Увидев, какие разрушения произвело это явление, присяжные неминуемо начнут искать виновных.
– Ясно, – кивнул Эванс, поняв, куда он клонит. – Так, значит, необходимы данные об изменении уровня моря.
– Да, и эти данные должны быть надежными и неоспоримыми.
– Их что, так трудно получить?
Болдер приподнял бровь.
– Мистер Эванс, вам что-нибудь известно об этих исследованиях?
– Нет. Знаю только, что уровень моря в мире постоянно повышается.
– К сожалению, это утверждение весьма спорно.
– Вы, наверное, шутите.
– Всем известно, – сказал Болдер, – что я напрочь лишен чувства юмора.
– Но о чем тут спорить? – удивился Эванс. – Ведь измерять изменения этого уровня достаточно просто. Отмечаете на планке самую высокую точку прилива, проводите эти замеры год за годом и видите, как точка эта переползает все выше… Что тут такого сложного?
Болдер вздохнул.
– Считаете, что уровень моря измерить так просто? Уверяю вас, нет. Когда-нибудь слышали о такой единице измерения, как геоид? Нет? Так вот, геоид – это эквипотенциальная поверхность поля земного натяжения, приблизительно равная средней поверхности моря. Это вам что-нибудь говорит?
Эванс отрицательно покачал головой.
– Иначе говоря, это ключевая концепция при измерении поверхностей воды в мировом океане. – Болдер порылся в стопке лежавших перед ним бумаг. – А как начет глациогидроизостатического моделирования? Евстатических и тектонических воздействий на динамику изменения береговой линии? Что вам известно о голоценотических седиментарных порядках? Или распределении дырчатых внутриприливных образований? Углеродном анализе береговой палеоэкологии? Аминостратиграфии? Нет, ничего не известно?.. Ничего не говорит? Позвольте вас заверить, изучение поверхности моря чертовски сложная штука. – Он отшвырнул в сторону листок бумаги. – Именно над этим я сейчас и работаю. И в диспуте на эту тему значение неопровержимых данных трудно переоценить.
– И вы должны получить эти данные?
– Да, жду, когда поступят, – кивнул Болдер. – У австралийцев есть кое-что в наличии. Французы имеют одну исследовательскую базу в Мореа, возможно еще одну – на Папете. Есть данные, представленные Фондом В. Аллена Уилли, но за короткий срок. Есть и другие данные. Так что поживем – увидим.
Зазвонил селектор.
– Мистер Болдер, – сказала секретарша, – на линии мистер Дрейк из НФПР.
– Минутку. – Болдер поднялся и протянул Эвансу руку. – Рад был познакомиться с вами, мистер Эванс.
И все опять же благодаря Джорджу. Передайте ему, если вдруг захочет навестить нас, пусть заглядывает в любое удобное для него время. Застать нас несложно, работа здесь идет чуть ли не круглосуточно. Удачи вам. Будете выходить, прикройте за собой дверь. – Болдер обернулся, взял телефонную трубку. – Послушай, Ник, что это, черт побери, творится у вас в НФПР? Вы собираетесь делать то, о чем я просил?
Это были последние слова, которые слышал Эванс. Он вышел и затворил за собой дверь.
* * *
Из кабинета Болдера он вышел с ощущением легкой дурноты. Этот человек подавлял и утомлял до головокружения. Он прекрасно понимал, что Эванса прислал сюда Мортон. Он знал, что именно Мортон собирается внести огромную сумму на судебные издержки. Он выглядел непобедимым, так и излучал уверенность.
Не сомневаюсь, мы выиграем это дело.
Но Эванс услышал от него и другое.
Слишком уж сильное противостояние.
У нас нет ни одного свидетеля-эксперта, который бы смог твердо отстаивать свою точку зрения.
В этом деле мы должны использовать определенные уловки.
Исход всего дела будет зависеть от показателей уровня моря.
Изучение уровня моря – штука чертовски сложная.
Поживем – увидим.
Такого рода разговоры вовсе не вызывали у Эванса уверенности в исходе дела. Да и лекция, которую устроила ему Дженифер Хейнс с демонстраций всех графиков, тоже мало этому способствовала.
Но потом он вдруг подумал, что сомнения, выражаемые этой командой, все же можно истолковать как признак уверенности. Недаром Эванс и сам был юристом; ему приходилось изучать обстоятельства, сопровождающие судебный процесс, и в данном случае все они говорили в его пользу. Это дело они непременно выиграют, пусть даже это будет нелегко, из-за сложности и недоступности для понимания данных и малообразованности жюри присяжных.
Так что же, стоит рекомендовать Мортону продолжать?
Конечно, стоит.
* * *
В коридоре его поджидала Дженифер.
– Они просят вас вернуться в конференц-зал, – сказала она.
– Мне страшно жаль, но никак не могу, – ответил он. – Расписание не позволяет.
– Понимаю, – протянула она. – Что ж, отложим до другого раза. Скажите, а расписание у вас действительно плотное? И в нем не найдется времени даже для ленча?
– Ну, не настолько плотное, чтоб не нашлось, – с улыбкой ответил Эванс.
– Вот и хорошо, – улыбнулась она в ответ.
КАЛВЕР-СИТИ
Четверг, 24 августа
12.15 дня
Они зашли перекусить в мексиканский ресторанчик в Калвер-Сити. Посетителей там было немного, в углу устроилась группа киношников с «Сони Студиос». За соседним столиком обнималась юная парочка. За другим несколько пожилых дам в летних шляпах пили кофе.
Они заняли отдельный кабинетик в углу.
– Болдер считает ключевыми данные по уровню моря, – сказал Эванс.
– Да, так думает Болдер. Честно говоря, я придерживаюсь несколько иного мнения.
– Почему?
– Никто этих данных пока что не видел. И пусть они окажутся самыми надежными, не так-то просто будет убедить присяжных в катастрофическом подъеме уровня воды. Может и не сработать.
– Но почему же нет? – удивился Эванс. – Ледники тают, Антарктида постоянно теряет свои площади…
– Пусть даже так, все равно может не получиться, – сказала она. – Известны вам Мальдивские острова в Индийском океане? Местные жители так опасались затопления, что туда отправилась целая команда скандинавских ученых следить за уровнем моря. И никаких повышений уровня за несколько веков они не обнаружили. Напротив, даже зарегистрировали его понижение за последние двадцать лет.
– Понижение? И эти данные были опубликованы?
– В прошлом году, – ответила она. Принесли еду, и Дженифер махнула рукой, как бы давая понять, что с нее довольно разговоров. Она с аппетитом, даже жадностью поглощала буритто, вытирала подбородок тыльной стороной ладони. Эванс заметил у нее на руке неровный белый шрам, он тянулся от запястья до локтя.
– Господи, до чего же я люблю эту еду! – воскликнула она. – В округе Колумбия приличной мексиканской еды днем с огнем не сыскать.
– А вы родом оттуда?
Она кивнула:
– Да. Приехала помочь Джону.
– Он вас попросил?
– Просто не могла бросить его в такой ситуации. – Она пожала плечами. – А с моим другом мы видимся лишь по выходным. Да и то не всегда. Он уходит, я прихожу. Если суд начнется, рассмотрение займет год, может, даже два. Не думаю, что наши отношения это выдержат.
– А чем он занимается, ваш друг?
– Он юрист.
Эванс улыбнулся.
– Куда ни глянь, сплошь одни юристы.
– Да. Он занимается законотворчеством. Это не мое.
– А что тогда ваше?
– Подготовка свидетелей, отбор присяжных. Психологический анализ пула. Поэтому меня включили в состав этих исследовательских групп.
– Понимаю.
– Мы исходим из того, что большинство людей, выбранных в жюри присяжных, все же слышали о глобальном потеплении. Что большинство все же склонно считать это реальностью.
– От души надеюсь, что именно так, – заметил Эванс. – И вообще, на протяжении последних пятнадцати лет это стало вполне очевидным фактом.
– Но мы должны еще убедиться, что эти люди не изменят своего мнения перед лицом противоположных свидетельств.
– Противоположных?
– Ну, таких, как графики, что я показывала вам. Или данные со спутников. Вам известно о спутниковых данных?
Эванс покачал головой.
– Согласно теории глобального потепления, верхние слои атмосферы должны разогреваться от поступающих с земли испарений. Так называемый парниковый эффект. А затем уже согревается и сама поверхность. Но с 1979 года мы пользуемся данными со спутников, которые вращаются по околоземной орбите и постоянно снимают все показатели о состоянии атмосферы на высоте пяти миль. И данные эти показывают, что верхние слои атмосферы прогреваются куда меньше, чем земля и нижние ее слои. Фактически стратосфера, так называют самые верхние слои атмосферы, за последние десять лет даже стала холодней.
– Холодней? Но, может, тут возникли какие-то проблемы с самими измерениями…
– Поверьте мне, данные со спутников проверялись и перепроверялись десятки раз, – сказала она. – Вообще их можно считать самыми тщательно исследуемыми данными в мире. И вполне возможно внести в них «коррекции», чтоб приблизить к наземным измерениям. И данные с воздушных метеорологических шаров соответствуют спутниковым. Свидетельствуют о куда меньшем потеплении, чем принято думать.
– И это означает?..
Она пожала плечами:
– Еще одну проблему для нас. Как раз сейчас мы работаем над этим.
– Как именно?
– Мы считаем, что данные в любом случае будут слишком сложны для восприятия жюри. Все эти детали о МЗУ, микроволновых звуковых устройствах, сканерах с четырехканальным анализом излучений, результаты нелинейных измерений, варьирующихся во времени… Одна надежда – они поднимут руки и сдадутся окончательно. Ладно, хватит об этом. – Она вытерла губы салфеткой и перехватила взгляд Эванса: он смотрел на длинный белый шрам на ее руке.
– Откуда это у вас? – спросил он.
– Еще со времен колледжа.
– А я-то думал, что в нашем колледже были самые крутые нравы.
– Я занималась карате в спортивном городском клубе, – сказала она. – Иногда тренировки заканчивались очень поздно. Вы будете еще чипсы?
– Нет.
– Попросить принести счет? – спросила она.
– Прежде расскажите.
– Да рассказывать особенно нечего. Однажды поздно вечером я села в машину, собралась ехать домой. И тут на заднее сиденье запрыгнул какой-то парень и вытащил пушку. И велел мне трогать с места.
– Парень из вашей группы?
– Нет, постарше. Лет двадцати с небольшим.
– И что же вы сделали?
– Сказала, чтобы убирался вон из машины. А он упорствовал – поезжай. Ну и я завела мотор, сняла с ручника и спросила, куда именно он хочет ехать. А он оказался так глуп, что указал, и тут я врезала ему прямо в дыхалку. Но, видно, недостаточно сильно, потому как он выстрелил, пуля вышибла стекло, и он набросился на меня. И тогда я врезала ему снова, локтем. Раза два-три ударила.
– И что? – спросил Эванс.
– Он умер.
– Господи… – пробормотал Эванс.
– Бывает, что люди принимают неверное решение, – сказала она. – Ну что вы на меня так смотрите? Росту в нем было шесть футов два дюйма, вес соответственный, и он уже не раз привлекался и здесь, и в Небраске. За вооруженное ограбление, разбой с применением огнестрельного оружия, попытку изнасилования, чего только за ним ни числилось. Считаете, я должна была его пожалеть?
– Нет, – торопливо ответил Эванс.
– И все равно, вам его жалко, по глазам вижу. И другим тоже. Как вы могли сделать такое, ведь он еще совсем мальчишка, разве можно?.. Вот что я вам скажу. Люди ни черта не понимают, что говорят. Той ночью должен был погибнуть один из нас, или он, или я. И я рада, что это оказалась не я. Но, конечно, до сих пор вспоминать и думать об этом неприятно.
– Еще бы, – сочувственно кивнул Эванс.
– Иногда я просыпаюсь в холодном поту. Вижу, как пуля разбивает стекло прямо перед моим лицом. Понимаю, как близко была к смерти в тот момент. Я сглупила. Мне надо было сразу его убить.
Эванс замялся, не знал, что на это сказать.
– Вам когда-нибудь целились из пушки в голову? – спросила она.
– Нет…
– Тогда вы не знаете, что чувствует при этом человек.
– И много у вас было из-за этого неприятностей? – спросил он.
– Более чем достаточно. Какое-то время даже казалось, что я не смогу заниматься адвокатской практикой. Они считали, будто я сама спровоцировала его на такое поведение. Можете себе представить?! Да я видела этого парня впервые в жизни. Но тут появился очень хороший адвокат, он-то меня и спас.
– Болдер? Она кивнула:
– Да. Поэтому я здесь.
– Ну а с рукой что?
– А, это, – отмахнулась она. – Попала в аварию, сильно порезалась стеклом. – Она жестом подозвала официантку. – Как будем оплачивать счет?
– Я заплачу.
Через несколько минут они вышли на улицу. Эванс сощурился от яркого солнечного света. Они двинулись по тротуару.
– Вы, наверное, очень сильны в карате, – заметил он.
– Ну, достаточно хороша.
Они подошли к зданию склада. Он пожал ей руку.
– А знаете, очень хочется пообедать с вами еще раз в самое ближайшее время, – заметила Дженифер.
«Слишком уж прямолинейна, – подумал он. – Интересно, чем это вызвано, личной симпатией или желанием знать, как продвигается подготовка иска? Потому как сведения, полученные от нее и Болдера, нельзя было назвать утешительными».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
– Ясно, – кивнул Эванс, поняв, куда он клонит. – Так, значит, необходимы данные об изменении уровня моря.
– Да, и эти данные должны быть надежными и неоспоримыми.
– Их что, так трудно получить?
Болдер приподнял бровь.
– Мистер Эванс, вам что-нибудь известно об этих исследованиях?
– Нет. Знаю только, что уровень моря в мире постоянно повышается.
– К сожалению, это утверждение весьма спорно.
– Вы, наверное, шутите.
– Всем известно, – сказал Болдер, – что я напрочь лишен чувства юмора.
– Но о чем тут спорить? – удивился Эванс. – Ведь измерять изменения этого уровня достаточно просто. Отмечаете на планке самую высокую точку прилива, проводите эти замеры год за годом и видите, как точка эта переползает все выше… Что тут такого сложного?
Болдер вздохнул.
– Считаете, что уровень моря измерить так просто? Уверяю вас, нет. Когда-нибудь слышали о такой единице измерения, как геоид? Нет? Так вот, геоид – это эквипотенциальная поверхность поля земного натяжения, приблизительно равная средней поверхности моря. Это вам что-нибудь говорит?
Эванс отрицательно покачал головой.
– Иначе говоря, это ключевая концепция при измерении поверхностей воды в мировом океане. – Болдер порылся в стопке лежавших перед ним бумаг. – А как начет глациогидроизостатического моделирования? Евстатических и тектонических воздействий на динамику изменения береговой линии? Что вам известно о голоценотических седиментарных порядках? Или распределении дырчатых внутриприливных образований? Углеродном анализе береговой палеоэкологии? Аминостратиграфии? Нет, ничего не известно?.. Ничего не говорит? Позвольте вас заверить, изучение поверхности моря чертовски сложная штука. – Он отшвырнул в сторону листок бумаги. – Именно над этим я сейчас и работаю. И в диспуте на эту тему значение неопровержимых данных трудно переоценить.
– И вы должны получить эти данные?
– Да, жду, когда поступят, – кивнул Болдер. – У австралийцев есть кое-что в наличии. Французы имеют одну исследовательскую базу в Мореа, возможно еще одну – на Папете. Есть данные, представленные Фондом В. Аллена Уилли, но за короткий срок. Есть и другие данные. Так что поживем – увидим.
Зазвонил селектор.
– Мистер Болдер, – сказала секретарша, – на линии мистер Дрейк из НФПР.
– Минутку. – Болдер поднялся и протянул Эвансу руку. – Рад был познакомиться с вами, мистер Эванс.
И все опять же благодаря Джорджу. Передайте ему, если вдруг захочет навестить нас, пусть заглядывает в любое удобное для него время. Застать нас несложно, работа здесь идет чуть ли не круглосуточно. Удачи вам. Будете выходить, прикройте за собой дверь. – Болдер обернулся, взял телефонную трубку. – Послушай, Ник, что это, черт побери, творится у вас в НФПР? Вы собираетесь делать то, о чем я просил?
Это были последние слова, которые слышал Эванс. Он вышел и затворил за собой дверь.
* * *
Из кабинета Болдера он вышел с ощущением легкой дурноты. Этот человек подавлял и утомлял до головокружения. Он прекрасно понимал, что Эванса прислал сюда Мортон. Он знал, что именно Мортон собирается внести огромную сумму на судебные издержки. Он выглядел непобедимым, так и излучал уверенность.
Не сомневаюсь, мы выиграем это дело.
Но Эванс услышал от него и другое.
Слишком уж сильное противостояние.
У нас нет ни одного свидетеля-эксперта, который бы смог твердо отстаивать свою точку зрения.
В этом деле мы должны использовать определенные уловки.
Исход всего дела будет зависеть от показателей уровня моря.
Изучение уровня моря – штука чертовски сложная.
Поживем – увидим.
Такого рода разговоры вовсе не вызывали у Эванса уверенности в исходе дела. Да и лекция, которую устроила ему Дженифер Хейнс с демонстраций всех графиков, тоже мало этому способствовала.
Но потом он вдруг подумал, что сомнения, выражаемые этой командой, все же можно истолковать как признак уверенности. Недаром Эванс и сам был юристом; ему приходилось изучать обстоятельства, сопровождающие судебный процесс, и в данном случае все они говорили в его пользу. Это дело они непременно выиграют, пусть даже это будет нелегко, из-за сложности и недоступности для понимания данных и малообразованности жюри присяжных.
Так что же, стоит рекомендовать Мортону продолжать?
Конечно, стоит.
* * *
В коридоре его поджидала Дженифер.
– Они просят вас вернуться в конференц-зал, – сказала она.
– Мне страшно жаль, но никак не могу, – ответил он. – Расписание не позволяет.
– Понимаю, – протянула она. – Что ж, отложим до другого раза. Скажите, а расписание у вас действительно плотное? И в нем не найдется времени даже для ленча?
– Ну, не настолько плотное, чтоб не нашлось, – с улыбкой ответил Эванс.
– Вот и хорошо, – улыбнулась она в ответ.
КАЛВЕР-СИТИ
Четверг, 24 августа
12.15 дня
Они зашли перекусить в мексиканский ресторанчик в Калвер-Сити. Посетителей там было немного, в углу устроилась группа киношников с «Сони Студиос». За соседним столиком обнималась юная парочка. За другим несколько пожилых дам в летних шляпах пили кофе.
Они заняли отдельный кабинетик в углу.
– Болдер считает ключевыми данные по уровню моря, – сказал Эванс.
– Да, так думает Болдер. Честно говоря, я придерживаюсь несколько иного мнения.
– Почему?
– Никто этих данных пока что не видел. И пусть они окажутся самыми надежными, не так-то просто будет убедить присяжных в катастрофическом подъеме уровня воды. Может и не сработать.
– Но почему же нет? – удивился Эванс. – Ледники тают, Антарктида постоянно теряет свои площади…
– Пусть даже так, все равно может не получиться, – сказала она. – Известны вам Мальдивские острова в Индийском океане? Местные жители так опасались затопления, что туда отправилась целая команда скандинавских ученых следить за уровнем моря. И никаких повышений уровня за несколько веков они не обнаружили. Напротив, даже зарегистрировали его понижение за последние двадцать лет.
– Понижение? И эти данные были опубликованы?
– В прошлом году, – ответила она. Принесли еду, и Дженифер махнула рукой, как бы давая понять, что с нее довольно разговоров. Она с аппетитом, даже жадностью поглощала буритто, вытирала подбородок тыльной стороной ладони. Эванс заметил у нее на руке неровный белый шрам, он тянулся от запястья до локтя.
– Господи, до чего же я люблю эту еду! – воскликнула она. – В округе Колумбия приличной мексиканской еды днем с огнем не сыскать.
– А вы родом оттуда?
Она кивнула:
– Да. Приехала помочь Джону.
– Он вас попросил?
– Просто не могла бросить его в такой ситуации. – Она пожала плечами. – А с моим другом мы видимся лишь по выходным. Да и то не всегда. Он уходит, я прихожу. Если суд начнется, рассмотрение займет год, может, даже два. Не думаю, что наши отношения это выдержат.
– А чем он занимается, ваш друг?
– Он юрист.
Эванс улыбнулся.
– Куда ни глянь, сплошь одни юристы.
– Да. Он занимается законотворчеством. Это не мое.
– А что тогда ваше?
– Подготовка свидетелей, отбор присяжных. Психологический анализ пула. Поэтому меня включили в состав этих исследовательских групп.
– Понимаю.
– Мы исходим из того, что большинство людей, выбранных в жюри присяжных, все же слышали о глобальном потеплении. Что большинство все же склонно считать это реальностью.
– От души надеюсь, что именно так, – заметил Эванс. – И вообще, на протяжении последних пятнадцати лет это стало вполне очевидным фактом.
– Но мы должны еще убедиться, что эти люди не изменят своего мнения перед лицом противоположных свидетельств.
– Противоположных?
– Ну, таких, как графики, что я показывала вам. Или данные со спутников. Вам известно о спутниковых данных?
Эванс покачал головой.
– Согласно теории глобального потепления, верхние слои атмосферы должны разогреваться от поступающих с земли испарений. Так называемый парниковый эффект. А затем уже согревается и сама поверхность. Но с 1979 года мы пользуемся данными со спутников, которые вращаются по околоземной орбите и постоянно снимают все показатели о состоянии атмосферы на высоте пяти миль. И данные эти показывают, что верхние слои атмосферы прогреваются куда меньше, чем земля и нижние ее слои. Фактически стратосфера, так называют самые верхние слои атмосферы, за последние десять лет даже стала холодней.
– Холодней? Но, может, тут возникли какие-то проблемы с самими измерениями…
– Поверьте мне, данные со спутников проверялись и перепроверялись десятки раз, – сказала она. – Вообще их можно считать самыми тщательно исследуемыми данными в мире. И вполне возможно внести в них «коррекции», чтоб приблизить к наземным измерениям. И данные с воздушных метеорологических шаров соответствуют спутниковым. Свидетельствуют о куда меньшем потеплении, чем принято думать.
– И это означает?..
Она пожала плечами:
– Еще одну проблему для нас. Как раз сейчас мы работаем над этим.
– Как именно?
– Мы считаем, что данные в любом случае будут слишком сложны для восприятия жюри. Все эти детали о МЗУ, микроволновых звуковых устройствах, сканерах с четырехканальным анализом излучений, результаты нелинейных измерений, варьирующихся во времени… Одна надежда – они поднимут руки и сдадутся окончательно. Ладно, хватит об этом. – Она вытерла губы салфеткой и перехватила взгляд Эванса: он смотрел на длинный белый шрам на ее руке.
– Откуда это у вас? – спросил он.
– Еще со времен колледжа.
– А я-то думал, что в нашем колледже были самые крутые нравы.
– Я занималась карате в спортивном городском клубе, – сказала она. – Иногда тренировки заканчивались очень поздно. Вы будете еще чипсы?
– Нет.
– Попросить принести счет? – спросила она.
– Прежде расскажите.
– Да рассказывать особенно нечего. Однажды поздно вечером я села в машину, собралась ехать домой. И тут на заднее сиденье запрыгнул какой-то парень и вытащил пушку. И велел мне трогать с места.
– Парень из вашей группы?
– Нет, постарше. Лет двадцати с небольшим.
– И что же вы сделали?
– Сказала, чтобы убирался вон из машины. А он упорствовал – поезжай. Ну и я завела мотор, сняла с ручника и спросила, куда именно он хочет ехать. А он оказался так глуп, что указал, и тут я врезала ему прямо в дыхалку. Но, видно, недостаточно сильно, потому как он выстрелил, пуля вышибла стекло, и он набросился на меня. И тогда я врезала ему снова, локтем. Раза два-три ударила.
– И что? – спросил Эванс.
– Он умер.
– Господи… – пробормотал Эванс.
– Бывает, что люди принимают неверное решение, – сказала она. – Ну что вы на меня так смотрите? Росту в нем было шесть футов два дюйма, вес соответственный, и он уже не раз привлекался и здесь, и в Небраске. За вооруженное ограбление, разбой с применением огнестрельного оружия, попытку изнасилования, чего только за ним ни числилось. Считаете, я должна была его пожалеть?
– Нет, – торопливо ответил Эванс.
– И все равно, вам его жалко, по глазам вижу. И другим тоже. Как вы могли сделать такое, ведь он еще совсем мальчишка, разве можно?.. Вот что я вам скажу. Люди ни черта не понимают, что говорят. Той ночью должен был погибнуть один из нас, или он, или я. И я рада, что это оказалась не я. Но, конечно, до сих пор вспоминать и думать об этом неприятно.
– Еще бы, – сочувственно кивнул Эванс.
– Иногда я просыпаюсь в холодном поту. Вижу, как пуля разбивает стекло прямо перед моим лицом. Понимаю, как близко была к смерти в тот момент. Я сглупила. Мне надо было сразу его убить.
Эванс замялся, не знал, что на это сказать.
– Вам когда-нибудь целились из пушки в голову? – спросила она.
– Нет…
– Тогда вы не знаете, что чувствует при этом человек.
– И много у вас было из-за этого неприятностей? – спросил он.
– Более чем достаточно. Какое-то время даже казалось, что я не смогу заниматься адвокатской практикой. Они считали, будто я сама спровоцировала его на такое поведение. Можете себе представить?! Да я видела этого парня впервые в жизни. Но тут появился очень хороший адвокат, он-то меня и спас.
– Болдер? Она кивнула:
– Да. Поэтому я здесь.
– Ну а с рукой что?
– А, это, – отмахнулась она. – Попала в аварию, сильно порезалась стеклом. – Она жестом подозвала официантку. – Как будем оплачивать счет?
– Я заплачу.
Через несколько минут они вышли на улицу. Эванс сощурился от яркого солнечного света. Они двинулись по тротуару.
– Вы, наверное, очень сильны в карате, – заметил он.
– Ну, достаточно хороша.
Они подошли к зданию склада. Он пожал ей руку.
– А знаете, очень хочется пообедать с вами еще раз в самое ближайшее время, – заметила Дженифер.
«Слишком уж прямолинейна, – подумал он. – Интересно, чем это вызвано, личной симпатией или желанием знать, как продвигается подготовка иска? Потому как сведения, полученные от нее и Болдера, нельзя было назвать утешительными».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76