Эзра посмотрел на Кимберли. Она понимала, что он видит ее насквозь. Но это ее нисколько не волновало – они с самого начала почти ничего не скрывали друг от друга. Играли, так сказать, «в открытую». Еще тогда, когда прежняя миссис Метцгер угасала в онкологической клинике Слоуна-Кеттеринга, Кимберли встречалась с Сэмом и сын узнал об этом. Кимберли многое могла бы ему объяснить: как она пыталась уговорить Сэма подождать, как ей все время казалось, что это неправильно, и как все это случилось. Может быть, она все же время от времени немного подталкивала развитие событий – как в тот раз, когда солгала, что ее босс в рекламном агентстве потребовал, чтобы Сэм самолично одобрил ряд снимков, – и это позволило ей оказаться в его квартире в тот вечер, когда она была просто убийственно одета. Но какой сейчас в этом был смысл? Это все было древней историей. И, на взгляд Кимберли, ни капельки не касалось Эзры. Это было не его дело, черт бы его побрал! Настало время ему смириться и повзрослеть.
– Не думаю, что это хорошая идея, – сказал Эзра.
Кимберли постаралась понять, что он имеет в виду: работу на отца или то, чтобы разрешить ей замолвить за него словечко.
– Меня никогда особенно не интересовала недвижимость.
– Что же тебя тогда интересует? Чем ты хочешь заниматься, вернувшись в Америку?
– Продолжать свою научную работу.
Опять он о своей работе.
– В чем она заключается конкретно?
– Она заключается в научных исследованиях.
– И ты сможешь проводить свои исследования здесь? Тебе не нужно для этого возвращаться в Израиль или еще куда-то ехать?
– Нет.
Кимберли стало тоскливо. Этот молокосос – ведь он был ровесником ее брата Уэйна, вот только Уэйн мог бы его одним пальцем уложить – явно собрался торчать в отцовском доме до скончания веков. Это могло стать не просто маленькой помехой на пути осуществления всех замыслов Кимберли. Это могло стать нешуточной преградой.
– О… – выдохнула она. – Вот это новость, так новость.
Эзра сухо усмехнулся и сказал:
– Да, пожалуй.
ГЛАВА ПЯТАЯ
В этот вечер атмосфера в лаборатории была в духе Картера. Ни тебе Билла Митчелла, ни Эминема, тараторящего из динамиков музыкального центра. И никого, кто стоял бы за ним и очереди к электронному микроскопу. Картер редко бывал так счастлив, как тогда, когда выпадала возможность изучить что-то новое, подвергнуть материал анализу, провести его классификацию и выяснить, что это такое. Такое с ним и в детстве случалось. В тот день, когда определилось его призвание, его родители вызвали бульдозериста, чтобы тот выкопал траншею под фундамент. Они решили сделать пристройку к дому. Ковш бульдозера вынул из земли ржавую ложку и какие-то осколки костей. Для мальчика это были словно рубины и жемчуг. Картер, которому в ту пору было десять лет, на следующее утро помчался в школу, чтобы показать находки учителю естествознания. Тот отнесся к сокровищам Картера совершенно равнодушно. А вот одноклассники прониклись энтузиазмом Картера – особенно тогда, когда он высказал предположение о том, что кости наверняка такие старые, что вполне могут быть костями динозавра (откуда при этом взялась ложка – это его не волновало). В общем, с этого дня Картер получил прозвище Боунс. Друзья стали так называть его, и ему это прозвище даже немного нравилось. Он знал, что и теперь студенты порой за глаза величают его «профессор Боунс».
На идентификацию ему прислали какую-то мешанину. Не стоило удивляться тому, что университету понадобилась помощь. Кто бы ни пожертвовал эту коллекцию, собирали ее явно бессистемно. Один из объектов действительно представлял собой фрагмент кости нижней челюсти смилодона – саблезубой кошки времен ледникового периода. Остальные в основном являлись фрагментами берцовых и предплюсневых костей динозавров. Для окаменелостей все кости неплохо сохранились, но не были чем-то из ряда вон выходящим. За пару часов Картер мог закончить эту работу, написать отчет и перейти к более серьезному труду.
Лишь бы только перестал трезвонить телефон.
Он уже звонил раньше, звонил и теперь, но Картер не бросал работу и не брал трубку. Единственной, кто знал, что он здесь, была секретарь деканата, а она просто приняла бы сообщение для него и сохранила в его личном почтовом ящике вместе с почтой, которую он не забирал (он только сейчас об этом вспомнил) уже три дня.
И вот телефон зазвонил снова. Картеру не хотелось подходить. На его взгляд, это вполне мог быть Билл Митчелл, который решил проверить, есть ли в лаборатории кто-то из тех, кто мог перейти ему дорогу, ведущую вверх по карьерной лестнице. Но Картер понимал, что если это так, то через десять минут телефон зазвонит снова и снова отвлечет его, помешает сосредоточиться. Он встал, потянулся и пошел через всю лабораторию к висевшему на стене телефону. На пятом или шестом звонке он снял трубку.
– Лаборатория. Картер у телефона.
– Картер Кокс?
Связь была не слишком хороша, но Картер сразу узнал того, кто звонил. Доктор Джузеппе Руссо. Для американских друзей – Джо.
– Руссо? Джо Руссо?
– Да! Мне секретарша сказала, что ты по этому номеру. Я звоню, звоню…
– Откуда ты мне звонишь? Связь ужасная. Я могу перезвонить тебе?
– Нет-нет, дружище. Раз уж я тебя поймал, то не отпущу.
– Наверное, у тебя ко мне что-то важное. Это ведь так дорого.
Руссо рассмеялся. На раскопках в Сицилии, где они познакомились, все постоянно шутили насчет того, что у Руссо в бюджете ни на что нет денег – даже на продукты и воду.
– Я получил работу. В Римском университете.
– Поздравляю! Это просто замечательно.
– Поэтому я и звоню.
– Ты хочешь, чтобы я приехал и прочел лекцию? Бет будет в экстазе. Она давно ищет повод слетать в Италию.
– Нет. Лекцию не нужно. Лекции я сам читаю.
– Ясно. Нет так нет.
Зачем же тогда он звонил, да еще так настойчиво?
– Ты получил мою бандероль? – спросил Руссо. – Материал, который я отправил через «Федерал экспресс»?
Вот черт!
– Я несколько дней почту не просматривал.
В трубке послышался треск, но Картер сумел расслышать, как Руссо ругнулся сквозь зубы.
– Ты должен получить бандероль, – строго сказал Руссо. – И прочитать мое письмо. Как можно быстрее. Это очень важно.
– Заберу почту, как только уйду из лаборатории. А что там? Может, скажешь пару слов?
То ли на линии связи возникла задержка, то ли Руссо задумался над тем, как лучше ответить.
– Мы тут кое-что нашли, – наконец выговорил он. – Точнее, сначала это нашли двое американцев… и это очень интересная находка. Думаю, нам понадобится твоя помощь.
Руссо – тот самый человек, который помог Картеру извлечь останки ряда самых древних обитателей Европы из «Костяной шахты» на Сицилии, – был не из тех, кто попусту бросается словами. И Картер понимал: если уж Руссо называл что-то «очень интересной находкой», это означало, что обнаружено нечто по-настоящему грандиозное. Картер почувствовал, как от волнения волосы встают дыбом на затылке.
– Что я должен сделать? Посмотреть на то, что ты мне прислал, и завтра позвонить тебе?
– Да! Номер моего телефона на конверте. Позвони мне в шесть вечера. По римскому времени. Тебе непременно захочется позвонить мне, дружище, – сказал Руссо и рассмеялся. – Просто не знаю, как ты дождешься этого часа.
Картеру уже теперь не терпелось поскорее увидеть, что же такое ему прислал Руссо. Он мысленно поклялся себе, что теперь всегда будет вовремя просматривать свою почту в деканате. Картер повесил трубку, убрал на место пожертвованные факультету окаменелости (сила привычки заставила его сделать это точно и аккуратно), лишь потом схватил куртку и бросился к выходу. В дверях он столкнулся с Митчеллом. Билл держал в руках большущий пакет из закусочной «Бургер-кинг».
– Привет, Боунс. Куда это ты так летишь?
– Я кое-что забыл забрать у секретарши в деканате, – ответил Картер, протискиваясь в коридор.
– Удачи, – крикнул ему вслед Митчелл. – Наверное, там уже все заперли на выходные.
Именно этого Картер и боялся…
– Кстати, – обернувшись на бегу, крикнул он Митчеллу. – Ты был прав насчет того фрагмента челюсти. Это смилодон!
К тому времени, когда Картер, задыхаясь от быстрого бега, домчался до деканата, там уже действительно все было закрыто. Он увидел через стеклянную дверь свой почтовый ящик, набитый так, что казалось, он вот-вот треснет по швам, даже разглядел краешек пакета «Федерал экспресс» с логотипом, напечатанным крупными буквами. Картер повертел дверную ручку, надеясь на чудо, но дверь была заперта.
И тут он услышал чавкающие звуки и обернулся. Ясно – уборщик Хэнк макал швабру в ведро в конце коридора. Картер бросился в ту сторону.
– Хэнк, это ты? – крикнул он на бегу.
Хэнк обернулся.
– Что стряслось, профессор?
– Ты не мог бы оказать мне огромную услугу? Можешь открыть дверь деканата?
– Вы же знаете, я не должен этого делать.
– Знаю, Хэнк, и я бы тебя ни за что не попросил, но там лежит кое-что, без чего мне вечером просто ну никак не обойтись.
Хэнк шумно выдохнул, провел ладонью по лысине и приставил ведро со шваброй к стене.
– Только я ничего этого для вас не делал, договорились?
– Конечно не делал.
Хэнк подошел к двери приемной деканата, отпер ее и подождал в коридоре. Картер схватил пакет «Федерал экспресс». Бандероль оказалась пухлой и тяжелой. Картер проверил, тот ли обратный адрес. Точно: от Руссо из Рима.
– Вот то, что мне было нужно, – сказал Картер, выйдя в коридор и показав пакет Хэнку. – Ты спас мне жизнь.
Хэнк кивнул и запер дверь.
Конечно, Картеру хотелось сразу же распечатать пакет и прочитать письмо от Руссо, но было уже около семи и ему нужно было спешить. Бет с друзьями семьи, Эбби и Беном Хэммондами, ждали его в ресторане «Минетта». Так что заглянуть в пакет Картер мог только позже. Но зато вожделенная бандероль была у него в руках. Не будь это так, он вряд ли бы сумел заснуть сегодня ночью, да он бы, пожалуй, все выходные напролет не заснул бы.
Ресторан находился всего в нескольких кварталах от университета. Бет и Хэммонды сидели за столиком неподалеку от барной стойки и ели антипасто.
– Молодцы, что не стали меня дожидаться, – сказал Картер, наклонился и поцеловал Бет в щеку.
– А мы и не думали, – усмехнулся Бен и подцепил вилкой оливку.
Картер рассмеялся, придвинул стул к столику и сел. На столике стоял початый графин с белым вином. Он взял его и налил себе полный бокал. Бен пришел в ресторан в деловом костюме, Эбби, работавшая в каком-то рекламном агентстве, название которого Картер никак не мог запомнить, тоже была в костюме, но в красном, с белой каемкой на лацканах и манжетах. «Она как будто пришла с проб на роль супруги Санта-Клауса», – подумал Картер.
– Что это у тебя в пакете? – полюбопытствовала Эбби. – Ты его так прижимаешь к груди, словно в нем лежит выигрышный лотерейный билет.
– О, это просто работа, которой мне нужно заняться позже вечером.
Но Бет, которая знала его как свои пять пальцев, наклонила голову и улыбнулась. Она понимала, что это не «просто работа».
– А это что такое? – осведомился Картер в надежде сменить тему разговора и указал на разложенные на столике фотографии. На одной из них он увидел извилистую проселочную дорогу, на другой – старинный фермерский дом с широким белым крыльцом.
– Они купили загородный дом! – воскликнула Бет. – На севере штата.
– В Хадсоне, – добавила Эбби с гордостью. – Четыре акра земли и старый яблоневый сад.
– Не забудь сказать о покосившемся амбаре, – добавил Бен.
– Это потрясающе, – сказал Картер, рассматривая фотографии дома, небольшого, в хорошем состоянии. Вдалеке виднелись горы. – Я всегда мечтал почаще выбираться из города, вот только не к кому было поехать. – Он посмотрел на Бена и Эбби и сказал: – Спасибо. Зефир я привезу сам, не покупайте.
– И еще батончики «Хершис» и крекеры не забудь, – сказала Эбби.
Бет взяла бокал и произнесла тост:
– За новоиспеченных землевладельцев!
– Салют! – произнесли все хором и чокнулись.
Подошел официант с меню.
Выслушав, какие сегодня есть фирменные блюда и сделав заказ, Хэммонды стали рассказывать о купленном доме. Они несколько месяцев подыскивали его.
– Нам нужно было место за городом, – сказала Эбби, – чтобы можно было развеяться.
Но Картер, похоже, догадывался, какова истинная причина приобретения дома. Наверняка Хэммонды хотели куда-то уезжать, чтобы отвлечься от проблем. Они тоже никак не могли зачать ребенка. И в самом деле, очень скоро Бет и Эбби заговорили между собой о докторе Уэстоне. Эбби первой побывала у него на консультации. Женщины придвинулись ближе друг к другу и стали взволнованно перешептываться. Картер в который раз поймал себя на том, что восхищается их дружбой. Насколько он мог судить, не было на свете ничего такого, что не могли бы обсудить между собой Бет и Эбби, – и вряд ли осталось что-то такое, чего они еще не обсудили. Девушки познакомились во время учебы в Барнардском колледже, жили в одной комнате и стали закадычными подружками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51