Наконец-то Сулламора услышал слова, доступные его пониманию. Он набил
руку в закулисных играх с маститыми акулами бизнеса, хотя все они, как
правило, заканчивались не более чем небольшим кровопролитием.
- Это все, что я могу тебе сказать, - продолжал Император. - Если
задумка сработает, война закончится через четыре года. Максимум через пять
лет. Если я их шлепну - шлепну как следует, таанцы уже никогда не
очухаются. Они, конечно, могут продолжать сражаться какое-то время. Но все
их потуги закончатся безоговорочной капитуляцией. Условия буду ставить я.
Даже бесчувственное сердце Сулламоры екнуло при мысли об этом. Не
хотел бы он присутствовать при составлении заключительной части контракта,
диктуемого Императором.
- Разумеется, я _о_ж_и_д_а_ю_ немедленного извлечения выгоды.
Например, всем моим нерешительным союзникам и тем, кто занимает
выжидательную позицию, будет послан соответствующий сигнал. - Через минуту
властитель почти шепотом добавил: - Именно нейтралы раздражают меня больше
всего.
У Сулламоры пересохло в горле. Он чувствовал, что должен что-то
сказать, но вдруг испугался. Момент был упущен. Император убрал со стола
бокал Сулламоры и бутылку. Танз мог быть свободен.
- Подготовишь на завтра пятиминутную речь. Эта ночь может стать
решающей для нас с тобой. Скажешь то, о чем я тебе говорил, своими
словами.
Сулламора встал. Он уже собрался было попрощаться, но вдруг
остановился. Император забавлялся, наблюдая, как самодовольный
промышленник оробел и стушевался до того, что не мог вымолвить ни слова, и
решил не помогать ему, продолжая хранить молчание.
- Я, э-э... гм-м. Ваше Величество, я хотел спросить, - прорвало
наконец Сулламору.
- Слушаю тебя? - Голос Императора звучал ровно; он все еще не шел
Танзу навстречу.
- После войны, гм-м... Что вы намерены делать?
- Хорошенько напиться, - ответил Император. - Это здорово помогает
перед подсчетом убитых.
- Простите, сэр, я не это имел в виду... э-э, сэр. Видите ли, я
беседовал с другими членами Тайного Совета и... Я хотел сказать, что...
Что вы собираетесь делать с нами?
Император создал Тайный Совет сразу после начала войны. В его состав
входили Сулламора и еще несколько нужных властителю людей. Теоретически
они должны были помогать ему советами. На самом деле у Вечного Императора
никогда не было намерения прислушиваться к их мнению; просто таким образом
он заставлял членов Совета поверить в свою значимость и не садиться ему на
голову. Так же в свое время он поступил и с имперским Парламентом. Вечный
Император глубоко верил в принципы демократии: она была одной из
неотъемлемых частей абсолютной монархии.
Император сделал вид, что задумался над вопросом Сулламоры.
- Даже не знаю. Думаю, надо распустить Совет. А почему ты задал этот
вопрос?
- Ну, мы считаем, раз уж мы были полезны вам во время войны, то могли
бы пригодиться и в мирное время. Существует несколько концернов, которые
Вашему Величеству невозможно будет контролировать при такой занятости.
"Еще бы, это для тебя лакомые кусочки, - подумал Император. - Бьюсь
об заклад, ты спишь и видишь, как бы их отхватить". Император вовсе не
нуждался в поддержке членов Совета. Но зачем говорить об этом Сулламоре?
Он также оставил без комментариев фразу, из которой становилось ясно, что
члены Тайного Совета уже обсуждали между собой ситуацию. Возможно, пора
начинать пристальнее следить за ними.
Вечный Император улыбнулся своей самой очаровательной улыбкой.
- Хорошая мысль, Танз, - сказал он. - Обещаю тебе как следует ее
обмозговать.
Улыбка не сходила с уст Императора, пока Сулламора не вышел. Как
только дверь закрылась, выражение лица властителя резко изменилось.

19
Таанцы неосмотрительно предоставили заключенным Колдиеза идеальное
укромное место для хранения деталей компьютера. Им оказался
оздоровительный центр.
Когда таанцы поняли, что от соблюдения норм гигиены во многом зависит
работоспособность заключенных, перед ними встала проблема санитарной
обработки. Тринадцать келий с помощью обыкновенных молотов и ломов
превратили в одно огромное помещение. Одна часть этого помещения была
отведена под туалетную комнату. В другой размещалось полдюжины гигантских
старинных промышленных стиральных машин. В третьей части находилась
душевая, а в четвертой - около ста умывальных раковин, над каждой из
которых висели большие зеркала.
Алекс заменил тридцать шесть из них компьютерными чипами, имеющими
зеркальную поверхность. Они свисали с петель, изобретенных Эрнандесом.
Идея насчет петель пришла в прапорщику в голову после того, как он
вспомнил картинку из учебника "Древней инженерии", курс которой проходил в
студенческие годы. Петли соединились друг с другом криогенной проволокой,
украденной Сент-Клер из мотора оставленных без присмотра грависаней.
Следующая проблема заключалась в программировании компьютера.
Несмотря на солидные размеры, его "мозг" был несложным. В памяти
компьютера не умещалось много данных - во всяком случае, умещалось намного
меньше, чем было собрано исследователями, мусорщиками и шпионами Стэна.
Решение этой проблемы зависело от двух разных, но одинаково гибких
умов: Соренсена и Краулшавна. Могучий деревенский парень сумел вложить в
компьютер до восьмидесяти процентов имеющейся информации. И все же этого
оказалось недостаточно.
Тогда Краулшавн сделал невозможное. Он создал язык символов, в
котором простая закорючка имела сотню значений. Письменный язык древнего
Китая был лишь слабым отблеском знаний, которыми обладал Краулшавн.
Следующая сложная проблема заключалась в общении с электронным
"идиотом". Как можно посылать и получать сигналы, находясь в столь
неблагоприятных условиях? Как ни странно, ответ на этот вопрос был
довольно простым. "Почему бы не сконструировать коротковолновый
передатчик?" - предложил Стэн. Алекс с минуту смотрел на него недоуменным
взглядом, а затем отдал распоряжение своей маленькой команде приступить к
работе. Они быстро разложили язык символов Краулшавна на точки и тире. Для
работы над радиопередатчиком использовали простой ключ - подвижное
устройство, управляемое рукой. Для получения звуковых ответов компьютера
применили крошечные микрофон и динамик.
Банки памяти создавали самую большую проблему. Никто не мог сделать
мало-мальски дельного предложения насчет хранения данных. Алекс соврал
Краулшавну и Соренсену, сказав, что у него есть идея на этот счет, чтобы
поторопить друзей с завершением работы над компьютером. Поскольку день
окончательной сборки приближался со стремительной скоростью. Алекс мрачнел
на глазах.
Ответ подсказал ему Ибн Бакр, сам того не ведая. Громиле-портному
понадобилось "состарить" робы заключенных, чтобы перешить их в костюмы
таанских крестьян. Он развел химическое вещество средней едкости в воде,
доведенной почти до кипения, залил состав в одну из огромных стиральных
машин и несколько раз подверг одежду соответствующей обработке. Алекс
стоял перед машиной, поддавшись гипнотическому воздействию двух мешалок,
движущихся взад-вперед. Когда он понял, что ответ готов, челюсть его стала
медленно отвисать.
Если разобрать зубчатый привод... перемотать проволоку с одной
катушки на другую... изменить полярность... Вуаля!
Спустя несколько тысяч лет Килгур вновь изобрел телеграфный аппарат.
Наконец-то великий момент настал. Стэн и Алекс склонились над
Соренсеном и Краулшавном, готовившимися к включению компьютера. Соренсен
подал Краулшавну знак, предлагая начинать. Существо замотало головой.
Н_е_т_. Пальцы Краулшавна замельтешили в воздухе.
- Что случилось? - спросил Стэн.
- Он говорит, нужно имя, - рассмеялся Соренсен. - В противном случае
машина не будет знать, с кем разговаривает.
Стэн начал терять терпение, но Краулшавн настаивал на своем.
- Как насчет имени Брейнерд? - предложил Стэн. - Разве не благодаря
ему все мы познали мир компьютеров?
Соренсен перевел Краулшавну смысл его слов. Проблема отпала. Брейнерд
- прекрасное имя.
Пернатый умник набрал код. Стали поступать ритмичные сигналы,
чередующиеся с определенными интервалами. Стэн представил себе, как
символы, состоящие из точек-тире, текут по проводу, и невольно склонился
над крошечным динамиком в ожидании услышать звуковой сигнал - ответ
компьютера.
Тишина. Пальцы Краулшавна вновь суетливо забегали. Снова вспышки.
- Ну, давай, маленький паршивец, - прошептал Стэн, обращаясь к
компьютеру. - Просыпайся, черт побери... Давай... Давай... Заговори с
нами.
Послышалось трескучее заикание машины. И снова тишина.
- Черт! Что с ним такое происходит?
- Спокойствие, друг мой Горри, - сказал Килгур. - Может быть,
электронная бестия боится просыпаться?
Израсходовав столько времени и сил. Стэн уже не видел ничего смешного
в сложившейся ситуации. Им владело только одно желание - хорошенько
заехать ногой в капризную машину. Большие тяжелые кожаные ботинки, в
которые были обуты ноги Стэна, занимали сейчас все его мысли.
В течение долгих минут разговор велся лишь на одну тему. Наконец
Краулшавн откинулся на спинку стула и перебросился с Соренсеном парой фраз
на языке жестов.
- О чем он? - спросил Стэн.
- Машине не нравится это имя, - сказал Соренсен. - Он говорит, нужно
попробовать другое.
- Мне, черт возьми, безразлично, как мы назовем этого уродца? -
выпалил Стэн.
Большая "стирально-телеграфная" машина исторгла звук, похожий на
непонятное слово "гааронк".
- Делайте что хотите. Назовите ее "Гааронк-Гааронк", будь она
проклята.
Соренсен отнесся к словам Стэна с абсолютной серьезностью.
Утвердительно кивнув головой, он перевел их Краулшавну. Пернатый
согласился.
- Ну, что решили? - спросил наконец Стэн.
- Краулшавн думает, что Гааронк будет подходящим именем, - ответил
Соренсен.
Прежде чем Стэн успел кого-нибудь убить, сигналы стали поступать
снова. Почти сразу же послышались ответные щелчки. Поначалу робкие, затем
- сплошной трескучий поток. Краулшавн приставил ухо к динамику-микрофону,
затем обратился к Соренсену на своем языке. Здоровенный фермерский детина
повернул к Стэну удивленное лицо.
- Компьютер проснулся, - сказал он. - Ему понравилось имя Гааронк.

20
Кристата передал Большому Иксу через одного из членов комитета, что
хочет встретиться с ним после отбоя - то есть после того, как все
заключенные будут заперты по камерам.
Стэн натянул на себя потрепанную темную спецовку и открыл дверь.
Механизм замка был уже настолько расшатан, что дверь, по всей вероятности,
могла бы открыться и от крепкого удара по косяку. Стэн пробежал по
коридорам и спустился по лестнице на первый этаж, не опасаясь встретить
охранников, - таанцы, патрулировавшие по ночам крылья Колдиеза, собирались
в большие группы и вели себя шумно.
Стэн открыл замок двери, ведущей во двор, и остановился, следуя
инструкциям.
Посланник Кристаты велел ему подождать, пока широкий поисковый луч
прожектора - тот, который имеет голубоватый оттенок, - не обшарит двор.
"Сосчитай до шести, потому что за первым последует второй луч. Затем иди -
не беги, а _п_р_о_й_д_и_ двадцать шесть шагов под углом четырнадцать
градусов, принимая во внимание то, что поисковый луч в этот момент будет
находиться на двенадцатом шагу".
Стэн отсчитал нужное количество шагов и остановился у полуразрушенной
колонны, чувствуя себя полным идиотом, опасаясь, что луч прожектора
выхватит его из темноты при следующем прочесывании двора. Но вместо этого
каменные плиты, находящиеся прямо у его ног, раздвинулись, и из
образовавшегося отверстия высунулись шевелящиеся усики Кристаты.
- Если хочешь, можешь прыгать ко мне.
Стэн хотел - и прыгнул. Он очутился в узкой яме рядом с мохнатым
существом. Каменные плиты - Стэн сообразил, что они были умело сработанным
люком - бесшумно сомкнулись над его головой. Через мгновение в подземном
ходе мелькнула вспышка, а затем загорелся свет. Осветительный прибор,
который держал в руках Кристата, представляя собой плошку, сильно
напоминавшую стандартный тюремный котелок для пайков, только с выгнутым
дном, с какой-то жидкостью.
Кристата пояснил, что лампа сделана именно из того материала, о
котором подумал Стэн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62