И с жаром взялась за оформление зала, использовала буквально все известные
источники света - от лазеров до восковых свечей. Хитроумная система
подвижных зеркал и призм создавала такие изощренные световые эффекты и так
ловко разлагала и вновь фокусировала свет, что каждая пядь зала
становилась живой, доступной тысяченотной гамме пляшущего света.
Светомузыкальную симфонию Л'н контролировала, сидя у компьютерной
консоли в затемненном углу зала, неподалеку от двери, которая вела в
личные апартаменты и офис Сент-Клер. Поначалу этот угол был отгорожен от
публики занавеской. Но когда Л'н обрела уверенность в себе, ширму убрали.
Теперь, посмотрев в дальний темноватый угол, присутствующие могли
разглядеть покрытое розоватой шерстью существо, которое колотило по
клавиатуре компьютера с жаром и артистичностью вдохновенного пианиста.
Сент-Клер пробиралась вдоль стены зала, стараясь не отвлекать
посетителей. Однако Л'н заметила ее, переключила регистр и приветствовала
подругу мощным крещендо световых зайчиков. После этого она показала одной
лапкой в сторону двери в офис.
Очевидно, там кто-то ждал Сент-Клер. Сент-Клер беззвучно спросила,
взметнув брови: "Кто?" - однако Л'н лишь весело улыбнулась. Что за
таинственность?
Сент-Клер быстро прошла остаток пути до двери, которая открылась
перед ней сама собой. У нее не было времени гадать, каким образом это
произошло. В центре комнаты она увидела Горацио - тот встречал ее
широченной улыбкой.
Сент-Клер радостно вскрикнула и бегом устремилась в его объятия,
суматошно целовала его шею, волосы - все, что попадало под губы. А Горацио
в таком же порыве покрывал поцелуями ее голову. Потом ее словно ошпарило
изнутри - и она мгновенно вернулась к реальности. Много зла она видела от
людей, но этот тип был номер один в списке ее врагов. Проходимец,
очевидно, явился с очередной подлянкой на уме...
Сент-Клер резким движением оттолкнула его, в ее глазах вспыхнул гнев.
Упираясь пальцами ему в грудь, она прохрипела:
- Послушай, ты, сукин сын! Я к числу ваших вояк не принадлежу -
заруби себе на носу! Я штатская. И ваши поганцы не смеют тронуть ни гроша
из того, что я заработала своим потом и кровью. Просек, мерзавец?
Стэн тяжело вздохнул. Ну чего она разбушевалась? Ему деньги ее - до
одного места. Кроме того, он не меньше ее был смущен тем, что только что
произошло. Что нашло на эту женщину?
- Все нормально, я со всем согласен, - пробормотал он примирительно.
- Насколько я понимаю, - сказала Сент-Клер, - ты видишь себя в роли
моего спасителя. Опомнись, приятель! Еще кто кого будет спасать! Это я
сделала так, что на половине кораблей таанского торгового космического
флота импульсные повторители непрестанно жарят в эфир закодированные
сигналы SOS. А здесь я закрутила по-настоящему большое дело. Мне есть что
предъявить как вклад в борьбу с врагом. Сам видишь, среди моих посетителей
чертова уйма генералов и адмиралов...
- Знаю, знаю, - кивнул Стэн, - мы получили шифрованное сообщение от
тебя.
- Какую шифровку? О чем ты говоришь? У тебя что - крыша поехала?
Какая такая шифровка от меня? Когда ее получили?
Тут до нее все дошло. Стэн с улыбкой любовался ею: даже сейчас, с
отвисшей от удивления челюстью, она смотрится на пять с плюсом.
- Давай начнем все с самого начала. Во-первых, нам пора
познакомиться. Если кто-нибудь еще хоть раз назовет меня Горацио, Горри
или любым именем на букву "Г", я вырву мерзавцу язык. Меня зовут Стэн.
Позволь шаркнуть ножкой и на этом покончить с формальностями знакомства. А
теперь куда мы можем улизнуть отсюда, чтобы поговорить спокойно, без
помех?
Сент-Клер намеревалась сказать что-нибудь очень умное и очень
язвительное. В ее сознании мелькнуло целых шесть вариантов оскорбительной
реплики, которая поставит на место этого нестерпимого ублю... Впрочем, он
же вовсе не тот, кому предназначаются стрелы ее испепеляющего остроумия!
Что же...
То, что в офисе Сент-Клер стоял старый канцелярский стол из музея
древних вещей, было весьма кстати.
Видавший виды стол, наверное, не удивился тому, что произошло на нем
в следующие минуты.
Разумеется, он не предназначался столярами для такого, но это
периодически происходило на нем - тысячу лет тому назад.
37
Его звали Чаппель.
До самого последнего времени он работал посадочным диспетчером в
одном из самых оживленных имперских космопортов. Подобно большинству
диспетчеров, он был очень молод и работал на износ. Такие сгорают к сорока
годам. Но, в отличие от большинства диспетчеров, он все свое существование
посвящал космопорту. Даже в нерабочее время бродил или по территории
порта, или по окрестным холмам. Не было ни одного строения в порту,
которое он бы не облазил, не изучил от и до. Чаппель хвастался - правда,
только самому себе, поскольку был патологически застенчив, - что, если
радар, лазерные системы наведения и все прочие хитроумные космопортовские
системы вдруг разом выйдут из строя, он, Чаппель, способен посадить любой
корабль, используя свои мозги и переговариваясь с пилотом. Потому что
знает порт и посадочные площадки так досконально, что может представить их
с любой точки и под любым углом, а значит, способен дать предельно точные
советы любому пилоту - и при любых атмосферных условиях.
Но особенно гордился Чаппель парой своих голографий. Одна изображала
личную космическую яхту Императора "Нормандия" в момент посадки на "его",
Чаппеля, посадочную площадку. А вторая была объемным портретом Его
Величества - с автографом властителя. Чаппель бесконечно гордился тем, что
благополучно посадил яхту своего кумира и повелителя. Надо ли говорить,
что "автограф" Императора на портрете был воспроизведен копировальной
машиной - и раздача тысяч таких портретов входила в программу очередной
парадно-показательной поездки Его Величества.
Однако Чаппель свято верил в то, что его заслуги замечены и ему
воздано по способностям - ибо факт был налицо: его внезапно повысили и
перевели в главный космопорт Прайм-Уорлда.
С первого же дня на новом месте работы он занялся привычным
"самообразованием", которому предавался на прежней службе, а именно: стал
повсюду совать нос. Возможно, новое руководство неправильно истолковало
его страстный интерес к познанию всех закоулков секретного объекта. Или же
его любопытство и впрямь производило впечатление опасной мании или усердия
не по уму. Так или иначе, ему в мягкой форме предложили уйти в длительный
отпуск - "ваше место, разумеется, остается за вами"... Словом, намекнули,
что он работает слишком интенсивно - и, возможно, ему было бы неплохо
проконсультироваться у хорошего специалиста-психолога.
Чаппель с трудом справился с желанием заехать в физиономию
начальнику, который сделал это вкрадчивое предложение. Впрочем, не
исключено, что шеф прав - касательно чрезмерной преданности делу. А вот
насчет того, что Чаппелю следует полечить мозги, - тут они махнули. Ладно,
он согласен на отпуск.
Как раз в это время агенты Сулламоры вышли на Чаппеля, обнаружив в
его биографии некоторые интригующие моменты.
Отлично отдохнувший Чаппель готовился вернуться на работу, когда ему
домой по факсу пришло сообщение, что его отправляют в бессрочный
неоплачиваемый отпуск. Этакая иезуитская форма увольнения. У Чаппеля
хватило духу видеодировать в управление космопорта и осведомиться о
резонах подобного решения.
- Разглашение причины в вашем случае запрещено.
Хорошенькое дельце! Запрещено. Кем и почему? Кто подложил ему свинью?
И кто облечен правом выгнать его в шею - напустив туману на причину? Какое
беззаконие! Никто не смеет! Никто... разве что сам... Тут Чаппель невольно
поднял глаза на улыбающийся со стены портрет Императора.
Но почему?
Да ведь вряд ли у Императора на тысяче планет найдется подданный
более преданный, чем Чаппель! Разве не он, черт возьми, спас "Нормандию",
обреченную разбиться при посадке!
Чаппель несколько часов неподвижно просидел в своей крохотной
квартирке - таращась на портрет Его Величества. Он даже не покосился на
скудную трапезу, появившуюся в окошке кухонного распределителя, - дневной
рацион военного времени. В его жизни произошло что-то непонятное,
неправильное.
Чаппель решил посетить библиотеку. Быть может, стоит побольше узнать
о своем кумире - Вечном Императоре.
За время его отсутствия в его квартирке кто-то побывал.
Он заметил это не сразу. Лишь через несколько часов после
возвращения. Император на портрете, который прежде так улыбчиво глядел на
Чаппеля, теперь взирал на него с улыбкой саркастической, жестокой. И
огонек в его глазах был не доброй искоркой Великого Кормчего, а
сатанинским блеском бессердечного шутника, вздумавшего разыграть дурную
шутку с самым лояльным из своих подданных. Да, именно так. Очевидно, он
глубоко заблуждался насчет Императора. Все прочитанное о многовековой
жизни этого человека рисовало его отнюдь не добреньким вселенским отцом
народов.
Чаппель ощущал, что и теперь его знание о Вечном Императоре далеко не
полное. Хотелось понять его до самого донышка.
Позже ему опять показалось, что в его отсутствие квартиру кто-то
снова навестил - и внес изменения в портрет Императора. Теперь это было
лицо самого Сатаны, опаленное сардонической ухмылкой.
Каким же дураком он был! Он принес бы большую пользу Империи, если бы
позволил "Нормандии" разбиться в тот приснопамятный день!
В ту же ночь Чаппель впервые услышал голоса.
38
Килгуру предстояла рутинная встреча - третья за день. От него
требовалось одно: проникнуть в однокомнатную квартирку своего агента и
спокойно дождаться его прихода. Когда тот вернется домой и оправится от
сюрприза, Килгур извинится перед этим человеком, которого он будет
называть одним из лучших агентов таанской контрразведки (он всех так
называет в лицо), за то, что он некоторое время не контактировал с ним.
Дескать, его перебрасывали на важную оперативную работу - и вообще, время
трудное, работы много, но теперь он, старший офицер спецслужбы Фохш, вновь
намеревается активизировать работу одного из лучших своих агентов.
Все остается по-прежнему. Агент должен и впредь доносить о любых
антитаанских настроениях на заводе, где он работает, и - что особенно
важно - докладывать, как эти настроения сказываются на производительности
труда. Эта информация в рамках военного времени не менее важна, чем
дальнейшее производство империума-Х, который используется в качестве щита
против АМ-2.
Есть, однако, приятная новость: Килгур рад сообщить, что руководство
уполномочило его повысить небольшое вознаграждение, которое выплачивалось
агенту. А когда война закончится победой над Империей, труды столь
преданных граждан будут отмечены соответствующими медалями и орденами,
ибо, не участвуя в боевых действиях, они тем не менее боролись на
невидимом фронте и всемерно обеспечивали приближение радостного дня
победы.
И так далее, и тому подобное.
Разумеется, не имело смысла открывать глаза бедолаге-агенту, для кого
он собирает информацию на самом деле. Побережем его сердечко. Если парень
желает быть стукачом на своих коллег и служить верой и правдой таанской
спецслужбе - Бога ради, Килгур ничего против не имеет, только поддержит.
Итак, Алекс поднялся по пожарной лестнице, ловко снял скользящую раму
окна с запора, приподнял ее и проник внутрь квартиры. Было бы здорово,
кабы у этого агентика в заначке нашлась бутылочка чего-нибудь крепкого.
"Руководители шпионской сети тоже люди, - думы Килгур, - им тоже хочется
порой промочить глотку".
Он быстро отыскал полупустую бутыль с чем-то вроде соевого вина.
Брезгливо поморщился, но сделал несколько больших глотков, расхаживая по
квартире, заглядывая во все углы и руками в перчатках машинально
переставляя предметы и возвращая их на место, заглядывая в ящики, вороша
бумаги.
Отвинтив крышку настольной лампы, Килгур печально поцокал языком.
Потом привинтил крышку и поспешно направился к окну, предварительно
позаботившись, чтобы все предметы в квартире остались на тех же местах,
где он их застал.
Килгур выскользнул из окна, опустил раму и спустился по пожарной
лестнице. Быстро удаляясь прочь по улице, он обмозговывал ситуацию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62