Слушайте:
Ясная радость царит во дворце лучезарного бога:
Сын Фаэтон, от Климены, от женщины смертной,
рожденный,
Юноша, столь же прекрасный, насколько могучий и
храбрый,
Прибыл с Земли и сегодня предстал пред отцовские очи.
Нежно обняв его, Гелиос бросил крылатое слово:
- Сын мой любимый, проси, чего хочешь! Клянусь
перед Зевсом
Водами Стикса священными - клятвой богов
величайшей,
Все, что попросишь, исполню, чего бы ни стоило это!
- Дай мне промчаться по Небу в твоей золотой
колеснице!
Юноша гордый отца попросил, преклоняя колени.
В ужас пришел лучезарный: - Но ею не в силах
управить
Даже сам Зевс! Не рискуй, откажись от безумной затеи!
- Нет, лучезарный, ты должен сдержать свою
страшную клятву.
Слово богов нерушимо. Его изменить ты не в силах.
Я же, в стремленье узреть красоту необъятного неба,
Лучше погибну, но не откажусь от заветных мечтаний!
Горько заплакал бог Солнце, услышав слова роковые...
Вот впряжены в колесницу златую крылатые кони,
Створки небесных ворот розоперстая Эос открыла,
Смело герой Фаэтон поднимается на колесницу.
Взвились крылатые кони и ринулись в звездное небо.
Мчатся они без дороги среди исполинских чудовищ:
Вот Человек задыхается в кольцах огромного Змея,
Вот ядовитая Гидра оскалом зубов угрожает
Единорогу; здесь псы Ориона готовы вцепиться
В горло Тельцу, там два Льва притаились вблизи от
Жирафа,
Между Медведиц - крылатый Дракон завивается
в петли...
Вниз посмотрел Фаэтон и отпрянул: земная поверхность
Еле виднелась в провалах меж туч, устилающих небо!
Вдруг над конями навис Скорпион безобразной громадой.
Мерзостный яд, испуская зловонье, стекал с его тела,
Кверху высоко поднял он свое смертоносное жало,
Бедному, юноше в грудь беспощадный удар направляя.
Вскрикнул от страха несчастный и выпустил верные
вожжи!
Бурей помчались, почуяв свободу, крылатые кони;
То выше звезд они вьются, то стелются рядом с
Землею.
Плавятся горы, кчпят, испаряясь, моря и озера,
Гибнут селенья людские, и самый Олимп под угрозой...
В ужасе мечутся жалкие люди, не видя спасенья,
Даже бессмертные боги объяты тяжелой тревогой.
Грозно нахмурил кустистые брови владыка Вселенной
Зевс-громовержец. Спасая от верной погибели Землю,
Кинул он жаркую молнию вверх - и разбил колесницу,
Гордых крылатых коней разметав по бескрайнему небу.
А Фаэтон рухнул вниз. Полыхавшими ярко кудрями
В воздухе огненный путь прочертил он, подобно
упавшей
С неба звезде. И, закончив паденьем полет небывалый,
Скрылся навеки в волнах бесконечной реки Эридана.
Игорь Никитич кончил. Все молчали, очарованные чудесной сказкой.
- Вот вы и подумайте хорошенько, чего добиваетесь!- продолжил он разговор, обращаясь к Гале.- Я не мастак в ваших делах и то понимаю, что путешественники в космосе встретят таких Львов и Гидр, какие и присниться не могли Фаэтону. Вообразите себе, что ваш корабль попал в метеорный поток. Локатор вам доносит, что мимо вас со всех сторон мчатся миллионы железных или каменных пуль. Да что там пуль! Пуля по сравнению с метеором - все равно что жук по сравнению с пулей. И вот вы сидите и ждете, что сейчас влетит этакий камушек, взорвется и погубит корабль. Или вдруг вы ошибетесь в расчетах и, израсходовав энергию, увидите, что корабль сбился с намеченного пути. Вы будете знать, что впереди медленная, тоскливая смерть. Нет надежды на помощь, на спасение. Никто и никогда не узнает ни о ваших страданиях, ни о вашей доблести. Никто не оценит вашего подвига!
Иной раз ночью, в походе, лежишь на открытом месте и смотришь в неизмеримую бездну, которую мы называем небом. И кажется, что вот упадешь туда и будешь лететь миллиарды лет остекленевшим трупом. На Земле будут возникать и рушиться культуры, звезды стронутся со своих мест и соединятся в новых сочетаниях, погаснет Солнце, а твое тело все еще будет падать и падать в ничто... Бррр! При одной мысли об этом мороз дерет по коже! А вы хотите добровольно испытать этот ужас. Разве можно предусмотреть все случайности, подстерегающие небесного путника? Удачный полет вокруг Луны- еще ничего не доказывает. Луна - это часть Земли. Она рядом, рукой подать. Весь путь до нее можно проделать за несколько часов. А на ту же Венеру придется лететь долгие месяцы, не говоря уже о дальних планетах, куда надо добираться многие годы. Можно наверняка сказать, что первые космонавты заплатят жизнью за свою смелость, как заплатил несчастный Фаэтон!..
- Вовсе не несчастный! - воскликнула Галя звенящим голосом.- Прекрасный юноша погиб, но он первым промчался по звездному пути. Его никогда не забудут. В такой смерти и есть настоящий жизненный смысл. Я славлю тех, кто облетел Луну, но трижды тех, кто полетит на другие планеты. С какой радостью я отдала бы за это жизнь, если бы смогла! - закончила она, подозрительно быстро отворачиваясь от костра.
- Ха, ха, ха!- не выдержала Маша. - Если все захотят лететь на тот свет, так кто же на Земле останется?
Кто-то засмеялся. Ему ответили новой шуткой. Молодой парень, который предлагал переименовать Большую Медведицу в Великий Ковш, острил что-то насчет подвесной канатной дороги Земля - Венера. Галя сидела отвернувшись. Она ничего не слышала. Непрошеные быстрые девичьи слезы готовы были окутать глаза, мешали дышать.
Белов что-то шепнул Ивану Тимофеевичу, затем подошел к костру и вынул из него две ярко пылающие смолистые ветки.
- Читайте! - властно сказал он и стал четко семафорить.
Все хором повторяли грозные огненные буквы, которые на мгновение вспыхивали на фоне ночного неба:
- МЕНЕ!
-ТЕКЕЛ!
- ФАРЕС! - глухо упали зловещие слова.
- Что это значит?- тихо спросила оробевшая Галя.
- Это значит,- торжественно произнес Белов, высоко поднимая горящие ветки,- что ваши способности исчислены, ваше желание взвешено и ваша дальнейшая судьба разделена с будущими космонавтами!- и Белов энергично швырнул ветки в костер.
Последовал новый взрыв хохота. Смеялись, глядя на Галю, у которой на лице была написана полная растерянность.
- Ну и шутник же вы, Игорь Никитич! - наконец выдохнула девушка.- Говорите так, точно сами собирались в полет на Венеру!
- Кто знает! - ответил Белов, пытаясь сохранить серьезность, но не выдержал и рассмеялся вместе со всеми.
Глава 2
"УРАН"
Мы взлетели,
но еще - не слишком,
Если надо
к Марсам
дуги выгнуть
сделай милость,
дай
отдать
мою жизнишку.
Хочешь,
вниз,
с трех тысяч метров
прыгну?!
В. Маяковский
Тонкий веселый солнечный лучик пробился из-под спущенной шторы, соскочил с подоконника на пол и медленно пополз к изголовью кровати.
Галя открыла глаза, зажмурилась, потянулась и взглянула на будильник. Стрелки показывали без четверти семь. "Пожалуй, вставать рановато", - подумала она. Потягиваясь и нежась на теплой, прогревшейся за ночь постели, Галя вдруг почувствовала беспокойство. Ей вспомнились четыре слова на телеграфном бланке, которые позавчера прервали ее удивительный отпуск и заставили вернуться домой на неделю раньше, чем нужно: "Немедленно приезжайте работу == Иванов".
"Что бы там ни было, через два часа все будет ясно!"- решила она, пытаясь задремать. Но сон улетел.
Галя соскочила с постели, сделала несколько гимнастических упражнений и пошла умываться. Одевшись, она достала из холодильника приготовленный еще с вечера завтрак.
Сидя за столом, Галя как ни старалась, не могла отделаться от мысли: зачем она так срочно понадобилась в институте? Тревожные предчувствия, подогреваемые воображением, сливались в ощущение чего-то большого и важного, надвигающегося на нее. Галя заторопилась.
Через десять минут медлительный, равнодушный к нетерпению пассажиров эскалатор спустил ее в метро вместе с толпой спешащих людей. Поезд грохотал на поворотах, ныряя в черные изгибы тоннеля. Из прохладного вестибюля Галя вышла на залитую солнечным светом давно знакомую площадь.
Она приехала в институт рано, и ей волейневолей пришлось бесцельно бродить по его коридорам, наблюдая приход знакомых и незнакомых коллег на работу. Без трех минут девять в институте появился профессор Иванов. Увидев Галю, он кивнул ей и поманил за собой в кабинет.
- Ну вот, слава богу, вы на месте. А я уж начал беспокоиться.
- Да что случилось, Константин Степанович?
- Не знаю, не знаю! - Профессор рассеянно погладил свою клиновидную бородку. - Вас вызывают к товарищу...
Константин Степанович назвал одну из самых уважаемых фамилий.
- Зачем?
- Мне ровно ничего не известно. Сейчас идите работать, а в половине второго отправляйтесь. В два вы должны быть на месте. Можете взять мою машину, я предупрежу секретаря.
Галя сидела за столом и машинально просматривала в фильмоскопе пленку, но работа не шла ей на ум. Она в тысячный раз задавала себе все тот же вопрос.
В пятьдесят минут второго Галя уже шла по широкой асфальтированной дорожке Кремля, несколько оробевшая и вместе с тем радостная от мысли, что находится здесь не на экскурсии, а по делу, что она, Галина Ковалева, зачем-то понадобилась правительству родной страны.
Подходя к приемной, она на мгновение остановилась, поправила на себе платье и решительно открыла дверь.
За столом сидел пожилой мужчина, секретарь. Галя протянула ему удостоверение, Секретарь взглянул на часы и попросил подождать.
Вскоре дверь кабинета открылась, и из нее вышел пожилой, высокий, несколько сутулый мужчина. Он рассеянно кивнул сидящему за столом и пошел к выходу.
- Товарищ Синицын, вы забыли отметить командировку! крикнул ему вдогонку секретарь.
Мужчина медленно повернулся и уставился на него недоумевающим взглядом. Затем, осознав, что ему говорят, буркнул что-то, видимо в знак благодарности, и вернулся к столу. Галя успела рассмотреть его узкое лицо с высоким лысым лбом и серыми умными глазами, сверкавшими из-под пышных бровей.
Секретарь приложил к командировке печать, подписал ее и, возвращая Синицыну, сказал:
- Одну минуточку.
Затем повернулся к посетительнице:
- Прошу вас!.. - И Галя очутилась в кабинете. Впоследствии она пыталась вспомнить его обстановку. Но сколько она ни пробовала восстановить в памяти подробности, все расплывалось как в каком-то тумане, на фоне которого ярко и отчетливо вырисовывались только плотная, коренастая фигура и выразительное моложавое лицо одного из руководителей государства.
- Здравствуйте, товарищ Ковалева. Садитесь. Я хочу поговорить с вами об одном очень важном деле. Академия наук организует экспедицию совершенно исключительного значения, сроком года на четыре. Опасности, связанные с маршрутом этой экспедиции, очень велики. В связи с ответственностью задачи я хочу поговорить с намечаемыми людьми и поэтому вызвал вас для предварительных переговоров. Если вы в принципе согласны, то мы продолжим разговор. Помните: вас никто не принуждает.
По мере того как он говорил, Галя успокаивалась. Вскоре робость ее исчезла настолько, что она рискнула спросить:
- Простите, мне хотелось бы задать вам два вопроса...
- Пожалуйста.
- Во-первых, почему именно мне предоставляется такая большая честь? Во-вторых, куда и с какими целями направляется экспедиция?
Человек, сидевший перед Галей, улыбнулся, и улыбка, разбежавшись сетью мелких морщинок, осветила его строгое лицо. Галс сразу стало уютно и легко.
- На первый вопрос я вам отвечу сразу. Когда Родине нужны люди для выполнения важнейших задач, она выбирает не обязательно прославленных. Зачастую самым подходящим оказывается скромный, с первого взгляда незаметный человек. Очевидно, у комиссии есть кое-какие основания для того, чтобы пригласить именно вас... Я видел фильм "Тянь-Шань" и знаю, как вы умеете работать. Ну, и профессор Иванов написал кое-что о вашей работе на съемках солнечного затмения 1961 года. Например, что вы способны петь, перевязывая себе обмороженные руки, после шестнадцати часов работы на ветру.
Галя потупилась, не зная, что ответить. Лицо ее горело.
- Что же касается второго вопроса, то пока могу сказать вам только одно: экспедиция чрезвычайно ответственная, сопряженная с огромным риском. Почти наверняка ей придется столкнуться с нечеловеческими трудностями. Может быть, она вообще не вернется, если уж говорить до конца.
"Не иначе, как устройство постоянной обсерватории в районе Южного полюса, о которой весной говорил Константин Степанович", - подумала Галя.
- Вы узнаете о целях экспедиции только в том случае, если согласитесь в ней участвовать, и то лишь, когда прибудете на место отправления. К сожалению, мы все еще вынуждены ограждать наши важнейшие изыскания от слишком любопытных глаз. Перехожу к делу. С вашей биографией я достаточно знаком. Я знаю, что у вас нет родственников. Значит, вы все можете решить самостоятельно.
- Я уже решила!
- Не передумаете?
- Нет.
- Молодец, дочка!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29