- Те парни внизу... - сказал он, - потрудились на славу. Только вот
одну маленькую деталь они все-таки упустили. У малого, что рылся в моей
машине, наверно, не было ножа. Иначе его оплошность совершенно
непростительна.
- Что у вас там? - удивленно спросил Роджер.
Пирри поднял глаза. Лицо его осветилось тусклым светом звездного
неба.
- Когда-то давно, в молодости... я путешествовал по Ближнему Востоку
- Трансиордания, Ирак, Саудовская Аравия... Минералы искал. Правда, без
особого успеха. Там я выучился одному фокусу - как прятать ружье в рулон
из одеял. Дело в том, что арабы воровали все без исключения, но ружья
любили больше всего.
Наконец он развязал последний узелок и, раскатав рулон, извлек оттуда
свою спортивную винтовку.
- Чтоб я пропал! - Роджер расхохотался. - Наши дела не так уж плохи!
Ай да Пирри!
- К сожалению, патронов только две дюжины, - сказал Пирри, доставая
из того же тайника маленькую коробочку. - Но ведь это лучше, чем ничего?
- Еще бы! С ружьем не пропадем. Только бы подвернулась хорошая ферма
с машиной и добрым запасом бензина.
- Нет. Больше никаких машин, - резко произнес Джон.
Наступила неловкая пауза. Первым не выдержал Роджер:
- Тебя что, Джонни, угрызения совести замучили? Тогда возьми это
ружье и застрелись. Самый лучший выход! Думаешь, мне понравилось, как те
ублюдки с нами обошлись? Только, по-моему, сама по себе идея верна. Сейчас
все решает сила. Тот, кто не усвоит этого, рискует очутиться на месте
кролика в клетке с крысами.
"Вот странно, - подумал Джон, - еще утром слово "совесть" не было для
меня пустым звуком. А уж приказывать, считать свое мнение единственно
правильным - сама мысль об этом казалась отвратительной. Но теперь...".
- Машины сейчас слишком опасная роскошь, - сказал он. - Нам еще
повезло. Те парни могли сначала продырявить нас пулями, а только потом
обчистить. Ну ничего, еще наверстают. А мы, если поедем на машине, рискуем
нарваться на другой такой Мэшем. Автомобиль в любую минуту может стать
ловушкой.
- Резонно... - пробормотал Пирри. - Очень резонно.
- Восемьдесят миль, - сказал Роджер.
- Пешком? А лошадей поискать не хочешь?
Похоже, они находились на бывшем пастбище.
- Нет. Пойдем пешком. Скорее всего, дорога займет дня три вместо
нескольких часов, зато больше надежды выжить.
- А я все-таки за то, чтобы найти машину. Может, вообще не будет
никаких помех на пути. Думаешь, много таких городов, как Мэшем, где все
схвачено? Да и вряд ли кто еще до этого додумается! По-моему, если мы
пойдем пешком, да еще с детьми, риска будет намного больше.
- Тем не менее, мы пойдем пешком, - сказал Джон.
- А что думаете вы, Пирри? - спросил Роджер.
- Неважно, что он думает! - отрезал Джон. - Я, по-моему, ясно
выразился, - мы пойдем пешком.
- Но ведь он сохранил ружье, - Роджер кивнул на Пирри.
- Если хочет, пусть поменяется со мной местами. А пока решения здесь
принимаю я. - Джон взглянул на Пирри. - Ну?
- Превосходно, - ответил тот, - Вы позволите мне взять ружье? Не хочу
показаться нескромным, но, право же, я неплохо им владею. А что касается
лидерства... У меня нет ни малейших претензий на эту роль и, уверяю вас,
не будет впредь.
- Разумеется, ружье можете взять, - сказал Джон.
- Ура! Торжество демократии, - усмехнулся Роджер. - Так все-таки куда
мы направляем свои стопы отсюда?
- До утра - никуда, - ответил Джон. - Нам необходимо выспаться. К
тому же неразумно блуждать впотьмах по незнакомой местности. На всякий
случай будем дежурить. Каждый по часу. Я - первый, потом ты, Роджер,
Пирри, Миллисент, Оливия... - он запнулся, - и Анна. Как раз шесть часов
отдыха мы можем себе позволить. Утром тронемся в путь и поищем
какой-нибудь завтрак.
- Слава Богу, хоть не зима, - сказал Роджер. - Эй, гвардия! - крикнул
он мальчишкам. - Давайте-ка сюда! Ложитесь рядом.
...Сидя поодаль, на пригорке, Джон задумчиво смотрел на бескрайнее
поле вереска. Из-за горизонта уже пробивались первые робкие лунные лучики.
Нежный летний ветерок едва покачивал теплый воздух ночи.
"Только бы погода не испортилась! - подумал Джон. - Помолиться, что
ли, торфяным богам? А может, им жертва нужна, чтобы сменили гнев на
милость? - Джон взглянул на спящих детей. - Неужели они когда-нибудь
дойдут до такого? Или их дети?".
Он вдруг почувствовал себя совершенно разбитым. Будто душа -
одряхлевшая, измученная - предъявила счет за весь свой долгий век. А что
дальше? Ведь уже теперь жизнь человеческая ничего не стоит. Почти четыре
тысячелетия нравственные законы были, казалось, незыблемыми, и вот - всего
за один день - превратились в ничто. А если кто-то еще не забыл язык любви
в этом Вавилонском столпотворении, они и дети их должны умереть, как
умерли когда-то их далекие предки на римских аренах. "Было бы счастьем,
наверное, умереть за такую веру, - вдруг подумал Джон. - Но...". Он
посмотрел на горстку спящих людей, доверившихся ему, и понял - быть может,
только теперь понял, что их жизни зависят от него.
Джон встал и подошел к Анне. Она лежала с открытыми глазами, бережно
обняв спящую дочь.
- Анна, - тихо позвал Джон.
Она не ответила, словно вовсе не слышала. Чуть подождав, Джон отошел.

8
Во время своей вахты Миллисент видела, как небо на юге несколько раз
озарилось далекими сполохами. Следом донесся долгий гром. Что это было?
Ядерные взрывы? Неуместный вопрос! Вряд ли они когда-нибудь узнают, что
там произошло. Судьбы людей, живущих в этой стране, больше не волновали
их.
На рассвете пустились в путь. Чистое небо сияло лазурью, и, несмотря
на утреннюю свежесть, день обещал быть жарким. По замыслу Джона, им
предстояло сначала добраться в Ковердейл через Мэшемские вересковые
пустоши, потом - Карлтонские, дальше - на север, к Уэнслидейлу, и, наконец
- в Уэстморленд. По пути, недалеко от ночной стоянки, попалась ферма.
Роджер предложил взять ее штурмом, чтобы добыть какую-нибудь пищу, но Джон
запретил, сославшись на то, что Мэшем еще слишком близко.
Около половины седьмого пересекли главную дорогу к северу от Мэшема.
Воздух уже прогрелся. Мальчики едва удерживались от веселой беготни.
Вообще, как ни странно, в этом походе было что-то от пикника, если бы не
Анна. Она по-прежнему молчала, держась от всех в стороне.
На каменистой тропке Джона догнала Миллисент.
- Зря Анна все принимает так близко к сердцу, Джонни, - сказала она.
- Обычное дело.
Джон взглянул на нее. Чистенькая и аккуратненькая, Миллисент
выглядела так, словно находилась на обычной загородной прогулке. Пирри
шагал ярдах в пятидесяти впереди.
- По-моему, Анну больше мучит не то, что случилось, а ее собственный
поступок.
- Так я о том же, - удивилась Миллисент. - Обычное дело! Знаете, мне
понравилось, с какой твердостью вы все уладили ночью. Спокойно, без всяких
там глупостей. Я люблю мужчин, которые знают, чего хотят, и умеют этого
добиваться.
Джон вдруг понял, что ошибся, определяя ее возраст, - она была еще
моложе. Он невольно залюбовался стройной фигуркой девушки.
- Кто-то ведь должен принимать решения, - коротко сказал Джон, отводя
глаза. В ее улыбке читалось настолько прозрачное и откровенное
предложение, что Джон обомлел.
- Поначалу я думала, вы - так себе, тихоня. Но сегодня ночью поняла,
что ошибалась.
Не похотливость как таковая покоробила его. Наверняка Пирри уже стал
рогоносцем. Но одно дело в Лондоне, этом кроличьем садке, кишащим
миллионами представителей рода человеческого. Что для него какая-то
развратная бабенка? Одной больше, одной меньше. А здесь, где их
зависимость друг от друга так очевидна, как пограничные линии на
вересковых пустошах, здесь скорее могла бы зародиться некая новая
нравственность - предводитель выбирает любую женщину по своему желанию. Но
устаревшие трюки с подмигиваниями, гнусными намеками и легкими тычками
локтем теперь невоскресимо канули в Лету, как деловые конференции и вечера
в уютной театральной ложе.
- Вам давно пора сменить Оливию, - резко произнес Джон.
Миллисент чуть изогнула брови:
- Как прикажете, шеф! Сделаю все, что вы пожелаете.

На краю Уиттонских вересковых пустошей они неожиданно наткнулись на
маленький, одиноко стоявший на пригорке, среди картофельных полей,
фермерский домик. Над трубой вился дымок. Джон во время сообразил - в
таком глухом месте надо, наверно, даже летом жечь уголь, чтобы приготовить
еду.
Он рассказал Пирри о своей задумке. Тот молча кивнул и потер
переносицу тремя пальцами правой руки. Джон вспомнил - перед тем, как
расправиться с бандой, похитившей Анну и Мэри, он сделал точно такой же
жест.
К дому пошли Роджер и Джон. Они и не пытались прятаться, небрежно
прогуливаясь, - эдакие праздные зеваки! В окне дернулась занавеска. Возле
дома нежился на солнышке старый пес.
Дверной молоточек в форме бараньей головы тяжело звякнул о
металлическую дверь. Вскоре послышались шаги. Роджер и Джон чуть отступили
вправо. Дверь распахнулась. На пороге стоял крупный мужчина с обветренным
красным лицом. В руках он держал дробовик.
- Ну, чего надо? - спросил он. Маленькие колючие глазки смотрели
недобро. - Для продажи у нас ничего нет, если вы за продуктами.
За порог он не выходил.
- Спасибо, - ответил Джон. - Нам не нужны продукты. Мы хотим вам
кое-что предложить.
- Проваливайте! - отрезал мужчина.
- В таком случае...
Джон резко отскочил от стены - фермер тут же шагнул за порог, держа
палец на спусковом крючке.
- Если хочешь получить пулю в лоб... - начал он.
Прогремел выстрел, грузное тело дернулось назад, будто кто-то
невидимый рванул его на себя, и тяжело опустилось на ступеньки. Палец все
еще нажимал на курок. Старый пес поднялся и тихонько заскулил. В доме
закричала женщина. Потом все стихло.
Джон выдернул дробовик из-под мертвого тела. Кивнув Роджеру, он
перешагнул через труп, и вошел в дом. В тускло освещенной просторной
гостиной он в первую секунду увидел лишь несколько закрытых дверей и
лестницу, ведущую на второй этаж. А потом... В тени лестницы стояла
женщина. Высокая худощавая, она смотрела на них в упор, сжимая в руках
ружье.
- Джонни, берегись! - крикнул Роджер.
Хлопок выстрела Джона прозвучал раньше, чем женщина успела даже
шевельнуть рукой. Несколько мгновений она еще стояла, потом, вцепившись в
перила, медленно опустилась на пол, крича высоким, словно задушенным
голосом.
- Боже мой! - вырвалось у Роджера.
- Не стой столбом! - буркнул Джон. - Возьми у нее ружье. Надо
обыскать дом. Что-то пока нам слишком везет.
Роджер с трудом заставил себя подойти к женщине и взять ружье.
- Господи, ее лицо... - ужаснулся Роджер.
- Ты посмотришь здесь, - оборвал его Джон. - Я - наверху.
Он пробежал по второму этажу, распахивая двери пинками. Наконец -
последняя. Тут только Джон сообразил, что все это время был практически
безоружным - в ружье оставался всего один патрон. Чуть поколебавшись, он
распахнул дверь.
В маленькой спаленке на кровати сидела девочка лет
пятнадцати-шестнадцати.
- Никуда не выходи отсюда. Поняла? - сказал Джон. - Тогда цела
останешься.
- Выстрелы... - девочка смотрела на него расширенными от ужаса
глазами. - Мама... папа... Они не...
- Не выходи из комнаты, - холодно оборвал Джон.
В замке торчал ключ. Выйдя из комнаты, Джон запер дверь. Женщина
внизу еще кричала, но уже тише. Роджер стоял рядом с ней.
- Ну? - спросил Джон.
Медленно, словно нехотя, Роджер перевел на него взгляд.
- Порядок. Никого нет. - Он снова посмотрел на раненую. - А на плите
завтрак готовится...
Тихо вошел Пирри.
- Дело сделано? - сказал он, опуская винтовку. - Так у нее тоже было
ружье? А еще есть в доме?
- Ружья или люди? - спросил Джон. - Оружия я не нашел. А ты, Родж?
- Нет, - отозвался Роджер.
- Наверху девчонка, - сказал Джон. - Дочь. Я ее запер.
- А эта? - Пирри носком ботинка ткнул в сторону женщины - она больше
не кричала, только тихо постанывала.
- Она ранена... в лицо, - выговорил Роджер.
- В таком случае, - Пирри взглянул на Джона и вскинул винтовку. - Вы
не возражаете?
- Лучше бы револьвер, конечно, - сказал Пирри, подойдя к раненой.
Прогремел выстрел. Стоны стихли. - Не люблю тратить патроны попусту. Тем
более, что они нам еще пригодятся.
- Не такой уж плохой обмен - два дробовика на два патрона, - заметил
Джон.
Пирри улыбнулся.
- Эти два патрона я ценю выше полдюжины дробовиков, уж простите мне
мою слабость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24