– Ты все знаешь обо мне, – сказала Лаура, – значит, ты знаешь о Тельме Акерсон. Но я не хочу впутывать ее в это. Если что-нибудь случится с Тельмой…
– Она ничем не рискует, – настаивал он. На улице снова забарабанил дождь. Лаура сказала:
– Нет.
– Но она наша единственная надежда.
– Нет.
– Где еще ты найдешь деньги?
– Мы найдем другой способ, который не требует много денег.
– Будем мы действовать по этому плану или по другому, нам все равно понадобятся деньги. Твоих сорок долларов хватит еще на день. А у меня ничего нет.
– Я не хочу рисковать Тельмой, – сказала она твердо.
– Я уже сказал, что мы можем сделать это без риска, без…
– Нет.
– Тогда мы проиграем, – сказал он мрачно. Она слышала шум дождя, который превратился в ее мозгу в разрывы бомб второй мировой войны, а потом в дикий и молящий крик толпы. В конце концов она сказала:
– Но если мы даже сделаем все без риска для Тельми, что, если СС следит за ней? Они наверняка знают, что она моя лучшая подруга – моя единственная настоящая подруга. Ведь они могли послать кого-нибудь в будущее, чтобы он следил за Тельмой, в надежде, что она приведет ко мне.
– Это довольно сомнительная возможность найти нас, – сказал он.– Им нужно только посылать людей в будущее, в февраль, март, апрель, месяц за месяцем, чтобы просматривать газеты, пока мы где-нибудь не объявимся. Каждое такое путешествие занимает только одиннадцать минут их собственного времени, и рано или поздно такой метод сработает, потому, что мы не можем скрываться до конца своих дней.
– Хорошо.
Он долго ждал, потом сказал:
– Вы как сестры. И если ты не можешь обратиться за помощью к сестре в такое время, как это, кто еще поможет тебе, Лаура?
– Если мы сможем получить помощь от Тельмы без риска для нее… мы можем попробовать.
– Начнем с утра, – сказал он.
Это была дождливая ночь, которая навевала на нее сны, наполненные раскатами грома и вспышками молний. Она просыпалась в ужасе, но дождливый шторм в Санта-Але был лишен этих шумных предзнаменований смерти. Это был сравнительно мирный шторм, без грома, молнии и ветра, хотя она знала, что так будет не всегда.

ГЛАВА 3
Приборы щелкали и тикали.
Эрих Клитманн посмотрел на часы. Через три минуты команда исследователей вернется в институт.
Двое ученых, последователи Псиловски, Янушки и Волкова, стояли у программной панели, изучая светящиеся цифры и шкалы.
Комната была освещена неестественным светом, так как окна были затемнены на случай бомбардировки и для безопасности. Было душно.
Стоя в углу главной лаборатории возле машины времени, лейтенант Клитманн с возбуждением ожидал своего путешествия в 1989 год, не потому, что будущее было полно удивительных вещей, а потому что это задание давало ему возможность послужить фюреру так, как не мог послужить ему никто другой. Если ему удастся убить Кригера, женщину и мальчика, у него появится возможность лично встретиться с Гитлером, увидеть этого великого человека лицом к лицу, пожать ему руку и почувствовать эту чудовищную силу Германии, людей, истории и судьбы. Лейтенант был готов рисковать своей жизнью десять раз, тысячу раз только для того, чтобы его лично заметил фюрер, чтобы он заметил его не просто как офицера СС, а как личность, как Эриха Клитманна, человека, который спас рейх от уготованной печальной судьбы.
Клитманн не был истинным арийцем, и его волновало его происхождение. Его дед по матери был поляком, и эта отвратительная славянская помесь делала Клитманна лишь на три четверти немцем. Хотя его другой дед и родители были голубоглазыми блондинами со скандинавскими чертами лица, у Эриха были карие глаза, темные волосы и крупные варварские черты его деда. Он ненавидел свою внешность и пытался компенсировать свой физический недостаток будучи ярым сторонником нацистов, мужественным солдатом и самым страстным во всем СС почитателем Гитлера. Прежде ему никогда не удавалось проявить себя, и теперь он был счастлив представившейся возможности.
Он хотел убить Стефана Кригера собственноручно не только потому, что мог добиться этим расположения фюрера, а потому, что Кригер был истинным арийцем, голубоглазым блондином со скандинавскими чертами лица и с отличным происхождением. Несмотря на свое происхождение, этот ненавистный Кригер предал фюрера, что вызывало ярость у Клитманна, над которым тяготело бремя варварской примеси в происхождении.
Когда до возвращения команды из 1989 года осталось две минуты, Клитманн посмотрел на троих человек, одетых в одежду другого времени, и почувствовал силу и сентиментальную гордость, которая почти заставила его прослезиться.
Все они были из бедных семей. Унтершарфюрер Феликс Хубач, сержант Клитманна, был сыном токаря-алкоголика и неряшливой матери, которых он презирал. Роттенфюрер Рудольф фон Манстейн был сыном бедного фермера, за чьи неудачи в жизни ему было стыдно. Роттенфюрер Мартин Брачер был сиротой. Несмотря на то, что все четверо были из разных уголков Германии, двух капралов, сержанта и лейтенанта Клитманна, как братьев, объединяло одно: они питали истинные и глубокие чувства не к своим семьям, а к государству, к родине и к своему вождю, который воплощал в себе их родину; это чувство поднимало в них воинственный дух.
Клитманн как бы невзначай тронул пальцем уголки глаз, смахивая несуществующие слезы.
Через минуту команда вернется.
Приборы продолжали щелкать и тикать.

ГЛАВА 4
В три часа дня, января, белый грузовик подъехал к отелю и припарковался рядом с «бьюиком» с номерами, снятыми с «киссана». Грузовику было лет пять или шесть. На помятой дверце со стороны пассажира были видны пятна ржавчины. Владелец уже, очевидно, брался за ремонт своей машины, так как некоторые пятна были зачищены и заштукатурены, но не закрашены.
Лаура наблюдала за грузовиком из-за опущенных штор из окна гостиничного номера. В одной руке она держала «узи».
Фары грузовика потухли, и из выхлопной трубы перестали вылетать клубы сизого дыма, когда из машины вылезла женщина с кудрявыми светлыми волосами и направилась к двери номера Лауры. Она постучала три раза.
Крис, стоящий возле двери, посмотрел на свою мать.
Лаура кивнула.
Крис открыл дверь и сказал:
– Привет, тетя Тельма. Какой шикарный на тебе парик.
Шагнув в комнату и крепко обняв Криса, Тельма сказала:
– Большое спасибо. А что ты скажешь на то, что твой настоящий нос, с которым ты родился, выглядит неестественнее, чем мой искусственный парик на мне? А? Что ты на это скажешь?
Крис хихикнул.
– Ничего, потому что я знаю, что у меня замечательный нос.
– Замечательный нос? Господи, малыш, ты не умрешь от скромности.– Она посмотрела на Стефана Кригера, сидящего на стуле перед телевизором, потом повернулась к Лауре.
– Шан, ты видела развалюху, на которой я приехала? Разве я не умна? Когда я садилась в свой «мерседес», я сказала себе, Тельма – я называю себя Тельмой, – я сказала, Тельма, а ты не привлечешь к себе слишком много внимания, если подъедешь к этому облезлому мотелю на автомобиле, который стоит шестьдесят пять тысяч долларов? Поэтому я решила взять напрокат машину дворецкого, но вы знаете, на чем он ездит? На «ягуаре». Это не Беверли Хиллс, а просто какая-то «Сумеречная Зона». Мне пришлось взять грузовик садовника. А что вы скажете о моей маскировке?
На ней был вьющийся светлый парик, блестевший от капель дождя, большие очки в роговой оправе и вставная челюсть.
– Тебе идет, – сказала Лаура, усмехаясь. Тельма вытащила вставную челюсть.
– Послушай, как только я нашла машину, которая не привлекает внимания, я поняла, что привлекаю внимание сама, будучи звездой экрана. И как только стал известен факт, что мы с тобой подруги и мне начали задавать вопросы о тебе и об этих перестрелках, я решила приехать к тебе инкогнито.– Она бросила свою сумочку и вставную челюсть на кровать.– Этот образ я создала еще в ночном клубе, когда выступала в Лас-Вегасе. Он стал пощечиной обществу. Зрители плевались в меня. Шан, меня даже пытались арестовать за то, что я живу на одной планете с ними. О, они были грубыми и невоспитанными, Шан, они были…
Неожиданно она замолчала на середине фразы и разрыдалась. Она бросилась к Лауре и обняла ее.
– О Господи, Лаура, я была напугана, я была так напугана… Когда я услышала новости о Сан-Бернардино, об этих автоматных перестрелках, когда они нашли твой дом в Бич Би в таком состоянии, я подумала, что ты… или, может быть, Крис… я была так взволнована…
Обнимая Тельму так же крепко, Лаура сказала:
– Я расскажу тебе обо всем, но главное, что мы в порядке, и теперь нам нужно выбраться из всего этого.
– Почему ты не звонила мне, глупая скотина?
– Я позвонила тебе.
– Только этим утром! Через два дня после того, как газеты опубликовали эти истории. Я чуть не сошла с ума.
– Мне очень жаль. Я бы позвонила раньше, но я не хотела втягивать тебя в это.
Тельма неохотно разжала объятия.
– Я все равно втянута в это глубоко и безнадежно потому, что ты втянута в это.– Она вытащила «Клинекс» из кармана своей куртки и прикрыла глаза.
– У тебя есть еще? – спросила Лаура. Тельма дала ей «Клинекс», и они обе закурили. Сделав глубокую затяжку, Тельма сказала:
– Признавайся, Шан, куда ты складываешь отсеченные головы? В ванну? Я слышала, что ты оставила одну в Сан-Бернардино. Мокруха. Это твое новое хобби или ты всегда тайно тешилась красотой оторванных человеческих голов?
– Я хочу познакомить тебя кое с кем, – сказала Лаура.– Тельма Акерсон, а это Стефан Кригер.
– Рада встрече, – сказала Тельма.– Вы извините меня, если я не буду вставать, – сказал Стефан.– Я еще не совсем выздоровел.
– Если вы извините меня за этот парик, то я извиню вам все.– Лауре Тельма сказала: – Это и есть он?
– Да.
Тельма подошла к Стефану и поцеловала его в обе щеки.
– Я не имею понятия, откуда ты и кто ты, Стефан Кригер, но я люблю тебя за то, что ты помогал моей Лауре.– Она отошла и села на край кровати рядом с Крисом.
– Шан, он просто великолепен. Не смотри на него, он лакомый кусок. Держу пари, что ты специально прострелила его, чтобы он не смог сбежать. Он выглядит так, как должен выглядеть настоящий ангел-спаситель.
Стефан был смущен, но Тельма не останавливалась.
– Ты настоящий лакомый кусочек, Кригер. Я хочу все узнать о тебе. Но сначала вот деньги, которые ты просила, Шан.– Она открыла свою сумочку и достала толстую пачку стодолларовых банкнот.
Беря деньги, Лаура сказала:
– Тельма, я просила тебя четыре тысячи долларов. Здесь по меньшей мере в два раза больше.
– Десять или двенадцать тысяч, я думаю.– Тельма подмигнула Крису.– Когда мои друзья в беде, я хочу, чтобы они жили по первому классу.
Тельма выслушала историю, ни разу не выказав недоверия, Стефан был удивлен ее спокойствием, но она сказала:
– Эй, если бы ты прожил в Маклярой и Касвелл-Холл, тебя перестали бы удивлять даже черные дыры во вселенной. Путешественники во времени из 1944 года? Xa! В Маклярой я могла быпоказать тебе женщину такую же большую, как диван, которая носила отвратительные платья из цветной ткани и которая получала приличную зарплату за то, что относилась к осиротевшим детям, как к сброду. Вот что должно вызывать удивление.
Она конечно была удивлена происхождением Стефана также, как напугана западней, в которой они оказались, но даже в таких обстоятельствах оставалась Тельмой Акерсон, которая находила смешное во всем.
В шесть часов вечера она снова вправила вставную челюсть и отправилась в мексиканский ресторан.
– Когда вы в бегах от закона, вам нужно хорошо питаться.
Она вернулась с пластиковыми пакетами, набитыми мексиканскими блюдами. Они разложили еду на кровати, на которой сидели Тельма и Крис, Лаура и Стефан сидели на стульях.
– Тельма, – сказала Лаура, – здесь хватит еды на десятерых.
– Я рассчитывала на нас и на тараканов. Если мы не накормим тараканов, они могут обозлиться, выскочить на улицу и перевернуть мой грузовик. У вас ведь есть здесь тараканы? Такое прекрасное местечко без тараканов, это все равно, что отель в Беверли Хиллс без крыс.
Пока они ели, Стефан обрисовал план, который придумал для уничтожения института и машины времени. Тельма перебивала его своими шутками, но когда он закончил, она была мрачна.
– Это чертовски опасно, Стефан. И, наверно, смело до идиотизма.
– Другого пути нет.
– Я уже поняла, – сказала она.– Так чем я могу помочь?
С набитым хрустящим картофелем ртом, Крис сказал:
– Ты должна купить нам компьютер, тетя Тельма.
Лаура сказала:
– IBM PC, последнюю модель, такой есть у меня дома, поэтому я знаю, как с ним обращаться. У нас нет времени на изучение операционных процедур других компьютеров. Я здесь все написала для тебя. Я бы могла сама купить все на твои деньги, но я боюсь быть узнанной.
– И нам нужно другое убежище, – сказал Стефан.
– Мы не можем оставаться здесь, – сказал Крис, наслаждаясь тем, что он был частью этого разговора, – если собирается работать с компьютером.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53