Самодовольное выражение сменилось на лице. Уэйда задумчивым;
— Знаете, вы напомнили мне об одной идее. Судя по рассказам Тэйры, корабль, за которым мы следуем, должен пробыть в гиперпространстве еще день-два. Что нам мешает разогнаться почти до скорости света, чтобы замедлить течение времени на корабле и сократить ожидание до нескольких часов или минут?
Прежде чем отвечать, я не спеша все обдумал. Эта мысль и мне приходила в голову, но я не упоминал о ней, чтобы иметь как можно больше времени на поиски выхода. Однако до сих пор ничего разумного придумать не удалось. Я еще не вполне пришел в себя после тяжелого сна и не мог быстро найти правдоподобную отговорку. Я помедлил и наконец сказал:
— Пожалуй, единственный ограничивающий фактор — энергия. Обычно мы используем скорости порядка 0,8 — 0,9c , чтобы минимизировать растяжение времени и при этом сберечь энергию.
— Как быстро мы можем двигаться, чтобы у нас осталось достаточно энергии?
— Вопрос не в величине скорости, а в количестве разгонов и торможений — энергия уходит именно на них. Мы могли бы, пожалуй, несколько десятков раз набрать и погасить скорость в 0,99c без особого ущерба для наших энергетических ресурсов. А на такой скорости время замедляется примерно в семь раз.
Подумав, Уэйд сказал:
— Значит, полчаса на такой скорости туда, полчаса обратно, и мы возвращаемся в исходную точку. У нас проходит час, а у неподвижного наблюдателя — семь часов, так?
— Да, при условии, что мы по дороге не врежемся в другой корабль. — Говоря это, я огляделся. Тэйра по-прежнему сидела рядом со мной. С другой стороны от нее сидел Дэниел. Он скрестил на груди руки, вид у него был уверенный. Охрана сменилась. Уэйд явно старался давать охранникам как можно больше времени на отдых, чтобы они не теряли бдительности. Среди вновь заступивших на пост была и та суровая женщина, с которой мы ходили на камбуз. Она смотрела на меня с таким видом, как будто один из убитых мною «черных» был для нее не просто коллегой по работе.
— Все так любят поговорить о том, что Вселенная безгранична, а вы пытаетесь меня убедить, что мы можем врезаться в какой-то случайный корабль? — сказал Уэйд.
— Десятый слой гиперпространства куда меньше, чем нормальная Вселенная. Именно поэтому мы можем развить хорошую скорость, даже делая всего восемь-девять метров в секунду. Чем дальше от нормального пространства, тем меньше скорость света, но расстояния сокращаются еще быстрее, и это главное. Как раз потому-то и есть смысл путешествовать в гиперпространстве. Эффективность полета со скоростью света возрастает вдвое с переходом в каждый следующий слой. Здесь, — в десятом слое, коэффициент составляет 1024. Но и вероятность случайного столкновения возрастает во столько же раз. Конечно, изначально эта вероятность крайне мала, и такой коэффициент не играет большой роли, но…..
— Выберите направление, которое вы считаете самым безопасным, и отправимся в путь.
Я так и не смог изобрести более убедительных возражений, поэтому придвинул кресло к пульту управления и вставил его ножки в крепежные гнезда в полу. Вызвал на дисплей информацию обо всех маршрутах гиперкосмических кораблей. Уэйд смотрел через мое плечо на экран, и я объяснял ему свои действия. Жалея о том, что мы не можем использовать голограммы вместо плоских экранов, я начертил на дисплее сферу радиусом в три с половиной световых часа, с центром в точке нашего нынешнего местоположения.
Покрутив изображение в разных направлениях, чтобы получше сориентироваться, я сказал:
— По-моему, этот сектор — самый чистый.
— Отлично, — отозвался Уэйд. — Начинайте цикл: час двигаемся вперед, час возвращаемся назад и ждем сигнала. Будем повторять до тех пор, пока не услышим передатчик Мардж.
Я изобразил на экране вектор нашего маршрута и включил двигатель. На экране указателя скорости замелькали цифры, и очень скоро вместо нуля там засветилось «0,8». Потом цифры стали сменять друг друга медленнее, асимптотически подбираясь к заветным «0,99».
— Вышли на маршрут, — доложил я.
Уэйд сказал:
— Мне до сих пор трудно поверить, что мы набираем скорость, не испытывая ни малейших перегрузок. Я не ощущаю никакого ускорения.
— Ощущаете вы это или нет, но мы ускоряемся. Посмотрите на указатель скорости; Посмотрите на часы. — Я показал рукой поверх большого экрана с картой звездного неба, где главные бортовые часы шли в своем обычном темпе, лениво отсчитывая секунду за секундой нашего местного времени. Но на табло, показывавших время в портах на нашем прежнем маршруте, цифры мелькали раз в десять быстрее. Когда быстро едешь, время летит.
— Что произошло, когда я ушел из бассейна? — спросил я у Тэйры. — Это было, когда вы как раз начали просыпаться.
Нас с Тэйрой опять отвели в комнату отдыха. Вероятно, Уэйд решил заставить Рацци проверить правильность моих действий. Что ж, все, что я ему говорил, было правдой. Какой смысл врать, если из этого нельзя извлечь практическую пользу? Я считал, что пока лучше попробовать добиться хотя бы минимального доверия.
— Когда только кончатся ваши вопросы? — обронила Тэйра, но тут же со слабой улыбкой принялась отвечать без дальнейших уговоров. — Уэйд проснулся, когда я еще не вполне пришла в себя. Я показала ему нож, который вы мне дали, чтобы он не думал, что придется сражаться за свободу без оружия. И я рассказала ему все, что вы рассказали мне. Потом я встала и лишь тогда увидела того человека в бассейне. Наверно, моя реакция была слишком замедленной — до меня только начало доходить, что этот человек мертв. Уэйд уже взял у меня нож и пошел к панели связи. Тогда я подумала, что он быстрее меня сориентировался в ситуации, потому что у него раньше кончилось действие наркотика. Он позвонил, по-моему, на мостик и сказал что-то вроде: «Поскорее пришлите всех в бассейн, тут у нас возникли сложности».
Мне это показалось странным, но я все еще плохо соображала и не могла толком вникнуть в его слова. В этот момент стали просыпаться некоторые пассажиры, и я принялась помогать им.
Уэйд ждал у входа в бассейн. Подошли остальные, и некоторые из них сразу направились к задней двери. Вы помните, что произошло, когда вы открыли дверь?
— Да. Думаю, он послал нескольких охранников отрезать мне путь к отступлению, но этого не потребовалось.
— Во всяком случае, как только они оглушили вас, все, кроме Уэйда, вышли через заднюю дверь. Когда несколько пассажиров наконец-то решили попытаться ее открыть, она не поддалась. Но пока они там возились, Уэйд уже тащил меня к главной двери.
Наверно, в тот момент я и поняла, что он замешан в захвате корабля. Но я не хотела себе в этом признаваться. И я последовала за ним, надеясь, что все это рассеется, как кошмарный сон. Когда мы подошли к выходу в коридор, и незнакомый человек в черном выпустил нас, а потом запер дверь, за которой остались все пассажиры, я не могла больше себя обманывать. Но бежать было невозможно. Я, конечно, попыталась вырваться, но Уэйд и двое его помощников были слишком сильны… Наверно, я была все еще, немного оглушена наркотиком.
— Как вы думаете, почему Уэйд был в бассейне? Почему его сразу не забрали на мостик?
— Для того чтобы застраховаться от непредвиденных обстоятельств, которые могли возникнуть, когда пассажиры начнут просыпаться. Им надо было иметь в бассейне своего человека, и это мог быть только один из пассажиров, а значит — Уэйд или Дэниел. Видимо, Уэйд предпочел взять эту роль на себя. Наверняка он заранее собирался выбраться вместе со мной из бассейна, ваши действия только заставили его поспешить.
— Как и теперь.
— Вы имеете в виду ускорение корабля?
Я кивнул.
— Почему вы сразу выполнили все, что он хотел? Не лучше ли было как можно дольше тянуть время?
— Дело в том, что Уэйд кое-чего не учел. При той схеме полета, которую он выбрал, мы не можем принимать сигнал Мардж Ленделсон в течение семи часов из каждых восьми, которые проходят для неподвижного наблюдателя. А если команда корабля, на котором она летит, после выхода из гиперпространства обнаружит передатчик и уничтожит его, может оказаться, что нам вообще не придется больше слышать эти сигналы. Если же Уэйд решит прочесать сферу радиусом… одну минутку, скажем, два световых дня умножить на 1024… — то есть более пяти световых лет, то в районе с такой плотностью расположения звезд это займет столько времени, что гораздо раньше нас найдут.
— Должно быть, вы много играли в азартные игры и хорошо научились блефовать. Когда он спросил, реальна ли его идея, и вы ответили, что да, у вас было такое выражение лица, будто последняя наша надежда, рухнула, но вы стараетесь скрыть свое отчаяние.
— Это совсем неплохо.
— Что именно? Что Уэйд ничего не понял?
— Главное, что даже вы не догадались. Ведь никто до вас так глубоко не заглядывал мне в душу, — усмехнулся я. — Что ж, должны ведь и у меня быть маленькие секреты.
Тэйра несколько секунд пристально смотрела на меня, и я заметил, что в ее глазах блеснуло знакомое озорство. Губы медленно растянулись в улыбке, и в другой обстановке я бы подумал, что она собирается меня разыграть или поддразнить. Ее жизнестойкость заслуживала восхищения. Я почувствовал, что с каждой минутой она нравится мне все больше и больше. Наверно, я непроизвольно улыбнулся, потому что она, склонив голову набок, спросила:
— Что?
— Ничего.
Она слегка покачала головой, как бы говоря: «Не верю!».
— У вас много друзей на Занагалле? — спросил я.
Она поколебалась, явно не желая менять тему, но все-таки ответила:
— Есть несколько. Одна подруга, которую я ожидала встретить там, уехала еще до моего прибытия.
— Близкая подруга?
— Не особенно. Мы росли вместе, потом она отправилась на Занагаллу. Я очень хотела встретиться с ней, но она, вероятно, пришла к тому же выводу, к которому позже пришла я сама: лучше жить в реальном мире.
— Вот как? А мне казалось, что вам хотелось бы вернуться туда.
— Время от времени я подумывала об этом, особенно когда наши отношения с Уэйдом становились совсем уж тягостными. Да и вообще иногда так заманчиво все бросить, уйти от всех проблем… Так что вы, наверное, правы.
— Что-то вроде самоубийства? — Я все еще переживал из-за того, что не сумел разобраться в истории с Дженни Сондерс.
— Отчасти. Во всяком случае, я могу понять человека, который выбирает такой выход. В жизни иногда наступают минуты, когда кажется, что ничего хорошего уже никогда не будет. Весь мир становится враждебным, пугающим. А вот у вас никогда не возникало искушения — сдаться? Вы ведь всегда боролись до конца, правда? Даже в таких условиях, когда любой на вашем месте отступил бы и продолжал падать в эту бездонную яму, из которой вы сумели выкарабкаться…
— Вот-вот. Сами видите, какой я теперь счастливый…
— По крайней мере вы находите удовлетворение в своей работе. И наверняка надеетесь рано или поздно найти свое счастье.
Я посмотрел прямо в темно-синие глаза Тэйры и неожиданно для самого себя сказал:
— Какое счастье говорить с вами!
Снова оказавшись на мостике, я вывел корабль в ту же точку, откуда последний раз пришел сигнал от Мардж Ленделсон. Остановившись там, мы прождали ровно час, но так ничего и не услышали. Как говорится, если нет новостей, это уже хорошие новости.
Спустя еще два часа по местному времени (то есть восемь часов по реальному) сигнал так и не пришел. Жаль, что нельзя тайком от Уэйда разогнать корабль до 0,99999c — тогда бы каждый час полета соответствовал девяти реальным дням. За это время передатчик Мардж Ленделсон вполне могли бы запеленговать. Правда, пассажиры опоздали бы еще больше, но тут уж ничего не поделаешь. А вот те, кто получает жалованье по реальному времени, были бы очень довольны.
После трех следующих циклов я начал всерьез надеяться, что передатчик и в самом деле обнаружен. Кроме того, мне надоело бросать корабль туда-сюда, как мячик на резинке,
— Может быть, Мардж забыла взять передатчик с собой? — высказал я предположение. — Она у вас забывчивая?
— Не думаю, — отрезал Уэйд.
— А то знаете, как бывает, когда собираешься в спешке! Я вот один раз забыл взять…
— Хватит, Джейсон!
— А может, она взяла передатчик, но не тот, о котором вы договорились. Может быть, она на самом деле работает на кого-то другого, И сейчас совсем другая группа приближается к цели по сигналам ее передатчика…
— Молчать! — Уэйд неожиданно вскочил со стула и подлетел ко мне, злобно сжимая кулаки. Я понял, что задел больное место. Либо он всерьез тревожился за судьбу Мардж Ленделсон, либо всерьез опасался ее измены. Впрочем, он мгновенно овладел собой и спокойно сказал:
— До тех пор пока мы не примем сигнал, я не хочу вести разговоры ни о чем, кроме навигации.
Меня это устраивало. Давно пора было вздремнуть еще часок-другой.
Менее чем через четыре часа по местному времени на пульте раздался звуковой сигнал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40