По дальнейшему плану предстояло облететь Венеру по экватору. Оставалось выбрать направление: на восток или на запад. Там, где находился "Уран", восемнадцатидневный, по земным расчетам, день близился к концу. На Венере было около трех часов пополудни - значит, до захода солнца оставалось около пятидесяти пяти земных, или три венерных часа.
Чтобы дать отдых утомленным людям, Игорь Никитич приказал повернуть на восток, так как при этом в ближайшие часы кораблю предстояло лететь над местами, где уже не светило порождающее ураганы солнце, но и поверхность не успела настолько остыть, чтобы образовались холодные воз
Если наклон оси Венеры невелик, то на ее экваторе Солнце должно садиться, как и на Земле, приблизительно в 18 часов по 24-часовой шкале времени. (Прим. автора.)
душные течения. Конечяо, от планеты с таким капризным климатом, как Венера, можно было ждать самых непредвиденных фокусов, но Игорь Никитич твердо знал, что наиболее тихое время суток, как правило, бывает в предзакатные часы и в сумерки.
Снизив скорость до четырехсот километров, "Уран" взял курс на восток-юго-восток, учитывая поправку на сильный южный ветер.
Ожидания Белова полностью оправдались. В первые часы полета погода была сносной. На Земле, конечно, она считалась бы очень бурной, но экипажу "Урана" казалось, что наступил безмятежный штиль. Да и в самом деле, как было не радоваться! Не было ни страшных ветвистых молний, ни извивающихся смерчей. Жара упала до семидесяти градусов. А на ветер и болтанку путешественники уже научились не обращать внимания.
Во время этой передышки экипаж "Урана" полностью восстановил работоспособность. Если не считать Игоря Никитича, то больше всего досталось Гале. Понимая, что корабль не будет без конца кружить вокруг планеты, она спешила сделать как можно больше снимков. Мучительно хотелось спать, но Галя бодрилась, надеясь отдохнуть, когда стемнеет.
Часов через десять наступили сумерки. "Уран" продолжал лететь над морем. К удивлению Гали, оно на закате стало почти спокойным. Температура тоже снизилась градусов до пятидесяти.
"Хотя "Уран" имел прекрасную тепловую изоляцию, длительное пребывание в горячем воздухе стало, наконец, сказываться на температуре внутри кабины. Пришлось заняться регулировкой температуры воздуха, который поступал из очистных аппора7ов. В атмосфере но сравнению с бсзвочлушным пространством работа их значтельно ухудшилась, потому что для охлаждения приходилось пользоваться обычной, "земной" аппаратурой.
Когда стемнело, "Уран" прибавил ход и снова понесся со скоростью 800 километров в час.
Время шло в заботах о воздухе, в прозаическом приготовлении горячей пищи, без которой экипаж пробыл почти трое суток в текущих научных наблюдениях. Внизу проплывали то светящееся море, то суша, местами покрытая фосфоресцирующими растениями.
И вдруг произошло событие, чуть было не погубившее корабль. "Уран" летел под самыми облаками на высоте примерно семисот метров. Внезапно на экране радара возникла гряда не очень высоких, пологих холмов. Эта первая заметная неровность очень заинтересовала Синицына. Игорь Никитич дал указание Максиму пройти над ней на высоте двухсот метров.
Вскоре сквозь воздушную муть, с трудом рассекаемую мечами прожекторов, проступили контуры широких бугристых пригорков.
Коричневато-красные многокилометровые глыбы, отполированные дождями, прорезанные глубокими морщинами оврагов, выпирали из-под поверхности планеты, словно шляпы гигантских грибов.
Неожиданно скорость полета стала возрастать. Максим сбавил ход, но стрелка спидометра продолжала упорно ползти вправо. Корабль начал терять высоту.
Максим взял рукоятку на себя. "Уран" дернулся, но, словно прижимаемый невидимой рукой, продолжал снижаться.
Задрав нос и распластав крылья, он все быстрей и быстрей скользил вниз по воображаемой наклонной плоскости, в конце которой его ждала широкая куполообразная вершина с крутыми завитками пологих глыб по бокам, несокрушимая, как шишковатый лоб горного козла. Она приближалась с невероятной быстротой.
Корабле полностью потерял управление. Бледный как полотно, Максим безуспешно пытался выровняться. "Вот оно, чудовище Зодиака!"- сверкнула невысказанная мысль, и Галя почувствовала, как жгучий липкий холодок облил ее плечи и спину.
Игорь Никитич молча кинулся к дублирующему пульту и схватился за рукоятки.
- Ложись! - прогремела команда, и нос корабля медленно стал задираться к зениту.
Страшный холм был уже рядом. Неожиданно полыхнул нестерпимый грохот главного двигателя, и задрожавший "Уран", продолжая по инерции боком нестись вдоль поверхности планеты, прекратил падение.
Ржавый купол находился уже где-то внизу, невидимый в темноте. Каких-нибудь пятьдесят метров отделяло корабль от его монолитной вершины.
Черная стрелка высотомера, тоненькая стрелка жизни, трепетала на месте. Куда она поползет? Корабль напрягал все силы, чтобы уйти от смертоносного массива.
Однако Галя почему-то не чувствовала перегрузки. Она легко подняла голову и осмотрелась. Остальные путешественники, очевидно, также не испытывали особых неудобсгв. Л между тем указатель ускорения показывал чудовищную цифру: десять "же". Значит, Галя должна была весить не меньше полутонны.
"Фу, какой страшный сон!" - думала она с тоской.
Но, словно опровергая ее мысли, грохот еще возрос. Казалось, что в ужасе перед гибелью взревел сам корабль. И вот тихо-тихо, деление за делением,стрелка высотомера двинулась вправо. С каждым мгновением она бежала все быстрей, все веселей, а Галино тело наливалось благодатной тяжестью. Распластанная, словно приклеенная к полу, она с радостным облегчением трудилась над вздохами, со счастливой улыбкой глядя на своих друзей, на Белова, переводившего корабль на горизонтальный полет.
Вынырнув из облаков, "Уран" описал широкую дугу и выровнялся. Тяжесть исчезла. Ныли барабанные перепонки, и рев воздушных двигателей казался глубокой тишиной.
Игорь Никитич указал Максиму на рукоятку управления, встал и вытер рукавом потный лоб. Когда через несколько минут путешественники вновь обрели способность слышать, он спросил Николая Михайловича:
- Магнитный железняк?
Старый профессор молча кивнул.
- Я так и подумал, когда "Уран" понесся как бешеный. Вот это месторождение, а? - И Игорь Никитич, весело усмехнувшись, уселся за вахтенный журнал, давая понять, что инцидент исчерпан. Путешественники поглядели друг на друга, дружно улыбнулись и покачали головой. "Как подойдешь к такому, как выразишь ему свое восхищение?"- думала Галя, машинально заряжая кассеты.
Через несколько минут корабль, оставив роковой магнит далеко позади, снова спустился под облака и понесся к востоку.
В ночной зоне температура постепенно понизилась до двадцати, а затем после местной полуночи до пятнадцати градусов. Ветер усилился и, переменив направление, дул теперь с запада. Снова начался изматывающий душу полет среди молний.
На рассвете совсем похолодало. Наружные термопары показывали восемь градусов ниже нуля. На крыльях попутного ветра "Уран" летел со скоростью тысячу сто километров в час. Когда совсем рассвело, он вынырнул на поверхность облаков, чтобы определить свое местоположение, и, снова спустившись, понесся дальше.
Солнце двигалось по небу Венеры в двадцать пять раз быстрее обычного, почти как на Земле. По мере того как оно поднималось к зениту, температура воздуха быстро росла. Рекордной цифры - 96 градусов по Цельсию, - соответствующей точке кипения воды, она достигла в час пополудни, после чего стала понемногу снижаться.
Десятки раз в течение этого бесконечно тянувшегося дня "Уран" был на краю гибели, и только самоотверженная работа летчиков спасала его от столкновений со смерчами, вслепую бродившими по морю и суше, от полной потери управления при неожиданных падениях в воздушные ямы и от внезапных кренов при встречах с вихрями на скрещениях воздушных потоков. Это было настоящее испытание на выносливость и для корабля и для экипажа.
"Уран" летел уже сравнительно недалеко от тех мест, где сто с чем-то часов тому назад путешественники впервые увидели поверхность Венеры и откуда были начаты облеты по меридиану и по экватору. Внизу расстилалась коричневая безотрадная суша.
Солнце, по подсчетам Константина Степановича, должно было стоять уже не выше тридцати пяти градусов над горизонтом. Погода стала заметно улучшаться.
Неожиданно впереди опять показалось море. Продолжать облет до конца не имело смысла, так как на небольшом оставшемся участке пути не могло встретиться больших островов, а предвечернее время сулило относительно хорошую погоду и легкий спуск.
Игорь Никитич распорядился готовиться и посадке. "Уран" снизился и полетел параллельно кромке прибоя. Описав несколько кругов над выбранным местом и не обнаружив ничего опасного, он набрал некоторую высоту, Сидоренко выключил двигатели и, затормозив корабль, превратил его в вертолет.
Выбрав место метрах в двухстах от берега моря, Иван Тимофеевич, несмотря на все еще очень сильный ветер, мягко посадил "Уран" на мокрый песок.
Наступил долгожданный момент: колеса рожденного Геей Землей - "Урана" коснулись поверхности иного мира. Это случилось в понедельник 24. августа 19.. года в 2 часа 18 минут 58 секунд по московскому времени, спустя сто пятьдесят одни сутки три часа сорок восемь минут и пятьдесят восемь секунд после того, как эти же колеса отделились от металлического помоста, выдвинутого над специальным ангаром Н-ского авиационного завода.
Глава 7
УРАГАН
Есть упоение в бою,
И бездны мрачной на краю,
И в разъяренном океане
Средь бурных волн и гроз
ной тьмы,
И в аравийском урагане,
И в дуновении чумы!
Пушкин
Одетая в скафандры, команда "Урана" собралась в пропускнике, готовясь спуститься на поверхность Венеры.
Первый спуск экипажа на планету против желания Белова сопровождался некоторым ритуалом. Весь экипаж, особенно молодежь, настойчиво требовал, чтобы Игорь Никитич первым ступил на поверхность Венеры, и поэтому никто не желал выходить. Видя, что всех не переспоришь, Игорь Никитич махнул рукой и, не ожидая дальнейших церемоний, быстро сбежал по трапу. За ним по очереди спустились Ольга Александровна, Сидоренко, Константин Степанович, Синицын, Маша и, наконец, Максим. А Галя, хитрая Галя, которая в суматохе раньше всех надела скафандр, потихоньку вылезла с неразлучной кинокамерой под мышкой на крыло корабля и увековечила первые шаги людей на Венере.
Оставив дежурить в кабине Сидоренко и Иванова, Игорь Никитич разбил свой отряд на две группы. Чтобы как можно лучше провести геологическую и биологическую разведки, он прикрепил в помощь Синицыиу Машу и Максима, а в помощь Петровой предложил Галю и себя.
Хотя скафандры были не особенно тяжелыми, бродить в них по планете, притяжение которой почти не уступало земному, было очень обременительно, тем более что жара достигала пятидесяти градусов, а ветер валил с ног. Если бы не постоянный приток свежего, прохладного воздуха с повышенным содержанием кислорода и примесью озона, путешественники выбились бы из сил через десять минут.
Первое, что они обнаружили, было растение, похожее на камень. Правда, вблизи это сходство совершенно утрачивалось. "Камень" состоял из целой колонии растений, росших вплотную друг к другу. Гладкие стебли их на концах были увенчаны мясистой короной. Растения были прочны и гибки, как капрон. Корни их так глубоко уходили в грунт, что вырвать руками хотя бы один стебель было совершенно невозможно. Только с помощью принесенной кирки удалось выковырять одно растение целиком, изрядно повредив его при этом. Оно тут же было заспиртовано Ольгой Александровной. Сильно измятые соседние стебли в течение нескольких минут расправились буквально на глазах у людей и бесследно скрыли все повреждения.
Ольга Александровна объяснила, что, вероятно, найденное растение размножается спорами, подобно земному папоротнику. В борьбе с постоянными ураганами оно приобрело необычайно крепкий и эластичный стебель и длинный, мощный корень, немного похожий на корень земного хвоща, но не имеющий суставчатого строения.
Красноватый цвет стебля служил защитой от перегревания. Как показали более поздние опыты, поверхность растения имела свойство интенсивно отражать инфракрасные лучи. В целом оно напоминало первые земные растения-псилофиты, которые росли на Земле около 450 миллионов лет назад на морских берегах.
Пока Ольга Александровна обрабатывала первый экспонат, Николай Михайлович рылся в обломках камней, отбитых при выкапывании растения. Он обратил внимание путешественников на то, что поверхность Венеры не имела почвы, то есть плодородного слоя, состоящего в основном из веществ органического происхождения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29