в сторону ворот, - как бы опять не полезли. Ладно, пошел я.
Поправив ремень на ватнике, он не спеша двинулся к немцу. Тот легко поднялся из укрытия и зашагал навстречу. Высокого роста, в хорошо подогнанной форме, он шел мягко, осторожно выбирая дорогу среди трещин в камне. Вместо каски у него на голове была кепи с эмблемой альпийских стрелков.
Не доходя нескольких шагов до немца, Назаров остановился, кинул руку к козырьку:
- Капитан Назаров.
- Major Noiberg, - у немца было сухое аскетичное лицо, чуть насмешливые глаза. Чисто выбритый подбородок заставил Назарова вспомнить, что сам он три дня не брился.
- Ich sage deutsch schlecht, du wei? franzosische die Sprache? - медленно, подбирая слова, сказал он.
Немец кивнул.
- Einst wu? ich die franzosische Sprache.
- Так это совсем другое дело, - обрадовался Назаров, переходя на французский.
- Действительно, - подтвердил майор, - ваш немецкий, мягко говоря, не слишком понятен. Прежде, чем мы начнем переговоры, один вопрос, капитан.
- Прошу вас?
- Откуда вы знаете эту песенку?
- От своих немецких товарищей. Хотя, по правде, я бы предпочел, чтобы вы сыграли «О, Белла, чао».
Немец приподнял брови.
- Воевали в Испании?
- Три с лишним года.
- Надо же так встретиться, - усмехнулся майор, - мне тоже довелось побывать там. Однако, к делу, если вы не возражаете. Что вы хотите нам предложить?
- Сдаваться вы, конечно, не собираетесь?
- Вы удивительно догадливы.
- Тогда сложилась патовая ситуация. У вас не более пяти человек…
- У вас тоже вряд ли больше.
- Но, похоже, у нас общий враг. Вы видели что-то подобное, - Назаров кивнул в сторону обугленных чудовищ.
- Как-то я перебрал абсента в Париже, и ночью ко мне явилось нечто похожее, - заявил майор.
- Мне тоже довелось попробовать полынную водку, однако обошлось без последствий. Давайте начистоту?
- Давайте.
- Я знаю, зачем вы появились на архипелаге, майор, но, видимо, и ваши, и наши ученые мужи здорово ошиблись. Война между жителями Земли - это нечто привычное. Мы воюем, как только поднялись с четверенек и взяли в руки палку. Но это…
- Вы правы, капитан. Споры между нашими странами мы кое-как разрешим, однако здесь может возникнуть угроза планетарного масштаба. Согласны?
- Согласен, - кивнул Назаров.
- В таком случае предлагаю объединить усилия: вы не стреляете в нас, мы в вас.
- Идет. Однако, рано или поздно к нам подойдет помощь, что тогда будете делать?
- Сначала надо ее дождаться, не так ли? Я думаю что это, - он посмотрел в сторону «золотых врат», - была всего лишь разведка боем. Если они полезут кучей, мы не удержимся.
- По мнению руководителя нашего проекта, «врата» должны закрыться через несколько минут. У меня есть предложение. Там, за «вратами» находится дорогой мне человек. Я пойду туда…
- Проще пустить себе пулю в лоб.
- Я пойду туда, а вы примете командование - со своими людьми я переговорю, и продержитесь, сколько возможно.
Майор улыбнулся.
- Женщина?
- Да.
- Вы настоящий рыцарь, капитан.
- Идите к черту. Так что, договорились?
Позади раздались крики. Назаров оглянулся. Из «золотых врат» выпала Лада Белозерская. Поднявшись, она поднялась и пошатываясь побежала прочь. Назаров бросился к ней.
- Лада!
Девушка остановилась, отвела с лица растрепавшиеся волосы. На виске кровоточила ссадина, глаза были совершенно безумные. Назаров схватил ее за плечи, прижал, почувствовав, как она дрожит.
- Саша…, Сашенька, не пускайте их сюда, ни за что не пускайте…
- Тихо, тихо, конечно не пустим, - он повел ее к спускавшимся навстречу Межевому и Войтюку.
- Недолго, теперь недолго, - бормотала Лада, - врата закроются, потому, что я ушла, сбежала…, там страшно, там не люди…
- Да, я уже понял, - сказал Назаров.
Они поднялись повыше. Назаров увидел стоящую рядом с Кривокрасовым Марию Санджиеву.
- А вы откуда взялись?
- Ветром принесло, - отрезала Мария, - идите сюда, Лада. Присядьте вот здесь. Ну-ка, мужчины, оставьте нас, - скомандовала она.
Кривокрасов подхватил Назарова под руку, отвел в сторону.
- Лучше не спорь. Она только что из лагеря пришла, говорит, лагерь бомбили. Они с Умаровым издалека видели. Похоже, наши самолеты. Умаров услышал стрельбу и побежал сюда.
- Он успел вовремя. Как же это мы самолеты пропустили, хотя, не до этого было.
- Что немец сказал.
- Согласился, что надо держать оборону. Лада говорит - врата вот-вот захлопнутся. Надо продержаться.
- Попробуем.
Дрогнула земля, застонала под тяжестью извергающихся из «врат». Дружно ударили автоматы, хлопнули разрывы гранат, но на этот раз чудовищ было слишком много. Стремительно поднявшись к позициям немцев, они уже хозяйничали там. Автоматы захлебывались один за другим. Назаров мельком увидел поднявшуюся навстречу чудищам фигуру майора, с занесенной гранатой. Закричал Иван Межевой, пронзенный длинными когтями, старшина метался, как сумасшедший, ухватив винтовку за ствол, будто дубину, пока его не смяли туши чудовищ.
Назаров и Кривокрасов били из автоматов в упор, пока не кончились патроны. Кривокрасов рванул из кобуры «ТТ», встал, как в тире, выпуская пули одну за другой в оскаленные пасти, в глаза… Удар мощной лапы бросил его на скалу, Назаров, стреляя на ходу, бросился к нему…
Лада видела, как сомкнулись над ними тела чудовищ, закричала, попыталась вскочить, но сильная рука отшвырнула ее назад.
- Сиди, Лада, моя очередь.
Мария Санджиева шагнула навстречу обступавшим их тварям, внезапный порыв ветра взметнул ее волосы, окутал голову черным ореолом. Она подняла руки, направляя скрюченные пальцы в сторону чудовищ. Воздух сгустился вокруг нее, словно волна холода побежала по направлению к «вратам». Один за другим, на глазах потрясенной Лады, чудовища оседали на землю, распадаясь зловонными кусками. Чудовищный смрад падали окутал все вокруг, в глазах у девушки помутилось. Как сквозь туман она увидела, что Мария обернулась к ней… Нет, это была не она. Расширенные угольно черные глаза без белков светились зеленым огнем, волосы вились змеями, губы истончились, превращая злую усмешку в гримасу ярости.
- Ты сказала, они ждали тысячелетиями? - спросила та, кто недавно была Марией Санджиевой, - значит, и мертвых у них много. Сотни тысяч, миллионы, сотни миллионов, и все мои. Посмотрим, справятся ли живые с мертвецами! - она быстро направилась к «золотым вратам».
- Они сейчас закроются, - простонала Лада, - и тысячи лет будут закрыты.
- У меня есть время, - долетел до девушки резкий голос.
Стройная фигура быстро шагнула в «золотые врата» и почти тотчас свет стал меркнуть, замедлившие вращение камни поползли вниз, прижимая световой столб к земле. Через минуту они улеглись в оставленные несколько часов назад гнезда плотно, будто и не покидали их.
Мелко крестясь, Серафима Панова миновала почти распавшиеся останки чудовищ.
- Свят, свят, откель только нечисть взялась такая, - она подняла голову и увидела сидящую на откосе Ладу Белозерскую, - Ладушка, красавица моя, да что ж здесь приключилось?
Кряхтя, Серафима Григорьевна взобралась по оплавленным камням и остановилась, горько вздохнув - Лада сидела возле тела Александра Назарова, перебирая его волосы пальцами. Глаза у нее были закрыты.
- Ох, беда, ох, беда, - забормотала Серафима Григорьевна. - Эх, опоздала я чуток, - сказала она, приложив пальцы к холодной щеке Назарова, - а ты, Ладушка, поплачь. Слезы горе облегчают, а радость умножают.
Она присела на камень, подперла ладонью щеку. Лада прерывисто вздохнула, из глаз потекли слеза.
- Вот и хорошо, доченька, вот и правильно, - закивала Серафима Григорьевна, - а Сашеньку мы похороним как положено, и Мишаню похороним, - добавила она, увидев тело Кривокрасова. - И ребяток остальных, кого найдем, - она огляделась. - Да и пойдем потихоньку. Побредем с тобой в Кармакулы Малые, а лагерь-то обойдем стороной, лихо там, в лагере-то.
Василий Собачников подошел к краю обрыва, посмотрел на море. Далеко внизу покачивалась, ныряя в волнах узким корпусом, подводная лодка. Острый глаз шамана различил на палубе человека. Он стоял, привалившись к орудию и, казалось, искал что-то в море. Вокруг лодки резали волны плавники касаток, будто поджидая добычу.
Шаман обернулся к лагерю. Издалека мертвые тела были похожи на прилегших отдохнуть людей. Усталость свалила их, уложив группами и по одиночке, но скоро они встанут, и займутся обыденными делами.
Собачников спустился с обрыва к поджидающим его нартам.
- Нерчу, едем в стойбище.
- Едем, Василий. А к коменданту Саше не пойдем?
- Он ушел, Нерчу. Далеко. Ты встретишь его нескоро. Я хочу спросить тебя: если я стану жить в вашем стойбище, вы не прогоните меня. Если станут спрашивать: нет ли чужих, не укажете ли вы на меня?
- Нет, Василий, мы не скажем. Большой шаман несет радость людям.
- Спасибо, Нерчу. Едем.
Нерчу взмахнул хореем.
- Хо! Хо!
Эпилог
Москва, март 1961г.
- Вот так, а теперь запейте, - медсестра поднесла стакан, наклонила.
Она покорно выпила воду и вновь опустила голову на подушку. Сейчас придет слабость, сонливость, перестанут раздражать голоса птиц за окном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Что-то оборвалось в груди. Она повернулась к собеседнику почувствовав холодную решимость.
- Это то, что вы принесете нам? Это новый мир?
- Очищение, хранительница. Это очищение от скверны. А следом пойдем мы.
Она наконец сумела взглянуть ему прямо в лицо и, словно поняв ее желание, он широко раскрыл веки. На Ладу глянули черные, фасеточные глаза и в каждой частице она увидела отражение своего лица. Рука, словно брошенная пружиной, метнулась к благостному лицу, ногти впились в веки, рванули кожу вниз и она вдруг поползла с лица, будто бумажная маска, обнажая розовую в синих прожилках плоть. Яростно вскрикнув, Лада бросилась в туман, туда, где сквозь сверкающие блестки, дрожал призрачный контур «золотых врат».
Крики, шум за спиной, кто-то хватает за одежду… Она рванулась, сбрасывая малицу. Прочь, быстрее прочь отсюда!
Переждав некоторое время, Назаров посмотрел на «врата». Огненный смерч слизнул со скал снег, оплавил камни. Столб света дрожал среди камней, как мираж в пустыне. Назаров вытащил из автомата обойму. Осталось семь патронов. Рядом заворочался Войтюк, сбрасывая с себя осколки камней. Ватник на его спине прогорел, шапку унесло неизвестно куда. Он повернул к Назарову чумазое лицо.
- Это что ж такое делается, товарищ капитан? Вы ж говорили - немецкий десант!
- А что, не было десанта?
- А это кто ж такие, - Войтюк кивнул в сторону обугленных туш.
- Ну что ты пристал, старшина, - с досадой сказал Назаров, - тебе есть разница, в кого стрелять? Враги, они и есть враги. Хоть немец, хоть эти…, ну вон, которые лежат. Считай, еще один десант.
- Ага, - задумался старшина, - ну, что ж, оно может и так.
- У тебя как с патронами?
- Две обоймы.
- Миша, а у тебя как?
- Целый рожок и в этом штук пять.
- Негусто, - проворчал Назаров. Тихо, - он поднял голову, - слышали?
- Чего?
- Вроде, музыка.
- Не может быть, - засомневался старшина.
- Точно говорю. Вот, опять. Кто-то на губной гармошке играет.
- Уж больно тоскливо, - пожаловался Войтюк.
- Черт, знакомая мелодия, - Назаров снова приподнялся над камнями, прислушался, затем лег на спину, так, чтобы его не было видно со стороны немцев. - Ну, что, старшина, объявляем концерт по заявкам?
- Как это?
- А вот, - Назаров откашлялся и негромко запел:
Vor der Kaserne, vor dem grossen Tor
stand eine Laterne, und steht sie noch davor,
so wolln wir uns da wiedersehn,
bei der Laterne wolln wir stehn
wie einst, Lili Marleen.
Гармошка на минуту смолкла, Войтюк крякнул.
- А ловко у вас получается.
- Нравится?
Сквозь метель снова пробилась печальная мелодия и Назаров снова запел вполголоса:
Unsre beiden Schatten sahn wie einer aus;
dass wir so lieb uns hatten, das sah man gleich daraus.
Und alle Leute solln es sehn,
wenn wir bei der Laterne stehn
wie einst, Lili Marleen.
- Надо же, какой ты у нас музыкальный, - сказал Кривокрасов.
Мелодия продолжала наплывать, печальная, чуть загадочная. Назаров замолчал, приподнялся и, привязав к стволу автомата носовой платок, замахал им.
- Вы чего, товарищ капитан? - испуганно прошептал Войтюк.
- Поговорить хочу. Похоже, у нас с немцами общий враг.
- Саш, - позвал его Кривокрасов, - ты, никак, союзника ищешь?
- Угадал, - ответил Назаров, - по отдельности эти твари нас сомнут, - он посмотрел в ту сторону, где залегли остатки десанта, - эх, черт, немецкий-то я подзабыл. Ну, да ладно: Ej, der Musiker, zu uns in die Gefangenschaft zu gehen!
Гармошка смолкла, метрах в двадцати от Назарова мелькнуло кепи.
- Besser du , - голос у немца был хрипловатый, будто простуженный.
- Ich biete an, die Verhandlungen zu beginnen , - крикнул Назаров.
- Ich bin einverstanden .
- Ну, вот, другое дело, - Назаров отвязал платок, передал автомат Войтюку и, поправив фуражку, поднялся из расщелины.
- Может, я с вами, товарищ капитан? - предложил старшина.
- Нет, тут надо один на один, - сказал Назаров, изучая глазами поднявшуюся из-за камней фигуру в серо-зеленом комбинезоне, - ты лучше смотри, - он кивнул в сторону ворот, - как бы опять не полезли. Ладно, пошел я.
Поправив ремень на ватнике, он не спеша двинулся к немцу. Тот легко поднялся из укрытия и зашагал навстречу. Высокого роста, в хорошо подогнанной форме, он шел мягко, осторожно выбирая дорогу среди трещин в камне. Вместо каски у него на голове была кепи с эмблемой альпийских стрелков.
Не доходя нескольких шагов до немца, Назаров остановился, кинул руку к козырьку:
- Капитан Назаров.
- Major Noiberg, - у немца было сухое аскетичное лицо, чуть насмешливые глаза. Чисто выбритый подбородок заставил Назарова вспомнить, что сам он три дня не брился.
- Ich sage deutsch schlecht, du wei? franzosische die Sprache? - медленно, подбирая слова, сказал он.
Немец кивнул.
- Einst wu? ich die franzosische Sprache.
- Так это совсем другое дело, - обрадовался Назаров, переходя на французский.
- Действительно, - подтвердил майор, - ваш немецкий, мягко говоря, не слишком понятен. Прежде, чем мы начнем переговоры, один вопрос, капитан.
- Прошу вас?
- Откуда вы знаете эту песенку?
- От своих немецких товарищей. Хотя, по правде, я бы предпочел, чтобы вы сыграли «О, Белла, чао».
Немец приподнял брови.
- Воевали в Испании?
- Три с лишним года.
- Надо же так встретиться, - усмехнулся майор, - мне тоже довелось побывать там. Однако, к делу, если вы не возражаете. Что вы хотите нам предложить?
- Сдаваться вы, конечно, не собираетесь?
- Вы удивительно догадливы.
- Тогда сложилась патовая ситуация. У вас не более пяти человек…
- У вас тоже вряд ли больше.
- Но, похоже, у нас общий враг. Вы видели что-то подобное, - Назаров кивнул в сторону обугленных чудовищ.
- Как-то я перебрал абсента в Париже, и ночью ко мне явилось нечто похожее, - заявил майор.
- Мне тоже довелось попробовать полынную водку, однако обошлось без последствий. Давайте начистоту?
- Давайте.
- Я знаю, зачем вы появились на архипелаге, майор, но, видимо, и ваши, и наши ученые мужи здорово ошиблись. Война между жителями Земли - это нечто привычное. Мы воюем, как только поднялись с четверенек и взяли в руки палку. Но это…
- Вы правы, капитан. Споры между нашими странами мы кое-как разрешим, однако здесь может возникнуть угроза планетарного масштаба. Согласны?
- Согласен, - кивнул Назаров.
- В таком случае предлагаю объединить усилия: вы не стреляете в нас, мы в вас.
- Идет. Однако, рано или поздно к нам подойдет помощь, что тогда будете делать?
- Сначала надо ее дождаться, не так ли? Я думаю что это, - он посмотрел в сторону «золотых врат», - была всего лишь разведка боем. Если они полезут кучей, мы не удержимся.
- По мнению руководителя нашего проекта, «врата» должны закрыться через несколько минут. У меня есть предложение. Там, за «вратами» находится дорогой мне человек. Я пойду туда…
- Проще пустить себе пулю в лоб.
- Я пойду туда, а вы примете командование - со своими людьми я переговорю, и продержитесь, сколько возможно.
Майор улыбнулся.
- Женщина?
- Да.
- Вы настоящий рыцарь, капитан.
- Идите к черту. Так что, договорились?
Позади раздались крики. Назаров оглянулся. Из «золотых врат» выпала Лада Белозерская. Поднявшись, она поднялась и пошатываясь побежала прочь. Назаров бросился к ней.
- Лада!
Девушка остановилась, отвела с лица растрепавшиеся волосы. На виске кровоточила ссадина, глаза были совершенно безумные. Назаров схватил ее за плечи, прижал, почувствовав, как она дрожит.
- Саша…, Сашенька, не пускайте их сюда, ни за что не пускайте…
- Тихо, тихо, конечно не пустим, - он повел ее к спускавшимся навстречу Межевому и Войтюку.
- Недолго, теперь недолго, - бормотала Лада, - врата закроются, потому, что я ушла, сбежала…, там страшно, там не люди…
- Да, я уже понял, - сказал Назаров.
Они поднялись повыше. Назаров увидел стоящую рядом с Кривокрасовым Марию Санджиеву.
- А вы откуда взялись?
- Ветром принесло, - отрезала Мария, - идите сюда, Лада. Присядьте вот здесь. Ну-ка, мужчины, оставьте нас, - скомандовала она.
Кривокрасов подхватил Назарова под руку, отвел в сторону.
- Лучше не спорь. Она только что из лагеря пришла, говорит, лагерь бомбили. Они с Умаровым издалека видели. Похоже, наши самолеты. Умаров услышал стрельбу и побежал сюда.
- Он успел вовремя. Как же это мы самолеты пропустили, хотя, не до этого было.
- Что немец сказал.
- Согласился, что надо держать оборону. Лада говорит - врата вот-вот захлопнутся. Надо продержаться.
- Попробуем.
Дрогнула земля, застонала под тяжестью извергающихся из «врат». Дружно ударили автоматы, хлопнули разрывы гранат, но на этот раз чудовищ было слишком много. Стремительно поднявшись к позициям немцев, они уже хозяйничали там. Автоматы захлебывались один за другим. Назаров мельком увидел поднявшуюся навстречу чудищам фигуру майора, с занесенной гранатой. Закричал Иван Межевой, пронзенный длинными когтями, старшина метался, как сумасшедший, ухватив винтовку за ствол, будто дубину, пока его не смяли туши чудовищ.
Назаров и Кривокрасов били из автоматов в упор, пока не кончились патроны. Кривокрасов рванул из кобуры «ТТ», встал, как в тире, выпуская пули одну за другой в оскаленные пасти, в глаза… Удар мощной лапы бросил его на скалу, Назаров, стреляя на ходу, бросился к нему…
Лада видела, как сомкнулись над ними тела чудовищ, закричала, попыталась вскочить, но сильная рука отшвырнула ее назад.
- Сиди, Лада, моя очередь.
Мария Санджиева шагнула навстречу обступавшим их тварям, внезапный порыв ветра взметнул ее волосы, окутал голову черным ореолом. Она подняла руки, направляя скрюченные пальцы в сторону чудовищ. Воздух сгустился вокруг нее, словно волна холода побежала по направлению к «вратам». Один за другим, на глазах потрясенной Лады, чудовища оседали на землю, распадаясь зловонными кусками. Чудовищный смрад падали окутал все вокруг, в глазах у девушки помутилось. Как сквозь туман она увидела, что Мария обернулась к ней… Нет, это была не она. Расширенные угольно черные глаза без белков светились зеленым огнем, волосы вились змеями, губы истончились, превращая злую усмешку в гримасу ярости.
- Ты сказала, они ждали тысячелетиями? - спросила та, кто недавно была Марией Санджиевой, - значит, и мертвых у них много. Сотни тысяч, миллионы, сотни миллионов, и все мои. Посмотрим, справятся ли живые с мертвецами! - она быстро направилась к «золотым вратам».
- Они сейчас закроются, - простонала Лада, - и тысячи лет будут закрыты.
- У меня есть время, - долетел до девушки резкий голос.
Стройная фигура быстро шагнула в «золотые врата» и почти тотчас свет стал меркнуть, замедлившие вращение камни поползли вниз, прижимая световой столб к земле. Через минуту они улеглись в оставленные несколько часов назад гнезда плотно, будто и не покидали их.
Мелко крестясь, Серафима Панова миновала почти распавшиеся останки чудовищ.
- Свят, свят, откель только нечисть взялась такая, - она подняла голову и увидела сидящую на откосе Ладу Белозерскую, - Ладушка, красавица моя, да что ж здесь приключилось?
Кряхтя, Серафима Григорьевна взобралась по оплавленным камням и остановилась, горько вздохнув - Лада сидела возле тела Александра Назарова, перебирая его волосы пальцами. Глаза у нее были закрыты.
- Ох, беда, ох, беда, - забормотала Серафима Григорьевна. - Эх, опоздала я чуток, - сказала она, приложив пальцы к холодной щеке Назарова, - а ты, Ладушка, поплачь. Слезы горе облегчают, а радость умножают.
Она присела на камень, подперла ладонью щеку. Лада прерывисто вздохнула, из глаз потекли слеза.
- Вот и хорошо, доченька, вот и правильно, - закивала Серафима Григорьевна, - а Сашеньку мы похороним как положено, и Мишаню похороним, - добавила она, увидев тело Кривокрасова. - И ребяток остальных, кого найдем, - она огляделась. - Да и пойдем потихоньку. Побредем с тобой в Кармакулы Малые, а лагерь-то обойдем стороной, лихо там, в лагере-то.
Василий Собачников подошел к краю обрыва, посмотрел на море. Далеко внизу покачивалась, ныряя в волнах узким корпусом, подводная лодка. Острый глаз шамана различил на палубе человека. Он стоял, привалившись к орудию и, казалось, искал что-то в море. Вокруг лодки резали волны плавники касаток, будто поджидая добычу.
Шаман обернулся к лагерю. Издалека мертвые тела были похожи на прилегших отдохнуть людей. Усталость свалила их, уложив группами и по одиночке, но скоро они встанут, и займутся обыденными делами.
Собачников спустился с обрыва к поджидающим его нартам.
- Нерчу, едем в стойбище.
- Едем, Василий. А к коменданту Саше не пойдем?
- Он ушел, Нерчу. Далеко. Ты встретишь его нескоро. Я хочу спросить тебя: если я стану жить в вашем стойбище, вы не прогоните меня. Если станут спрашивать: нет ли чужих, не укажете ли вы на меня?
- Нет, Василий, мы не скажем. Большой шаман несет радость людям.
- Спасибо, Нерчу. Едем.
Нерчу взмахнул хореем.
- Хо! Хо!
Эпилог
Москва, март 1961г.
- Вот так, а теперь запейте, - медсестра поднесла стакан, наклонила.
Она покорно выпила воду и вновь опустила голову на подушку. Сейчас придет слабость, сонливость, перестанут раздражать голоса птиц за окном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45