Во время откровенного разговора с Лаурой в ее спальне, миссис Инс отказывалась верить тому, что Лаура рассказывала о своих обязанностях домработницы.
– Но, моя дорогая, мистер и миссис Тигель прекрасные приемные родители. По тебе не окажешь, что ты трудилась с утра до вечера. Кажется, ты даже прибавила в весе несколько фунтов.
– Я не говорю, что они морят меня голодом, – сказала Лаура.– Но у меня совсем нет времени на школьные уроки. Каждую ночь я ложусь в кровать уставшая…
– Кроме того, – перебила миссис Инс, – приемные родители должны не только давать ребенку крышу, но и воспитывать его, что значит учить манерам и поведению, приобщать к домашней работе.
Миссис Инс невозможно было убедить.
Тогда Лаура вспомнила методы Акерсонов. Она начала со случайностей. Когда она мыла посуду, то та оставалась с жирными следами, на белье Хазел появлялись грязные и жирные пятна.
Потеряв часть своих любимых книг, Лаура стала уважительно относиться к бедности и не могла бить посуду или что-нибудь другое, что принадлежало семье Тигель, и эту часть плана Акерсонов она заменила издевательством и неуважением. Когда Флора в очередной раз спросила ее слово из шести букв, которое означало «стадо быков», Лаура сказала: «Тигель». Когда Майк начал пересказывать очередную газетную историю, она перебила его встречной историей о мутировавшем человеке-кроте, тайно живущем в местном супермаркете. Хазел Лаура предложила сняться в фильме Эрнеста Боргнина в качестве подставки для телефона, потому что это была единственная ее возможность достигнуть своей цели и стать кинозвездой: «В этом качестве он точно наймет тебя!»
Ее издевательства начали сопровождаться шлепками. Огромные мозолистые руки Майка были похожи на весла. Он шлепал ими ее по заду, но она только сжимала губы и не давала волю слезам. Выглядывая из кухни, Флора говорила:
– Майк, достаточно. Не оставляй на ней синяков. Он неохотно уступал лишь тогда, когда его жена выходила из кухни и останавливала его руку.
В ту ночь Лаура плохо спала. Впервые в жизни она использовала свою любовь к словам и мощь языка, чтобы достигнуть определенной цели, и реакция Тигель говорила о том, что она действовала правильно. Еще больше ее возбуждала еще не совсем сформировавшаяся мысль о том, что слова не только обеспечивали ее защиту, но они могли помочь ей зарабатывать на жизнь, как, может быть, даже автору замечательных книг. Своему отцу она говорила о своем желании стать врачом, балериной, ветеринаром, но это были всего лишь разговоры. Ни одна из прежних мыслей не возбуждала ее так, как мысль о возможности стать писательницей.
На следующее утро, когда она спустилась в кухню и застала семью Тигель за завтраком, она сказала:
– Эй, Майк, я только что обнаружила следы пребывания марсиан, оставленные в унитазе.
– И что же это? – спросил Майк. Лаура улыбнулась и сказала:
– Экзотические новости.
Через два дня Лаура вернулась в приют Маклярой.

ГЛАВА 6
Гостиная и небольшой кабинет в доме Вилли Шинера были меблированы так, как будто здесь жил обычный человек. Стефан не был уверен в том, что он ожидал увидеть. Признаки сумасшествия, может быть, но не этот уютный, обыкновенный дом.
Одна из спален была пуста, другая была несколько необычна. Единственной кроватью был узкий матрас на полу. Наволочки подушек и простыни были для детской спальни, разукрашенные цветастыми фигурками мультипликационных кроликов. Ночной шкаф и тумбочка были детских размеров, светло-голубого цвета, с нарисованными животными на стенках и ящиках: жирафами, кроликами и белками. Шинер был владельцем коллекции Маленьких Золотых Книг, как и других детских книжек с картинками зверей и игрушек для шести-семилетнего возраста.
Сначала Стефан подумал, что эта комната была сделана для соблазна соседских детишек, так как Шинер был невменяем до такой степени, что не мог не мучить свои жертвы даже дома, где риск был так велик. Но в доме не оказалось другой постели, а шкафы и полки были забиты мужской одеждой. На стенах висела дюжина фотографий одного и того же рыжеголового мальчишки, некоторые из них изображали новорожденного, другие – мальчика семи или восьми лет, и несомненно это было лицо молодого Шинера. Неожиданно Стефан понял весь смысл этой декорации. Лежа в постели, Шинер, очевидно, возвращался в мечту детства, а все эти предметы лишь способствовали еженощным возвращениям.
Стоя посередине этой странной комнаты, Стефан чувствовал отвращение и печаль. Ему казалось, что Шинер мучил детей не только ради сексуального удовлетворения, но для того, чтобы поглотить их молодость, чтобы стать таким же молодым, как они; казалось, что он не столько хотел пасть морально, сколько восстановить свою детскую невинность. Он был одинаково трогателен и презренен в своем неадекватном вызове к взрослой жизни, но несомненно опасен для своих жертв.
Стефан вздрогнул.

ГЛАВА 7
Ее кровать в комнате близняшек Акерсон была теперь занята другой девочкой. Лауру поместили в маленькой комнате на двоих в северном крыле третьего этажа возле лестницы. Ее соседкой стала девятилетняя Элойз Фишер, у которой была толстая коса и веснушчатое лицо, ее поведение было слишком серьезным для ребенка.
– Я собираюсь стать бухгалтером, когда вырасту, – сказала она Лауре.– Я люблю цифры. Их можно прибавлять по-разному и всегда получать один и тот же ответ. От цифр не бывает никаких сюрпризов; они не похожи на людей.
Родители Элойз были уличены в торговле наркотиками и посажены в тюрьму, а она была помещена в приют Маклярой до решения суда о попечительстве.
Как только Лаура распаковала свои вещи, она поспешила в комнату близняшек Акерсон. Ворвавшись в комнату, она закричала:
– Я свободна, я свободна!
Тамми и новая девочка удивленно посмотрели на нее, а Рут и Тельма бросились ее обнимать, что было похоже на возвращение в настоящую семью.
– Твоя приемная семья невзлюбила тебя? – спросила Рут.
Тельма сказала:
– Ага! Ты воспользовалась планом Акерсонов.– Нет, я убила их всех, пока они спали.
– Тоже дело, – согласилась Тельма.
Новой девочке, Ребекке Богнер, было около одиннадцати лет. Очевидно, она не нашла общего языка с Акерсонами. Слушая Лауру и близняшек, Ребекка говорила: «Вы странные», «Очень странно», «Господи, какие странности» – с таким выражением преимущества и презрения, что отравляла всю атмосферу не хуже химического оружия.
Лаура и близняшки отправились в угол сада, где они могли обсудить пятинедельные новости без сопливых комментариев Ребекки. Стоял конец октября, и погода была еще теплая, хотя в первой половине утра было довольно прохладно. Они сели на скамейке на игровой площадке, которая была пуста, так как младшие дети готовились к обеду.
Не прошло и пяти минут, как в саду появился Вилли Шинер с электрическим приспособлением для подстригания кустов. Он принялся за работу в тридцати футах от них, но все его внимание было приковано к Лауре.
За обедом Угорь стоял на раздаточной линии, выдавая молоко и куски вишневого пирога. Самый большой кусок пирога он дал Лауре.
В понедельник она вошла в новую школу, где другие дети учились уже четыре недели и успели подружиться. Рут и Тельма были в том же классе, что и она, что делало ее вживание в коллектив проще, но Лаура вновь убедилась, как переменчива была жизнь сирот.
Во вторник, когда Лаура возвращалась из школы, миссис Боумайн остановила ее в коридоре.
– Лаура, ты можешь зайти в мой кабинет? Миссис Боумайн была в пурпурном цветастом платье, которое прекрасно контрастировало с розовыми и персиковыми цветами стен и штор в ее кабинете. Лаура сидела на розовом стуле, Миссис Боумайн стояла возле стола, намереваясь быстро закончить с Лаурой и приступить к другим делам. Миссис Боумайн всегда была суетливой и очень занятой.
– Элойз Фишер уезжает от нас сегодня, – сказала миссис Боумайн.
– Кто получил попечительство? – спросила Лаура.– Ей хотелось, чтобы это была бабушка.
– Бабушка и получила попечительство, – заверила миссис Боумайн.
Как повезло Элойз, Лаура надеялась, что будущий бухгалтер с косой и веснушками найдет в жизни еще что-то, чему можно верить, кроме холодных цифр.
– Теперь у тебя нет соседки, – коротко сказала миссис Боумайн, – у нас нет свободной кровати, поэтому ты не можешь…
– Могу я сделать предложение?
Миссис Боумайн нахмурилась и нетерпеливо посмотрела на свои часы. Лаура быстро сказала:
– Рут и Тельма мои лучшие подруги, с ними в комнате живут Тамми Хинсен и Ребекка Богнер. Но я не думаю, что Тамми и Ребекка нашли взаимопонимание с Рут и Тельмой, поэтому…
– Мы хотим научить вас жить с людьми, которые отличаются от вас. Общаясь только с одними девочками, ты не сформируешь своего характера. Как бы то ни было, дело вот в чем; я не могу заниматься переселением до завтрашнего дня, я сегодня занята. Поэтому я хочу знать, могу ли я положиться на тебя, что ты проведешь ночь одна.
– Положиться на меня? – спросила Лаура в недоумении.
– Скажи мне правду, девочка. Могу я оставить тебя одну на ночь?
Лаура не могла понять, каких неприятностей ждала социальная служащая от ребенка, оставленного одного на ночь. Может быть, она ожидала, что Лаура так забаррикадируется в комнате, что полиции придется взламывать дверь, травить ее слезоточивым газом и заключать в наручники.
Лаура была по-прежнему в недоумении.
– Конечно, все будет о'кэй. Я не ребенок. Со мной все будет в порядке.
– Ну что ж… Хорошо. Сегодня ночью ты переспишь одна, а завтра мы этим займемся.
Выйдя из цветастого кабинета миссис Боумайн и поднимаясь по лестнице на третий этаж, Лаура неожиданно подумала: «Белый Угорь, Шинер, будет знать о том, что она осталась одна на ночь». Он знал обо всем, что происходило в Маклярой, у него есть ключи, и он может вернуться ночью. Ее комната была рядом с лестницей, поэтому он может в считанные секунды проскользнуть в комнату и овладеть ею! Он оглушит ее или напичкает наркотиками, сунет в мешок и отнесет в подвал, и никто не будет знать, что с ней случилось.
Она развернулась на втором этаже и, прыгая через две ступеньки, бросилась обратно к кабинету миссис Боумайн, но, выскочив в коридор, чуть не столкнулась с Угрем. Он нес швабру и вез на тележке бак с водой, предназначенной для мытья полов.
Он усмехнулся ей. Может быть, это было только плодом ее воображения, но она была уверена – он знает, что она будет ночевать одна.
Ей нужно было пройти мимо него в кабинет миссис Боумайн и умолять ее о переселении на ночь. Она не могла обвинить в чем-то Шинера, иначе ее могла ждать судьба Денни Дженкинса, которому никто не поверил, но она могла найти другие причины для своего мнения.
Она также могла броситься на него, сбить его в таз с водой, двинуть ногой в пах и предупредить, чтобы он не связывался с ней. Но он отличался от семьи Тигель. Майк, Флора и Хазел были слабоумными, противными, невежественными, но относительно нормальными психически. Угорь был невменяем, и трудно было предугадать его реакцию на эти нападения.
Пока она колебалась, его улыбка расширялась, обнажив кривые желтые зубы. Его щеки порозовели, и Лаура поняла, что это говорило о его желании, которое у нее вызывало тошноту.
Она ушла, стараясь не бежать, пока не скрылась из вида. Она направилась в комнату Акерсонов.
– Ты будешь спать здесь сегодня, – сказала Рут.
– Конечно, – сказала Тельма, – ты останешься в своей комнате до вечерней проверки, а потом проберешься сюда.
Из своего угла, где она делала в кровати домашнее задание по математике, Ребекка Богнер сказала:
– У нас только четыре кровати.
– Я буду спать на полу, – сказала Лаура.
– Это запрещено правилами, – возразила Ребекка.
Тельма потрясла кулаком в ее сторону.
– О'кэй, хорошо, – согласилась Ребекка.– Я ведь нe говорила, что не хочу, чтобы она оставалась здесь. Я просто сказала, что это запрещено правилами.
Лаура ожидала возражений Тамми, но та лежала на синей поверхности покрывала и смотрела в потолок, погрузившись в свои собственные мысли и ничуть не интересуясь их планами.
В отделанной дубовыми панелями столовой, за обедом из телятины с картофельным пюре и зеленью и под наблюдающими глазами Угря Тельма сказала:
– А что касается вопроса миссис Боумайн о твоей надежности… Она боится, что ты попытаешься покончить жизнь самоубийством, оставшись ночью одна.
Лаура не поверила этому.
– Дети уже делали это здесь, – печально сказала Рут.– Поэтому они поселяют по двое даже в очень маленьких комнатах. Одиночество… это одна из причин, которая наводит на мысль о самоубийстве.
Тельма сказала:
– Нам с Рут они не позволят остаться вдвоем в маленькой комнате – мы близнецы, потому они думают о нас как об одном человеке. Им кажется, что как только закроют дверь за нами, мы повесимся.
– Это смешно, – сказала Лаура.
– Конечно, смешно, – согласилась Тельма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53