- Единственные... - Морган застыл, внезапно поняв причину странной
реакции Кардиеля. - Вы... - прошептал он.
Арлиан кивнул.
- Правильно. Я тоже Дерини. А теперь расскажи мне, почему я не могу
понять, что вы делали сегодня вечером?
Морган безмолвствовал. В изумлении качая головой, он отступал, пока
не наткнулся на стул. Тогда он медленно опустился на него, не отрывая глаз
от епископа-Дерини.
Дункан же смотрел на епископа и легонько покачивал головой, вспоминая
все странные и любопытные события, которым раньше у него не было
объяснений, а теперь все они складывались в определенную картину.
Кардиель молчал.
Арлиан с легкой улыбкой отвернулся от всех и стал снимать свою
церемониальную одежду, краешком глаза наблюдая за присутствующими.
- Ну что, вам нечего сказать? Дункан, ты, должно быть, что-то
подозревал. Как ты считаешь, я хороший актер?
Дункан покачал головой и, заговорив, постарался скрыть горечь в
голосе:
- Вы лучший актер из всех, кого я видел. Я по опыту знаю, как трудно
жить во лжи, хранить тайну. Но скажите мне, как вы себя чувствовали, когда
народ вашей собственной расы страдал и умирал, а вы не пытались оказать
ему помощь? Вы ведь занимали такое положение, что могли помочь, Арлиан. Но
вы ничего не сделали.
Арлиан опустил глаза, снял с шеи епитрахиль и коснулся ею губ, прежде
чем ответить.
- Я делал, что мог, Дункан. Может быть, мог и больше. Но ведь
Дерини-священник - это не просто, и ты с этим согласишься. Ты знаешь, мы с
тобой единственные за несколько веков Дерини, которые получили сан
священника. Я не хотел и не мог рисковать своим положением, ведь передо
мной стояла более высокая цель. Ты можешь понять это?
Дункан молчал, и Арлиан положил руку ему на плечо.
- Я знаю, что ты чувствуешь, Дункан, но ведь такое положение не
вечно.
- Может быть, вы и правы, Арлиан. Не знаю.
Вздохнув, Арлиан посмотрел на Моргана, который сидел неподвижно.
Морган, выслушав разговор двух священников, теперь смотрел на епископа
почти с ненавистью. Арлиан это понял и подошел к нему.
- Ты не можешь довериться мне, Морган? Я знаю, что твой путь не был
легким. У нас, священников, нет монополии на сожаление.
- Почему я должен доверять вам? - сказал Морган. - Вы обманули нас
один раз - почему бы не обманывать и дальше? Как вы нас можете убедить,
что не замышляете предательства?
- Только поклясться, - улыбнулся Арлиан. - О нет, не кипятись. Есть
еще один способ. Я могу тебе показать, что ты можешь верить мне, если не
боишься. Ты будешь очень удивлен тем, что увидишь.
- Вы имеете в виду - проникнуть в мой разум? - спросил Морган.
- Нет. Ты должен проникнуть в мой. Попытайся.
Морган был в некотором замешательстве, но Арлиан опустился на колени
возле его кресла и положил руку на подлокотник.
Между ними не было физического контакта, а Морган был уверен, что без
этого не прочитать мыслей, но Арлиан, по-видимому, не считал такое условие
необходимым.
Осторожно Морган попытался прозондировать мозг Арлиана - и внезапно
оказался там, внутри. Он без усилий скользил по обширным камерам, где
размещались блоки памяти епископа. Он увидел Арлиана - студента семинарии,
увидел его на первой службе, затем в зале Курии в марте, когда тот
выступил против Интердикта. Сколько же тут было такого, чего он не
предполагал увидеть!
Закончив обследование, Морган дружелюбно посмотрел на Арлиана. Тот,
улыбаясь, продолжал снимать одежды. Наконец, он остался в своей обычной
пурпурной мантии и плаще и только после этого встретился взглядом с
Морганом. Он был спокоен и вел себя так, словно ничего не произошло.
- Ну, мы идем? - спросил он, направляясь к двери и откидывая засов.
Морган кивнул и поднялся на ноги. Дункан и Кардиель молча последовали
за ними.
- А по дороге ты нам расскажешь, что же произошло в соборе во время
литургии, - добавил Арлиан, раскинув руки, как будто хотел заключить всех
троих в дружеские объятия. - После этого нам всем надо хорошо отдохнуть.
Мы выступаем завтра на рассвете. Нельзя заставлять ждать короля Келсона.
Через два дня Келсон получил прощение от епископов в Дель Шайе. Он
преклонил колени перед ними во время официальной церемонии, был очищен от
обвинений в ереси и возвращен в лоно Церкви.
А еще через два дня они были уже у ворот Корота.
Как ни странно, но Келсон, казалось, не был удивлен тем, что Арлиан -
Дерини. С той минуты, как Морган, Дункан и восставшие епископы
присоединились к нему, Келсон почувствовал уверенность, что что-то
коренным образом изменилось.
Кроме Кардиеля, никто из епископов не знал об изменившемся статусе
Арлиана, и тем не менее они стали обращаться к нему так, словно
чувствовали ту силу, которая исходила от него. Келсон, который долго
обучался внимательности в наблюдениях и замечал малейшие нюансы в
движениях и речи, сразу заметил особое отношение Моргана и Дункана к
Арлиану, но, несмотря на то, что долго знал обоих, не мог объяснить
причину этого. Вскоре Арлиан открылся Келсону в том, что он Дерини, и
сделал это между прочим, как будто сообщал давно известный факт. И Келсон
принял это как должное.
Так что когда королевская армия появилась перед Коротом, в ее рядах
было четыре Дерини - а это уже целая команда.
Келсон остановился на высоком холме и смотрел, как его армия занимает
позиции вокруг занятого врагами города Корота.
По пути они столкнулись с несколькими отрядами повстанцев, поэтому
неприятелю о них стало известно задолго до приближения к городу.
Обширная долина перед городом, которую обозревал Келсон, была пуста,
и только ветер гулял по ней. Волнующиеся травы создавали впечатление
раскинувшегося перед ним океана. А на юго-востоке открывалась ширь
настоящего океана, который спрятавшееся в тумане солнце окрашивало в
серебристо-зеленый цвет. В воздухе стоял острый запах соли, гниющих
водорослей, сдобренный дымом городских кухонь.
Келсон долго смотрел на белые стены замка, на пустынную долину и
песчаные дюны.
В долине уже располагались передовые отряды его армии. На
северо-западе развевались на пиках фиолетовые знамена армии Кардиеля.
Вскоре показались и пешие солдаты, вооруженные высокими острыми
щитами. Они медленно поднимались на возвышенность.
На левом фланге среди дюн занимали позицию лучники Нигеля. Их
передвижение сопровождалось барабанным боем сотен барабанщиков, одетых в
роскошную фиолетово-зеленую форму. Они отбивали четкий ритм марша, высоко
поднимая над головами свои палочки.
При каждом лучнике находился пеший солдат с копьем и щитом. В
обязанности солдата входила защита лучника от града вражеских стрел.
Все воины корпуса лучников шли в кожаных шляпах, на которых
красовались фиолетовые и зеленые перья.
Позади Келсона занимала позицию кавалерия - цвет Гвинедской армии:
рыцари, пажи, оруженосцы. Здесь развевались знамена Хортов, Варианов,
Рорау, Нетенаров, Пелагогов. Это были знамена благородных родов, преданных
короне со времен образования Одиннадцати Королевств.
Справа реяло знамя Моргана с Грифоном, а немного ближе к центру паж
нес знамя Мак Лейнов - спящие Львы и розы с тремя красными метками,
означавшими, что Дункан - наследник Кассана и Керни, поскольку его брат
Кевин умер.
К королю подъехал одетый в боевые доспехи Дункан. Только большой
крест, висящий на широкой груди, указывал на его духовный сан. Он
поздоровался с Келсоном и, повернувшись, увидел скачущего к ним Моргана.
Знамя с Грифоном присоединилось к спящим Львам и розам, королевскому
Льву Гвинеда, епископским знаменам Ремута и Джассы.
К ним спешил и Нигель, неся свое знамя со Львом, держащим копье.
- Ну, что ты думаешь, Морган? - спросил Келсон, снимая шлем и
приглаживая потные волосы. - Ты лучше всех знаешь свою крепость. Ее можно
взять?
Морган вздохнул, поерзал в седле, держась обеими руками за высокую
луку.
- Мне бы не хотелось брать ее силой оружия, сэр. Любую стену можно
разрушить, имея хорошее снаряжение и время. Я хотел бы вернуть свой город
неразрушенным, но понимаю, что это вряд ли возможно. У нас мало времени.
Арлиан посмотрел на опускающееся в густом вечернем тумане солнце, а
затем повернулся к Келсону. Кожаное седло скрипнуло при его движении, а
епископский перстень ярко сверкнул в лучах заходящего солнца.
Он и Кардиель были вооружены и одеты в доспехи. Они были готовы
сражаться - эти два храбрых епископа - за свою Церковь.
Глаза Арлиана поймали взгляд Келсона.
- Становится темно, сэр. Если мы не собираемся вступать в битву
ночью, пора отдать распоряжение об отдыхе и устройстве лагеря.
- Ты прав. Сейчас слишком поздно, чтобы двигаться дальше.
Келсон отогнал прочь муху, севшую между ушей его лошади.
- Я не хочу сражаться с ними. Есть шанс, надежда, правда, ничтожная,
что мы можем прийти к соглашению, не применяя оружия.
- Очень слабая надежда, сэр, - возразил Дункан. - Пока там верховодит
ненавистник Дерини Варин, переговоры вряд ли возможны. К тому же, у него
много сторонников.
Келсон нахмурился.
- Я знаю. Во всяком случае, мы должны попытаться. Кардиель, вызови
остальных епископов сюда на совет. Морган и Дункан, распорядитесь о
разбивке лагеря. И пусть выставят часовых. Я не хочу, чтобы во время
ночного отдыха нас беспокоили патрули повстанцев.
- Хорошо, мой король.
С крепостных стен за движением королевской армии наблюдали другие
глаза. Это были Варин де Грей и несколько его военачальников.
Серые глаза Варина обшаривали долину, замечая все знамена, мысленно
подсчитывая число солдат, которых эти знамена объединяли сейчас в лагере
под стенами крепости.
Варин вовсе не производил впечатления человека, поставившего на
колени половину Корвина. Среднего роста, с коротко остриженными волосами и
бородой неопределенного цвета, он весь казался каким-то серым. Серыми были
его туника и шляпа, серым был его плащ, накинутый сейчас на его узкие
плечи. И только эмблема сокола, вышитая на серой тунике, нарушала серую
монотонность ярким черно-белым пятном. Из-под плаща у горла и выше кистей
рук выглядывали стальные доспехи, но и блестящая сталь меркла на общем
тусклом, скучном фоне.
Только глаза выдавали незаурядного человека - человека, которого
многие знали как лорда Варина, мистика, фанатика, а некоторые утверждали -
святого.
Говорили, что эти глаза могут проникать в душу человека, могут
исцелять, как делали древние пророки и святые.
Этот человек пришел с севера и своими вдохновенными проповедями,
призывающими к священной войне против Дерини, зажигал сердца людей и
собрал много сторонников.
Говорили, что Варин послан богом. Во всяком случае, его военные
успехи подтверждали это. Более того, сама Гвинедская Курия во главе с
неистовым фанатиком - архиепископом Лорисом встала на его сторону.
И теперь повстанцы и войска Курии стояли плечом к плечу за стенами
Корота, готовые дать бой королевской армии. Они захватили город без
единого убитого или раненого - путем предательства. И теперь все
приверженцы Моргана были заточены в темницы, а город принадлежал
религиозным фанатикам.
Проповеди Варина привлекли на его сторону даже многих жителей Корота,
которые всегда были преданы своему герцогу и королю.
И теперь Варин с высоты крепостных стен смотрел на нового врага.
Один из его помощников кашлянул.
- У них большая армия, лорд. Выдержат ли стены?
Варин кивнул.
- Выдержат, Майкл. По крайней мере, некоторое время. Этот Морган не
дурак. Он сам укрепил свои стены и наверняка предусмотрел все. Сможет ли
он разрушить собственные укрепления?
Второй помощник, Поль де Гендас, покачал головой.
- Трудно сказать. Вы же знаете этого Моргана. Вспомните, что он
сделал в часовне Святого Торина, а ведь тогда он был лишен своего
могущества. А сейчас рядом с ним другие Дерини: священник Мак Лейн, сам
король, может быть, дядя короля и сын дяди. Да и вообще весь род Халданов
обладает могуществом.
- Не тревожься, - мягко сказал Варин. - Я уверен, что даже могущество
Дерини не сможет легко сокрушить эти стены. Эй, где архиепископы? Им
сообщили о том, что здесь происходит?
- Они идут сюда, - доложил, низко кланяясь, третий помощник. -
Милорды были разгневаны, когда узнали об этом.
- Конечно, - пробормотал Варин, и легкая улыбка скривила его губы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53