– О чем задумалась?
– О том, что ни за что на свете не хотела бы увидеть вас в гневе.
Он был шокирован.
– Почему?
Я наклонилась к нему и, глядя в глаза, произнесла:
– Уписаюсь со страху.
Хорошо, что автопилот перехватил управление, разбились бы в лепешку. Когда Грюндер отсмеялся, колотя рукой по коленке, я озвучила эту свою мысль.
– В лепешку! Так ты еще и анахронизмы знаешь?
– Я – нет, от брата нахваталась…
– А ну-ка, расскажи мне что-нибудь!
И мы, перебивая друг друга, принялись вспоминать что-нибудь позаковыристей, попутно проверяя, знает ли второй происхождение слова.
Через минут пять я не выдержала и рассмеялась. Каков, а? Похоже, ему даже не приходится запугивать подозреваемых.
– А вы сами допросы проводите?
– Уже нет, а что?
– Да так, подумалось, что вам, наверное, выбалтывали все без всякого нажима.
Он улыбнулся.
– Кстати, ты считаешь меня уродом?
Ну и повороты у нашей беседы, и это притом, что не можешь нормально посмотреть в глаза собеседнику – красные светочувствительные глаза альбиноса закрыты линзами так, что почти не видно зрачка. Дискомфортно.
– А вы считаете меня красавицей?
– Нет, и я первый спросил.
– Нет.
– Что нет?
– Я не считаю вас уродом. И вообще, в вас можно запросто влюбиться.
– Вот как? Из тебя бы вышла хорошая гейша, они влюбляются, во что ни попадя.
Меня покоробила эта фраза, стало обидно за нас всех: Лану, себя, девчонок.
– Если вы «западаете» на красивых дур, это только ваши проблемы. Нормальная умная женщина предпочтет умного человека красивому. И не надо оскорблять гейш – наша семья такое воспринимает очень тяжело.
– Нормальная равно умная?
– А что? Все бабы дуры?
– Ага, а кто не дуры, те стервы.
– М-да… Ваше право. – Я отвернулась и стала рассматривать пейзажи под нами.
– Нет, скажите, если бы вы выбирали между мной и тем же Соболевым, кого бы вы выбрали? А? – Ужас, чего он так завелся? У него что, потоптались на сердце недавно?
– Неправильные условия задачи, ведь вы оба умные. А вот если между вами и каким-нибудь пустышкой-донжаном, то выбор был бы в вашу пользу, – я говорила, глядя на полосатые поля.
– Вот, значит, как, спасибо. А ведь он, Соболев, пытался вас защитить… Почему?
Я пожала плечами.
– Лорд некст Грюндер, вам не кажется, что беседа приняла какой-то не тот оборот.
– А что? Скоро вы улетите…
Меня накрыло удушливой волной ярости, мир стал черно-белым.
– Я улечу и вернусь, лорд некст Грюндер, а вы тупица, и в будущем не раз пожалеете о своей тупости.
Грюндер сгруппировался, приготовившись защищаться.
– Тише, тише девочка. Я просто заигрался. Мне надо было тебя прощупать, уж очень противоречивая информация о тебе. Ну же…
Это было похоже на то, как успокаивают коня.
– Я не сбросил тебя со счетов, как Соболев, – продолжил он. – Ласточка моя, я очень хочу, чтобы ты вернулась, никто мне еще так не нравился с первого взгляда…
Я вышла из боевого транса и отвернулась к окну, у меня не осталось сил, было все противно, я не могла понять, когда он врал, раньше или сейчас. Я сыта по горло лордами-безопасниками, однозначно.
– По одним данным выходило, что ты дурочка, влюбленная в донжана, потом информация о твоей дуэли и тройном убийстве… – Меня передернуло от этих слов. А он продолжал: – Потом ты сама вела расследование, а потом опять этот донжан и твой «завис» в Доме Красоты на последние деньги. Вот и скажи, что о тебе думать?
Если Грюндер хотел меня как-то расположить к себе этим спичем, ему это не удалось. Я молчала, меня тошнило то ли от голода, то ли от ситуации. Я закрыла глаза и неожиданно провалилась в сон. Проснулась уже в поместье Грюндеров. У некста Грюндера хватило ума сначала меня накормить, а потом уже вести знакомиться с партнером по операции. После еды я повеселела и была готова к новым поединкам.
Господин Назаров и Первый Грюндер о чем-то неспешно беседовали, когда некст привел меня к ним.
– Знакомьтесь, леди некст Викен-Синоби, господин Назаров, лорд Грюндер. – Мажордом из Грюнда – никакой.
Мы обменялись кивками, и Назаров пристально на меня уставился, я ответила тем же.
– Что у вас за мания – детей к пиратам посылать? – произнес гость. Лорд Грюндер, высокий тощий старик с остатками рыжей шевелюры, размеренно произнес:
– Леди некст Викен исполнилось восемнадцать, и она далеко не ребенок. Не так ли, леди?
Вместо того чтобы отвечать лорду, я посмотрела в глаза Назарову.
– Господин Назаров, нам все равно друг от друга никуда не деться, примите меня такой, какая я есть, – предложила я.
– А какая вы?
– Такая, какая надо.
Это вызвало улыбку у мужчин.
– Ну надо же, покладистая женщина – такая редкость, – саркастически заметил рус.
– Жаль, что вы видите во мне женщину, а не партнера по операции, – заметила я.
– Да нет, на женщину вы пока не тянете.
Если б я за этот день не нахлебалась всякого, наверное бы взбрыкнула, а так лишь устало вздохнула.
– Господин Назаров, либо мы начинаем вместе работать, либо идите все в задницу, а я полечу обратно на Дезерт.
У лорда Грюндера отвисла челюсть, Грюнд еле слышно хрюкнул за спиной, а Назаров заинтересовался.
– А что вы делаете на Дезерте?
– Слежу за подготовкой летчиков и курирую их летную практику.
– И как? Вам там нравится?
– Мне нравится, что там уже не осталось дураков, которые бы позволяли себе оскорбления в мой адрес, – я действительно снова чувствовала усталость и нежелание что-либо предпринимать, оценивать, доказывать.
Назаров посмотрел на меня, подумал и сказал:
– Мы сработаемся.
О, Судьба, что там говорят о загадочных женщинах и женской логике, да нам до мужчин далеко, как до Земли Изначальной. Мне очень хотелось спросить, на основании чего он сделал такой вывод, но я воздержалась.
Грюндеры нас оставили вдвоем, и я стала расспрашивать Назарова обо всем. Фактически я выспрашивала, как он видит предстоящее дело. Высказавшись, он спросил, а что же думаю я сама. Я честно ответила, что не имею ни малейшего опыта и во всем полагаюсь на него. Ему это не понравилось.
– Мне не нужно, чтобы на меня полагались, я никого носить на себе не собираюсь.
– Не носите. Чего вы ждете от меня?
Он призадумался и выдал ряд требований; оказалось, что все они мне по силам.
Постепенно картина стала вырисовываться. Глава пиратского клана, при котором Хорес состоял рабом-фаворитом, был психом, повернутым на садистском сексе со всем, что движется, и если он меня увидит, то скорей всего захочет просто потому, что я буду для него чем-то новым. Это само по себе неплохо, потому что позволит попасть во внутренние отсеки и поискать там «наш объект», но, с другой стороны, это плохо, потому что, как уже сказано, пират – садист. В голове пронеслось, что если бы предыдущий Хорес не помер, его следовало бы убить, от пацана остались в лучшем случае психологические руины, а в худшем, он законченный психопат с мазохистским или садистским уклоном. На этом этапе нам предстояло сделать выбор, буду ли я в роли жертвы или же смогу выставить себя настолько крутой, что окажусь ему не по зубам. Пока остановились на роли жертвы. С этого момента шли только вопросительные знаки. Находим Хореса (как?), склоняем его к побегу (как?), уходим. С последним пунктом все более-менее ясно, у Назарова заготовлен план отвлекающей диверсии. Ничего более конкретного придумать не получалось, что толку гадать, не имея исходных данных.
Мы закончили обсуждение поздним вечером; меня пригласили на ужин, но я отказалась, ждало еще одно очень важное дело. Верней, не дело, а разговор, от результатов которого зависело все. Я попросила скоростной флаер и отправилась в поместье Синоби. Там я нашла свою воспитательницу маму Яну, которая сейчас воспитывала мою дочь, и попросилась на ночевку, вдобавок выпросила шелковую рубаху, в своей я провела весь этот трудный день, и она была, мягко говоря, несвежая. Мама Яна, добрейшая душа, была рада помочь мне во всем. Я переоделась и отправилась к дому Первого Синоби. Пока я шла, опять поднялся сумбур в голове. Дело в том, что из разных обрывочных фактов и полунамеков я довольно давно пришла к выводу, что лорд Синоби был неравнодушен к моей матери, но генетически они были очень схожи, почти одна кровь. Когда я попыталась что-то выспросить у Ланы, она замыкалась и отказывалась вообще обсуждать Синоби, это меня очень настораживало, ведь если Лана молчит, значит, ничего хорошего сказать не может, а плохого я не слышала от нее никогда и ни о ком. Лорд Синоби был против маминого замужества, это факт, он невзлюбил моего отца, и это тоже факт. А вот был ли он психопатичным негодяем, который пытается меня устранить, чтобы причинить отцу боль и ослабить нашу семью, я не знала. Я отдавала себе отчет, что подозреваю в ужасном деянии одного из самых влиятельных лордов Синто, лучшего из лучших. Но, тем не менее, за последний день я узнала столько, что уже ничему не удивлюсь и готова допустить все что угодно. Вот я и иду к нему на личную встречу без предупреждения, чтобы выяснить, что он за человек и как ко мне относится. Дурацкая затея, которая ничем хорошим не кончится, однозначно.
Я подошла к его коттеджу, очень скромному, надо сказать. Свет в окнах не горел, лорд лечь спать не мог, не ложится он раньше полуночи, значит, его нет дома. Я плюхнулась прямо на траву возле тропинки и попыталась прогнать все мысли из головы. Меня опять сморил сон. Проснулась я от тихих шагов. Лорд Синоби приближался и видел лишь смутный силуэт на земле возле своего дома.
– Добрый вечер, вернее, доброй ночи, – произнесла я первой, а то вдруг он решит, что ему что-то угрожает, валяться мне тогда в регенераторе неделю.
– Что вы здесь делаете, некст Викен? – Ишь как… То, что я Синоби, уже и не вспоминает.
– Вас жду.
– Зачем?
– Нам надо кое-что обсудить.
– Что нам обсуждать? Все обсуждено на Совете.
– Тем не менее, прошу, уделите мне несколько минут, я не отниму у вас много времени.
– Ну, идемте, – проворчал он.
Мы зашли в дом. С чего начинать разговор, я понятия не имела. Мысли, предательницы, дезертировали из моей головы. Прошли в кабинет.
– Ну? Что вы хотели мне сказать?
– Я хотела спросить… Почему нет других кандидатур? – нашлась я в последний момент.
– Бросьте. Я не в настроении петь вам дифирамбы. – О, не только Ронан увлекается анахронизмами. Я разозлилась, это придало мне сил.
– Никто от вас этого и не ждет. Шур и Синоби каждый год выпускают по пять высококлассных агентов, они не могут быть засвечены все. Почему же я?
– Ты что же думаешь, что я буду тебе отчитываться и излагать все предпосылки данного решения? Я сделал это в Совете, а ты – обойдешься!
– Ладно, обойдусь. Только скажите мне: когда я вернусь, не найдется ли еще одно такое же убийственное задание, а потом еще и еще, с которым только я смогу справиться, а?
На Синоби было страшно смотреть. Не знаю каков в гневе Грюнд, но при виде Синоби в бешенстве захотелось просто исчезнуть и оказаться на другой планете.
– Дура! Что ты себе возомнила? – он схватил меня за плечо и встряхивал при каждом слове. Мне это надоело, и я вырвалась, армкамзол разошелся, незастегнутая блуза вместе с ним, одежда осталась в руках Синоби, а я оказалась наполовину оголенной. Мы застыли друг против друга. Мне стало по-настоящему страшно. Синоби смотрел на меня, на мою грудь, на его лице было написано смертельное горе. Я поняла, что допустила какую-то ужасную ошибку. Его рука потянулась ко мне, к малюсенькой отметинке от удаленной родинки, если не знать, где она, и не найдешь. Рука не дотянулась и опустилась, а я полетела на пол. Когда подняла голову, Синоби уже стоял ко мне спиной, отвернувшись к окну. Я встала, оделась, застегнулась. Что дальше?
– Возвращайся! – это был приказ, полный ярости, он вполоборота глянул на меня и опять отвернулся. Я кивнула его спине и выскочила вон.
Я шла, и меня всю трусило. Очнулась уже сидящей перед домиком мамы Яны. Дура, звали младшей женой, надо было соглашаться, с твоими мозгами только туда и можно – эта мысль в гордом одиночестве металась у меня в голове. Ко мне неслышно подошла мама Яна и подала стакан с чем-то резко пахнущим.
– Что это?
– Валерьянка.
Я выпила.
– Ты ходила к Первому?
Я молча кивнула, а потом решилась:
– Мама Яна, хоть вы мне что-нибудь расскажите.
Она задумалась. В шестьдесят пять ей никто бы не дал больше пятидесяти; несмотря на худобу, от нее веяло покоем и уютом, мне вдруг стало легко, поверилось, что все будет хорошо.
– Они были, как ты с Ронаном, только наоборот: ты восхищалась братом, а он сестрой. Я тогда только стажировалась и многого не знаю, но что-то упустили, а может, не смогли исправить, Лин-Ара стала для него всем. Конечно, он скрывал это, насколько мог, но то, что они не могли иметь детей, его просто убивало. Будь совместный ребенок, пусть и инорожденный, у него бы была своя частичка твоей мамы. Он ведь не готовился в нексты, предыдущие два кандидата погибли при исполнении, и он неожиданно оказался во главе рода.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91