преображен. Над этим я размышляю. Пища для размышлений скудная, но интересная. Врасти в дополнение системы, Флора, и тогда наконец познаешь истинное великолепие, — обещает тень.
От Филлис я знаю, что такая участь по душе немногим. Они остаются органическими существами, хоть и изменчивыми. Взаимообъединение — это удовольствие, просветление, вызов. Объединившись, мы понимаем такое, что не под силу понять поодиночке — друг о друге и о Вселенной. Мы забираем эти откровения с собой и переиначиваем их каждый на свой лад. Появляются новые искусства, ремесла, философии, радости, возникает нечто новое, для чего даже не существует названий. Так мы растем над собой и воплощаем себя.
Приблизься. Попытайся. Подчинись тому, что ты есть, чтобы познать себя.
Я сливаюсь с Филлис, с Фавном, с фантомом Нильса. Мы являем собой новую сущность, какой никогда прежде не существовало. Я раба, завоевавшая свободу, я же учительница и спортсменка, фотоскульптор и сибарит, математик-дилетант и настоящий спортсмен. Нам нужно много воссоединений, чтобы снять конфликты и стать единым существом…
Вихрь, кружение, мерный танец. С нами были и другие. Я отступаю и вливаюсь в единство вновь. Я служанка, вознесшаяся на подобие королевского трона, я же наделенный жабрами обитатель моря, профессиональный фантазер, искусственная личность, целиком созданная с помощью компьютера…
Они парят вместе, они утрачивают себя, разум-улей блистает и грохочет…
Нет!
Выпустите меня!.. И я бросаюсь в бегство по бесконечным коридорам, слыша перекатывающееся вокруг эхо. Воющий страх преследует меня по пятам. Это я гонюсь за собой.
Она снова была одна, не считая медицинского агрегата, надзиравшего за ней. Первое время она лишь дрожала. Дыхание рвалось в ее груди режущей болью. Разило потом.
Ужас угас. Чувство ошеломительной утраты, последовавшее за ним, было острее и длилось дольше. И лишь когда ушло и оно, она нашла в себе силы расплакаться.
Простите меня, Филлис, Фавн, Нильс, все-все, взывала она к пустоте комнаты. Вы желали мне лишь добра. Я хотела стать своей. Хотела найти смысл своего бытия в вашем мире. Не могу. Для меня стать той, кем я должна быть, — значит разрушить все, что я есть, все столетия и людей, забытых всеми, кроме меня, и сформировавшую меня тайную дружбу. Я родилась чересчур рано для вас. Мне уже поздно меняться. Поймете ли вы, простите ли?
9
Они встретились во плоти. Изображениям не дано обняться. Судьба была благосклонна к ним — удалось снять гостевой домик в контрольном заповеднике озера Мапурика на Южном острове, который Ханно до сих пор мысленно называл Новой Зеландией.
Погода будто хотела поспорить очарованием с окрестностями. Они собрались вокруг стола для пикника. Ханно вспомнил такую же встречу в ином краю, давным-давно в прошлом. Здесь зеленый травяной ковер сбегал по пологому склону к спокойным водам озера, где отражались леса и снеговые вершины. По мере того как солнце поднималось по небосклону, ароматы зелени усиливались. В вышине звенела птичья песнь.
Восьмерка собравшихся была спокойна под стать утренней природе. Вчерашние страсти отбушевали и улеглись. Сидевший во главе стола Ханно сказал:
— Пожалуй, мне и незачем говорить. Похоже, мы прекрасно сходимся во мнениях. И все равно будет мудрее спокойно обсудить все заранее, прежде чем принять окончательное решение.
Для нас более нет пристанища на Земле. Мы испробовали множество разных способов найти свое место, и люди охотно старались помочь нам; но в конце концов мы предстали перед фактом, что это нам никогда не удастся. Мы динозавры, пережитки в век млекопитающих.
Алият покачала головой и с горечью возразила:
— Нет, мы пережитки человечества. Последние уцелевшие люди.
— Я бы так не сказала, — отозвалась Макендел. — Они меняются, быстрее и сильнее нас, мы просто не поспеваем за ними. Но я бы не взяла на себя смелость определить, что есть человек.
— Какая ирония! — вздохнула Свобода. — Разве нельзя было этого предвидеть? Мир, в котором мы могли открыться без страха, и должен был быть совершенно непохожим на прежние.
— Самодовольным, — вставил Странник. — Обращенным внутрь себя.
— Ты тоже несправедлив, — сказала ему Макендел. — Происходят грандиозные события. Просто они не по нам. Дух творчества, открытий переместился в… Куда? Во внутренний простор.
— Пожалуй, — шепнула Юкико. — Но что он там нашел? Пустоту. Бесцельность.
— С твоей точки зрения, — подал голос Патульсий. — Признаюсь, я тоже несчастен, но по своим собственным причинам. И все-таки, когда китайцы покончили с мореплаванием при династии Мин, они не перестали быть художниками.
— Но больше не выходили в море, — бросил Ду Шань. — Роботы сообщают нам о неисчислимых новых мирах среди звезд, и никому нет до этого дела.
— Земля весьма специфична, как того и следовало ожидать, — без всякой нужды напомнил Ханно. — Судя по сообщениям, ближайшая из планет, где люди могли бы жить в природном окружении, находится почти в пятидесяти пяти световых годах от нас. К чему городить огород, затрачивать грандиозные усилия лишь для того, чтобы выслать в этакую даль горстку колонистов, да еще, может быть, навстречу собственной гибели, когда и дома всем неплохо живется?
— Чтобы они могли прожить свою… чтобы мы могли жить, как нам нравится, на нашей собственной земле, — высказался Ду Шань.
— Общиной, — эхом отозвался Патульсий.
— А если нам это не удастся, можно двинуться дальше, — голос Свободы звенел от волнения. — По крайней мере, мы будем передовым отрядом человечества — вершителями, полагающимися лишь на себя.
Она с вызовом взглянула на Ханно. Остальные взоры тоже обратились к нему. И хотя до сей поры он даже намеком не выдал своих намерений, слова его никого не удивили. И все-таки они пронзили воздух, как внезапно обнаженный клинок:
— По-моему, я могу достать корабль.
10
Совещание ничем не походило на встречу людей или хотя бы изображений. Точнее, пока образ Ханно обегал земной шар, перед глазами его мелькал калейдоскоп лиц; но они были лишь дополнением, вернее, краткосрочным дополнительным вводом данных. Некоторые из этих лиц принадлежали подключенным к компьютеру людям, находившимся в прямом контакте между собой — от случая к случаю или постоянно. Иные являлись порождением электроники. Он различал их не по именам, хотя и знал имена, а по функциям; и зачастую одна и та же функция говорила разными голосами.
Сегодня Ханно предстал перед… а точнее, оказался внутри правящих сознаний мира. Мы далеко ушли от вас, монсеньор Ришелье, подумалось ему. Как мне хотелось бы, чтоб этого не произошло…
— Да, нам по силам построить такой космический корабль, — сказал Инженер. — В самом деле, предварительные разработки были проведены более столетия назад, они же и показали, насколько грандиозным окажется подобное предприятие. В этом и заключается главная причина, почему оно так и не было осуществлено.
— Он не может настолько превосходить тот корабль, на котором я облетел Солнечную систему! — возразил Ханно. — А корабли-роботы уже почти достигают скорости света.
— Вам следовало изучить предмет более тщательно, прежде чем подавать свое предложение. Ханно прикусил губу.
— Я пытался.
— Корабль сверхчеловечески сложен, — согласился Психолог. — Мы и сами располагаем лишь упрощенным описанием.
— Фундаментальные принципы должны быть очевидны, — продолжал Инженер. — Роботы не нуждаются в системах жизнеобеспечения, в число которых входят и удобства, призванные сохранить человеку здравый рассудок. Кроме того, им требуется лишь минимум защиты. Для них межзвездный носитель может иметь весьма малую массу, поскольку вес полезного груза мал. Тем не менее каждый из таких кораблей требует вложения значительных средств, прежде всего в антивещество.
— Под «вложениями» понимаются средства, отвлекаемые от прочих нужд, — заметил Экономист. — Да, современное общество высокопроизводительно, богато — но ведь не беспредельно богато! Имеются проекты предприятий, более близких к дому, осуществления которых требует усиливающееся общественное мнение.
— Мы обречены на поражение одним лишь размером Вселенной, — вздохнул Астроном. — Вот прикиньте. Мы только-только получили первые сигналы от роботов, посланных за сто пятьдесят световых лет. Пройдет еще немало времени, прежде чем до нас дойдут вести от посланных дальше. Нынешняя зона связи охватывает около сорока тысяч звезд; слишком много, чтобы мы могли отправить корабль к каждой из них, тем более что большинство из них — тусклые красные карлики или остывающие субкарлики. Светила, подобные Солнцу, как правило, оказываются не слишком привлекательными. Правда, поток научных открытий уже достиг ошеломляющего уровня, мы едва-едва справляемся с их усвоением; но общественность не находит их столь уж увлекательными. И не было открыто ничего такого, что можно было бы назвать революционным переворотом в науке.
— Мне все это известно, конечно, я… — начал было Ханно, но Инженер перебил его:
— Вы просите о корабле с человеческим экипажем, способном достичь тех же скоростей. Уверяем вас, как бы вы ни были долговечны, иные способы путешествовать среди звезд практически лишены смысла. Даже для горстки людей, особенно если вы надеетесь основать колонию, корпус должен быть просторен, следовательно — массивен; а масса всего необходимого для их выживания увеличивает это число на несколько порядков. В число необходимого снаряжения входят лазерная и магнитогидродинамическая системы, способные оградить вас от радиации, а также сосредоточить достаточное количество межзвездного газа, чтобы обеспечить работу двигателей. Сами двигатели в свою очередь поглотят такое количество антивещества, что истощат ресурсы Солнечной системы на многие годы вперед. Как вы знаете, антивещество вырабатывается не быстро и не легко.
Более того, корабли-роботы стандартизованы. Масштабы, о которых вы думаете, требуют кардинальных, фундаментальных изменений в конструкции. Хранящиеся в базе данных результаты предварительных разработок показывают, каких компьютерных ресурсов это потребует — достаточно сказать, что все остальные работы отчасти будут обескровлены. Далее, при производстве невозможно воспользоваться готовыми частями или оборудованием. Потребуется создать целые новые заводы, и нанотехнические, и механические, разработать совершенно новые технологии. От начала производства до отлета корабля пройдет не менее десяти лет, на протяжении которых все элементы общественного механизма будут испытывать заметную нагрузку.
Короче говоря, вы хотите взвалить на человечество огромную ношу лишь для того, чтобы выслать нескольких индивидуумов к далекой планете, которая, кажется, может оказаться пригодной для их обитания.
Да, подумалось Ханно, эта работенка заткнет за пояс постройку пирамид. А ведь фараоны вскоре перестали строить пирамиды — слишком дорого. Никому больше они уже были не нужны… Но вслух он произнес с застывшей на лице улыбкой:
— Я догадывался, хотя бы в общих чертах, обо всем тут изложенном. Кроме того, я догадываюсь, что нынешний мир может справиться с этой задачей, не обрекая никого на лишения. Пожалуйста, не пытайтесь заговорить мне зубы. Вы наверняка видите в моей идее какие-то достоинства, иначе нынешняя встреча не состоялась бы.
— Вы, Реликты, просто уникальны, — пробормотал Художник. — Вы и по сей день в чем-то привлекательны, любопытны всякому, кто питает особый интерес к вопросу, откуда мы пришли.
— И куда идем! — воскликнул Ханно. — Я говорю о будущем всего человечества. Земля и Солнце не вечны. Мы можем сделать свою расу бессмертной.
— Человечество займется геологическими проблемами, когда они возникнут, — сказал Астроном. — А до этого еще несколько миллиардов лет.
По-моему, все, что можно назвать человеческим, здесь вымрет гораздо раньше, подумал Ханно, но удержался и не стал произносить этого вслух. Будет ли то смерть или преображение, кто знает. Но для меня между ними нет никакой разницы…
— Всякая идея широкомасштабной колонизации звезд расточительна, — провозгласил Экономист.
— Если бы она была осуществима, — подхватил Астроном, — то была бы уже реализована и мы бы знали об этом.
Да, я слышал эти измусоленные аргументы, неустанно повторявшиеся с двадцатого столетия и далее. Если Иные существуют, то где же они? Почему Землю ни разу не посещали хотя бы исследовательские роботы? Мы ведь сами были настолько заинтересованы, что выслали к найденным примитивным сапиенсам дополнительные экспедиции. Как ни мало мы узнали, но это сказалось, пусть едва уловимо, на нашем мышлении, искусстве, душе — хотя бы так, как сказалась на Европе Африка, когда белые открыли ее. Ах, если бы жизнь и разум не были такой редкостью, случайностью или исключением из правил!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
От Филлис я знаю, что такая участь по душе немногим. Они остаются органическими существами, хоть и изменчивыми. Взаимообъединение — это удовольствие, просветление, вызов. Объединившись, мы понимаем такое, что не под силу понять поодиночке — друг о друге и о Вселенной. Мы забираем эти откровения с собой и переиначиваем их каждый на свой лад. Появляются новые искусства, ремесла, философии, радости, возникает нечто новое, для чего даже не существует названий. Так мы растем над собой и воплощаем себя.
Приблизься. Попытайся. Подчинись тому, что ты есть, чтобы познать себя.
Я сливаюсь с Филлис, с Фавном, с фантомом Нильса. Мы являем собой новую сущность, какой никогда прежде не существовало. Я раба, завоевавшая свободу, я же учительница и спортсменка, фотоскульптор и сибарит, математик-дилетант и настоящий спортсмен. Нам нужно много воссоединений, чтобы снять конфликты и стать единым существом…
Вихрь, кружение, мерный танец. С нами были и другие. Я отступаю и вливаюсь в единство вновь. Я служанка, вознесшаяся на подобие королевского трона, я же наделенный жабрами обитатель моря, профессиональный фантазер, искусственная личность, целиком созданная с помощью компьютера…
Они парят вместе, они утрачивают себя, разум-улей блистает и грохочет…
Нет!
Выпустите меня!.. И я бросаюсь в бегство по бесконечным коридорам, слыша перекатывающееся вокруг эхо. Воющий страх преследует меня по пятам. Это я гонюсь за собой.
Она снова была одна, не считая медицинского агрегата, надзиравшего за ней. Первое время она лишь дрожала. Дыхание рвалось в ее груди режущей болью. Разило потом.
Ужас угас. Чувство ошеломительной утраты, последовавшее за ним, было острее и длилось дольше. И лишь когда ушло и оно, она нашла в себе силы расплакаться.
Простите меня, Филлис, Фавн, Нильс, все-все, взывала она к пустоте комнаты. Вы желали мне лишь добра. Я хотела стать своей. Хотела найти смысл своего бытия в вашем мире. Не могу. Для меня стать той, кем я должна быть, — значит разрушить все, что я есть, все столетия и людей, забытых всеми, кроме меня, и сформировавшую меня тайную дружбу. Я родилась чересчур рано для вас. Мне уже поздно меняться. Поймете ли вы, простите ли?
9
Они встретились во плоти. Изображениям не дано обняться. Судьба была благосклонна к ним — удалось снять гостевой домик в контрольном заповеднике озера Мапурика на Южном острове, который Ханно до сих пор мысленно называл Новой Зеландией.
Погода будто хотела поспорить очарованием с окрестностями. Они собрались вокруг стола для пикника. Ханно вспомнил такую же встречу в ином краю, давным-давно в прошлом. Здесь зеленый травяной ковер сбегал по пологому склону к спокойным водам озера, где отражались леса и снеговые вершины. По мере того как солнце поднималось по небосклону, ароматы зелени усиливались. В вышине звенела птичья песнь.
Восьмерка собравшихся была спокойна под стать утренней природе. Вчерашние страсти отбушевали и улеглись. Сидевший во главе стола Ханно сказал:
— Пожалуй, мне и незачем говорить. Похоже, мы прекрасно сходимся во мнениях. И все равно будет мудрее спокойно обсудить все заранее, прежде чем принять окончательное решение.
Для нас более нет пристанища на Земле. Мы испробовали множество разных способов найти свое место, и люди охотно старались помочь нам; но в конце концов мы предстали перед фактом, что это нам никогда не удастся. Мы динозавры, пережитки в век млекопитающих.
Алият покачала головой и с горечью возразила:
— Нет, мы пережитки человечества. Последние уцелевшие люди.
— Я бы так не сказала, — отозвалась Макендел. — Они меняются, быстрее и сильнее нас, мы просто не поспеваем за ними. Но я бы не взяла на себя смелость определить, что есть человек.
— Какая ирония! — вздохнула Свобода. — Разве нельзя было этого предвидеть? Мир, в котором мы могли открыться без страха, и должен был быть совершенно непохожим на прежние.
— Самодовольным, — вставил Странник. — Обращенным внутрь себя.
— Ты тоже несправедлив, — сказала ему Макендел. — Происходят грандиозные события. Просто они не по нам. Дух творчества, открытий переместился в… Куда? Во внутренний простор.
— Пожалуй, — шепнула Юкико. — Но что он там нашел? Пустоту. Бесцельность.
— С твоей точки зрения, — подал голос Патульсий. — Признаюсь, я тоже несчастен, но по своим собственным причинам. И все-таки, когда китайцы покончили с мореплаванием при династии Мин, они не перестали быть художниками.
— Но больше не выходили в море, — бросил Ду Шань. — Роботы сообщают нам о неисчислимых новых мирах среди звезд, и никому нет до этого дела.
— Земля весьма специфична, как того и следовало ожидать, — без всякой нужды напомнил Ханно. — Судя по сообщениям, ближайшая из планет, где люди могли бы жить в природном окружении, находится почти в пятидесяти пяти световых годах от нас. К чему городить огород, затрачивать грандиозные усилия лишь для того, чтобы выслать в этакую даль горстку колонистов, да еще, может быть, навстречу собственной гибели, когда и дома всем неплохо живется?
— Чтобы они могли прожить свою… чтобы мы могли жить, как нам нравится, на нашей собственной земле, — высказался Ду Шань.
— Общиной, — эхом отозвался Патульсий.
— А если нам это не удастся, можно двинуться дальше, — голос Свободы звенел от волнения. — По крайней мере, мы будем передовым отрядом человечества — вершителями, полагающимися лишь на себя.
Она с вызовом взглянула на Ханно. Остальные взоры тоже обратились к нему. И хотя до сей поры он даже намеком не выдал своих намерений, слова его никого не удивили. И все-таки они пронзили воздух, как внезапно обнаженный клинок:
— По-моему, я могу достать корабль.
10
Совещание ничем не походило на встречу людей или хотя бы изображений. Точнее, пока образ Ханно обегал земной шар, перед глазами его мелькал калейдоскоп лиц; но они были лишь дополнением, вернее, краткосрочным дополнительным вводом данных. Некоторые из этих лиц принадлежали подключенным к компьютеру людям, находившимся в прямом контакте между собой — от случая к случаю или постоянно. Иные являлись порождением электроники. Он различал их не по именам, хотя и знал имена, а по функциям; и зачастую одна и та же функция говорила разными голосами.
Сегодня Ханно предстал перед… а точнее, оказался внутри правящих сознаний мира. Мы далеко ушли от вас, монсеньор Ришелье, подумалось ему. Как мне хотелось бы, чтоб этого не произошло…
— Да, нам по силам построить такой космический корабль, — сказал Инженер. — В самом деле, предварительные разработки были проведены более столетия назад, они же и показали, насколько грандиозным окажется подобное предприятие. В этом и заключается главная причина, почему оно так и не было осуществлено.
— Он не может настолько превосходить тот корабль, на котором я облетел Солнечную систему! — возразил Ханно. — А корабли-роботы уже почти достигают скорости света.
— Вам следовало изучить предмет более тщательно, прежде чем подавать свое предложение. Ханно прикусил губу.
— Я пытался.
— Корабль сверхчеловечески сложен, — согласился Психолог. — Мы и сами располагаем лишь упрощенным описанием.
— Фундаментальные принципы должны быть очевидны, — продолжал Инженер. — Роботы не нуждаются в системах жизнеобеспечения, в число которых входят и удобства, призванные сохранить человеку здравый рассудок. Кроме того, им требуется лишь минимум защиты. Для них межзвездный носитель может иметь весьма малую массу, поскольку вес полезного груза мал. Тем не менее каждый из таких кораблей требует вложения значительных средств, прежде всего в антивещество.
— Под «вложениями» понимаются средства, отвлекаемые от прочих нужд, — заметил Экономист. — Да, современное общество высокопроизводительно, богато — но ведь не беспредельно богато! Имеются проекты предприятий, более близких к дому, осуществления которых требует усиливающееся общественное мнение.
— Мы обречены на поражение одним лишь размером Вселенной, — вздохнул Астроном. — Вот прикиньте. Мы только-только получили первые сигналы от роботов, посланных за сто пятьдесят световых лет. Пройдет еще немало времени, прежде чем до нас дойдут вести от посланных дальше. Нынешняя зона связи охватывает около сорока тысяч звезд; слишком много, чтобы мы могли отправить корабль к каждой из них, тем более что большинство из них — тусклые красные карлики или остывающие субкарлики. Светила, подобные Солнцу, как правило, оказываются не слишком привлекательными. Правда, поток научных открытий уже достиг ошеломляющего уровня, мы едва-едва справляемся с их усвоением; но общественность не находит их столь уж увлекательными. И не было открыто ничего такого, что можно было бы назвать революционным переворотом в науке.
— Мне все это известно, конечно, я… — начал было Ханно, но Инженер перебил его:
— Вы просите о корабле с человеческим экипажем, способном достичь тех же скоростей. Уверяем вас, как бы вы ни были долговечны, иные способы путешествовать среди звезд практически лишены смысла. Даже для горстки людей, особенно если вы надеетесь основать колонию, корпус должен быть просторен, следовательно — массивен; а масса всего необходимого для их выживания увеличивает это число на несколько порядков. В число необходимого снаряжения входят лазерная и магнитогидродинамическая системы, способные оградить вас от радиации, а также сосредоточить достаточное количество межзвездного газа, чтобы обеспечить работу двигателей. Сами двигатели в свою очередь поглотят такое количество антивещества, что истощат ресурсы Солнечной системы на многие годы вперед. Как вы знаете, антивещество вырабатывается не быстро и не легко.
Более того, корабли-роботы стандартизованы. Масштабы, о которых вы думаете, требуют кардинальных, фундаментальных изменений в конструкции. Хранящиеся в базе данных результаты предварительных разработок показывают, каких компьютерных ресурсов это потребует — достаточно сказать, что все остальные работы отчасти будут обескровлены. Далее, при производстве невозможно воспользоваться готовыми частями или оборудованием. Потребуется создать целые новые заводы, и нанотехнические, и механические, разработать совершенно новые технологии. От начала производства до отлета корабля пройдет не менее десяти лет, на протяжении которых все элементы общественного механизма будут испытывать заметную нагрузку.
Короче говоря, вы хотите взвалить на человечество огромную ношу лишь для того, чтобы выслать нескольких индивидуумов к далекой планете, которая, кажется, может оказаться пригодной для их обитания.
Да, подумалось Ханно, эта работенка заткнет за пояс постройку пирамид. А ведь фараоны вскоре перестали строить пирамиды — слишком дорого. Никому больше они уже были не нужны… Но вслух он произнес с застывшей на лице улыбкой:
— Я догадывался, хотя бы в общих чертах, обо всем тут изложенном. Кроме того, я догадываюсь, что нынешний мир может справиться с этой задачей, не обрекая никого на лишения. Пожалуйста, не пытайтесь заговорить мне зубы. Вы наверняка видите в моей идее какие-то достоинства, иначе нынешняя встреча не состоялась бы.
— Вы, Реликты, просто уникальны, — пробормотал Художник. — Вы и по сей день в чем-то привлекательны, любопытны всякому, кто питает особый интерес к вопросу, откуда мы пришли.
— И куда идем! — воскликнул Ханно. — Я говорю о будущем всего человечества. Земля и Солнце не вечны. Мы можем сделать свою расу бессмертной.
— Человечество займется геологическими проблемами, когда они возникнут, — сказал Астроном. — А до этого еще несколько миллиардов лет.
По-моему, все, что можно назвать человеческим, здесь вымрет гораздо раньше, подумал Ханно, но удержался и не стал произносить этого вслух. Будет ли то смерть или преображение, кто знает. Но для меня между ними нет никакой разницы…
— Всякая идея широкомасштабной колонизации звезд расточительна, — провозгласил Экономист.
— Если бы она была осуществима, — подхватил Астроном, — то была бы уже реализована и мы бы знали об этом.
Да, я слышал эти измусоленные аргументы, неустанно повторявшиеся с двадцатого столетия и далее. Если Иные существуют, то где же они? Почему Землю ни разу не посещали хотя бы исследовательские роботы? Мы ведь сами были настолько заинтересованы, что выслали к найденным примитивным сапиенсам дополнительные экспедиции. Как ни мало мы узнали, но это сказалось, пусть едва уловимо, на нашем мышлении, искусстве, душе — хотя бы так, как сказалась на Европе Африка, когда белые открыли ее. Ах, если бы жизнь и разум не были такой редкостью, случайностью или исключением из правил!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97