Кроха, добродушный, хотя и ворчливый мужик, не задавая ему лишних вопросов, довез его до своей развалюхи, нечаянно уцелевшей близ кучки новых шестнадцатиэтажек, возведенных у МКАД. Лобзик у Крохи был, но наручники Кроха перепиливать не стал. Зачем портить хорошую вещь? Устроив Валерия брюхом на столе, Кроха поковырялся в замке и через пять минут снял наручники целыми и невредимыми. Кроха оставил их у себя — авось пригодятся в хозяйстве.
Через час, когда пошли первые электрички, Валерий распрощался со своими новыми друзьями и погрузился в первый же поезд, спешащий к Курскому вокзалу.

***
Валерий шагнул в подворотню и сразу понял, что его ночные приключения еще не кончились. Фургончика — его фирменного фургончика с надписью «Снежокъ» и улыбающейся глазастой снежинкой, у подсобки не было: зато стояли две «синеглазки». Вокруг магазина топталось пять или шесть человек, из которых только двое были в штатском, но и в штатских можно было за версту распознать ментов.
Валерий похолодел, понимая, что лучше всего будет вот сейчас же нырнуть направо и раствориться в сыром утреннем тумане. Еще ни одна встреча с ментами, защитниками граждан и опорой правопорядка, не кончалась в пользу Валерия. Обычно менты обыгрывали его всухую. И сейчас Валерий чуть не сделал разворот кругом, чтобы обдумать, как да что, но в этот миг из двери,подсобки выскочил плачущий Павел Сергеевич и полетел к Нестеренко, как голодная курица к зерну: — Валера! Господи!
— А, а! — поспешил за завмагом участковый. — Вот и гражданин Нестеренко явился! Собственной персоной! Да в каком он виде!
Валерий поглядел на себя. Действительно, ночные события отрицательно сказались,на состоянии его гардероба. Серый костюм основательно изгваздался и в багажнике, и в гараже, а летний слалом по подмосковным холмам и вовсе отправил обновку в нокдаун. Волосы Валерия слиплись от смеси запекшейся крови и водки. К тому же, пока Валерия волокли в гараж, Рыжий пару раз вмазал мороженщику по титульному листу — еще чудо, что зубы не выбил. Хотя какое чудо — просто кулачок у Рыжего слабенький, не дал Бог кулака бодливой корове, вот и носит с собой бодливая корова волыну.
— Вазген Аршаков, следователь прокуратуры, — представился человек, вышедший из подсобки вслед за участковым. Человек был толст, как перекормленный цыпленок, — двух Валериев Нестеренко можно было бы сделать из этой бочки с салом, и еще килограммчиков пять осталось бы. Лицо у следователя, несмотря на июльскую жару, было незагорелое, сероватое и напоминало кусок размороженного мяса, в который воткнуты два живых глаза цвета ежевики. Возраст его, как у всех очень толстых людей, угадать было трудно — пожалуй, было ему немногим за тридцать, но он и в пятьдесят выглядел бы так же.
— Пьяный, — сказал участковый, — обратите внимание, Вазген Аршалуисович, пьяный, еще шатается.
Глаза цвета ежевики уставились на Валерия.
— А ну-ка дыхни, — сказал следователь.Валерий дыхнул.
— Это что, — спросил следователь, — новая мода? Принимать спиртное не внутрь, а наружу?
— Что случилось? — сказал Валерий.
— Заходи, посмотришь.
Валерий, нагнувшись, шагнул вниз. Что ничего хорошего не случилось, он понимал и так, — иначе откуда тут столько конторы? Его в одиннадцать вечера огрели бутылкой и тогда же вытащили, верно, ключи, а сейчас было уже семь утра. Восемь часов было у бригады, чтобы в дым побить всю технику, а в подсобке, угнать тачку и сейф разгрузить. У Валерия стоял за загородкой жэковский несгораемый ящик — деньги в нем были не деньги, а так, что наторговали за четыре последних дня. Хватит Рыжему на колесо для «Мерседеса», на зимнее, шипованное, а может, и на все четыре хватит.
— Значит, у вас тоже что-то пропало? — услышал Валерий за спиной вопрос, обращенный к Павлу Сергеевичу.
— Пропало, — сказал Павел, — ящик коньяку пропал, колбаску вчера завезли — финскую, салями — нет колбаски… Конфеты были… На двадцать тысяч рублей наказали магазин.
Валерий ступил в подсобку и остановился. Техника была цела. Сейф действительно был распахнут настежь.
На столе стояли бутылка водки и два стакана — один, с красным ободком, чем-то удивил Валерия.
А посредине комнаты, чуть ближе к окну, лежал с удивленным выражением правого глаза старенький бухгалтер Устинович. Левый же глаз бухгалтера, вместе с половиной головы, вывалился на пол. Глаз каким-то чудом уцелел и теперь глядел на Валерия из широкой щели между кафельных плит.
— Вы отсюда вчера во сколько уехали, Валерий Игоревич? — спросил следователь.
— В семь, — сказал Валерий.
— Ключи от несгораемого шкафа позволите?
— У меня их нет. Украли.
— Давно? — спросил следователь, и голос его похолодел.
— Вчера около одиннадцати.
— А-а. Ну-ну. Что ж, проедем?
— Переодеться можно? — спросил Валерий, ткнув пальцем в угол подвальчика. Там висели его старые джинсы и рубашка, которые не приглянулись ночным гостям.
— Не только можно, но и нужно, Валерий Игоревич. Нам ваше платье требуется для экспертизы.

***
И они поехали с ветерком на черной «Волге». Валерий покорно и безучастно сидел между двумя приданными Аршакову оперативниками.
Оперативники сняли у Сазана пальчики, спросили группу крови и оставили на два часа в обезьяннике.
Через два часа его ввели в кабинет Аршакова, занимаемый им на пару с другим каким-то безучастным человеком, выбритым до синевы.
Сам Аршаков стоял в коридоре и кушал булку с изюмом.
— Кого привезли? — спросил человек, сидевший в кабинете, поднимая голову от кроссворда, опубликованного в газете «Известия».
— Бытовуха, — сказал оперативник.
— Двое кооператоров сидели в своей конторе да и поссорились, выпивши. Один угрохал другого и срочно принялся изображать бандитский налет, да переусердствовл: выгреб деньги из сейфа, а сейф по пьянке открыл своим ключом.
Тут Аршаков вошел в кабинет и, сев за стол напротив Валерия, стал глядеть на него своими ежевиковыми глазами. От Аршакова пахло свежесъеденной сдобой. Его сосед по кабинету, отодвинув кроссворд и подтянув к себе чистый лист, видимо, приготовился писать протокол.
— Имя, фамилия? — спросил армянин.
— Нестеренко Валерий.
— Судимость имеете?
—Да.
— Статья? — Двести первая. Хулиганство. Два года. — Досрочное освобождение?
— Нет. Все отсидел.
— Нынешняя должность?
— Директор кооператива «Снежокъ-Best». Мороженое делаем.
Безучастный человек оторвался от протокола.
— «Снежок»? А я ваше мороженое ел. Дорого, однако: три шкуры дерете, господа кооператоры.
— Мы с вас три, а вы с нас — пять, — ответил Валерий.
Аршаков сосредоточенно копался в бумагах.
— У кого еще, кроме вас, Валерий Игоревич, был ключ от сейфа? — спросил Аршаков.
— Вы меня сюда привезли как свидетеля или как подозреваемого?
— Там видно будет, — сказал следователь.
— Так у кого еще был ключ от сейфа?
— Я же говорил, у меня вчера ключи сперли, — сказал Валерий.
— Украли, значит? — спросил следователь.
— А чем вы это докажете?
Валерий перегнулся через стол, молча взял руку следователя и положил себе на затылок. Следователь нащупал громадную шишку.
— Да, — сказал Аршаков, — видок у вас, прямо скажем, — в ЛТП и то краше привозят. И синяк под глазом… А вы уверены, что это вас грабители ударили?
— А кто же?
— А, например, бухгалтер ваш, когда вы дрались. Перед смертью.
— Я его не мочил, — сказал Валерий.
— А кровь на вашем пиджаке чья?
— Моя.
— Кстати, знаете, чем его убили?
— Ну?
— Разводным ключом. Здоровый такой, ржавый.
— Следователь растянул пухлые ручки, показывая, какой был ключ.
— Есть у вас такие ключи?
— Четыре штуки. Гайки-то все на оборудовании нестандартные, только разводной и берет.
Аршаков посмотрел на руки Валерия, узкие в запястье и широкие в ладони. Жилы на тяжелых кулаках налились после вчерашней ночи, костяшки первых двух пальцев резко выдавались вперед и были подернуты тонкой мозолистой корочкой. Толстый следователь глядел на руки обвиняемого с некоторой завистью. — Полголовы снесло вашему бухгалтеру. Большую силу надо иметь, чтобы полголовы снести разводным ключом. Это все-таки не казацкая шашка.
Валерий проследил за взглядом следователя, убрал руки со стола и, усмехнувшись, сказал:
— Если это обо мне, то я и без разводного ключа могу полголовы снести.
Помощник следователя оторвал голову от протокола и хрюкнул.
— Ну хорошо, — согласился следователь, — значит, показания ваши такие, что вчера на вас напали, отобрали ключи и бумажник, нашли в бумажнике адрес, поехали по нему. Ограбили магазин, угнали машину, а бухгалтера, который задержался, убили. Так? — Выходит, что так.
— И где вас ограбили?
— Не знаю.
— Вот даже как?
— До семи вечера я был в кооперативе. Оттуда поехал в кабак. Из кабака заехал к приятелю. Поставил тачку в непривычное место, и какой-то хмырь в нее въехал. Без тачки мне никак. Ну, я сел на метро и поехал к одному автослесарю. Он в Филях живет. Пошел какой-то тропкой через парк, было темно, из кустов навстречу кто-то шарах! И я носом в землю.
— А что вы делали ночью?
— Лежал, — сказал Валерий, — где мне навешали по морде, там и лежал.
— Ну что ж, — сказал следователь, — так и запишем — решил навестить автослесаря, в лесу попался хулиганам, ночь провел в листве… Записали, Витя?
— Записали, — откликнулся протоколист. Следователь остановился перед Сазаном.
— А теперь скажи мне, гражданин Нестеренко, почему, если ты ночью валялся в лесу, пальчики твои — на бутылке и на стакане, которые стоят в подсобке?
Мир стал на мгновение черным и пустым, как крышка гроба, и вот на этом черном и пустом фоне откуда-то прозвучал голос Шерхана: «Выпей, парень, пьяному помирать легче». «Так вот он зачем меня, сука, поил», — подумал Валерий.
— Можешь объяснить?
— Могу.
— Очень интересно.
— Пока я валялся, — сказал Валерий, — те же люди, которые брали ключи, могли оттиснуть мои пальчики на чем угодно. И на бутылке, и на стакане. А если это тот стакан, что с красным ободком, так у нас такого в помещении не было. Девочки подтвердят, что не было.
— Интеллигентный нынче хулиган пошел, — сказал следователь, — умный. На бутылку чужие пальцы ставит да еще стакан с собой берет. В «Что? Где? Когда?» такому хулигану надо блистать, а он по Филям шляется…
Валерий молчал.
— А чем тебя ударили-то? — спросил следователь.
— Не знаю.
— Бутылкой тебя ударили, — сказал следователь, — полной бутылкой. За всю свою жизнь не могу припомнить случая, чтобы пьяница ушиб кого-то полной бутылкой. Пустой — пожалуйста. Но полной!
Валерий молчал.
— Когда ты видел своего бухгалтера в последний раз?
— Часа в четыре. — Подумай хорошенько.
Валерий решил врать не больше, чем необходимо.
— В десять я говорил с ним по телефону.
— По какому поводу? — Спрашивал адрес шофера в Филях.
Валерий спрашивал адрес Рыжего: Устинович час назад получил его от Максима. Валерий узнал адрес, и Устинович сказал, что пойдет домой. Но, видно, заволновался и передумал…
— Ты звонил домой или в кооператив?
— В кооператив.
— А чего это ваш бухгалтер так поздно сидел?
— Не знаю. Вроде бумажки какие-то хотел написать.
— Не было при нем никаких бумажек. Валерий промолчал.
— Валерий Нестеренко, два года в зоне, участковым характеризуется с отрицательной стороны. Неоднократные драки после возвращения на волю, жалобы на пьянство со стороны соседей, беспорядочная жизнь… Ну что, кончишь ваньку валять или так и будешь в несознанке?
— Зачем мне убивать своего бухгалтера? — сказал Валерий.
— А это уж ты мне расскажешь, зачем! Что вы там, пьяные, не поделили!
— И фургончик свой я украл?
— И фургончик! Следы-то надо заметать. Может, и не такой ты пьяный был. Может, ты бухгалтера напоил — у вас с ним разногласия были на коммерческой почве. Машину отогнал в знакомый гараж, сам же продашь, выручку в карман положишь… Так?
Валерий молчал.
— И водка та же самая — водкой от тебя пахнет, а ты не пьян. Не бывает пьяных, которые бродят по улицам в семь утра… Водку-то для чего на волосы вылил, чтобы пьяным прикинуться?
Валерий поднял глаза.
— Ты зачем издеваешься, а? — спросил он.
Следователь усмехнулся и сказал:
— Виталий Семеныч, не выйдешь в коридор? Мы с обвиняемым с глазу на глаз побеседуем.
Второй мент покинул кабинет, а следователь прищурился и стал глядеть на Валерия своими глазами цвета ежевики.
— Вот ты говоришь, Нестеренко, что я над тобой издеваюсь, — сказал следователь, — а я сижу и думаю, что же мне такое сделать, чтобы ты сказал правду?
Следователь перегнулся через стол и схватил Валерия за шиворот.
— Не было тебя в Филях, — закричал он, — не было! И в подсобке тоже не было! Кто у тебя ключи взял? Кто водкой поил? Кто бил? Ты посмотри на свои руки, у тебя же все запястья в полосах, ты же часа четыре в наручниках валялся!
Валерий молчал.
— Ладно, — сказал следователь, — начнем по новой. У тебя деньги вымогали?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32