Логичнее убить ее первой.
Ее начал бить озноб. Как она умудрилась попасть в такое жуткое положение?
Поговорив с приятным человеком. Приняв его таким, каким он ей показался. Проникнувшись симпатией, потому что он искренне интересовался окружающим и задавал умные вопросы.
Открылась дверь, и вошел синебровый солдат.
— Обед! — возвестил он и поставил поднос на стол. — Все в порядке? Может, вам что-нибудь нужно?
— Да. Выбраться отсюда.
— Извините, мэм. И учтите, эта комната находится под наблюдением. Так что поостерегитесь. — Он улыбнулся. — Мы ведь все, когда одни, ведем себя так, как при других не стали бы. Желаю приятного вечера.
Он ушел. Анна встала. Есть ей не хотелось, но на подносе стояла бутылочка белого вина. Маловато для такого дня, но придется обойтись. Она откупорила вино и, налив себе стакан, снова села. Чуть сладковато. Шардонне.
Допив стакан, она пришла к выводу, что паниковать еще рано. Ей известно слишком мало. Ее наставник в старших классах говорил, что это главный ее недостаток — она формулирует теории и делает выводы, не собрав достаточно данных.
Открыв шкаф, она обнаружила ночную рубашку: длинную, из настоящей фланели с очаровательным цветочным узором.
Что это за люди? И что означает ночная рубашка? Неужели возможно убить человека, прежде обеспечив его фланелевой рубашкой?
Да, решила она после недолгого раздумья. Очень даже возможно, но некрасиво и нечестно.
Она забрала ночную рубашку и открыла краны ванны. Из горячего пошла горячая вода. Она обнаружила гейзер. За этим чувствовалась безымянная женщина, видимо, начальник Лагеря Свободы. Тут все дышало ею. Безупречная хозяйка. Это место было достойно занесения в «Путеводитель по сельским гостиницам и концентрационным лагерям». Анна включила гейзер, и он отлично вспенил воду.
Потом она почистила зубы и легла. Долгое время она лежала в темноте и думала о своей возможной смерти, пока наконец не забылась беспокойным сном, часто просыпаясь. Сны были обрывочными и мучительными. Кто-то или что-то гналось за ней. Ноги у нее не двигались.
Проснувшись окончательно, она услышала музыку, громкую и какофоничную. Дверь в ее комнату была открыта. На пороге стоял синебровый солдат.
— Извините, что побеспокоил вас, мэм. Я сейчас же уйду. — Он поставил на стол поднос и забрал прежний. — Ну, и мне следует извиниться и за завтрак. На кухне что-то приключилось. Доктор хочет вас видеть, когда вы кончите.
— Кто?
— Вы с ней вчера разговаривали.
Женщина с курчавыми волосами.
Он вышел, и она поднялась с кровати. На подносе стояла тарелка черной фасоли с рисом и чашка с черным кофе. Не так плохо. Во всяком случае, кофе был куда лучше, чем в самолете. Кончив есть, она надела собственную одежду, заскорузлую от морской соли. Но ей хотелось как можно меньше соприкасаться с военной разведкой.
Вернулся синебровый и отвел ее в кабинет доктора Безымянной. Доктор сидела за своим столом. Одета на этот раз она была в огненно-красную блузу и черный жакет. Галстук был из серебряной сетки. Гисласон прислонялся к стене, скрестив руки на груди с… с каким видом? Сардоничным? А что, собственно, подразумевает эпитет «сардоничный»? Однако что-то было очень не так — вот о чем сказало ей его лицо. В углу в кресле сидел, нахохлившись, капитан Ван.
— Будьте добры сесть, — сказала доктор.
Анна опустилась в единственное свободное кресло.
— Возникли некоторые осложнения.
— Какие?
Ответил Гисласон:
— Враги нанесли нам удар вскоре после того, как вас проводили в вашу комнату.
Анна открыла было рот, но он жестом остановил ее.
— Не здесь, мэм. В настоящее время это единственный пункт на планете, удерживаемый землянами. Они накрыли космодром ракетами и выбросили десант на дипломатический лагерь и станцию. Молниеносно. Компетентно. Наши успели послать только одно сообщение. А затем хвархаты оповестили нас, что захватили всех и вся. Все человеческое население планеты они взяли в заложники. Ваших друзей, моих друзей, дипломатов.
Черт!
— У них два требования — мы должны вернуть Никласа Сандерса и дать им достаточно времени благополучно отсюда выбраться. Либо оба условия будут выполнены, либо они убьют всех землян на планете. И не только мужчин, но и женщин.
— Про женщин это, по-моему, блеф, — сказал капитан Ван. — Но мужчин они, безусловно, убьют всех, и военных и штатских. В их культуре не существует понятия штатский мужчина. Все мужчины — солдаты, а убивать солдат их мораль не запрещает.
— А ваш план? — спросила Анна. — Утверждение, что мы с Никласом погибли?
— Нам ничего не известно, — сказала доктор.
— Видимо, не поверили, — заметил Гисласон.
— Надо решить, как поступить, — сказала доктор.
— Выполните их требования, — ответила Анна.
Гисласон кисло усмехнулся.
— У них есть еще одно требование, — вмешался капитан Ван. — Они требуют вас, мэм Перес. В хорошем состоянии, указали они. Целую и невредимую. Как это объяснить, мэм?
Конечно, ее весть. Инопланетяне получили ее. Но она не собиралась признаться зловещей троице, что их план сорвался благодаря ей.
— Понятия не имею.
— Нет, вам все известно, — отрезал Гисласон.
— Мы думаем, вы нашли способ предать нас, — подхватила доктор.
Анна промолчала.
— Разве теперь это имеет значение? — сказал капитан Ван.
— Конечно, имеет. — Доктор кивнула. — Если мы правы, мэм Перес виновна в измене.
— Не лучше ли вам решить, как вы ответите на хварский ультиматум? — спросила Анна.
Гисласон опустил руки и выпрямился.
— Мы решили. Здесь у нас нет никакого транспорта. Это было ошибкой, но мы хотели, чтобы самолеты базировались подальше, на случай если враги их обнаружат. Значит, выбраться отсюда мы не можем. Мы застряли тут, а в дипломатическом лагере кое-кому известно про Лагерь Свободы. И кто-нибудь да проболтается. Я думаю, до того, как враги появятся здесь, у нас есть день, от силы два.
— Если мы окажем сопротивление, — сказал капитан Ван, — будут сотни жертв.
— Мы подумаем о том, чтобы убить Никласа Сандерса, — сказала доктор. — По крайней мере тогда он уже не сможет приносить пользу врагам.
Гисласон поморщился.
— Вы же видели, что с ним делалось вчера, доктор. Вел себя так, будто мы рвали его на куски. А мы почти не прикасались к нему.
— Кое-какие препараты, — объяснила доктор Анне. — И все. Предполагалось, что они заставят его отвечать на вопросы. Но… — Доктор нахмурилась. — Эффект оказался парадоксальным. Он пришел в еще большее возбуждение, а не успокоился. Казалось, что он галлюцинирует.
— Этот тип никому не нужен, — буркнул Гисласон. — Ни нам, ни инопланетянам. — Получить от него они могли только информацию, и конечно, он им выложил все, что знал, уже много лет назад. — Он поглядел на Анну. — Мы не намерены сопротивляться, мэм. Вывезти Сандерса с планеты или хотя бы отсюда невозможно. Я не вижу смысла в том, чтобы его убить. Как и капитан. — Он кивнул на Вана, который нахохлился еще больше. — Сегодня мы свяжемся с врагами и договоримся об обмене — вы с Сандерсом за всех остальных. Но нам хотелось бы узнать, что и как вы устроили.
Доктор наклонилась к ней.
— Мы можем сами узнать, мэм. Препараты, которые перепугали Ника Сандерса, воздействуют на любого человека.
Все это напоминало скверную голограмму. Вот-вот один из этих маньяков примется крутить несуществующие усы. «Ага, моя гордячка! Наконец-то ты у меня в руках!» Но они были абсолютно серьезны. Это и внушало страх. Они не бросали слов на ветер, когда говорили о препаратах и убийствах. Ей смутно припомнились чьи-то слова о банальности зла — слова, скорее всего написанные в двадцатом веке, который было бы трудно превзойти по разгулу зла. О чем она думает? Как выбраться из этого дерьма?
— Наверное, стоит применить ваши препараты, — сказала она. — Иначе вы не поверите, что я тут ни при чем. Может, они хотят выяснить, что произошло. И намереваются меня допросить.
— Ну, что ж, — сказала доктор.
— Глупости, — пробурчал капитан Ван. — Здесь я старший в чине и не позволю вам допрашивать ее. Она должна быть выдана врагам в хорошем состоянии, как они настаивают. И я не подвергну опасности жизнь сотен землян ради того, доктор, чтобы вы удовлетворили свое любопытство. — Он посмотрел на Гисласона. — Будьте добры, отведите мэм Перес в ее комнату. И тогда, — он вздохнул, — мы решим, как ответим хвархатам.
15
День она провела у себя в комнате. Солдат — латиноамериканка — принесла ей второй завтрак. Анна спросила, что нового.
— Я ничего не могу вам сказать, — ответила женщина по-испански.
Перекусив, Анна достала компьютер и проглядела оглавление. Обширная развлекательная программа — шахматы, шашки, бридж, новые варианты «Монополии»и «Революций», поиски клада и десяток романов. Она прочла каталог. «Моби Дик»! Она давно намеревалась его прочесть, так почему бы не сейчас? И она погрузилась в чтение.
Латиноамериканка принесла ей обед — тушеные овощи с рисом. Анна поела, приняла душ и рано легла спать. На этот раз она уснула тут же.
А утром вновь принялась читать. И добралась до главы о белизне, когда дверь отворилась. Завтрак, подумала она. Поздновато.
Вошел хвархат, невысокий, подтянутый в обычной серой форме. Мех у него был темно-серый, почти черный.
Она удивленно посмотрела на него, он сразу опустил глаза.
— Анна Перес? — спросил он.
— Да.
— Меня зовут Хей Атала Вейхар. Мой ранг — дозорный впереди, и я прикомандирован к штабу первозащитника Эттин Гвархи. Меня послали спасти вас.
— Земным языком вы владеете просто прекрасно, — сказала она.
Он на мгновение оскалил зубы. В улыбке?
— Я учился у того, для кого он родной, однако Сандерс Никлас говорит, что не совсем доволен моим произношением. Мой родной язык — тональный, и я не могу избавиться от напевности.
Она отключила компьютер и надела жакет. Потом после секундного раздумья сунула компьютер в карман. «Моби Дик» ее увлек.
— Пойдемте? А то у меня от этой комнаты мурашки по коже ползают.
— Прошу прощения?
— Она вызывает у меня тревожные ощущения.
— Да, идемте. Прошу, впереди меня. Мы отправляемся немедленно. Мне приказано доставить вас и держателя как можно быстрее.
Она вспомнила, где находится вход, и свернула туда. Хвархат шел следом за ней.
— Что с Никласом? — спросила она.
— В настоящий момент он усыплен. Врагами. Они говорят, что он очень взволновался, и его необходимо было успокоить.
— Они пытались его допрашивать.
Помолчав, хвархат сказал:
— Сандерс Никлас славится нежеланием отвечать на вопросы.
В коридорах никого не было — ни землян, ни инопланетян. Музыку выключили. Анна слышала только мягкие вздохи и жужжание вентиляционной системы, да их собственные шаги, отдававшиеся эхом между бетонными стенами.
Что произошло? Инопланетяне утвердились и тут?
Они проходили мимо открытой двери. Она заглянула в нее и увидела хвархата, который наклонялся над компьютером, ловко и быстро нажимая на клавиши.
Вот и ответ на ее вопрос.
Они вышли в наружный коридор. Плафоны светили так же тускло, но тамбур в дальнем конце был открыт, и внутрь врывались солнечные лучи.
Выйдя на солнечный свет, Анна глубоко вдохнула воздух. Такой свежий! Дул ветер. Небо усеивали облачка. Вокруг ярко желтели холмы. Ниже, в центре неглубокой долины голубело круглое озеро. У воды росли деревья — насколько она могла судить — одного вида: тускло-оранжевый пузатый ствол и ветки-палицы. И ни единого листка на них.
Хвархат остановился рядом с ней и указал пальцем. Справа виднелась выровненная площадка. На ней стояли два самолета. Хварские веерные крылья.
— Где мы? — спросила Анна.
— Я все еще путаюсь в человеческих расстояниях, — ответил инопланетянин. — Хотя сумел-таки разобраться в том, как вы измеряете время. Мы в двух часах к югу и к западу от человеческой научной станции. Сандерс Никлас уже в самолете. Пожалуйста, идите вперед, мэм.
Она пошла по желтому псевдомху, он был густой, мягкий и пружинящий, и воздух был пронизан легким и суховатым его запахом. Потом вверх по металлической лестнице и в кабину, почти совсем такую же, как в человеческих самолетах. Проход разделяли ряды сидений посредине. Но много ли есть способов перевозки большого числа гуманоидов?
Сиденья были шире сидений в человеческих самолетах и расположены низко над полом. Широкие подлокотники и много места для ног. Странно, если вспомнить, что в целом инопланетяне заметно уступали в росте землянам. И никаких иллюминаторов. Странно. Неужели им не хочется видеть, где они летят?
Хвархат указал на передние сиденья, и Анна направилась туда. На полдороге она увидела Никласа: он полулежал на сиденье у стенки, прислонив к ней голову. Его закутали в одеяло. Лицо было белее бумаги, глаза закрыты. Рядом с ним сидел хвархат.
— Ник! — Она остановилась.
Инопланетянин, сидевший рядом с ним, взглянул на нее и отвел глаза.
— Никлас.
Он чуть повернул голову, веки его разомкнулись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Ее начал бить озноб. Как она умудрилась попасть в такое жуткое положение?
Поговорив с приятным человеком. Приняв его таким, каким он ей показался. Проникнувшись симпатией, потому что он искренне интересовался окружающим и задавал умные вопросы.
Открылась дверь, и вошел синебровый солдат.
— Обед! — возвестил он и поставил поднос на стол. — Все в порядке? Может, вам что-нибудь нужно?
— Да. Выбраться отсюда.
— Извините, мэм. И учтите, эта комната находится под наблюдением. Так что поостерегитесь. — Он улыбнулся. — Мы ведь все, когда одни, ведем себя так, как при других не стали бы. Желаю приятного вечера.
Он ушел. Анна встала. Есть ей не хотелось, но на подносе стояла бутылочка белого вина. Маловато для такого дня, но придется обойтись. Она откупорила вино и, налив себе стакан, снова села. Чуть сладковато. Шардонне.
Допив стакан, она пришла к выводу, что паниковать еще рано. Ей известно слишком мало. Ее наставник в старших классах говорил, что это главный ее недостаток — она формулирует теории и делает выводы, не собрав достаточно данных.
Открыв шкаф, она обнаружила ночную рубашку: длинную, из настоящей фланели с очаровательным цветочным узором.
Что это за люди? И что означает ночная рубашка? Неужели возможно убить человека, прежде обеспечив его фланелевой рубашкой?
Да, решила она после недолгого раздумья. Очень даже возможно, но некрасиво и нечестно.
Она забрала ночную рубашку и открыла краны ванны. Из горячего пошла горячая вода. Она обнаружила гейзер. За этим чувствовалась безымянная женщина, видимо, начальник Лагеря Свободы. Тут все дышало ею. Безупречная хозяйка. Это место было достойно занесения в «Путеводитель по сельским гостиницам и концентрационным лагерям». Анна включила гейзер, и он отлично вспенил воду.
Потом она почистила зубы и легла. Долгое время она лежала в темноте и думала о своей возможной смерти, пока наконец не забылась беспокойным сном, часто просыпаясь. Сны были обрывочными и мучительными. Кто-то или что-то гналось за ней. Ноги у нее не двигались.
Проснувшись окончательно, она услышала музыку, громкую и какофоничную. Дверь в ее комнату была открыта. На пороге стоял синебровый солдат.
— Извините, что побеспокоил вас, мэм. Я сейчас же уйду. — Он поставил на стол поднос и забрал прежний. — Ну, и мне следует извиниться и за завтрак. На кухне что-то приключилось. Доктор хочет вас видеть, когда вы кончите.
— Кто?
— Вы с ней вчера разговаривали.
Женщина с курчавыми волосами.
Он вышел, и она поднялась с кровати. На подносе стояла тарелка черной фасоли с рисом и чашка с черным кофе. Не так плохо. Во всяком случае, кофе был куда лучше, чем в самолете. Кончив есть, она надела собственную одежду, заскорузлую от морской соли. Но ей хотелось как можно меньше соприкасаться с военной разведкой.
Вернулся синебровый и отвел ее в кабинет доктора Безымянной. Доктор сидела за своим столом. Одета на этот раз она была в огненно-красную блузу и черный жакет. Галстук был из серебряной сетки. Гисласон прислонялся к стене, скрестив руки на груди с… с каким видом? Сардоничным? А что, собственно, подразумевает эпитет «сардоничный»? Однако что-то было очень не так — вот о чем сказало ей его лицо. В углу в кресле сидел, нахохлившись, капитан Ван.
— Будьте добры сесть, — сказала доктор.
Анна опустилась в единственное свободное кресло.
— Возникли некоторые осложнения.
— Какие?
Ответил Гисласон:
— Враги нанесли нам удар вскоре после того, как вас проводили в вашу комнату.
Анна открыла было рот, но он жестом остановил ее.
— Не здесь, мэм. В настоящее время это единственный пункт на планете, удерживаемый землянами. Они накрыли космодром ракетами и выбросили десант на дипломатический лагерь и станцию. Молниеносно. Компетентно. Наши успели послать только одно сообщение. А затем хвархаты оповестили нас, что захватили всех и вся. Все человеческое население планеты они взяли в заложники. Ваших друзей, моих друзей, дипломатов.
Черт!
— У них два требования — мы должны вернуть Никласа Сандерса и дать им достаточно времени благополучно отсюда выбраться. Либо оба условия будут выполнены, либо они убьют всех землян на планете. И не только мужчин, но и женщин.
— Про женщин это, по-моему, блеф, — сказал капитан Ван. — Но мужчин они, безусловно, убьют всех, и военных и штатских. В их культуре не существует понятия штатский мужчина. Все мужчины — солдаты, а убивать солдат их мораль не запрещает.
— А ваш план? — спросила Анна. — Утверждение, что мы с Никласом погибли?
— Нам ничего не известно, — сказала доктор.
— Видимо, не поверили, — заметил Гисласон.
— Надо решить, как поступить, — сказала доктор.
— Выполните их требования, — ответила Анна.
Гисласон кисло усмехнулся.
— У них есть еще одно требование, — вмешался капитан Ван. — Они требуют вас, мэм Перес. В хорошем состоянии, указали они. Целую и невредимую. Как это объяснить, мэм?
Конечно, ее весть. Инопланетяне получили ее. Но она не собиралась признаться зловещей троице, что их план сорвался благодаря ей.
— Понятия не имею.
— Нет, вам все известно, — отрезал Гисласон.
— Мы думаем, вы нашли способ предать нас, — подхватила доктор.
Анна промолчала.
— Разве теперь это имеет значение? — сказал капитан Ван.
— Конечно, имеет. — Доктор кивнула. — Если мы правы, мэм Перес виновна в измене.
— Не лучше ли вам решить, как вы ответите на хварский ультиматум? — спросила Анна.
Гисласон опустил руки и выпрямился.
— Мы решили. Здесь у нас нет никакого транспорта. Это было ошибкой, но мы хотели, чтобы самолеты базировались подальше, на случай если враги их обнаружат. Значит, выбраться отсюда мы не можем. Мы застряли тут, а в дипломатическом лагере кое-кому известно про Лагерь Свободы. И кто-нибудь да проболтается. Я думаю, до того, как враги появятся здесь, у нас есть день, от силы два.
— Если мы окажем сопротивление, — сказал капитан Ван, — будут сотни жертв.
— Мы подумаем о том, чтобы убить Никласа Сандерса, — сказала доктор. — По крайней мере тогда он уже не сможет приносить пользу врагам.
Гисласон поморщился.
— Вы же видели, что с ним делалось вчера, доктор. Вел себя так, будто мы рвали его на куски. А мы почти не прикасались к нему.
— Кое-какие препараты, — объяснила доктор Анне. — И все. Предполагалось, что они заставят его отвечать на вопросы. Но… — Доктор нахмурилась. — Эффект оказался парадоксальным. Он пришел в еще большее возбуждение, а не успокоился. Казалось, что он галлюцинирует.
— Этот тип никому не нужен, — буркнул Гисласон. — Ни нам, ни инопланетянам. — Получить от него они могли только информацию, и конечно, он им выложил все, что знал, уже много лет назад. — Он поглядел на Анну. — Мы не намерены сопротивляться, мэм. Вывезти Сандерса с планеты или хотя бы отсюда невозможно. Я не вижу смысла в том, чтобы его убить. Как и капитан. — Он кивнул на Вана, который нахохлился еще больше. — Сегодня мы свяжемся с врагами и договоримся об обмене — вы с Сандерсом за всех остальных. Но нам хотелось бы узнать, что и как вы устроили.
Доктор наклонилась к ней.
— Мы можем сами узнать, мэм. Препараты, которые перепугали Ника Сандерса, воздействуют на любого человека.
Все это напоминало скверную голограмму. Вот-вот один из этих маньяков примется крутить несуществующие усы. «Ага, моя гордячка! Наконец-то ты у меня в руках!» Но они были абсолютно серьезны. Это и внушало страх. Они не бросали слов на ветер, когда говорили о препаратах и убийствах. Ей смутно припомнились чьи-то слова о банальности зла — слова, скорее всего написанные в двадцатом веке, который было бы трудно превзойти по разгулу зла. О чем она думает? Как выбраться из этого дерьма?
— Наверное, стоит применить ваши препараты, — сказала она. — Иначе вы не поверите, что я тут ни при чем. Может, они хотят выяснить, что произошло. И намереваются меня допросить.
— Ну, что ж, — сказала доктор.
— Глупости, — пробурчал капитан Ван. — Здесь я старший в чине и не позволю вам допрашивать ее. Она должна быть выдана врагам в хорошем состоянии, как они настаивают. И я не подвергну опасности жизнь сотен землян ради того, доктор, чтобы вы удовлетворили свое любопытство. — Он посмотрел на Гисласона. — Будьте добры, отведите мэм Перес в ее комнату. И тогда, — он вздохнул, — мы решим, как ответим хвархатам.
15
День она провела у себя в комнате. Солдат — латиноамериканка — принесла ей второй завтрак. Анна спросила, что нового.
— Я ничего не могу вам сказать, — ответила женщина по-испански.
Перекусив, Анна достала компьютер и проглядела оглавление. Обширная развлекательная программа — шахматы, шашки, бридж, новые варианты «Монополии»и «Революций», поиски клада и десяток романов. Она прочла каталог. «Моби Дик»! Она давно намеревалась его прочесть, так почему бы не сейчас? И она погрузилась в чтение.
Латиноамериканка принесла ей обед — тушеные овощи с рисом. Анна поела, приняла душ и рано легла спать. На этот раз она уснула тут же.
А утром вновь принялась читать. И добралась до главы о белизне, когда дверь отворилась. Завтрак, подумала она. Поздновато.
Вошел хвархат, невысокий, подтянутый в обычной серой форме. Мех у него был темно-серый, почти черный.
Она удивленно посмотрела на него, он сразу опустил глаза.
— Анна Перес? — спросил он.
— Да.
— Меня зовут Хей Атала Вейхар. Мой ранг — дозорный впереди, и я прикомандирован к штабу первозащитника Эттин Гвархи. Меня послали спасти вас.
— Земным языком вы владеете просто прекрасно, — сказала она.
Он на мгновение оскалил зубы. В улыбке?
— Я учился у того, для кого он родной, однако Сандерс Никлас говорит, что не совсем доволен моим произношением. Мой родной язык — тональный, и я не могу избавиться от напевности.
Она отключила компьютер и надела жакет. Потом после секундного раздумья сунула компьютер в карман. «Моби Дик» ее увлек.
— Пойдемте? А то у меня от этой комнаты мурашки по коже ползают.
— Прошу прощения?
— Она вызывает у меня тревожные ощущения.
— Да, идемте. Прошу, впереди меня. Мы отправляемся немедленно. Мне приказано доставить вас и держателя как можно быстрее.
Она вспомнила, где находится вход, и свернула туда. Хвархат шел следом за ней.
— Что с Никласом? — спросила она.
— В настоящий момент он усыплен. Врагами. Они говорят, что он очень взволновался, и его необходимо было успокоить.
— Они пытались его допрашивать.
Помолчав, хвархат сказал:
— Сандерс Никлас славится нежеланием отвечать на вопросы.
В коридорах никого не было — ни землян, ни инопланетян. Музыку выключили. Анна слышала только мягкие вздохи и жужжание вентиляционной системы, да их собственные шаги, отдававшиеся эхом между бетонными стенами.
Что произошло? Инопланетяне утвердились и тут?
Они проходили мимо открытой двери. Она заглянула в нее и увидела хвархата, который наклонялся над компьютером, ловко и быстро нажимая на клавиши.
Вот и ответ на ее вопрос.
Они вышли в наружный коридор. Плафоны светили так же тускло, но тамбур в дальнем конце был открыт, и внутрь врывались солнечные лучи.
Выйдя на солнечный свет, Анна глубоко вдохнула воздух. Такой свежий! Дул ветер. Небо усеивали облачка. Вокруг ярко желтели холмы. Ниже, в центре неглубокой долины голубело круглое озеро. У воды росли деревья — насколько она могла судить — одного вида: тускло-оранжевый пузатый ствол и ветки-палицы. И ни единого листка на них.
Хвархат остановился рядом с ней и указал пальцем. Справа виднелась выровненная площадка. На ней стояли два самолета. Хварские веерные крылья.
— Где мы? — спросила Анна.
— Я все еще путаюсь в человеческих расстояниях, — ответил инопланетянин. — Хотя сумел-таки разобраться в том, как вы измеряете время. Мы в двух часах к югу и к западу от человеческой научной станции. Сандерс Никлас уже в самолете. Пожалуйста, идите вперед, мэм.
Она пошла по желтому псевдомху, он был густой, мягкий и пружинящий, и воздух был пронизан легким и суховатым его запахом. Потом вверх по металлической лестнице и в кабину, почти совсем такую же, как в человеческих самолетах. Проход разделяли ряды сидений посредине. Но много ли есть способов перевозки большого числа гуманоидов?
Сиденья были шире сидений в человеческих самолетах и расположены низко над полом. Широкие подлокотники и много места для ног. Странно, если вспомнить, что в целом инопланетяне заметно уступали в росте землянам. И никаких иллюминаторов. Странно. Неужели им не хочется видеть, где они летят?
Хвархат указал на передние сиденья, и Анна направилась туда. На полдороге она увидела Никласа: он полулежал на сиденье у стенки, прислонив к ней голову. Его закутали в одеяло. Лицо было белее бумаги, глаза закрыты. Рядом с ним сидел хвархат.
— Ник! — Она остановилась.
Инопланетянин, сидевший рядом с ним, взглянул на нее и отвел глаза.
— Никлас.
Он чуть повернул голову, веки его разомкнулись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45