Спасибо!
- Спасибо и вам, - ответила Галя.
Старый народный герой крепко пожал руку девушки. В его голосе, во взгляде было столько человеческой доброты, ласки и благодарности, что Галя с трудом сдерживалась, чтобы не расплакаться.
Слезы душили ее. Оттого, что она вот так просто и быстро ответила согласием, ей было и радостно и в то же время немножко страшновато. Боясь выдать себя, Галя резко повернулась и почти бегом направилась к двери.
Глядя ей вслед, человек думал: "Родина, Родина! Лучших детей Своих, прекраснейший цвет Свой Ты не кутаешь от холода и вьюг, не закрываешь от палящего солнца, а посылаешь туда, где не выдержит незакаленный телом и слабый духом. И идут Твои дети... и совершают чудеса, прославляя Твое имя!.."
Не видя ничего перед собой, Галя пересекла приемную. Ее остановил голос секретаря:
- Товарищ Ковалева, вы забыли отметить удостоверение!
Галя опомнилась и, улыбаясь, протянула ему синеватый бумажный квадратик.
- Одну минутку! - Секретарь зашел в кабинет и, выйдя оттуда, обратился к светловолосой женщине лет сорока, которая сидела в кресле у окна:
- Товарищ Петрова, прошу вас!
Женщина встала и, не спеша, прошла в кабинет, тщательно прикрыв за собой дверь. От всей ее фигуры веяло грацией, силой и какой-то неуловимой величавостью. У Гали невольно вырвалось:
- Кто это такая?
Секретарь секунду помедлил, глядя на дверь, за которой скрылась русая красавица, затем ответил:
- Это товарищ Петрова, профессор медицинского института. Один из известнейших наших хирургов.
Делая отметку на командировочном удостоверении, он объяснял:
- Отправляйтесь домой и собирайтесь в дорогу. К профессору Иванову не ходите, я сообщу ему все, что нужно. Если вас спросят, куда вы едете, отвечайте, что на Дальний Восток. Завтра в восемь утра за вами заедет машина и отвезет прямо на аэродром. Денег и вещей с собой не берите. Все необходимое вы получите на месте, где вас встретят. До свидания, товарищ Ковалева. Желаю успеха!
Придя домой, Галя уложила в портфель кое-какую мелочь, сходила в домоуправление, чтобы предупредить об отъезде, и к шести часам вечера была совершенно свободна. Никогда еще время не тянулось так убийственно медленно.
Она попыталась позвонить нескольким институтским товарищам, но либо не заставала их дома, либо они были заняты. Приходилось примириться с мыслью, что последний вечер в Москве пройдет в одиночестве.
Побродив бесцельно по улицам, Галя села на маленький пароходик, который весело побежал по Москве-реке.
Поднимаясь по гранитным ступенькам в Парк культуры, она заметила впереди себя высокую женщину. Поравнявшись, Галя узнала профессора Петрову. Они вместе подошли к кассам. Петрова тоже узнала Галю и ласково спросила:
- А вы разве не здешняя?
- Нет, я москвичка, но так уж вышло, что сегодня все мои друзья заняты, и я прощаюсь с Москвой в одиночен ве.
Петрова пытливо посмотрела на Галю.
- Вы собираетесь уезжать?
Галя смутилась. Подумав немного, она решила, что ответ ни к чему не обязывает.
- Да.
- Ну что ж, давайте знакомиться. Меня зовут Ольгой Александровной.
Галя назвала себя.
Опасения девушки оказались напрасными. Ольга Александровна обладала достаточным тактом и ни о чем ее не расспрашивала.
Они медленно прогуливались по боковым аллеям. Солнце село. Стало заметно темнеть. На набережной перед ними открылся пылающий закат. Там, где гасло оранжевое пламя и начиналась холодная синь, сверкала далекая Венера.
Взяли лодку. Ольга Александровна села за весла и стала медленно грести по направлению к Ленинским горам.
Глядя на прекрасную планету, Галя поймала себя на мысли, что думает о Белове. Она чувствовала к нему какое-то странное влечение, совершенно не похожее на влюбленность, но острое и волнующее.
Чтобы найти какую-то отдушину, Галя стала рассказывать Ольге Александровне о чудесах Селигера. Описывая поход на яхте, она с тайным наслаждением назвала заветное имя. Ольга Александровна- удивленно подняла брови:
- Вы сказали - Игорь Никитич? Уж не Белов ли?
- А вы его знаете?
Ольга Александровна задумалась. Затем. медленно проговорила:
- Да, мне пришлось с ним встретиться во время Отечественной войны, в конце 1941 года. Я тогда работала сестрой в одном из ленинградских госпиталей. Во время очередного обсгрела к нам с улицы принесли умирающую женщину. Это была его жена. Он тогда работал на одном из ленинградских машиностроительных заводов. Нам удалось с ним связаться... Словом, я была невольной свидетельницей трагедии этого большого человека.
- Но сколько же ему лет?
- Тогда было, кажется, двадцать восемь. Горе не приходит в одиночку. Вскоре мы узнали, что в момент гибели его жена несла на руках ребенка, от которого не осталось ничего, даже клочка одежды...
Галя побледнела. Всем своим сердцем она откликнулась на горе Игоря Никитича, ставшего для нее теперь еще более понятным и близким. Пережив в раннем детстве ленинградскую блокаду, девушка навеки затаила ужас перед какими-то грозными событиями, смутно, но настойчиво проступавшими в ее памяти сквозь туман времени, событиями, непонятными и зловещими, как химеры собора Нотр Дам. Ей ли, сироте, было не знать, как страшно потерять своих близких!..
- Все свободные часы, - продолжала Ольга Александровна, Белов проводил у постели жены. Она умерла через несколько дней, несмотря на наши старания спасти ее. Белов был на грани потери рассудка. Я часто навещала его, чтобы хоть как-нибудь развеять. Постепенно он взял себя в руки и ушел в работу. Видимо, это его и спасло. Вскоре обстоятельства нас разлучили: в январе 1942 года госпиталь был эвакуирован на Урал. С тех пор я его не встречала, но иногда мы с ним переписываемся, и я в общих чертах знаю его жизненный путь.
Ольга Александровна замолчала. Лодка тихо скользила по темной воде. Из парка доносилась какая-то бравурная мелодия. Неожиданно вдоль набережной вспыхнули фонари, и на реке сразу наступила ночь. Пора было возвращаться к пристани.
- Как это в сущности странно! - сказала Ольга Александровна после долгого молчания. - Мы с вами впервые встретились сегодня в Кремле, затем здесь. Не успели и часа побыть вместе, как нашли общих знакомых. Впрочем... - и она замолчала, не закончив фразы.
Прощаясь у выхода, Галя не выдержала:
- До свидания, Ольга Александровна. Спасибо за этот вечер. Я почему-то уверена, что мы с вами еще встретимся!
- До свидания, Галина Семеновна. Я совершенно в этом уверена!..
Обе понимающе улыбнулись.
Дома Галя написала Белову коротенькое письмо о том, что внезапно уезжает в длительную командировку, обещала прислать весточку, если представится возможность, и просила передать привет Ивану Тимофеевичу и Маше. Закончив, она тотчас же легла спать.
Однако сон не приходил. Она долго ворочалась с боку на бок, стараясь представить, что ждет ее завтра. Затем ее мысли приняли другое направление. Ей вспомнилось прошлое: детский дом, школа, напряженная учеба в институте, радость, когда снятые ею кадры впервые вошли в киножурнал... Особенно ей запомнилась преддипломная практика: она была прикомандирована к высокогорной экспедиции профессора Иванова для съемох солнечного затмения 1961 года.
Ох, уж эти съемки на морозе, под ледяным неистовым ветром, забиравшимся в рукава и раздувавшим пальто, как пузырь! Красные вспухшие руки, растрескавшаяся кожа на лице, слезящиеся глаза, по вечерам боль и ломота во всем теле, короткий сон в обдуваемой со всех сторон палатке - и снова бесконечное барахтанье в снегу.
Сначала было невыносимо тяжело. Но постепенно Галя вошла в ритм, руки перестали болеть, и незаметно для себя она прекрасно обжилась среди этого бездомья. В редкие свободные часы она ухитрялась производить видовые съемки и постепенно собрала неплохой материал. В институт она вернулась, имея в кармане лестную характеристику от профессора Иванова, а в чемодане - почти готовый киноочерк, который стал ее дипломом...
Промучившись половину ночи, Галя наконец забылась коротким тревожным сном. В семь часов утра она уже стояла у окна, изнывая от нетерпения... Однако "Чайка" появилась из-за угла только без трех минут восемь. Галя пулей слетела с лестницы, чуть не сбив шофера, который уже входил в парадное.
После нескольких минут быстрой езды машина выбралась за черту города и понеслась по широкому бетонированному шоссе, обсаженному с обеих сторон молодыми деревцами. Вскоре она свернула на одну из поперечных магистралей и, пропетляв по боковым дорогам, остановилась перед большими воротами в бесконечном глухом заборе.
- Приехали! - сказал шофер.
- Но где же аэродром?- спросила Галя, выходя из машины.Ведь это же завод?
- Да, это завод. Вот ваш пропуск. Желаю всего хорошего! И машина исчезла за ближним поворотом.
Галя нерешительно направилась к проходной, но в это время к воротам подлетела другая "Чайка" и из нее вышла Ольга Александровна. Машина тотчас же исчезла. Женщины приветливо поздоровались.
- Очевидно, мы в одинаковом положении, - заметила Галя. Пойдемте в проходную, узнаем хоть, в чем дело.
Но не прошли они и трех шагов, как подкатившая третья машина высадила около них пожилого мужчину, в котором Галя узнала рассеянного посетителя приемной в Кремле.
Одновременно из проходной вышел молодой офицер в летной форме. Четким шагом он подошел к прибывшим и представился:
- Майор Медведев, Максим Афанасьевич.
Гале сразу понравился этот веселый, энергичный смуглолицый человек. Говорил он с заметным окающим акцентом.
- Прошу вас, товарищи, предъявляйте документы и входите.
Все четверо очутились на широком заводском дворе. Со всех сторон высились громады корпусов; в воздухе стоял смутный гул от работающих машин. Иногда в него вплетались мощные ритмические удары, от которых содрогалась земля.
У ворот стояла старенькая "Волга". Майор сел за руль, и они помчались по широкой асфальтированной магистрали. Завод был огромный. Машина пронеслась уже больше двух километров, а впереди все еще высились корпуса. Наконец она свернула и круто затормозила перед большим металлическим, сплошь застекленным зданием. Двухскатная крыша здания имела по бокам какие-то непонятные приспособления, на которые все трое пассажиров невольно обратили внимание.
- Прошу вас! - майор открыл дверцу машины.
Они поднялись на высокое крыльцо, миновали коридор и вошли в светлую просторную комнату, обставленную мягкой мебелью.
- Располагайтесь. Эти комнаты,- майор указал на двери в стене,- будут вашими спальнями. Надеюсь, вам здесь будет удобно.
Заметив удивленные физиономии гостей, он добавил:
- Вам придется прожить здесь несколько месяцев. Это своего рода карантин.
- Вот как? - заметила Ольга Александровна. - Предусмотрительно, ничего не скажешь, А вы - наш летчик?
- И да, и нет! Я дублер воздушного летчика.
- Позвольте! - пробасил угрюмый Синицын. - Что же, по-вашему, бывают безвоздушные летчики? Что за странная терминология?
- Ничего особенного, сейчас все объяснится. Генерал будет через две-три минуты.
Петрова забарабанила пальцами по столу.
- Кажется, я начинаю понимать... Ну что ж, так или иначе, нужно знакомиться. Начну с себя: Ольга Александровна Петрова, по профессии хирург, но много занималась и биологическими исследованиями. Сюда приглашена в качестве врача-биолога.
- Галина Ковалева, кинооператор.
- Профессор геологии и палеонтологии Николай Михайлович Синицын, судя по всему, геолог таинственной экспедиции. Если бы меня приглашал кто-нибудь другой, - проворчал он, отворачиваясь к окну, - я бы подумал, что все это мистификация!
- Прошу вас! - послышался за дверью знакомый голос, и Галя не поверила глазам:
в комнату вошел Константин Степанович, а за ним высокий представительный генерал-лейтенант авиации и еще два человека в рабочих комбинезонах.
"Да ведь это же Игорь Никитич!" - обмерла Галя, глядя на непривычно суровое лицо своего селигерского друга.
Взгляды их на секунду скрестились, и Гале показалось, что Белов чуть улыбнулся. Но улыбка, едва промелькнув, исчезла. Перед ней стоял строгий, осанистый генерал. Он медленно оглядел присутствующих и негромко произнес:
- Здравствуйте, товарищи!
Прибывшие ответила на приветствие.
- Ну вот, - сказал генерал-лейтенант, - весь состав в сборе. Я главный конструктор Н-ского завода Белов - начальник экспедиции; доктор физико-математических наук профессор Иванов - мой заместитель и космический штурман; Герой Советского Союза полковник Сидоренко, - он взглядом указал на пожилого рабочего в синем комбинезоне. в котором потрясенная Галя узнала Ивана Тимофеевича, - воздушный летчик; доктор медицины профессор Петрова - врач и биолог; доктор геологических наук профессор Синицын - геолог и палеонтолог экспедиции; старший научный сотрудник кандидат физико-математических наук Миронова (новый взгляд и новое потрясение!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
- Спасибо и вам, - ответила Галя.
Старый народный герой крепко пожал руку девушки. В его голосе, во взгляде было столько человеческой доброты, ласки и благодарности, что Галя с трудом сдерживалась, чтобы не расплакаться.
Слезы душили ее. Оттого, что она вот так просто и быстро ответила согласием, ей было и радостно и в то же время немножко страшновато. Боясь выдать себя, Галя резко повернулась и почти бегом направилась к двери.
Глядя ей вслед, человек думал: "Родина, Родина! Лучших детей Своих, прекраснейший цвет Свой Ты не кутаешь от холода и вьюг, не закрываешь от палящего солнца, а посылаешь туда, где не выдержит незакаленный телом и слабый духом. И идут Твои дети... и совершают чудеса, прославляя Твое имя!.."
Не видя ничего перед собой, Галя пересекла приемную. Ее остановил голос секретаря:
- Товарищ Ковалева, вы забыли отметить удостоверение!
Галя опомнилась и, улыбаясь, протянула ему синеватый бумажный квадратик.
- Одну минутку! - Секретарь зашел в кабинет и, выйдя оттуда, обратился к светловолосой женщине лет сорока, которая сидела в кресле у окна:
- Товарищ Петрова, прошу вас!
Женщина встала и, не спеша, прошла в кабинет, тщательно прикрыв за собой дверь. От всей ее фигуры веяло грацией, силой и какой-то неуловимой величавостью. У Гали невольно вырвалось:
- Кто это такая?
Секретарь секунду помедлил, глядя на дверь, за которой скрылась русая красавица, затем ответил:
- Это товарищ Петрова, профессор медицинского института. Один из известнейших наших хирургов.
Делая отметку на командировочном удостоверении, он объяснял:
- Отправляйтесь домой и собирайтесь в дорогу. К профессору Иванову не ходите, я сообщу ему все, что нужно. Если вас спросят, куда вы едете, отвечайте, что на Дальний Восток. Завтра в восемь утра за вами заедет машина и отвезет прямо на аэродром. Денег и вещей с собой не берите. Все необходимое вы получите на месте, где вас встретят. До свидания, товарищ Ковалева. Желаю успеха!
Придя домой, Галя уложила в портфель кое-какую мелочь, сходила в домоуправление, чтобы предупредить об отъезде, и к шести часам вечера была совершенно свободна. Никогда еще время не тянулось так убийственно медленно.
Она попыталась позвонить нескольким институтским товарищам, но либо не заставала их дома, либо они были заняты. Приходилось примириться с мыслью, что последний вечер в Москве пройдет в одиночестве.
Побродив бесцельно по улицам, Галя села на маленький пароходик, который весело побежал по Москве-реке.
Поднимаясь по гранитным ступенькам в Парк культуры, она заметила впереди себя высокую женщину. Поравнявшись, Галя узнала профессора Петрову. Они вместе подошли к кассам. Петрова тоже узнала Галю и ласково спросила:
- А вы разве не здешняя?
- Нет, я москвичка, но так уж вышло, что сегодня все мои друзья заняты, и я прощаюсь с Москвой в одиночен ве.
Петрова пытливо посмотрела на Галю.
- Вы собираетесь уезжать?
Галя смутилась. Подумав немного, она решила, что ответ ни к чему не обязывает.
- Да.
- Ну что ж, давайте знакомиться. Меня зовут Ольгой Александровной.
Галя назвала себя.
Опасения девушки оказались напрасными. Ольга Александровна обладала достаточным тактом и ни о чем ее не расспрашивала.
Они медленно прогуливались по боковым аллеям. Солнце село. Стало заметно темнеть. На набережной перед ними открылся пылающий закат. Там, где гасло оранжевое пламя и начиналась холодная синь, сверкала далекая Венера.
Взяли лодку. Ольга Александровна села за весла и стала медленно грести по направлению к Ленинским горам.
Глядя на прекрасную планету, Галя поймала себя на мысли, что думает о Белове. Она чувствовала к нему какое-то странное влечение, совершенно не похожее на влюбленность, но острое и волнующее.
Чтобы найти какую-то отдушину, Галя стала рассказывать Ольге Александровне о чудесах Селигера. Описывая поход на яхте, она с тайным наслаждением назвала заветное имя. Ольга Александровна- удивленно подняла брови:
- Вы сказали - Игорь Никитич? Уж не Белов ли?
- А вы его знаете?
Ольга Александровна задумалась. Затем. медленно проговорила:
- Да, мне пришлось с ним встретиться во время Отечественной войны, в конце 1941 года. Я тогда работала сестрой в одном из ленинградских госпиталей. Во время очередного обсгрела к нам с улицы принесли умирающую женщину. Это была его жена. Он тогда работал на одном из ленинградских машиностроительных заводов. Нам удалось с ним связаться... Словом, я была невольной свидетельницей трагедии этого большого человека.
- Но сколько же ему лет?
- Тогда было, кажется, двадцать восемь. Горе не приходит в одиночку. Вскоре мы узнали, что в момент гибели его жена несла на руках ребенка, от которого не осталось ничего, даже клочка одежды...
Галя побледнела. Всем своим сердцем она откликнулась на горе Игоря Никитича, ставшего для нее теперь еще более понятным и близким. Пережив в раннем детстве ленинградскую блокаду, девушка навеки затаила ужас перед какими-то грозными событиями, смутно, но настойчиво проступавшими в ее памяти сквозь туман времени, событиями, непонятными и зловещими, как химеры собора Нотр Дам. Ей ли, сироте, было не знать, как страшно потерять своих близких!..
- Все свободные часы, - продолжала Ольга Александровна, Белов проводил у постели жены. Она умерла через несколько дней, несмотря на наши старания спасти ее. Белов был на грани потери рассудка. Я часто навещала его, чтобы хоть как-нибудь развеять. Постепенно он взял себя в руки и ушел в работу. Видимо, это его и спасло. Вскоре обстоятельства нас разлучили: в январе 1942 года госпиталь был эвакуирован на Урал. С тех пор я его не встречала, но иногда мы с ним переписываемся, и я в общих чертах знаю его жизненный путь.
Ольга Александровна замолчала. Лодка тихо скользила по темной воде. Из парка доносилась какая-то бравурная мелодия. Неожиданно вдоль набережной вспыхнули фонари, и на реке сразу наступила ночь. Пора было возвращаться к пристани.
- Как это в сущности странно! - сказала Ольга Александровна после долгого молчания. - Мы с вами впервые встретились сегодня в Кремле, затем здесь. Не успели и часа побыть вместе, как нашли общих знакомых. Впрочем... - и она замолчала, не закончив фразы.
Прощаясь у выхода, Галя не выдержала:
- До свидания, Ольга Александровна. Спасибо за этот вечер. Я почему-то уверена, что мы с вами еще встретимся!
- До свидания, Галина Семеновна. Я совершенно в этом уверена!..
Обе понимающе улыбнулись.
Дома Галя написала Белову коротенькое письмо о том, что внезапно уезжает в длительную командировку, обещала прислать весточку, если представится возможность, и просила передать привет Ивану Тимофеевичу и Маше. Закончив, она тотчас же легла спать.
Однако сон не приходил. Она долго ворочалась с боку на бок, стараясь представить, что ждет ее завтра. Затем ее мысли приняли другое направление. Ей вспомнилось прошлое: детский дом, школа, напряженная учеба в институте, радость, когда снятые ею кадры впервые вошли в киножурнал... Особенно ей запомнилась преддипломная практика: она была прикомандирована к высокогорной экспедиции профессора Иванова для съемох солнечного затмения 1961 года.
Ох, уж эти съемки на морозе, под ледяным неистовым ветром, забиравшимся в рукава и раздувавшим пальто, как пузырь! Красные вспухшие руки, растрескавшаяся кожа на лице, слезящиеся глаза, по вечерам боль и ломота во всем теле, короткий сон в обдуваемой со всех сторон палатке - и снова бесконечное барахтанье в снегу.
Сначала было невыносимо тяжело. Но постепенно Галя вошла в ритм, руки перестали болеть, и незаметно для себя она прекрасно обжилась среди этого бездомья. В редкие свободные часы она ухитрялась производить видовые съемки и постепенно собрала неплохой материал. В институт она вернулась, имея в кармане лестную характеристику от профессора Иванова, а в чемодане - почти готовый киноочерк, который стал ее дипломом...
Промучившись половину ночи, Галя наконец забылась коротким тревожным сном. В семь часов утра она уже стояла у окна, изнывая от нетерпения... Однако "Чайка" появилась из-за угла только без трех минут восемь. Галя пулей слетела с лестницы, чуть не сбив шофера, который уже входил в парадное.
После нескольких минут быстрой езды машина выбралась за черту города и понеслась по широкому бетонированному шоссе, обсаженному с обеих сторон молодыми деревцами. Вскоре она свернула на одну из поперечных магистралей и, пропетляв по боковым дорогам, остановилась перед большими воротами в бесконечном глухом заборе.
- Приехали! - сказал шофер.
- Но где же аэродром?- спросила Галя, выходя из машины.Ведь это же завод?
- Да, это завод. Вот ваш пропуск. Желаю всего хорошего! И машина исчезла за ближним поворотом.
Галя нерешительно направилась к проходной, но в это время к воротам подлетела другая "Чайка" и из нее вышла Ольга Александровна. Машина тотчас же исчезла. Женщины приветливо поздоровались.
- Очевидно, мы в одинаковом положении, - заметила Галя. Пойдемте в проходную, узнаем хоть, в чем дело.
Но не прошли они и трех шагов, как подкатившая третья машина высадила около них пожилого мужчину, в котором Галя узнала рассеянного посетителя приемной в Кремле.
Одновременно из проходной вышел молодой офицер в летной форме. Четким шагом он подошел к прибывшим и представился:
- Майор Медведев, Максим Афанасьевич.
Гале сразу понравился этот веселый, энергичный смуглолицый человек. Говорил он с заметным окающим акцентом.
- Прошу вас, товарищи, предъявляйте документы и входите.
Все четверо очутились на широком заводском дворе. Со всех сторон высились громады корпусов; в воздухе стоял смутный гул от работающих машин. Иногда в него вплетались мощные ритмические удары, от которых содрогалась земля.
У ворот стояла старенькая "Волга". Майор сел за руль, и они помчались по широкой асфальтированной магистрали. Завод был огромный. Машина пронеслась уже больше двух километров, а впереди все еще высились корпуса. Наконец она свернула и круто затормозила перед большим металлическим, сплошь застекленным зданием. Двухскатная крыша здания имела по бокам какие-то непонятные приспособления, на которые все трое пассажиров невольно обратили внимание.
- Прошу вас! - майор открыл дверцу машины.
Они поднялись на высокое крыльцо, миновали коридор и вошли в светлую просторную комнату, обставленную мягкой мебелью.
- Располагайтесь. Эти комнаты,- майор указал на двери в стене,- будут вашими спальнями. Надеюсь, вам здесь будет удобно.
Заметив удивленные физиономии гостей, он добавил:
- Вам придется прожить здесь несколько месяцев. Это своего рода карантин.
- Вот как? - заметила Ольга Александровна. - Предусмотрительно, ничего не скажешь, А вы - наш летчик?
- И да, и нет! Я дублер воздушного летчика.
- Позвольте! - пробасил угрюмый Синицын. - Что же, по-вашему, бывают безвоздушные летчики? Что за странная терминология?
- Ничего особенного, сейчас все объяснится. Генерал будет через две-три минуты.
Петрова забарабанила пальцами по столу.
- Кажется, я начинаю понимать... Ну что ж, так или иначе, нужно знакомиться. Начну с себя: Ольга Александровна Петрова, по профессии хирург, но много занималась и биологическими исследованиями. Сюда приглашена в качестве врача-биолога.
- Галина Ковалева, кинооператор.
- Профессор геологии и палеонтологии Николай Михайлович Синицын, судя по всему, геолог таинственной экспедиции. Если бы меня приглашал кто-нибудь другой, - проворчал он, отворачиваясь к окну, - я бы подумал, что все это мистификация!
- Прошу вас! - послышался за дверью знакомый голос, и Галя не поверила глазам:
в комнату вошел Константин Степанович, а за ним высокий представительный генерал-лейтенант авиации и еще два человека в рабочих комбинезонах.
"Да ведь это же Игорь Никитич!" - обмерла Галя, глядя на непривычно суровое лицо своего селигерского друга.
Взгляды их на секунду скрестились, и Гале показалось, что Белов чуть улыбнулся. Но улыбка, едва промелькнув, исчезла. Перед ней стоял строгий, осанистый генерал. Он медленно оглядел присутствующих и негромко произнес:
- Здравствуйте, товарищи!
Прибывшие ответила на приветствие.
- Ну вот, - сказал генерал-лейтенант, - весь состав в сборе. Я главный конструктор Н-ского завода Белов - начальник экспедиции; доктор физико-математических наук профессор Иванов - мой заместитель и космический штурман; Герой Советского Союза полковник Сидоренко, - он взглядом указал на пожилого рабочего в синем комбинезоне. в котором потрясенная Галя узнала Ивана Тимофеевича, - воздушный летчик; доктор медицины профессор Петрова - врач и биолог; доктор геологических наук профессор Синицын - геолог и палеонтолог экспедиции; старший научный сотрудник кандидат физико-математических наук Миронова (новый взгляд и новое потрясение!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29