– Дождь идет? – спросила Бет.
Она весь день просидела в кабинете без окна и понятия не имела о том, что происходит во внешнем мире.
– Еще нет, но передавали, что пойдет.
Бет была уверена в том, что оставила зонтик дома.
– Видимо, мне придется рискнуть.
На улице было холодно и ветрено. Рамон, пожалуй, был прав. Вечерний воздух был влажен. Бет подняла воротник пальто и отправилась к универмагу «Блумингдейлз», где ровно в шесть должна была встретиться с Эбби. На тротуарах в это время, как обычно, было полно народа, и у Бет не раз возникало странное чувство, будто кто-то идет за ней и вот-вот положит руку ей на плечо. Но всякий раз, когда она оглядывалась, она видела только множество незнакомых лиц, и некоторые из этих людей явно злились на нее за то, что из-за нее и им приходится останавливаться.
– Приятных выходных, – проворчал один мужчина, – а теперь давайте идите уже.
Над головой покачивались звездочки из золотой мишуры и красные алюминиевые конфеты, подвешенные к проволокам, натянутым между фонарями. Обычно Бет всегда радовали эти знаки наступающей зимы, но в этом году привычное настроение все не приходило. Сегодня она так устала, что сил хватало только на то, чтобы переставлять ноги. Мало этого, ей позвонил доктор Уэстон и сказал, что она должна увеличить дозу принимаемого препарата железа. А еще Уэстон напомнил ей о том, что у нее первая группа крови с отрицательным резусом, очень редкая.
«Когда вы решите выбрать один из альтернативных способов зачатия, – сказал доктор так тактично, как только мог, – нам понадобится заранее взять у вас пинту-другую крови, на случай, если она понадобится при родах».
А сейчас Бет чувствовала себя так, словно она не готова выжать из себя даже каплю крови.
В «Блумингдейлз», конечно же, было просто не протолкнуться. Бет вошла в кабину лифта и поднялась на тот этаж, где продавались товары для домашнего интерьера, и вскоре нашла Эбби. Та вела довольно напряженные переговоры с красивой и модно одетой продавщицей.
– Вы действительно думаете, что подушки этого цвета, а я бы скорее назвала эту ткань желтой, а не персиковой, будут хорошо сочетаться с уже отобранными нами шторами?
– Да, – ответила девушка, решительно кивнув. – Подушки и шторы изготовлены одной и той же дизайнерской фирмой, они просто обязаны сочетаться.
Эбби повернула голову и увидела Бет.
– Как тебе кажется, эта ткань подходит по цвету к шторам, которые мы заказали?
Бет пришлось задуматься.
– Да, может быть, – ответила она.
– Да или может быть? – спросила Эбби.
Продавщице эта беседа явно надоела, а теперь, как она догадывалась, за каждую покупку будут голосовать двое.
– Нет, – в конце концов сказала Бет.
Эбби рассмеялась. Продавщица улыбнулась, стиснув зубы, а потом извинилась и сказала, что должна помочь другой покупательнице.
– Спасибо тебе, – шепнула Эбби. – Мне хотелось от нее избавиться.
Бет улыбнулась.
– И спасибо, что все-таки пришла. Погода просто ужасная.
– Нет проблем.
– Точно? – спросила Эбби и коснулась рукава пальто Бет. – Ты уж меня прости, но выглядишь ты не очень.
– Не извиняйся. Я и правда чувствую себя не очень.
– Думаешь, заболела? А ты от гриппа прививку сделала?
– Прививку сделала. Нет, вряд ли я заболела.
Они пошли рядом вдоль прилавков, на которых лежали горы дорогих тканей.
– Просто я в последние дни очень плохо сплю. Подолгу не могу заснуть, а если засыпаю, мне снятся такие кошмары, что уж лучше бы я не засыпала.
– Послушай, Бет, если ты не хочешь ехать за город в эти выходные, так и скажи. Съездим как-нибудь в другой раз.
– Нет-нет, – возразила Бет. – Я так жду этой поездки. Думаю, мне полезно сменить обстановку.
– Интересно, смогу ли я когда-нибудь убедить Бена в том, как это полезно – менять обстановку.
– Он привыкнет, – заверила Бет подругу, хотя в глубине души была в чем-то согласна с Беном.
На фотографиях дом выглядел так замечательно, но в действительности оказался мрачноватым, заброшенным. Что-то в нем было такое, чего, казалось, не исправить никакими шторами и яркими обоями.
Бет и Эбби сами не заметили, как очутились в конце торгового ряда, в зоне, посвященной обустройству детских комнат. Куда бы ни бросила взгляд Бет, все напоминало ей о младенцах и беременных женщинах.
– Мы с Беном подумываем об искусственном оплодотворении в следующем году. А у вас с Картером какие-то сдвиги есть?
– Никаких, – ответила Бет, стараясь сделать вид, что это ее не слишком тревожит. Хотя Эбби была ее самой старой и близкой подругой, Бет до сих пор не поделилась с ней последними и окончательными новостями. – Ты не возражаешь, если я немного поброжу по моделированным комнатам? – спросила она. – Мне всегда хочется узнать, насколько сильно я отстала от моды.
– Не возражаю. Иди. А я, пожалуй, разыщу эту злюку-продавщицу и заставлю ее все проверить, чтобы мне вовремя доставили шторы.
Бет постаралась как можно скорее миновать детский отдел и отправилась в противоположную сторону торгового зала, где дизайнеры «Блумингдейлз» регулярно устраивали выставки обставленных комнат, каждая из которых имела собственный, авторский стиль. Бет всегда забавляло это непосредственное соседство английской гостиной со спальней в почти бордельном духе, хижиной островитянина и типичным ковбойским домиком. Как правило, это вызывало восторг и любопытство и у других посетителей магазина. Но сегодня здесь почти никого не было, и Бет спокойно прошлась мимо холодноватого кабинета в стиле хай-тек и пляжного домика «Хэмптонз». Наконец она остановилась перед последней из моделей комнат.
«Что сюда вложили дизайнеры? – задумалась она. – Не романы ли Пола Боулза навеяли им эту фантазию?» В стиле этого будуара чувствовалось марокканское влияние. Килимские ковры, оббитые медным орнаментом, большая кровать под бледно-желтым балдахином из тонкого шелка. За арочной дверью рисованный экран с изображением уходящих вдаль песчаных дюн, поблескивающих серебром под луной. «Художник неплохо поработал», – подумала Бет. Пейзаж выглядел очень убедительно.
На самом деле интерьер и дизайн были очень хороши. Комната просто звала, приглашала войти в нее. Может быть, даже слишком настойчиво. Вдруг Бет особенно сильно ощутила усталость. Ноги у нее подкашивались, веки отяжелели. Она чувствовала слабость весь день, а сейчас ей казалось, что она сейчас упадет на месте. Ей нужно было прилечь и закрыть глаза хотя бы на несколько минут… А кровать под балдахином стояла совсем близко, от Бет ее отделял только бархатный канатик.
Нет, этого нельзя делать. Бет понимала. Но желание быстро становилось непреодолимым.
Да и кто узнает? Она ведь войдет в комнату всего на несколько минут. Поблизости никого не было, за балдахином ее никто не увидит… особенно если она войдет быстро. Надо только решиться и сделать это.
Повинуясь безотчетному порыву, Бет переступила бархатный канатик и быстро прошла по толстым килимским коврам. Кровать оказалась высокой, и ей пришлось забираться на нее, как на холм. Часть Бет понимала, что это безумие, но другая ее часть говорила ей, что главное: не помять балдахин и покрывало, вот и все.
Покрывало, похоже, было соткано из самого мягкого и тонкого хлопка на свете. Вышитые подушки лежали так, словно только и ждали, чтобы Бет опустила на них голову и ноющие от усталости плечи. Еще никогда в жизни постель не казалась ей такой манящей, такой удобной. «Полежу здесь, – сказала она себе, – всего несколько минут. Не буду шевелиться. За балдахином меня никто не заметит и никто ничего не узнает».
Ее веки сомкнулись. Видимо, дизайнеры пропитали воздух благовониями. Они все продумали. Пахло… листвой, омытой дождем. Бет вдруг стало так хорошо… О, если бы только она могла сбросить туфли и забраться под прохладные гладкие простыни; ей казалось, что здесь бы она могла спать вечно… что здесь ее не будут тревожить дурные сны…
Ей показалось, что кто-то издалека окликнул ее по имени. Но ее усталость была так сильна, что она не в силах была ответить.
Она снова услышала свое имя – на этот раз ближе. Бет смогла разжать веки и, повернув голову к арочной двери, взглянула на нарисованный пейзаж с изображением дюн. И увидела, что на вершине одной из дюн стоит кто-то, озаренный серебристым светом луны.
Бет закрыла глаза и улыбнулась. Какой фантастически талантливый художник. Пожалуй, нужно будет разузнать о нем. Он это или она, но в любом случае художник слишком талантливый, чтобы рисовать фоновые картинки для универмага.
Бет гадала, где сейчас Картер. Наверное, в больнице, у своего несчастного друга Руссо. Господи, как это ужасно. Еще хуже будет, если Картер не перестанет винить в случившемся себя. Бет знала, что все обстоит именно так, и она постоянно проигрывала сражение за то, чтобы убедить мужа в обратном.
Снова прозвучало ее имя, и когда она опять бросила взгляд на нарисованные дюны, силуэт человека оказался гораздо ближе… Это был мужчина высокого роста. Он медленно и спокойно шагал по песку… Полусонный разум Бет пытался осознать, как такое возможно? Каким образом художник сумел добиться такого эффекта?
Ей хотелось встать, подойти к картине и посмотреть, но ее руки и ноги словно налились свинцом. Голова была такая тяжелая, что Бет сомневалась, что сумеет оторвать ее от подушек.
Мужчина подходил все ближе. Его тень легла на ковер. Все яснее проступали идеальные черты лица… А Бет неожиданно ощутила сильнейший приступ тошноты. Горячий ком сжал ее горло.
– Бет! – услышала она. – Вот ты где!
Она повернулась на бок, и ее стошнило. На счастье, рядом с кроватью стоял блестящий медный горшок.
– О боже! – воскликнула Эбби, откинув в сторону шелковый балдахин. – О господи!
Бет снова вырвало. Она совсем не могла сдерживаться.
– Принесите полотенца! – крикнула Эбби продавщице, которая стояла у нее за спиной и с отвращением взирала на происходящее.
– Это не разрешается! – сердито воскликнула продавщица. – В модели комнат вход строго воспрещен, и…
– Просто принесите мне полотенца, черт побери! – гаркнула Эбби, села на кровать рядом с Бет и обняла ее за плечи. – Ну? – спросила она заботливо. – Теперь тебе лучше?
Бет, охваченная смертельным ужасом, кивнула и бросила испуганный взгляд на арочную дверь и пейзаж за ней. Там никого не было.
Вернулась продавщица, принесла несколько полотенец фирмы «Ральф Лорен» и, поджав губы, протянула их Эбби.
– Вам придется заплатить за них, – сказала она.
– Хорошо, внесите их в мой счет вместе с этим ночным горшком, – буркнула Эбби, вытерла подбородок Бет краешком полотенца и дала его ей.
Бет прижала к лицу толстую мягкую махровую ткань. «Мне совсем не хочется отсюда уходить», – подумала она.
– Ты хочешь еще полежать, – спросила ее Эбби, – или сможешь встать?
– Думаю, смогу встать, – ответила Бет, крепко сжимая в руках полотенце. Она неуверенно поднялась с кровати.
Продавщица стояла у арочной двери. Посмотрев в одну сторону, потом в другую, она сообщила Бет:
– А ваш друг ушел.
– О чем вы говорите? – сердито осведомилась Эбби.
– Тут был мужчина, – ответила продавщица. – Но он уже ушел. – И добавила, с отвращением глядя на испачканный медный горшок: – Гадость какая!
Эбби обняла Бет и вывела из моделированной комнаты.
– Когда горшок вымоют, – сказала она продавщице, – отправьте его мне.
Бет попросила Эбби подождать около туалета, пока она будет приводить себя в порядок. Чего ей действительно сейчас хотелось, так это остаться одной и провалиться сквозь землю. Боже, что с ней случилось! Она ополоснула лицо холодной водой. Под глазами остались черные разводы от туши для ресниц, она вытерла их новым полотенцем, которое все еще держала в руках. «Что же со мной произошло?» – гадала Бет. Она помнила сон или галлюцинацию. К ней шел мужчина, шагал по песчаным дюнам… но разве продавщица не сказала, что она тоже кого-то видела?
Но если это не был дурной сон, тогда что же это было?
Вошла Эбби, положила руку ей на плечо и спросила:
– Ты в порядке?
– Да, – ответила Бет и выключила воду. – Только больше я в «Блумингдейлз» ни ногой.
Эбби обняла ее за талию, и они пошли к эскалатору.
– А ты уверена, что не беременна? – полушутя спросила Эбби.
– Уверена, – ответила Бет.
– Тогда тебе нужно лечь в кровать, укрыться потеплее и выпить горсть найквила. У тебя наверняка поднялась температура.
У эскалатора они немного подождали, пропустив вперед женщину с двумя маленькими детьми и складной коляской.
– Я отвезу тебя домой на такси, – сказала Эбби, – и сварю бульон.
Бет была очень рада этому предложению. Когда они ступили на эскалатор, Бет оглянулась и бросила быстрый взгляд на моделированную комнату.
Продавщица вышла оттуда с медным горшком, обернутым полотенцем. На пейзаже за арочной дверью Бет не увидела ничего, кроме песчаных дюн, бесконечной чередой тянущихся к горизонту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51