- Кельвин, послушайте. Ему был семьдесят один год. Независимо от того, что было не в порядке с его сердцем, оно проработало более семидесяти лет. То же самое и с его руками. Если бы это нарушение артериол действительно имело место, то его пальцы погибли бы уже несколько лет тому назад. Но этого не случилось. В любом случае это было вновь приобретенным расстройством; ему стало хуже, пока он находился в больнице.
- Значит, вы пытаетесь доказать мне, что машина неисправна?
- Судя по всему, да. Разве не правда, что ошибки регистрации могут возникать по вине аппаратных средств ЭВМ? И что иногда встречаются дефекты программного обеспечения?
- Я проверил машину, Бев. Она в порядке.
Она пожала плечами.
- Простите, но я же не собираюсь покупать ее. У вас где-то возникла проблема. Знаете, если вы настолько уверены в своей правоте, спуститесь в патоанатомию и посмотрите на этого парня в натуре.
- Я пытался, - ответил Чи. - Тело уже увезли.
- Неужели? - удивился Уонека. - Когда же?
- В пять часов, сегодня утром. Кто-то из его компании.
- Но ведь компания находится где-то возле Сандии, - заметил Уонека. - Возможно, они еще не довезли тело…
- Нет, - уверенно возразил Чи. - Его кремировали этим утром.
- Да что вы? И где же?
- В морге Галлапа.
- Кремировали прямо здесь? - переспросил Уонека.
- Я же говорю вам, - сказал Чи, - что с этим парнем определенно связано что-то очень странное.
Беверли Цоси, скрестив руки на груди, взглянула на обоих мужчин.
- Нет с ним ничего странного, - возразила она. - Его компания поступила так потому, что смогла организовать все это по телефону, оставаясь на месте. Звонят в морг, оттуда приезжают и кремируют его. Так случается почти всегда, особенно если у покойного нет родственников. Теперь сотрите все это дерьмо, - посоветовала она, - и вызывайте ремонтную бригаду, чтобы наладить машину. У вас есть неисправный магниторезонансный томограф, а больше ничего.
* * *
Джимми Уонека хотел разделаться со случаем Трауба как можно скорее. Но, вернувшись в отделение «Скорой помощи», он увидел полиэтиленовый пакет, в котором лежали одежда несчастного старика и его личные вещи. Не оставалось ничего иного, как только еще раз позвонить в МТК. На сей раз он говорил с другим вице-президентом, госпожой Крамер. Доктор Гордон был на совещании, и связаться с ним было невозможно.
- Это по поводу доктора Трауба, - сказал он.
- О, да. - Грустный вздох. - Бедный доктор Трауб. Такой хороший человек.
- Его тело кремировали сегодня, но у нас остались кое-какие его личные вещи. Я не знаю, как вы захотите, чтобы мы поступили с ними.
- У доктора Трауба нет никаких родственников, - сообщила госпожа Крамер. - Я сомневаюсь, что кто-нибудь из тех, кто работает здесь, захотел бы забрать его одежду или что там еще осталось. О каких личных вещах вы говорили?
- Ну, знаете, у него в кармане находилась схема. Похожая на церковь или, возможно, на монастырь.
- Да ну?
- Вы не знаете, почему у него могла оказаться схема монастыря?
- Нет, правда, ничего не могу об этом сказать. Говоря откровенно, доктор Трауб в последние несколько недель вел себя довольно странно. Он пребывал в сильной депрессии после смерти жены. Вы уверены, что это монастырь?
- Нет, ни в коей мере. Я просто не знаю, что это такое. Может быть, прислать вам эту схему?
- Если вас это не затруднит.
- А что делать с этой керамической штучкой?
- Простите?
- У него был с собой керамический квадратик. Размером примерно с квадратный дюйм и с отпечатанными буквами МТК.
- Понятно. Это совершенно неважно.
- Я ломал голову, что бы это могло быть.
- Очень просто. Это личная карточка.
- Таких я еще не видал.
- Это новый образец. Мы используем их у себя для прохода через автоматические двери и тому подобных целей.
- Карточку тоже выслать вам?
- Если это не доставит вам слишком больших хлопот. Знаете что, я продиктую вам наш номер Федеральной экспресс-почты, а вы просто положите эти вещи в конверт и опустите в ящик.
«Дерьмо коровье», - подумал Джимми Уонека, опуская трубку.
* * *
Он позвонил отцу Грогану, местному католическому священнику, и поведал ему о схеме, подписанной «мон… ste… mere».
- Наверняка это значит «монастырь Сен-Мер», - сразу же ответил тот.
- Значит, это монастырь?
- Наверняка.
- И где же?
- Понятия не имею. Это не похоже на испанское название. Скорее французское. Sainte-Mere - Святая Матерь - так они называют деву Марию. Возможно, он находится где-нибудь в Луизиане.
- А как бы я мог это установить более точно? - спросил Уонека.
- У меня где-то был перечень монастырей. Дайте мне часок-другой, и я постараюсь раскопать то, что вам нужно.
* * *
- К сожалению, Джимми, я не вижу здесь ничего таинственного.
Карлос Чавес был заместителем шефа полиции Галлапа, но собирался вскоре выйти в отставку. К тому же он был опекуном Джимми Уонеки с первых дней службы парня в полиции. Сейчас он сидел, положив ноги в ботинках на стол, и слушал Уонеку с очень скептическим видом.
- Да, но ведь в этом деле немало странностей, - возразил Уонека. - Несчастного старика находят за Корасон-каньоном, он лишен рассудка, бредит, но у него нет ни солнечных ожогов, даже простого загара, ни обезвоживания.
- Значит, его там бросили. Родственники выкинули его из автомобиля.
- Нет. У него не осталось родственников.
- Ладно, тогда он сам приехал туда.
- Никто не видел автомобиля.
- Что значит «никто»?
- Люди, которые его подобрали.
Чавес вздохнул.
- А ты сам ездил в Корасон-каньон, чтобы это проверить?
- Нет, - признался Уонека после секундного колебания.
- Ты поверил кому-то на слово, я правильно понял?
- Да. Полагаю, что так оно и есть.
- Он полагает! Это значит, что автомобиль может до сих пор находиться там.
- Возможно.
- Ну, что ты сделал дальше?
- Я позвонил в его компанию МТК.
- И что тебе сказали?
- Сказали, что у него была депрессия после смерти жены.
- Логично.
- Не уверен, - ответил Уонека, - потому что я звонил Траубу домой. И говорил с управляющим. Жена старика умерла год назад.
- Значит, это произошло в преддверии годовщины ее смерти, ты согласен? Джимми, так чаще всего и бывает.
- Думаю, что мне стоит сгонять и поговорить с народом из Исследовательского центра МТК.
- Зачем? Он находится в двух с половиной сотнях миль от того места, где нашли этого парня.
- Я знаю, но…
- Что «но»? Сколько у нас ежегодно туристов теряется в резервации? По трое-четверо в год, так? В половине случаев они умирают, верно? Или умирают потом, верно?
- Да…
- И это всегда происходит по одной из двух причин. Либо эти люди - новомодные психи из Седоны, приехавшие, чтобы пообщаться с богом орла, и застрявшие там из-за того, что сломался автомобиль. Либо они пребывают в депрессии. Или то, или другое. А этот старикан пребывал в депрессии…
- По их словам…
- …Из-за смерти жены. Да, я верю этому. - Карлос вздохнул. - Одни парни впадают в депрессию, другие - в восторг.
- Но есть кое-какие вопросы, оставшиеся без ответа, - продолжал гнуть свое Уонека. - Чертеж и керамический чип…
- Джимми, всегда находятся вопросы, не получившие ответа. - Чавес, прищурившись, взглянул на него. - В чем дело? Ты стараешься произвести впечатление на эту симпатичную маленькую докторшу?
- Какую маленькую докторшу?
- Не притворяйся. Ты знаешь, о ком я говорю.
- Черт возьми, нет. Она считает, что в этом случае нет ничего необычного.
- Она права. Брось это.
- Но…
- Джимми, - Карлос Чавес вскинул голову, - послушай меня. Брось это.
- Ладно.
- Я говорю серьезно.
- Ладно, - сказал Уонека, - ладно, я брошу это.
* * *
На следующий день полиция Шипрока задержала компанию тринадцатилетних подростков, раскатывавших в автомобиле с номерами Нью-Мексико. В перчаточном ящике лежали права на имя Джозефа Трауба. Дети сказали, что нашли автомобиль на обочине дороги за Корасон-каньоном, а в зажигании торчали ключи. Дети пили пиво и залили им весь салон, так, что все внутри было липким.
Уонека не дал себе труда поехать осматривать машину.
* * *
Еще днем позже ему позвонил отец Гроган.
- Я проверил то, что вы просили, - сказал он. - Нигде в мире нет никакого монастыря Пресвятой Девы с таким французским названием - Сен-Мер.
- Хорошо, - ответил Уонека. - Благодарю вас.
Именно этого он, в общем-то, и ожидал. Еще один тупик.
- Некогда монастырь с таким названием существовал во Франции, но он сгорел дотла в четырнадцатом веке. Теперь от него сохранились только руины. Там проводят раскопки археологи из Йельского и Тулузского университетов. Но, насколько мне известно, там мало что сохранилось.
- Н-да… - Уонеке сразу же пришли на память глупости, которые старый чудак болтал перед смертью. Эта рифмованная бессмыслица. «Во Франции Йель не откроет дверь…» Что-то в этом роде.
- Где это? - поинтересовался он.
- Где-то на юго-западе Франции, неподалеку от реки Дордонь.
- Дордонь? - переспросил Уонека. - Как это будет по буквам?
ДОРДОНЬ
Слава прошлого - это иллюзия.
Так же как и слава настоящего.
Эдвард Джонстон

Вертолет углубился в плотную завесу густого тумана. Диана Крамер тревожно заерзала на заднем сиденье. Всякий раз, когда туман чуть рассеивался, она видела очень близко под собой верхушки деревьев. Наконец она не выдержала:
- Разве нам нужно держаться так низко?
Андре Марек, сидевший впереди рядом с пилотом, рассмеялся.
- Не волнуйтесь, это совершенно безопасно.
Но Марек не казался человеком, которого могло хоть что-нибудь волновать. Ему было двадцать девять лет от роду, он был высоким и очень сильным; под его футболкой играли рельефные мускулы. Конечно, никому не могло бы прийти в голову, что он доцент истории Йельского университета. И к тому же заместитель руководителя проекта «Дордонь», куда они сейчас и направлялись.
- Этот туман уже через минуту разойдется, - сказал Марек.
В его речи лишь слегка угадывался родной голландский акцент.
Крамер знала о нем все: Марек, выпускник Утрехтского университета, был представителем новой породы историков-"экспериментаторов", намеревающихся возродить элементы прошлого, собственноручно погрузиться в них и таким образом добиться лучшего понимания. Марек был фанатично предан этой идее; он детальнейшим образом изучил средневековую одежду, ремесла и язык. Не исключено даже, что он был в состоянии принять участие в рыцарском турнире. Глядя на него, Крамер могла в это поверить.
- Мне странно, - сказала она, - что с нами нет профессора Джонстона.
Крамер на самом деле рассчитывала иметь дело с Джонстоном лично. Ведь, в конце концов, она была высокопоставленным представителем компании, которая финансировала их исследования. И протокол требовал, чтобы ее встречал Джонстон собственной персоной. Она намеревалась взяться за его обработку уже в вертолете.
- К сожалению, у профессора Джонстона на этот день была назначена другая встреча.
- Да?
- С Франсуа Беллином, министром памятников старины. Он прибывает из Парижа.
- Понимаю. - Крамер сразу почувствовала облегчение. Конечно же, Джонстон должен был прежде всего уделить внимание властям. Проект «Дордонь» полностью зависел от хороших отношений с французским правительством. - А что, появились проблемы? - спросила она.
- Не думаю. Они старые друзья.
Вертолет вырвался из тумана в светлое солнечное утро. Каменные сельские дома отбрасывали длинные тени.
Когда они пролетали над одной из ферм, гуси во дворе всполошились и женщина в переднике погрозила вертолету кулаком.
- Она нам не рада, - сказал Марек, указывая на крестьянку своей мощной рукой.
Крамер, сидевшая позади него, надела солнечные очки.
- Конечно, ведь сейчас только шесть утра. Почему мы вылетели так рано?
- Из-за света, - объяснил Марек. - Ранние утренние тени подчеркивают контуры, выделяют различные кочки и тому подобное. - Он ткнул пальцем себе под ноги. К передним стойкам шасси вертолета были прикреплены три массивных желтых кожуха. - Прямо в данный момент у нас с собой стереовидеокамера, инфракрасная и ультрафиолетовая камеры и радар бокового обзора.
Крамер указала на заднее окно, за которым виднелась серебристая труба шести футов длиной:
- А это что такое?
- Протонный магнетометр.
- А-а. И что он делает?
- Ищет в земле под нами магнитные аномалии, которые могли бы указывать на захороненные стены, керамику или металл.
- Не испытываете ли вы нехватки какого-нибудь оборудования, которое вы считаете нужным?
Марек улыбнулся.
- Нет, мисс Крамер, благодарю вас. Мы получили все, о чем просили.
Вертолет стремительно скользил над сливавшимися в зеленую пену верхушками деревьев. Но вдруг Диана увидела каменистое обнажение, скальный фас, возникший посреди пейзажа. Марек, словно профессиональный гид, говорил почти без умолку.
- Эти известняковые утесы остались от древнего берега, - сообщил он. - Миллионы лет назад эта часть Франции была покрыта морем. Когда море отступило, остался пляж. За несколько геологических периодов пляж превратился в известняки Это очень мягкий камень.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73