Встав на колени, я расстегнул ее пояс, молнию и стащил джинсы. Снимая ботинки, я ощущал на своих плечах ее руки. Легким движением Алике освободилась от брюк, затем отступила на шаг и посмотрела на результат.
Женщина стояла в белом хлопковом белье. Она сразу как-то постарела, фигура стала немного расплывчатой, но Алике все еще оставалась прекрасной. Ее бездонные глаза таинственно поблескивали, волосы разметались в художественном беспорядке.
Она не улыбалась и не хмурилась, просто стояла, босая, и смотрела на меня.
Я обнял Алике, расстегнул лифчик, снял его и бросил на груду одежды, затем то же проделал и с трусиками. Вернувшись на прежнее место впереди женщины, я посмотрел на нее.
Передо мной находилась обычная женщина: грудь и интимный треугольник, странное лицо постаревшего ребенка, тонкие, без мускулов, руки, неспособные бороться со мной, даже если их обладательница сильно этого захочет.
Боже всемогущий, какие мысли лезут мне в голову!..
Алике молча наблюдала за моим стриптизом. Глаза женщины, когда я избавился от одежды и взору представилась восставшая плоть, даже не замерцали.
Положив ее на спину, раздвинув ноги и встав на колени, я взял в руку свой член и нежно потер его о мягкий треугольник и лоно, а потом ввел его в то самое, надлежащее место, где он должен находиться в подобных случаях. Мне показалось, что я занимаюсь любовью сам с собой или с резиновой куклой.
Лицо Алике абсолютно ничего не выражало.
Я продолжал смотреть ей в глаза и когда испытывал оргазм. Женщина протянула руку и провела ею по черным волосам на моей груди. Потом закрыла глаза и обняла меня, прижав к себе, дыша прямо в ухо.
Солнце село, небо потемнело, а мы шли совершенно раздетые, наблюдая торжественное появление звезд. Алике пригрелась под моей рукой, прижалась ко мне, но все еще хранила молчание. Я же не знал, что и думать.
Мне было отлично известно, что я пользуюсь ею, как пользовался наложницами, наши отношения подошли к концу. Но все же…
Мечта никак не желала умирать: смеющаяся Алике, которая так счастлива со мной… Я провел рукой по ее телу, дошел до ягодиц, изгиба бедра и добрался до влажных волос лона. Что она подумает, если я снова брошу ее на спину? Я почувствовал легкое возбуждение и понял, что буду готов, если возникнет необходимость.
Интересно, черт побери, о чем она сейчас думает? Я ласкал тело женщины, размышляя о приезде домой, о Соланж, Хани и других наложницах, о том, что, наконец, я смогу нормально поесть.
Молчание нарушила Алике:
— Я отлично помню тот день, когда убили Майка Итаке.
От звука ее голоса, громом прогремевшего в ночи и заставившего застыть мои пальцы, покоящиеся на женской ягодице, я чуть не подпрыгнул. Последовало продолжение:
— Твой отец тоже был там, стоял в недостроенной голубой станции. Шеф Каталано тоже был там, в компании нескольких саготов и хруффов. Саанаэ они с собой почему-то не взяли.
Я довольно легко представил эту сцену.
— Это случилось зимой. За несколько дней до убийства выпал снег. Земля была покрыта им на дюйм или два. Конечно, потом он почти весь растаял, лишь там, где была тень, остались небольшие участки.
Голос Алике походил на голос сонного или спящего человека:
— Ты же знаешь, твой отец говорил, что проклинает тот день, извинялся перед Дэви за то, что произошло. Он тогда стоял и смотрел. Шеф Каталано выстрелил из маленького пистолета в голову Майка… Так же сегодня саготы убили Марша. Он застрелил его, и мужчина рухнул, как рухнул сегодня наш общий друг, содрогаясь в конвульсиях и глядя чна окружающих. Когда жертва затихла, саготы завернули тело в окровавленную простыню и бросили его в огонь…
Так люди могли описывать скучный и напряженный обед или вечеринку.
— Дэви был там? — спросил я.
Алике покачала головой:
— Он в это время находился с матерью. Майк предупреждал их, чтобы не приходили. Старик знал, что произойдет.
— А Марш?
На сей раз Алике кивнула:
— К моменту убийства он прослужил в рядах сиркарской полиции уже шесть месяцев.
Ага, значит, наш общий друг испытал шок, который сменился затем синдромом выживания. Своими чувствительными пальцами женщина провела по моему животу, паху и обнаружила, что я уже возбужден. Обхватив мой член руками, она вопросительно посмотрела на меня:
— Хочешь, займемся оральным сексом?
Внутри меня все сжалось в комок. Я ощутил к ней чувство жалости. И, что самое главное, я хотел этого, но отвел руку и предложил:
— Может, чуть позже. Почему бы тебе не поспать?
Последовала долгая пауза, затем Алике вновь начала плакать, тихо всхлипывая, разрывая мое сердце на части.
Ночь в горах, окруженных лесом, со сверкающими звездами на черном бархатном небе, была прекрасна. Интересно, почему это мы испытываем такие сложные чувства по поводу всяких бессмысленных и эфемерных вещей? За моей спиной поднялась луна, ее неверный свет порождал длинные тени и заполнял лес призраками.
Мы с Алике оделись — летняя ночь становилась холодной, и ветер заставил наши тела покрыться мурашками. Потом долго сидели, вглядываясь в темноту. Наконец женщина повернулась, ее ягодицы уперлись мне в бедро, и она заснула.
Боже мой, а я вряд ли когда-нибудь усну! Если да, то меня всю ночь будут мучить кошмары.
«Господи, не будь таким глупым, Атол Моррисон, джемадар-майор из Девятого Непобедимого легиона спагов, солдат армии повелителей! Повстанцы не находились в стане твоих друзей, ты едва их знал. А Алйкс?» — пытался я урезонить себя.
Положив на нее руку, я почувствовал, как в такт дыханию движется ее тело. Неужели до сих пор она будет делать все, что заблагорассудится? Я уже чувствовал на своем теле ее губы и язык. Да, ну а если отложить это в сторону….
А как же быть с моими чувствами?
Это обычный инстинкт, только и всего. И мифология говорит о том, что, если у человека есть сексуальный партнер, это должно что-то означать. Если же нет, то в этом случае…
Когда у наложницы заканчивается контракт и она собирает свои пожитки, намереваясь отправиться домой, где ее ждет свобода, семья и беззаботная жизнь, я всегда чувствую какую-то боль, пусть не сильную, но все же боль… Я думаю… думаю… Потом приходит другая, раздевается перед тобой, расставляет ноги, улыбается, шепчет ободряющие слова…
А я просто настраиваюсь на еще одно расставаниеА Скользнула тень, движение…
Внезапно я напрягся и всмотрелся в край скалы.
Что-то, похожее на паука, появилось там, остановилось, посмотрело в мою сторону. Большой паук с оборудованием, привязанным к спине, сверкающие глаза…
О, Боже! Я громко рассмеялся:
— Привет, долго идешь за нами?
Ответом была тишина.
Разбуженная Алике зашевелилась, протянула руку, дотронулась до меня и пробормотала:
— С кем ты разговариваешь? — Ее голос был глух, как у еще не проснувшегося человека.
Ответа не последовало. Она повернулась, приподнялась на локте и полузакрытыми глазами посмотрела на меня: — Ати?
Я указал на поппита.
Женщина взглянула, резко отскочила назад, но, ударившись головой о скалу, глухо вскрикнула и закрыла рот руками.
Поппит повернулся, чтобы взглянуть на нее, но объектив его аппарата был направлен на меня. Раздался нежный, безликий голос:
— Оставайтесь здесь, 10х976-ой. Завтра на рассвете прибудет флиттер и заберет вас. — Послышался тихий перезвон, приглушенные команды — знакомая музыка. Поппит отправился назад и скрылся за скалой.
Алике, как клещами, тяжело дыша, вцепилась в мою руку.
— Как он нашел нас? И почему… — быстро проговорила она.
Я хотел было вытащить из кармана телефонную трубку и показать ей, но передумал.
В глазах женщины появилось выражение панического ужаса:
— Неужели твое присутствие здесь связано с этим нападением… — Алике не смогла закончить, не смогла отвести своих глаз от моего лица.
Интересно, знает ли она правду или нет? Впрочем, какое это имеет значение…
— Нет, возможно, нет. Уверен, что они уже долгое время знали о существовании вашей группы… — Вообще-то это являлось правдой. Досье Марша было заполнено уже довольно давно, и все, что я сделал — всего лишь назначил дату его Казни.
Я убеждал себя: «Ну, продолжай, внушай себе эту мысль, может, в конце концов, ты и сам поверишь…» Алике обняла меня, прижалась ко мне, вся дрожа. Через некоторое время она расслабилась и уснула. Я же до рассвета не сомкнул глаз.
ГЛАВА 14
Несколько дней путешествия были похожи на сон, и вот я уже снова оказался в Чепел Хилл, в сумраке зала замка господина. Устаревшая система связи не была подключена к сети и молчала, исчезли куда-то охранники-саанаэ, вежливый управляющий и поппиты. Я вновь надел форму и кобуру с пистолетом.
Вытащив из нагрудного кармана трубку, я открыл ее, положил на ручку сиденья и с помощью сети пятого высокого уровня подключился к системе, ведающей передвижением. «Разрешите мне поговорить лишь с одним абонентом. Позвольте побеседовать с местным господином, находящимся где-то в этом доме из стекла, керамики и камня, окруженным свитой из маленьких голубых поппитов и испарениями, стелящимися по полу и исчезающими», — мысленно умолял я сеть.
Меня добивал этот безликий, бесполый голос, не дающий представления о собеседнике. Может, нет господ, повелителей Вселенной, а есть один, единственный, великий и неповторимый. Эта мысль, как мне кажется, была не беспочвенна, в ней присутствовал здравый смысл. Нам надо учитывать то, что мы очень мало знаем о них.
Цивилизация захватчиков, завоевателей, бессмертных, бесстрастных, непобедимых, всемогущих, вызывала много кривотолков. Никто не знал, откуда они пришли — существовали только многочисленные слухи, так как никто не имел представления об их происхождении. Даже если верно то, что болтают о длительности существования их империи: 17000 лет, сто тысяч, миллион? По меркам космоса, только дата свыше биллиона лет имеет хоть какое-то значение.
Может, повелители Вселенной существовали уже в ту эпоху, когда вымерли динозавры, а может, они видели взрыв сверхновой звезды, что дал жизнь Солнечной системе? Они и сейчас здесь и везде, ну и что из того?
«Хм, что же я могу сказать тебе, повелитель? Наверно, то, что я предал своих друзей, послал их на смерть, потому что хотел, чтобы мой народ жил. И даже не знаю, является ли это причиной и объяснением моего поступка… Я хочу спросить, почему ты допустил, чтобы такое случилось, и почему ты так безалаберно относишься к подобным вещам? Что же ты не задумываешься над тем, что произойдет и происходит с нами? Ответа нет и не будет…»
Мягкий, холодный, безликий голос прошептал из темноты:
— Докладывайте, 10х9760-й, отчитывайтесь.
«Неужели я хочу поверить, что господа — есть Бог? Нет, конечно, нет. Если упадет воробей, они не будут беспокоиться, что же говорить о человеке… Черт, надо сделать рапорт, рассказать об увиденном, о том, почему ты сделал то, что сделал. Кроме того, необходимо посоветовать этим проклятым ублюдкам, что требуется предпринять, чтобы такое больше не повторялось».
Ответа я не дождался, просто голос произнес:
— Спасибо, 10х9760-й, вы можете идти.
Из трубки донесся рокот, сеть постепенно отключалась, и наконец наступила тишина.
Я в одиночестве бродил по лесу к северу от Чепел Хилл и Карборро. Дошел до того места возле Болин Крик, где мы с Алике провели нашу первую, после моего возвращения, ночь, вспомнил бар Дэви, сражение на улице, когда она ждала, чем закончится схватка. Победил я, убив проклятых подонков. Помню свои ощущения, когда после драки обнимал эту женщину.
Остановившись у глиняного карьера, я понаблюдал за рабами, согнувшимися под тяжестью своей ноши. Охранники-саанаэ равнодушно взирали на своих подопечных, на кнуты, опускающиеся на спины провинившихся, и, кажется, с удовольствием слушали стоны и хрипы всех этих смердящих мужчин и женщин. Смотрели на то, как они падают и поднимаются вновь.
Под деревьями лежал. обнаженный мужчина, умерший, судя по всему, несколько часов назад и уже начинавший распухать, испускать зловоние. Его лицо еще не успело побагроветь, глаза почему-то были открыты, но это оказалось иллюзией — кто-то их съел, оставив лишь пустые глазницы.
Я прошел через лес и уселся на невысоком холме за школой, глядя на поле. Там опять тренировалась школьная команда, но на этот раз посерьезнее, потому что через неделю должны были начаться занятия. Здоровые молодцы, наталкиваясь друг на друга или на своего центрового, издавали сдавленные хрипы. Мне бросился в глаза красивый мускулистый парень, из-под шлема которого выбивались золотые кудри, и правая крайняя хрупкая, длинноногая девушка с прямыми черными волосами. По тому, как они склоняли друг к другу головы при разговоре, можно было догадаться, что между ними что-то происходит.
Мяч шлепнулся около полузащитника. Быстроногая девушка легко оставила позади своих преследователей. Полузащитник с трудом схватил мяч до того, как его достал соперник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
Женщина стояла в белом хлопковом белье. Она сразу как-то постарела, фигура стала немного расплывчатой, но Алике все еще оставалась прекрасной. Ее бездонные глаза таинственно поблескивали, волосы разметались в художественном беспорядке.
Она не улыбалась и не хмурилась, просто стояла, босая, и смотрела на меня.
Я обнял Алике, расстегнул лифчик, снял его и бросил на груду одежды, затем то же проделал и с трусиками. Вернувшись на прежнее место впереди женщины, я посмотрел на нее.
Передо мной находилась обычная женщина: грудь и интимный треугольник, странное лицо постаревшего ребенка, тонкие, без мускулов, руки, неспособные бороться со мной, даже если их обладательница сильно этого захочет.
Боже всемогущий, какие мысли лезут мне в голову!..
Алике молча наблюдала за моим стриптизом. Глаза женщины, когда я избавился от одежды и взору представилась восставшая плоть, даже не замерцали.
Положив ее на спину, раздвинув ноги и встав на колени, я взял в руку свой член и нежно потер его о мягкий треугольник и лоно, а потом ввел его в то самое, надлежащее место, где он должен находиться в подобных случаях. Мне показалось, что я занимаюсь любовью сам с собой или с резиновой куклой.
Лицо Алике абсолютно ничего не выражало.
Я продолжал смотреть ей в глаза и когда испытывал оргазм. Женщина протянула руку и провела ею по черным волосам на моей груди. Потом закрыла глаза и обняла меня, прижав к себе, дыша прямо в ухо.
Солнце село, небо потемнело, а мы шли совершенно раздетые, наблюдая торжественное появление звезд. Алике пригрелась под моей рукой, прижалась ко мне, но все еще хранила молчание. Я же не знал, что и думать.
Мне было отлично известно, что я пользуюсь ею, как пользовался наложницами, наши отношения подошли к концу. Но все же…
Мечта никак не желала умирать: смеющаяся Алике, которая так счастлива со мной… Я провел рукой по ее телу, дошел до ягодиц, изгиба бедра и добрался до влажных волос лона. Что она подумает, если я снова брошу ее на спину? Я почувствовал легкое возбуждение и понял, что буду готов, если возникнет необходимость.
Интересно, черт побери, о чем она сейчас думает? Я ласкал тело женщины, размышляя о приезде домой, о Соланж, Хани и других наложницах, о том, что, наконец, я смогу нормально поесть.
Молчание нарушила Алике:
— Я отлично помню тот день, когда убили Майка Итаке.
От звука ее голоса, громом прогремевшего в ночи и заставившего застыть мои пальцы, покоящиеся на женской ягодице, я чуть не подпрыгнул. Последовало продолжение:
— Твой отец тоже был там, стоял в недостроенной голубой станции. Шеф Каталано тоже был там, в компании нескольких саготов и хруффов. Саанаэ они с собой почему-то не взяли.
Я довольно легко представил эту сцену.
— Это случилось зимой. За несколько дней до убийства выпал снег. Земля была покрыта им на дюйм или два. Конечно, потом он почти весь растаял, лишь там, где была тень, остались небольшие участки.
Голос Алике походил на голос сонного или спящего человека:
— Ты же знаешь, твой отец говорил, что проклинает тот день, извинялся перед Дэви за то, что произошло. Он тогда стоял и смотрел. Шеф Каталано выстрелил из маленького пистолета в голову Майка… Так же сегодня саготы убили Марша. Он застрелил его, и мужчина рухнул, как рухнул сегодня наш общий друг, содрогаясь в конвульсиях и глядя чна окружающих. Когда жертва затихла, саготы завернули тело в окровавленную простыню и бросили его в огонь…
Так люди могли описывать скучный и напряженный обед или вечеринку.
— Дэви был там? — спросил я.
Алике покачала головой:
— Он в это время находился с матерью. Майк предупреждал их, чтобы не приходили. Старик знал, что произойдет.
— А Марш?
На сей раз Алике кивнула:
— К моменту убийства он прослужил в рядах сиркарской полиции уже шесть месяцев.
Ага, значит, наш общий друг испытал шок, который сменился затем синдромом выживания. Своими чувствительными пальцами женщина провела по моему животу, паху и обнаружила, что я уже возбужден. Обхватив мой член руками, она вопросительно посмотрела на меня:
— Хочешь, займемся оральным сексом?
Внутри меня все сжалось в комок. Я ощутил к ней чувство жалости. И, что самое главное, я хотел этого, но отвел руку и предложил:
— Может, чуть позже. Почему бы тебе не поспать?
Последовала долгая пауза, затем Алике вновь начала плакать, тихо всхлипывая, разрывая мое сердце на части.
Ночь в горах, окруженных лесом, со сверкающими звездами на черном бархатном небе, была прекрасна. Интересно, почему это мы испытываем такие сложные чувства по поводу всяких бессмысленных и эфемерных вещей? За моей спиной поднялась луна, ее неверный свет порождал длинные тени и заполнял лес призраками.
Мы с Алике оделись — летняя ночь становилась холодной, и ветер заставил наши тела покрыться мурашками. Потом долго сидели, вглядываясь в темноту. Наконец женщина повернулась, ее ягодицы уперлись мне в бедро, и она заснула.
Боже мой, а я вряд ли когда-нибудь усну! Если да, то меня всю ночь будут мучить кошмары.
«Господи, не будь таким глупым, Атол Моррисон, джемадар-майор из Девятого Непобедимого легиона спагов, солдат армии повелителей! Повстанцы не находились в стане твоих друзей, ты едва их знал. А Алйкс?» — пытался я урезонить себя.
Положив на нее руку, я почувствовал, как в такт дыханию движется ее тело. Неужели до сих пор она будет делать все, что заблагорассудится? Я уже чувствовал на своем теле ее губы и язык. Да, ну а если отложить это в сторону….
А как же быть с моими чувствами?
Это обычный инстинкт, только и всего. И мифология говорит о том, что, если у человека есть сексуальный партнер, это должно что-то означать. Если же нет, то в этом случае…
Когда у наложницы заканчивается контракт и она собирает свои пожитки, намереваясь отправиться домой, где ее ждет свобода, семья и беззаботная жизнь, я всегда чувствую какую-то боль, пусть не сильную, но все же боль… Я думаю… думаю… Потом приходит другая, раздевается перед тобой, расставляет ноги, улыбается, шепчет ободряющие слова…
А я просто настраиваюсь на еще одно расставаниеА Скользнула тень, движение…
Внезапно я напрягся и всмотрелся в край скалы.
Что-то, похожее на паука, появилось там, остановилось, посмотрело в мою сторону. Большой паук с оборудованием, привязанным к спине, сверкающие глаза…
О, Боже! Я громко рассмеялся:
— Привет, долго идешь за нами?
Ответом была тишина.
Разбуженная Алике зашевелилась, протянула руку, дотронулась до меня и пробормотала:
— С кем ты разговариваешь? — Ее голос был глух, как у еще не проснувшегося человека.
Ответа не последовало. Она повернулась, приподнялась на локте и полузакрытыми глазами посмотрела на меня: — Ати?
Я указал на поппита.
Женщина взглянула, резко отскочила назад, но, ударившись головой о скалу, глухо вскрикнула и закрыла рот руками.
Поппит повернулся, чтобы взглянуть на нее, но объектив его аппарата был направлен на меня. Раздался нежный, безликий голос:
— Оставайтесь здесь, 10х976-ой. Завтра на рассвете прибудет флиттер и заберет вас. — Послышался тихий перезвон, приглушенные команды — знакомая музыка. Поппит отправился назад и скрылся за скалой.
Алике, как клещами, тяжело дыша, вцепилась в мою руку.
— Как он нашел нас? И почему… — быстро проговорила она.
Я хотел было вытащить из кармана телефонную трубку и показать ей, но передумал.
В глазах женщины появилось выражение панического ужаса:
— Неужели твое присутствие здесь связано с этим нападением… — Алике не смогла закончить, не смогла отвести своих глаз от моего лица.
Интересно, знает ли она правду или нет? Впрочем, какое это имеет значение…
— Нет, возможно, нет. Уверен, что они уже долгое время знали о существовании вашей группы… — Вообще-то это являлось правдой. Досье Марша было заполнено уже довольно давно, и все, что я сделал — всего лишь назначил дату его Казни.
Я убеждал себя: «Ну, продолжай, внушай себе эту мысль, может, в конце концов, ты и сам поверишь…» Алике обняла меня, прижалась ко мне, вся дрожа. Через некоторое время она расслабилась и уснула. Я же до рассвета не сомкнул глаз.
ГЛАВА 14
Несколько дней путешествия были похожи на сон, и вот я уже снова оказался в Чепел Хилл, в сумраке зала замка господина. Устаревшая система связи не была подключена к сети и молчала, исчезли куда-то охранники-саанаэ, вежливый управляющий и поппиты. Я вновь надел форму и кобуру с пистолетом.
Вытащив из нагрудного кармана трубку, я открыл ее, положил на ручку сиденья и с помощью сети пятого высокого уровня подключился к системе, ведающей передвижением. «Разрешите мне поговорить лишь с одним абонентом. Позвольте побеседовать с местным господином, находящимся где-то в этом доме из стекла, керамики и камня, окруженным свитой из маленьких голубых поппитов и испарениями, стелящимися по полу и исчезающими», — мысленно умолял я сеть.
Меня добивал этот безликий, бесполый голос, не дающий представления о собеседнике. Может, нет господ, повелителей Вселенной, а есть один, единственный, великий и неповторимый. Эта мысль, как мне кажется, была не беспочвенна, в ней присутствовал здравый смысл. Нам надо учитывать то, что мы очень мало знаем о них.
Цивилизация захватчиков, завоевателей, бессмертных, бесстрастных, непобедимых, всемогущих, вызывала много кривотолков. Никто не знал, откуда они пришли — существовали только многочисленные слухи, так как никто не имел представления об их происхождении. Даже если верно то, что болтают о длительности существования их империи: 17000 лет, сто тысяч, миллион? По меркам космоса, только дата свыше биллиона лет имеет хоть какое-то значение.
Может, повелители Вселенной существовали уже в ту эпоху, когда вымерли динозавры, а может, они видели взрыв сверхновой звезды, что дал жизнь Солнечной системе? Они и сейчас здесь и везде, ну и что из того?
«Хм, что же я могу сказать тебе, повелитель? Наверно, то, что я предал своих друзей, послал их на смерть, потому что хотел, чтобы мой народ жил. И даже не знаю, является ли это причиной и объяснением моего поступка… Я хочу спросить, почему ты допустил, чтобы такое случилось, и почему ты так безалаберно относишься к подобным вещам? Что же ты не задумываешься над тем, что произойдет и происходит с нами? Ответа нет и не будет…»
Мягкий, холодный, безликий голос прошептал из темноты:
— Докладывайте, 10х9760-й, отчитывайтесь.
«Неужели я хочу поверить, что господа — есть Бог? Нет, конечно, нет. Если упадет воробей, они не будут беспокоиться, что же говорить о человеке… Черт, надо сделать рапорт, рассказать об увиденном, о том, почему ты сделал то, что сделал. Кроме того, необходимо посоветовать этим проклятым ублюдкам, что требуется предпринять, чтобы такое больше не повторялось».
Ответа я не дождался, просто голос произнес:
— Спасибо, 10х9760-й, вы можете идти.
Из трубки донесся рокот, сеть постепенно отключалась, и наконец наступила тишина.
Я в одиночестве бродил по лесу к северу от Чепел Хилл и Карборро. Дошел до того места возле Болин Крик, где мы с Алике провели нашу первую, после моего возвращения, ночь, вспомнил бар Дэви, сражение на улице, когда она ждала, чем закончится схватка. Победил я, убив проклятых подонков. Помню свои ощущения, когда после драки обнимал эту женщину.
Остановившись у глиняного карьера, я понаблюдал за рабами, согнувшимися под тяжестью своей ноши. Охранники-саанаэ равнодушно взирали на своих подопечных, на кнуты, опускающиеся на спины провинившихся, и, кажется, с удовольствием слушали стоны и хрипы всех этих смердящих мужчин и женщин. Смотрели на то, как они падают и поднимаются вновь.
Под деревьями лежал. обнаженный мужчина, умерший, судя по всему, несколько часов назад и уже начинавший распухать, испускать зловоние. Его лицо еще не успело побагроветь, глаза почему-то были открыты, но это оказалось иллюзией — кто-то их съел, оставив лишь пустые глазницы.
Я прошел через лес и уселся на невысоком холме за школой, глядя на поле. Там опять тренировалась школьная команда, но на этот раз посерьезнее, потому что через неделю должны были начаться занятия. Здоровые молодцы, наталкиваясь друг на друга или на своего центрового, издавали сдавленные хрипы. Мне бросился в глаза красивый мускулистый парень, из-под шлема которого выбивались золотые кудри, и правая крайняя хрупкая, длинноногая девушка с прямыми черными волосами. По тому, как они склоняли друг к другу головы при разговоре, можно было догадаться, что между ними что-то происходит.
Мяч шлепнулся около полузащитника. Быстроногая девушка легко оставила позади своих преследователей. Полузащитник с трудом схватил мяч до того, как его достал соперник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53