Он поднял глаза. Перед ним стоял Санджонг и улыбался во весь рот.
– Ну, вот и ты, дружище. Тебе очень повезло.
Эванс неуклюже перевалился через ограждение и, совершенно обессиленный, рухнул на асфальт.
Вдали послышался вой полицейской сирены, а также мужской голос, выкрикивающий какие-то команды через громкоговоритель. Только тут Эванс заметил, что на мосту полно машин, услышал гудки, увидел испуганные лица людей.
– Пошли, – сказала Сара, помогая ему подняться. – Иначе тебя кто-нибудь непременно переедет.
* * *
Полицейский Родригес помогал людям рассесться по машинам, но на стоянке царил сущий бедлам, а на мосту образовалась автомобильная пробка. Пошел сильный дождь. Люди еще больше засуетились.
Родригес обеспокоенно покосился на водопад, заметил, что вода там стала совсем коричневой от грязи и хлещет с еще большей силой, чем прежде. Он также заметил, что съемочная группа исчезла. И их фургончика на холме больше не было видно. «Странно все это, – подумал он. – Уж если и было что здесь снимать, так это массовое бегство людей из парка».
На мосту безостановочно гудели машины, движение там совсем остановилось. Он также заметил в одном месте группу зевак, они столпились у перил и смотрели куда-то вниз. Это могло означать одно: джип упал с холма в воду.
Родригес опустился на переднее сиденье и вызвал по рации «Скорую помощь». Заодно узнал, что еще одну «Скорую» уже вызвали в Дос Кабезас в пятнадцати милях к северу. Там находились какие-то охотники, между ними произошла пьяная ссора, закончившаяся стрельбой. Двое убиты, третий человек ранен. Родригес удрученно покачал головой. Вот чертовы идиоты! Выходят с ружьем, захватив по бутылке виски на каждого, а потом напиваются, забравшись в укромное местечко. Потому как дождь и охотиться невозможно. И не успеешь и глазом моргнуть, как нате вам, два трупа. Такое происходит здесь каждый год. Особенно по праздникам.
ФЛЭГСТАФ
Понедельник, 11 октября
4.03 дня
– Не вижу в этом никакой необходимости! – запальчиво произнесла Сара. Она сидела на больничной койке. К груди и ногам подведены электроды.
– Пожалуйста, не двигайтесь, – строго сказала медсестра. – Мы должны снять кардиограмму.
Они находились в крошечном отсеке реанимационного отделения городской больнице Флэгстафа, отделенном от общего помещения пластиковой шторой. На том, чтобы привезти ее сюда, настояли все трое: Кеннер, Эванс и Санджонг. Они ждали снаружи. Сара слышала, как ее спутники тихо переговариваются о чем-то.
– Но мне двадцать восемь, – возразила Сара. – С чего вы взяли, что у меня непременно должен быть сердечный приступ?
– Врач настоял на проверке всех жизненно важных функций организма.
– Функций организма? – удивилась Сара. – Но у меня с ними, слава богу, все всегда было в порядке.
– Прошу вас, мэм. Пожалуйста, ложитесь и постарайтесь не двигаться.
– Но это…
– И помолчите.
Она вздохнула и улеглась на спину. Взглянула на монитор, по экрану бегали зигзагообразные белые линии.
– Нет, это просто смешно, – не унималась Сара. – У меня никогда не было никаких проблем с сердцем.
– И вроде бы нет до сих пор, – заметила медсестра. – Надо сказать, вам крупно повезло.
Сара вздохнула.
– Ну что, можно встать?
– Да, вставайте. А эти пятна от ожогов пусть вас не беспокоят. Со временем от них не останется и следа, – сказала медсестра.
– Какие еще ожоги? – удивленно спросила Сара. Медсестра указала ей на грудь.
– Вот здесь. Поверхностные, совсем неглубокие. Сара заглянула за вырез блузки. Рядом с белыми квадратиками липучки, с помощью которых закреплялись электроды, были видны бледно-коричневые полоски с неровными краями. Они тянулись по всей груди и верхней части живота и напоминали зигзаги…
– Откуда это? – спросила она.
– От молний.
– Что?!
– Вас ведь ударила молния, – сказала медсестра.
– О чем это вы?
В этот момент вошел врач, еще совсем молодой, преждевременно начавший лысеть мужчина. Вид у него был страшно деловой.
– Об этих отметинах можете не беспокоиться, – сказал он. – Они очень скоро исчезнут.
– Так вы говорите, это от молнии?
– Да. Довольно частый случай. Вы вообще знаете, где находитесь?
– В больнице Флэгстафа.
– А какой сегодня день?
– Понедельник.
– Правильно. Очень хорошо… А теперь следите за моим пальцем. Только внимательно. – Он подвигал пальцем прямо у нее перед глазами влево и вправо, а потом вверх и вниз. – Так, хорошо. Благодарю вас. Голова болит?
– Болела, – ответила Сара. – А теперь нет. Так вы хотите сказать, в меня ударила молния?
– Иначе зачем вы здесь… – пробормотал врач и нагнулся, чтобы ударить ее по колену резиновым молоточком. – Однако никаких признаков гипоксии вроде бы не наблюдается.
– Гипоксии?..
– Кислородного голодания. Обычно гипоксия наблюдается при остановке сердца.
– О чем это вы? – недоуменно воскликнула Сара.
– Вы не помните… Что ж, это тоже обычное явление. Но ваши друзья утверждают, что остановка сердца все же имела место, и один из них вас откачал. Вернул, как говорится, на свет божий. Утверждает, что откачивал вас минут пять.
– Так, значит, я умирала?..
– Могли умереть, если бы не ваш друг.
– Так это Питер меня спас, да? – Конечно, Питер, больше просто некому.
– О, я не знаю, кто из них. – Теперь он простукивал молоточком ее локти. – Вам необыкновенно повезло, моя дорогая. Такое в этих краях у нас случается часто. Три-четыре смерти в год от прямых попаданий молнии. Порой люди получают очень серьезные ожоги. Вы еще легко отделались, вот что я вам скажу.
– Это был молодой человек, да? – не унималась Сара. – Питер Эванс? Он?..
Доктор пожал плечами, а затем спросил:
– Когда в последний раз делали противостолбнячную прививку?
* * *
– Ничего не понимаю, – сказал Эванс. – В новостях сообщили, что это были охотники. И что между ними произошла какая-то драка или спор.
– Правильно, – кивнул Кеннер.
– Но вы вроде бы говорили, что вам пришлось стрелять в этих парней? – Эванс переводил взгляд с Кеннера на Санджонга и обратно.
– Они первыми начали, – сказал Кеннер.
– Бог ты мой, – пробормотал Эванс. – Три трупа?.. – И он прикусил губу.
Но на самом деле он, к собственному удивлению, испытывал совсем другие чувства. Можно было бы ожидать, что возобладает его врожденная осторожность. Он должен понимать, что ничего хорошего его не ждет – еще бы, целых три убийства, его вызовут в суд в лучшем случае свидетелем, и он будет опозорен, навеки отлучен от юриспруденции… Именно таким образом он должен был рассуждать. Как и подобает юристу.
Но в этот момент Эванс не испытывал ни малейшей озабоченности по этому поводу. Экстремистов обнаружили и уничтожили. Его ничуть не взволновала и не удивила эта новость. Напротив, он испытал глубокое удовлетворение, услышав ее.
Эванс понимал: его изменила Антарктида, падение в ледяную расселину, причем изменила раз и навсегда. Его пытались убить. В детстве, которое он провел на окраине Кливленда, в школе, а затем и в колледже он и помыслить об этом не мог. Представить такое было невозможно, и когда он оказался в Лос-Анджелесе, жил там обычной повседневной жизнью, работал в юридической фирме. Просто в голове не укладывалось.
Эванс никак не мог предполагать, что его ждут такие перемены. Теперь он чувствовал себя другим человеком. Не только внутренне, но и физически. Точно кто-то взял и передвинул его на другое место. И он уже никогда не сможет стоять на прежнем. Нет, и внутренние перемены тоже имели место. Он ощущал уверенность и спокойствие, несвойственные ему прежде. Да, мир полон неприятных реалий, и прежде он старался их просто не замечать, отворачивался, закрывал глаза. А когда об этих вещах заходил разговор, менял тему или находил случившемуся убедительное оправдание. Такая жизненная стратегия казалась ему вполне приемлемой. Но теперь он уже больше не верил в нее. Если кто-то пытается тебя убить, нельзя менять тему, делать вид, что ты этого не видишь и не слышишь. Приходится противостоять этому человеку, ты просто вынужден, иначе погибнешь. Да, то был очень важный для него опыт, заставивший распрощаться со многими иллюзиями.
Мир вовсе не таков, каким ты хочешь его видеть.
Мир таков, каков есть.
В этом мире попадаются плохие люди. И их надо остановить.
– Все правильно, – говорил Кеннер и кивал при этом головой. – Три смерти. Все правильно, да, Санджонг?
– Так точно, – ответил Санджонг.
– Туда им и дорога, ублюдкам, – вставил Эванс. Санджонг кивнул.
Кеннер промолчал.
* * *
Они вылетели в Лос-Анджелес в шесть вечера. Сара сидела в головной части салона, смотрела в иллюминатор. И прислушивалась к тому, о чем толкуют мужчины сзади. Кеннер говорил о том, какой следующий шаг предпримут террористы. Уже удалось установить личности всех троих погибших. Прослежено происхождение их оружия, машин и одежды. Нашли и телевизионную съемочную группу, по фургону – он принадлежал кабельной телестанции в Седоне. Как выяснилось, им поступил анонимный звонок с сообщением, что дорожный патруль пренебрег своими обязанностями и, несмотря на неблагоприятный прогноз внезапного наводнения, разрешил проведение массового пикника, что грозит самыми печальными последствиями. Вот группа и отправилась в парк.
Однако никому и в голову не пришло задаться вопросом: как это получилось, что анонимный звонок поступил за полчаса до того, как по радио прозвучало предупреждение о возможном наводнении. Тем не менее звонок удалось проследить. Выяснили, что сделан он был из телефона-автомата города Калгари, Канада.
– Это дело рук организации, – сказал Кеннер. – Они знали номер телестанции в Аризоне еще до того, как затеяли все это.
– Но при чем здесь Калгари? – спросил Эванс. – Почему звонили именно оттуда?
– Возможно, там располагается одна из основных баз террористов, – ответил Кеннер.
Сара смотрела на облака. Самолет летел над ними, сейчас любая непогода была ему нипочем. Солнце садилось, небо потемнело и отсвечивало на западе золотом. До чего же умиротворяющая картина! События дня казались такими далекими, словно произошли месяцы, годы назад.
Она опустила глаза, заглянула за вырез блузки, увидела бледно-коричневые отметины от молнии. Она приняла аспирин, но легкая боль все равно ощущалась. Вернее, слабое жжение. Отметины… Теперь она меченая.
Саре больше не хотелось вслушиваться в то, о чем говорят мужчины. Она слышала лишь общий гул голосов. И от ее внимания не укрылось, что голос Эванса утратил мальчишескую неуверенность. Он уже не спорил в ответ на высказывания Кеннера. Это был голос взрослого, зрелого, уверенного в себе мужчины.
* * *
Через некоторое время он подошел, взялся за подлокотник кресла рядом с ней.
– Не возражаешь?
– Нет. Присаживайся.
Он опустился в кресло, слегка поморщился.
– Как самочувствие?
– Нормально. А ты как?
– Немного побаливает… Вообще-то, знаешь, если честно, очень больно. Здорово ушибся еще в машине и потом, когда вылезал.
Сара кивнула и снова какое-то время смотрела в иллюминатор. Затем обернулась к нему:
– Ну, когда ты наконец скажешь?
– Скажу что?
– Что спас мне жизнь. Уже второй раз. Он пожал плечами:
– Ты и без того это знаешь.
– Ничего я не знаю.
И она тут же рассердилась на себя за эти слова, сама не понимая, почему. Возможно, потому, что отныне будет чувствовать себя обязанной Эвансу… или… или… Нет, она не понимала, в чем тут дело. Просто вдруг рассердилась, и все.
– Извини, – сказал он.
– Спасибо тебе, – прошептала Сара.
– Всегда к вашим услугам. – Он улыбнулся, встал и направился в хвостовой отсек самолета.
Странно, подумала Сара. Что-то в нем появилось такое… Какое-то новое удивительное качество, которого она не замечала прежде.
Выглянув в иллюминатор, она увидела, что солнце зашло. Золотистая полоска у горизонта стала темней, насыщенней.
ПО ПУТИ В ЛОС-АНДЖЕЛЕС
Понедельник, 11 октября
6.25 утра
Сидя в хвостовом отсеке самолета, Эванс пил мартини и смотрел на экран, закрепленный на стене. Через спутниковую систему они могли принимать выпуск новостей из Феникса. За изогнутым подковой столом разместились трое ведущих: двое мужчин и женщина. За их спинами был вывешен плакат с главной темой обсуждения «УБИЙСТВА В КАНЬОНЕ», очевидно, это относилось к гибели террористов в Флэгстафе. Но Эванс подошел слишком поздно и не слышал начала передачи.
– Поступили самые свежие новости из национального парка Маккинли, где внезапное наводнение угрожало жизням трехсот детей, отправившихся на школьный пикник. Офицер полиции Майк Родригес рассказал нашему корреспонденту, Шелли Стоун, как все это было.
Последовало интервью с офицером патрульной службы, который был предельно лаконичен. Ни о Кеннере, ни о его группе он не упомянул ни словом.
Затем показали кадры с джипом Эванса, разбитая и перевернутая машина валялась на дне обрыва. Родригес объяснил, что, к счастью, ни один из находившихся в машине людей не пострадал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
– Ну, вот и ты, дружище. Тебе очень повезло.
Эванс неуклюже перевалился через ограждение и, совершенно обессиленный, рухнул на асфальт.
Вдали послышался вой полицейской сирены, а также мужской голос, выкрикивающий какие-то команды через громкоговоритель. Только тут Эванс заметил, что на мосту полно машин, услышал гудки, увидел испуганные лица людей.
– Пошли, – сказала Сара, помогая ему подняться. – Иначе тебя кто-нибудь непременно переедет.
* * *
Полицейский Родригес помогал людям рассесться по машинам, но на стоянке царил сущий бедлам, а на мосту образовалась автомобильная пробка. Пошел сильный дождь. Люди еще больше засуетились.
Родригес обеспокоенно покосился на водопад, заметил, что вода там стала совсем коричневой от грязи и хлещет с еще большей силой, чем прежде. Он также заметил, что съемочная группа исчезла. И их фургончика на холме больше не было видно. «Странно все это, – подумал он. – Уж если и было что здесь снимать, так это массовое бегство людей из парка».
На мосту безостановочно гудели машины, движение там совсем остановилось. Он также заметил в одном месте группу зевак, они столпились у перил и смотрели куда-то вниз. Это могло означать одно: джип упал с холма в воду.
Родригес опустился на переднее сиденье и вызвал по рации «Скорую помощь». Заодно узнал, что еще одну «Скорую» уже вызвали в Дос Кабезас в пятнадцати милях к северу. Там находились какие-то охотники, между ними произошла пьяная ссора, закончившаяся стрельбой. Двое убиты, третий человек ранен. Родригес удрученно покачал головой. Вот чертовы идиоты! Выходят с ружьем, захватив по бутылке виски на каждого, а потом напиваются, забравшись в укромное местечко. Потому как дождь и охотиться невозможно. И не успеешь и глазом моргнуть, как нате вам, два трупа. Такое происходит здесь каждый год. Особенно по праздникам.
ФЛЭГСТАФ
Понедельник, 11 октября
4.03 дня
– Не вижу в этом никакой необходимости! – запальчиво произнесла Сара. Она сидела на больничной койке. К груди и ногам подведены электроды.
– Пожалуйста, не двигайтесь, – строго сказала медсестра. – Мы должны снять кардиограмму.
Они находились в крошечном отсеке реанимационного отделения городской больнице Флэгстафа, отделенном от общего помещения пластиковой шторой. На том, чтобы привезти ее сюда, настояли все трое: Кеннер, Эванс и Санджонг. Они ждали снаружи. Сара слышала, как ее спутники тихо переговариваются о чем-то.
– Но мне двадцать восемь, – возразила Сара. – С чего вы взяли, что у меня непременно должен быть сердечный приступ?
– Врач настоял на проверке всех жизненно важных функций организма.
– Функций организма? – удивилась Сара. – Но у меня с ними, слава богу, все всегда было в порядке.
– Прошу вас, мэм. Пожалуйста, ложитесь и постарайтесь не двигаться.
– Но это…
– И помолчите.
Она вздохнула и улеглась на спину. Взглянула на монитор, по экрану бегали зигзагообразные белые линии.
– Нет, это просто смешно, – не унималась Сара. – У меня никогда не было никаких проблем с сердцем.
– И вроде бы нет до сих пор, – заметила медсестра. – Надо сказать, вам крупно повезло.
Сара вздохнула.
– Ну что, можно встать?
– Да, вставайте. А эти пятна от ожогов пусть вас не беспокоят. Со временем от них не останется и следа, – сказала медсестра.
– Какие еще ожоги? – удивленно спросила Сара. Медсестра указала ей на грудь.
– Вот здесь. Поверхностные, совсем неглубокие. Сара заглянула за вырез блузки. Рядом с белыми квадратиками липучки, с помощью которых закреплялись электроды, были видны бледно-коричневые полоски с неровными краями. Они тянулись по всей груди и верхней части живота и напоминали зигзаги…
– Откуда это? – спросила она.
– От молний.
– Что?!
– Вас ведь ударила молния, – сказала медсестра.
– О чем это вы?
В этот момент вошел врач, еще совсем молодой, преждевременно начавший лысеть мужчина. Вид у него был страшно деловой.
– Об этих отметинах можете не беспокоиться, – сказал он. – Они очень скоро исчезнут.
– Так вы говорите, это от молнии?
– Да. Довольно частый случай. Вы вообще знаете, где находитесь?
– В больнице Флэгстафа.
– А какой сегодня день?
– Понедельник.
– Правильно. Очень хорошо… А теперь следите за моим пальцем. Только внимательно. – Он подвигал пальцем прямо у нее перед глазами влево и вправо, а потом вверх и вниз. – Так, хорошо. Благодарю вас. Голова болит?
– Болела, – ответила Сара. – А теперь нет. Так вы хотите сказать, в меня ударила молния?
– Иначе зачем вы здесь… – пробормотал врач и нагнулся, чтобы ударить ее по колену резиновым молоточком. – Однако никаких признаков гипоксии вроде бы не наблюдается.
– Гипоксии?..
– Кислородного голодания. Обычно гипоксия наблюдается при остановке сердца.
– О чем это вы? – недоуменно воскликнула Сара.
– Вы не помните… Что ж, это тоже обычное явление. Но ваши друзья утверждают, что остановка сердца все же имела место, и один из них вас откачал. Вернул, как говорится, на свет божий. Утверждает, что откачивал вас минут пять.
– Так, значит, я умирала?..
– Могли умереть, если бы не ваш друг.
– Так это Питер меня спас, да? – Конечно, Питер, больше просто некому.
– О, я не знаю, кто из них. – Теперь он простукивал молоточком ее локти. – Вам необыкновенно повезло, моя дорогая. Такое в этих краях у нас случается часто. Три-четыре смерти в год от прямых попаданий молнии. Порой люди получают очень серьезные ожоги. Вы еще легко отделались, вот что я вам скажу.
– Это был молодой человек, да? – не унималась Сара. – Питер Эванс? Он?..
Доктор пожал плечами, а затем спросил:
– Когда в последний раз делали противостолбнячную прививку?
* * *
– Ничего не понимаю, – сказал Эванс. – В новостях сообщили, что это были охотники. И что между ними произошла какая-то драка или спор.
– Правильно, – кивнул Кеннер.
– Но вы вроде бы говорили, что вам пришлось стрелять в этих парней? – Эванс переводил взгляд с Кеннера на Санджонга и обратно.
– Они первыми начали, – сказал Кеннер.
– Бог ты мой, – пробормотал Эванс. – Три трупа?.. – И он прикусил губу.
Но на самом деле он, к собственному удивлению, испытывал совсем другие чувства. Можно было бы ожидать, что возобладает его врожденная осторожность. Он должен понимать, что ничего хорошего его не ждет – еще бы, целых три убийства, его вызовут в суд в лучшем случае свидетелем, и он будет опозорен, навеки отлучен от юриспруденции… Именно таким образом он должен был рассуждать. Как и подобает юристу.
Но в этот момент Эванс не испытывал ни малейшей озабоченности по этому поводу. Экстремистов обнаружили и уничтожили. Его ничуть не взволновала и не удивила эта новость. Напротив, он испытал глубокое удовлетворение, услышав ее.
Эванс понимал: его изменила Антарктида, падение в ледяную расселину, причем изменила раз и навсегда. Его пытались убить. В детстве, которое он провел на окраине Кливленда, в школе, а затем и в колледже он и помыслить об этом не мог. Представить такое было невозможно, и когда он оказался в Лос-Анджелесе, жил там обычной повседневной жизнью, работал в юридической фирме. Просто в голове не укладывалось.
Эванс никак не мог предполагать, что его ждут такие перемены. Теперь он чувствовал себя другим человеком. Не только внутренне, но и физически. Точно кто-то взял и передвинул его на другое место. И он уже никогда не сможет стоять на прежнем. Нет, и внутренние перемены тоже имели место. Он ощущал уверенность и спокойствие, несвойственные ему прежде. Да, мир полон неприятных реалий, и прежде он старался их просто не замечать, отворачивался, закрывал глаза. А когда об этих вещах заходил разговор, менял тему или находил случившемуся убедительное оправдание. Такая жизненная стратегия казалась ему вполне приемлемой. Но теперь он уже больше не верил в нее. Если кто-то пытается тебя убить, нельзя менять тему, делать вид, что ты этого не видишь и не слышишь. Приходится противостоять этому человеку, ты просто вынужден, иначе погибнешь. Да, то был очень важный для него опыт, заставивший распрощаться со многими иллюзиями.
Мир вовсе не таков, каким ты хочешь его видеть.
Мир таков, каков есть.
В этом мире попадаются плохие люди. И их надо остановить.
– Все правильно, – говорил Кеннер и кивал при этом головой. – Три смерти. Все правильно, да, Санджонг?
– Так точно, – ответил Санджонг.
– Туда им и дорога, ублюдкам, – вставил Эванс. Санджонг кивнул.
Кеннер промолчал.
* * *
Они вылетели в Лос-Анджелес в шесть вечера. Сара сидела в головной части салона, смотрела в иллюминатор. И прислушивалась к тому, о чем толкуют мужчины сзади. Кеннер говорил о том, какой следующий шаг предпримут террористы. Уже удалось установить личности всех троих погибших. Прослежено происхождение их оружия, машин и одежды. Нашли и телевизионную съемочную группу, по фургону – он принадлежал кабельной телестанции в Седоне. Как выяснилось, им поступил анонимный звонок с сообщением, что дорожный патруль пренебрег своими обязанностями и, несмотря на неблагоприятный прогноз внезапного наводнения, разрешил проведение массового пикника, что грозит самыми печальными последствиями. Вот группа и отправилась в парк.
Однако никому и в голову не пришло задаться вопросом: как это получилось, что анонимный звонок поступил за полчаса до того, как по радио прозвучало предупреждение о возможном наводнении. Тем не менее звонок удалось проследить. Выяснили, что сделан он был из телефона-автомата города Калгари, Канада.
– Это дело рук организации, – сказал Кеннер. – Они знали номер телестанции в Аризоне еще до того, как затеяли все это.
– Но при чем здесь Калгари? – спросил Эванс. – Почему звонили именно оттуда?
– Возможно, там располагается одна из основных баз террористов, – ответил Кеннер.
Сара смотрела на облака. Самолет летел над ними, сейчас любая непогода была ему нипочем. Солнце садилось, небо потемнело и отсвечивало на западе золотом. До чего же умиротворяющая картина! События дня казались такими далекими, словно произошли месяцы, годы назад.
Она опустила глаза, заглянула за вырез блузки, увидела бледно-коричневые отметины от молнии. Она приняла аспирин, но легкая боль все равно ощущалась. Вернее, слабое жжение. Отметины… Теперь она меченая.
Саре больше не хотелось вслушиваться в то, о чем говорят мужчины. Она слышала лишь общий гул голосов. И от ее внимания не укрылось, что голос Эванса утратил мальчишескую неуверенность. Он уже не спорил в ответ на высказывания Кеннера. Это был голос взрослого, зрелого, уверенного в себе мужчины.
* * *
Через некоторое время он подошел, взялся за подлокотник кресла рядом с ней.
– Не возражаешь?
– Нет. Присаживайся.
Он опустился в кресло, слегка поморщился.
– Как самочувствие?
– Нормально. А ты как?
– Немного побаливает… Вообще-то, знаешь, если честно, очень больно. Здорово ушибся еще в машине и потом, когда вылезал.
Сара кивнула и снова какое-то время смотрела в иллюминатор. Затем обернулась к нему:
– Ну, когда ты наконец скажешь?
– Скажу что?
– Что спас мне жизнь. Уже второй раз. Он пожал плечами:
– Ты и без того это знаешь.
– Ничего я не знаю.
И она тут же рассердилась на себя за эти слова, сама не понимая, почему. Возможно, потому, что отныне будет чувствовать себя обязанной Эвансу… или… или… Нет, она не понимала, в чем тут дело. Просто вдруг рассердилась, и все.
– Извини, – сказал он.
– Спасибо тебе, – прошептала Сара.
– Всегда к вашим услугам. – Он улыбнулся, встал и направился в хвостовой отсек самолета.
Странно, подумала Сара. Что-то в нем появилось такое… Какое-то новое удивительное качество, которого она не замечала прежде.
Выглянув в иллюминатор, она увидела, что солнце зашло. Золотистая полоска у горизонта стала темней, насыщенней.
ПО ПУТИ В ЛОС-АНДЖЕЛЕС
Понедельник, 11 октября
6.25 утра
Сидя в хвостовом отсеке самолета, Эванс пил мартини и смотрел на экран, закрепленный на стене. Через спутниковую систему они могли принимать выпуск новостей из Феникса. За изогнутым подковой столом разместились трое ведущих: двое мужчин и женщина. За их спинами был вывешен плакат с главной темой обсуждения «УБИЙСТВА В КАНЬОНЕ», очевидно, это относилось к гибели террористов в Флэгстафе. Но Эванс подошел слишком поздно и не слышал начала передачи.
– Поступили самые свежие новости из национального парка Маккинли, где внезапное наводнение угрожало жизням трехсот детей, отправившихся на школьный пикник. Офицер полиции Майк Родригес рассказал нашему корреспонденту, Шелли Стоун, как все это было.
Последовало интервью с офицером патрульной службы, который был предельно лаконичен. Ни о Кеннере, ни о его группе он не упомянул ни словом.
Затем показали кадры с джипом Эванса, разбитая и перевернутая машина валялась на дне обрыва. Родригес объяснил, что, к счастью, ни один из находившихся в машине людей не пострадал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76