Шегаритяне, безрукие, безволосые, голубые четвероногие с пальцами на губах, жили в чудесных городах, похожих на волшебные замки, о которых так любили рассказывать люди в своих легендах: высокие белые башни, соединенные висячими мостами, тонкие ленты дорог будто парили в воздухе без видимой поддержки. Теперь они были испачканы сапогами сотен разных солдат, и все по той простой причине, что эта миролюбивая маленькая планета оказалась удобным плацдармом.
Говорят, что с тех пор, как появились господа, а это было десять тысяч лет назад, здесь не было убито ни одного шегаритянина. Разведывательный корабль приземлился, высадил хруффов. Жители поприветствовали их, обдумали сложившуюся ситуацию, обсудили ее в своих советах и сдались. Теперь они могут спокойно путешествовать по галактике, работать во славу расы повелителей, а потом возвращаться домой здоровыми, невредимыми и жить в мире и безопасности. Чем-то они были похожи на наложников — целая цивилизация наложников.
Итак, местные жители последовали совету насильника, издевающегося над своей жертвой: независимо от того, нравится тебе что-либо или нет, это произойдет.
Вспомним историю Земли — восемь биллионов землян погибло во время нашествия. Не могу сказать, кто сделал наилучший выбор или совершил удачную? сделку — шегаритяне или мы.
Кэти Ли, Соланж и я отправились взглянуть на пленных ксуитян. Один из них содержался в клетке посередине огромного грязного поля на территории административного комплекса объединенных сил.
Другой находился где-то еще, спрятанный. Его, очевидно, пока допрашивали. Этот первый пленник метался, как раненый паук, низко сгибаясь, присаживался над красной лужей своих, как я догадываюсь, экскрементов, коричневый мех был спутан и запачкан. У существа не хватало двух ног, полруки, огромный белый шрам разделил шерсть его спины на две части, на волосатом лице сверкал единственный голубой глаз.
Это зрелище заставило нас на мгновение застыть, затем Кэти Ли прошептала:
— Интересно, что этот сукин сын сделает с нами, если мы его выпустим?
Соланж ответила таким же шепотом:
— Я знаю, что бы сделала я на его месте…
Никто из пленных ксуитян не попытался совершить самоубийство. Четырнадцать из них погибло в разведывательном корабле, убив хруффов. голыми руками. Этим двум повезло, и они остались в живых. Свои ранения пленники получили, когда попытались напасть на транзитную капсулу господина.
— Я слышал, что на них испробовали нейтронный детектор, опустошив мозг за одно мгновение.
После этих моих слов возникла странная пауза.
Последовало молчание, нарушенное Кэти Ли:
— Интересно, какие ощущения при этом испытываешь?
Пленный солдат-ксуитянин, кажется, обрадовался нашему приходу.
Щрехт я наконец нашел в специальном лагере, разбитом на вершине низких, сверкающих гор, обнаженные пики которых стрелой уходили в бледнозеленое небо, поблескивая там, словно драгоценные камни. Командиров собрали в маленькой долине, свежевспаханной и Лишенной желтой растительности.
Нас учили обращаться с новым оружием, чтобы мы потом смогли показать это нашим солдатам. Все собравшиеся были облачены в боевые скафандры.
Хруффы походили на роботов типа динозавров из дешевого коммерческого японского фильма XX века.
Вронски стояла на высокой платформе, а шегорийские специалисты надевали маленькие черные коробочки на запястья ее скафандра. До тех пор, пока ремни, которыми крепились предметы, не были затянуты, сигнальные лампочки горели фиолетово-голубым светом. «Скафандр не будет снабжать их энергией, — так говорили инструкторы, — не надо никакой подзарядки, никакого надзора, не будет никаких неполадок».
Как же это оружие работает? Главный техник шегари помахал пальцами, что, как я полагаю, на его языке означало недоумение.
Господа ничего не рассказали, а только сообщили, как эти коробочки использовать.
Вронски внезапно повернулась — создалось впечатление, будто тучная женщина превратилась в механическую игрушечную балерину и, подняв правую руку, направила ее прямо в небо.
Сверкнула вспышка…
Мои оптические и видеосенсоры на секунду отключились, затем послышался треск, сменившийся странным гулом, похожим на отдаленные громовые раскаты. Чей-то голос, непонятно кому принадлежащий, раздался в моих наушниках:
— О, мама дорогая…
Верхушка одного из горных пиков была срезана, будто ножом. Сто тысяч тонн камня исчезло в никуда, не оставив ничего, кроме зеркально отполированной поверхности, в которой отражались облака и небо.
Я взглянул на Шрехт, неподвижно стоящую в своем боевом облачении. Не знаю, общалась ли она с другими хруффами по их собственному коду.
Вронски продолжила обучение:
— Хорошо, вот это оружие и будет у вас. А вместо передвижной артиллерии они решили снабдить нас…
Я обратился по командной сети к Шрехт, использовав выбранную нами заранее частоту.
— А почему же у вас во время первого рейда не было такого оружия?
Последовало молчание, нарушаемое лишь легким потрескиванием, затем донесся голос Шрехт:
— Они никогда прежде не вооружали нас. Да, конечно, до этого случая у нас имелось оружие, изготовленное технологами и конструкторами завоеванных цивилизаций, конечно, с учетом передовой науки господ, но…
— Может, они: чем-то обеспокоены? — Высказал я предположение.
— Может, и так, — согласилась моя подруга, — а может, они просто доверяют нам.
* * *
Планета без названия, солнце без номера, огромная черная луна-ледник, вращающиеся вокруг гигантского облака газа на краю Вселенной.
Мы прятались в тени, ожидая возобновления боя.
Температура окружающей среды 12 градусов по Кельвину подходила нам как нельзя лучше. Над головами висела окольцованная планета, расплющенный голубой полумесяц, сверкающий в ночном небе. Кольца походили на серебряные тарелки, разрезающие планету на две части. Их тень лежала на голубых облаках, через которые на поверхность прорывался свет звезд.
На ледяной равнине, в старых и вновь образовавшихся кратерах, бурлила и кипела вода. Когда их края смыкались, клубы пара образовывали эфемерные облака, улетающие в небо.
В нескольких километрах от нас из куска белого льда торчала голова хруффа в боевом скафандре, тело же было неподвижно, хвост слегка отведен в сторону, ноги расставлены. Его я не знал.
В моих наушниках раздался голос Кэти Ли: — Джемадар-майор.
— Здесь.
— Шагетскй внезапно отключился, поэтому численность моего взвода уменьшилась до шести человек.
— Ваше сообщение записано и будет доведено до сведения вышестоящего начальства, младший джемадар. Выше голову, в вашем распоряжении шесть минут. Отсчет начат. — Ее произвели в чин за несколько часов до того, как мы пересекли гиперпространство, то есть совершили прыжок. Это было первое боевое задание Кэти Ли в качестве младшего офицера. Надеюсь, она была счастлива. Мне следовало бы назначить нового полкового хавильдар-майора, но это могло подождать.
Надеюсь, Шагетскй был тоже счастлив. Очень подвижный солдат, веселый, жизнерадостный, хороший боец, но чересчур беспокойный, относящийся к бою, как к футболу. Глаза его перед каждой высадкой всегда сверкали весельем. Тот факт, что на сей раз чертовски трудно будет сражаться, очевидно, весьма возбуждает этого типа.
Но опасаюсь, сегодня нас ждет вовсе не футбол.
Отчет Кэти Ли ясно говорил о том, что ксуитяне, обрушившиеся на наши головы, как гром с ясного неба, отлично знали, куда метить. Они стреляли по оружию на кистях, пытаясь заставить нас уронить пушку. Будь мы в старых скафандрах, это было бы не нужно. Небольшие куски взорвавшегося антивещества разорвали бы нас на кусочки. А Шэгти потерял только обе руки. Его скафандр сработал отлично, защитные механизмы не дали парню свариться заживо и даже несколько приостановили кровотечение. Но внутренняя температура подскочила до 680 градусов по Кельвину. Она оставалась на этом уровне в течение трех или четырех минут, пока система энергообеспечения не пришла в норму.
Кэти Ли сообщила, что, когда она протерла лицевую пластину скафандра Шагетски, его глаза казались крошечными баскетбольными мячами, которые нужно подкачать. Губы и язык блестели, потому что кран с питьевой водой взорвался и выплеснул живительную влагу на лицо.
Как мило со стороны господ снабдить нас первоклассными скафандрами, только чертовски плохо, что они не смогли позаботиться обо всем.
— Хорошо, мальчики и девочки, пора отправляться. Пять, четыре, три, два… — произнес я.
Единственный раз за всю свою боевую практику Кэти Ли не нашла музыкального сопровождения для атаки.
Мы находились глубоко под землей. В темном, мрачном туннеле то и дело сверкали молнии, высвечивая вокруг нас в промерзлой почве черные дыры.
Воздух был вытеснен oблаками сильно подогретого газа, яростно шумел ветер, сила которого составляла примерно 7 баллов, отчего мы сталкивались друг с другом. Оружие и скафандры гремели, люди кричали и едва продвигались, держась за каменные стены.
Меня зажало в угол; я собирался с духом, чтобы попытаться идти вперед. Рядом со мной скорчился солдат, шепча в наушники, почти плача: «Ах, мать твою, сукин сын проклятый!»
— Эй, успокойся, парень. Посмотрим, сможешь ли ты помочь мне с этой проклятой штукой.
— Слушаюсь, сэр.
Мы все время поддразнивали Мбонгулу насчет его имени, потому что он был родом из англоязычной африканской страны. «Да, сэр, слушаюсь, сэр, Мбонгула Юю Вампир». Нам была наплевать на то, что это «юю» пришло из той части Африки, что отстояла на две с половиной тысячи километров от места, где он вырос.
Его прижало вместе со мной, он подполз ближе, помог отстегнуть пушку, находящуюся на плече, развернул ее против ветра и направил в сторону туннеля, туда, где горел рубиновый огонь, где кричали друг на друга мужчины и женщины, люди и представители других рас, на пустоту, на сам факт смерти.
— Хорошо, внимание…
Я выкрикнул команду открыть огонь.
Внезапно впереди нас возник шар туманного белого цвета, тени метнулись по туннелю. Перед нами находилась область сжатого газа, она двигалась, покрывая все на своем пути.
Я услышал, как Мбонгула вскрикнул. Негра буквально высосало из нашей маленькой ниши, и он продолжал кричать, когда его поволокло вакуумным шаром. Я слышал голос Мбонгулы в своих наушниках, и мне казалось, будто его никто никуда не оттаскивал, что солдат по-прежнему находится рядом.
Белый свет, теперь уже видневшийся далеко отсюда, внезапно стал ярким, слепяще-голубым, затем мои внешние. сенсоры отключились.
В темноте отчетливо слышался стук моего сердца. Я насчитал всего шесть тяжелых ударов. Когда ударная волна вжала меня в стену, мое сознание выключилось.
Полк перестроился, разделившись на две части, и в большом открытом ущелье, так называемом ледяном кармане семи или восьми километров глубиной, мы поймали последнего ксуитянина.
От стреляющих орудий исходили молнии, воздух трещал от сгустков энергии. Красно-оранжевые массы расплавленного металла медленно описывали длинные кривые траектории, ударялись в стену позади нас, треща, расплавлялись вместе с ней, охлаждались, тускнели, успокаивались.
Какой-то солдат впереди меня, пытаясь остановить горячий металл скафандром, пробормотал:
— Господи, боже мой, аппаратура моего скафандра начинает давать сбой. Здесь становится чертовски жарко… — Вообще-то боевое облачение должно быть гораздо устойчивее и надежнее. Ванна из расплавленной стали для человека в скафандре равнозначна нырянию в теплые воды океана в жаркую погоду. Однако следует учитывать тот факт, что в тебя пять или шесть раз выстрелили ядерными зарядами в пять килотонн.
Впереди нас что-то взорвалось, и я увидел, что одетый в скафандр солдат-хруфф поднимается в воздух, его разрывает на куски, а оторванные конечности и внутренности падают на землю.
Выстрел.
Огромное, беспредельное море огня залило мир, затем наступила тишина. В разных углах туннеля виднелось пляшущее пламя, оружие прыгало в руках, плевалось огнем. Офицеры и солдаты постепенно выходили из строя. Я услышал тревожный голос Вронски:
— Прекратить огонь, прекратить огонь…
Мы закончили.
Такой приказ, по моему мнению, сообщал, что последний ксуитянин на этой безымянной планете со старой ледяной луной был мертв. Опустив оружие, я отправился взглянуть на своих людей, оставшихся в живых. Они были заняты нужным делом — укладывали мертвых ровными рядами, перевязывали раны пострадавшим, разбивали в маленькой воронке в земле полевые госпитали, собирали части тел…
Кажется, все не так уж и плохо. Мертвыми мы потеряли двадцать процентов личного состава, еше двадцать оказались тяжело ранеными и нуждались в длительном лечении. Итак, сорок процентов. Но к следующему десантированию мы все же будем в отличной форме — в резерве достаточно свежих солдат, чтобы пополнить наши поредевшие ряды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53