– Если пойти вон по той улице, начнется рассвет, и снег станет жемчужно-розовым. А в конце улицы будет храм. А еще где-то здесь есть выход к вокзальной площади, а за ней почему-то теплое море…
– В Питере нет теплого моря.
– В этом – есть.
Они постояли молча, глядя за стекло.
– Блоковское ощущение какое-то. Ночное. Снежная маска…
– Ладно. Идем. – Игорь обнял Анастасию за талию, и они стали подниматься по лестнице наверх, туда, где за занавесями звучала музыка. Неуловимо знакомая и все же неузнаваемая.
Стражи в строгом погребально-черном потребовали приглашение.
– Мы пришли просить аудиенции у Владыки Мертвых, – ответил Игорь.
– Стало быть, приглашения не имеется? – послышался сзади пронзительный скрежещущий голос.
Они обернулись. Сзади стоял Канцелярский Крыс. Самый настоящий Канцелярский Крыс. Он был чуть ниже Анастасии, очень опрятный, в коричневом бархатном костюме, с папкой под мышкой и медной чернильницей на поясе. На носу ровно-ровно сидели большие очки в железной оправе, с цепочкой, чтобы не уронить.
– Не имеется, – честно ответил Игорь. – Но очень надо.
– Хм, – сказал Крыс. – Позвольте спросить, по какому вопросу жаждете аудиенции?
– Именно по вопросу, господин секретарь, – наугад сказал Игорь – и попал. Крыс приосанился. – Нам надо прояснить один вопрос, но помочь нам в этом может только Владыка Мертвых.
– Хм. – Крыс потеребил усики. – Но ведь это же Владыка Мертвых. А вы, так сказать, не мертвые. Пока.
Последнее уточнение Игорю не слишком понравилось. Анастасия нервно хихикнула.
– Хотя Владыка Мертвых пока и не властен над нами, – глядя Крысу в глаза и подчеркивая каждое слово, проговорил Игорь, – дело идет о жизни и смерти, а кто об этом знает больше его?
– Хм, – снова хмыкнул Крыс. – Тогда вам надо записаться на прием. А у Владыки сегодня неприемный день.
– Но уже ночь, а не день, – вступила в игру Анастасия.
– Хм. Вы правы! Вы формально правы. Вы можете записаться на прием.
– А у кого?
– У меня.
– Так сейчас и запишемся. Надеюсь, у вас тоже только дни неприемные?
– Хм. Да. – Крыс виртуозно выхватил из-за уха перо, погрузил его в чернильницу, стряхнул лишние капли и, раскрыв папку, начертал на чистом лице: «На прием к Владыке Мертвых». – Только когда мне вас записать на прием?
– А разве у него сегодня не Большой прием?
– Хм. Да. Прием, – согласился Крыс. Подписался. Поставил печать и передал бумагу стражникам. – На прием к Владыке Мертвых!
Стражник нанизал пропуск на копье, на котором уже виднелась целая пачка черных пригласительных карточек с золотыми письменами.
– Как изволите вас объявить? – обратился он к Игорю.
– Э-э-э…
– Анаста сия и Игорь!
– Ты что! – зашипел было Игорь, но было поздно. Сыграли туш, и Анастасия подхватила Игоря под руку. Стражник слева подал ей программку бала, и они вступили в зал.
Тут было полно народу. Пахло ладаном и кипарисом. Откуда-то лились звуки медленного вальса, но никто пока не танцевал. Зал, очень напоминавший бальные залы в пышных царских резиденциях близ Питера, был ярко освещен белыми восковыми свечами. Было прохладно, несмотря на свечи и толпу. Дамы в бальных платьях всех времен и народов сидели на банкетках, о чем-то оживленно беседуя, по залу скользили официанты с подносами, на которых позвякивали бокалы с кроваво-красным вином. Игорь машинально потянулся было за бокалом, но пристальный взгляд бледного юноши в черном фраке остановил его. Нельзя пить на приеме Владыки Мертвых, пока он не дал тебе позволения – иначе попадешь в его власть. Откуда Игорь это знал – сам диву давался, но явно где-то когда-то что-то читал… Юноша поднял брови и улыбнулся. На груди его белой рубашки темнело красное пятно.
– Чертовщина какая-то, – прошептала Анастасия. – Ты посмотри на программку!
Игорь посмотрел. Список впечатлял.
– Dance macabre, «Танец смерти», – прочел он, чувствуя, как глаза медленно, но верно лезут на лоб. – Криминальное танго. Но мы же не танцевать…
Он пошел по залу, вглядываясь в лица, нервно смотря в тени.
– Ты ищешь кого-то? Николая? – спрашивала Анастасия, торопливо семеня за ним.
– Нет… О, смотри-ка…
Андрей. Сосредоточенный, мрачный. Под руку с девушкой со светлой косой. Та держит за руку девочку лет одиннадцати с испуганными и обиженными глазами.
А остальных Игорь узнал по той самой пожелтевшей фотографии из семейного альбома. Он проглотил внезапный комок в горле и шагнул к ним.
– Здравствуйте. Я знаю вас, – сказал он, глядя во все глаза на академика и его супругу. – Я Игорь Кременников.
– Игорь? – ахнула Лидия Васильевна. – Но как?..
– Я внук Игоря Владимировича, – пояснил он. – Сын того самого малыша, которого вы на том снимке на руках держите.
– Ах ты господи! – всплеснула она руками. – Володенькин сын! Дайте же на вас посмотреть! Да, глаза дедовы, Игоревы… А вот мастью, наверное, в мать, Игорек белокурый был, да и Володечка тоже беленький был, как одуванчик… Игорь Кременников…
На глазах ее блестели слезы, да и академик тоже был смущен и растроган.
– Вот так подарок, – улыбался он.
А Игорь думал, как же это несправедливо, что эта девочка, которую он видел на снимке совсем маленькой, так и не прожила свою жизнь. Так и не полюбила никого, не вышла замуж. А он вот живет. И ему показалось, что живет он за чужой счет, и что опять он в долгу перед кем-то непонятно за что…
– И вы тоже живые на этом балу? – сказал наконец академик.
– Пока живые, – криво усмехнулся Игорь. – А вас в первый раз приглашают сюда? Вы ведь давно уже… ну не живете.
– Два раза приглашали. Да как-то все отмахивался. А вот теперь пришла пора… – печально проговорил профессор. – Нужна какая-то определенность. Нет сил больше. Уж слишком тяжело стало так существовать, молодой человек. Нельзя человеку быть ни живым ни мертвым.
Гости шумели, переговариваясь друг с другом.
– Неужели все они – мертвые? – прошептала Анастасия. – А совсем как живые…
– Что есть жизнь и что есть смерть? – послышался сзади голос.
Они обернулись. Перед ними стоял кардинал, настоящий кардинал, с такой знакомой эспаньолкой, что Игорь еле сдержался, чтобы не спрятаться, как нашкодивший мальчонка. Страшный Ришелье!
– Это невозможно понять, пока не умрешь. Но вы, молодой человек, не верьте, что после смерти – покой и блаженство. Это удел слишком немногих… Покой и свобода, – мечтательно вздохнул он. – Только тут понимаешь, что все дела твои земные, сколь бы ни были они велики в глазах людей, – пыль и прах. И весомее всего может оказаться то, что ты свершил мимоходом и забыл. Ибо величие земное неразлучно со злом, даже если ты думаешь, что вершишь благо. А последняя монета, из жалости отданная более голодному, даже просто сочувствие чужому страданию может перевесить все твои земные свершения… Так-то. Только тут познаешь, что было действительно важно. Но поздно.
– Неужели ничего нельзя исправить? – прошептала Анастасия.
Кардинал склонил голову набок, посмотрел на Анастасию.
– Постарайтесь не делать ошибок, пока живы. Хотя бы непоправимых ошибок.
И кардинал величественно удалился.
Анастасия с Игорем молча переглянулись. Она открыла было рот, но тут прозвучали фанфары, незримый оркестр умолк, и глашатай провозгласил хорошо поставленным красивым и сильным баритоном:
– Его Величество Азраэль, он же Анубис, он же Аид, он же Донн, он же…
Владыка Мертвых широко шагал сквозь расступающуюся с поклонами толпу к своему престолу – черному трону с высокой резной спинкой. На его левом плече сидел черный ворон, у правой ноги бежал черный волк. Черная мантия развевалась от стремительного его шага, как крылья, черные блестящие волосы летели за спиной. Он взбежал по ступенькам и небрежно уселся на трон, подперев подбородок тонкой белой рукой, хищным внимательным взглядом обвел зал. Он был похож на врубелевского задумчивого демона – только с более острыми чертами и затаенной усмешкой в уголках губ и чуть прищуренных глазах. Глаза же его были не просто черны – без белков. И еще – они не блестели, и потому казалось, что из них смотрит сама тьма небытия. Странный взгляд, от которого нельзя укрыться, потому что непонятно, направлен он на тебя или на соседа.
– …он же Яма, он же Один, он же Эрлик-хан, он же Ян-ван…
– Довольно, – негромко произнес Владыка Мертвых.
– …и прочая, и прочая, и прочая, – быстренько закруглился глашатай.
Владыка Мертвых улыбнулся, не размыкая губ.
– У нас сегодня много новых гостей, – обратился он к Крысу. Тот протянул ему список, начертанный золотом по черному. – О, профессор, наконец-то вы явились. Очень вовремя, потому как близится срок.
– Какой срок? – растерянно поправил очки Фомин. – К…какой срок?
Владыка Мертвых подался вперед. Ворон на спинке кресла завозился, переступая с лапы на лапу.
– Опасно и неразумно не откликаться на мой призыв, профессор. Нет-нет, я лично ничего вам не сделаю, ибо не это моя цель и не в моей это власти. Но вы сами отвергали призыв смерти, превращаясь в нежить. Вы почти уже нежить, профессор.
Это прозвучало в полной тишине, как приговор. Профессор съежился.
– Трижды я призывал вас – и лишь на третий раз вы откликнулись. Это хорошо. Но вы слишком долго тянули. А это плохо. Теперь вы почти неподвластны мне, а стало быть, я не смогу защитить вас от нежити. Они уже считают вас своими.
– И… что теперь?
– Теперь, – выпрямился на троне Владыка Мертвых, – у вас остается единственный шанс. Приди вы раньше, я сделал бы все сам. Теперь – нет. Я не вправе. Но я скажу вам, что делать, а остальное уже в ваших руках. Впрочем, можете ничего не делать и окончательно стать нежитью! – взмахнул рукой Владыка Мертвых. – Станете вампирами, инкубами, или чем еще. Вам выбирать. Может, вам лучше быть свободной, – он с непередаваемым сарказмом произнес это слово, – нежитью, чем признать существование и власть Бога. Как же, как же, Он же столько вам задолжал, мерзавец такой мстительный и завистливый… – Он усмехнулся и снова развалился на троне, свесив красивую руку с подлокотника. – Выбор у вас пока еще есть, как и всегда был. Мерзкий завистливый Бог этого у вас почему-то не отнял. Так что выбирайте.
– Что нам делать? – спросила Вика, поскольку профессор, похоже, был слишком ошеломлен, чтобы говорить. Андрей молчал, закусив губу, под взглядом Владыки Мертвых.
– До рассвета, – роняя слова, как тяжелые свинцовые капли, заговорил Владыка Мертвых, – вы должны сжечь ваш договор, профессор. Тогда вы будете свободны. Но, – поднял палец Владыка Мертвых, – не прикасайтесь ни к чему иному. Только договор! Уничтожьте вашу подпись. И запомните – Чистое Пламя.
– Какой договор? – ахнула Лидия Васильевна.
– Подписка. О секретности, – прошептал академик, беря ее под руку. – Та самая, помнишь?
– А где мы найдем его? – спросила Вика.
– Вам укажут.
Словно потеряв интерес к Фоминым, Владыка Мертвых знаком подозвал Крыса. Тот, перемолвившись словом с владыкой, быстро потрусил к Фоминым, что-то написал на листке.
– Вот здесь находятся ваши документы. А вот ваш выход, – показал Крыс на шторы, закрывавшие, как раньше думал Игорь, зеркала. Но там оказались двери. Тут вообще не было ни одного зеркала.
Фомин неуклюже поклонился, и все семейство последовало за ним. Андрей чуть помедлил. Владыка Мертвых, не отпуская его взгляда, молча кивнул – словно говорил: «Иди».
Когда они исчезли, зал снова зашумел. А Владыка Мертвых поверх толпы устремил взгляд прямо на Игоря и со своей недоброй улыбочкой поманил его пальцем. Игорь вздохнул, крепко взял Анастасию за руку, и они пошли к черному трону.
– Живые у меня в гостях давненько не бывали. – Владыка Мертвых небрежно подозвал жестом слугу. – Пейте. Дозволяю. Пока вы живы – вы не в моей власти.
Пить уже не хотелось совсем, но Анастасия с Игорем не решились отказаться.
– Знаете, меня позабавила ваша остроумная наглость. Крыс отличный секретарь, но буквоед. Вы неплохо его поймали на словах, а я сам большой охотник ловить на слове… Признаюсь, вы доставили мне несколько минут веселья. Это стоит моей благосклонности. Итак?
Игорь набрал в грудь воздуха и шагнул вперед. Он уже даже и не знал, чего просить – того, чего хотел с самого начала, или милости к Фоминым, но тут громко начали бить часы. Звон был мрачным, тягучим, мучительным, хотелось, чтобы он как можно скорее окончился. Владыка Мертвых, еле заметно кивая, покачивал бокалом с красным вином.
– Ага, – вдруг тихо, но с каким-то нехорошим азартом произнес он. Повернулся к стоявшему рядом с троном Крысу. – Я говорил тебе, что сегодня будут гости и после полуночи. Ты проиграл. Придется платить.
Крыс понурился и вздохнул:
– Я дурно танцую, ваше величество.
– Я не тянул тебя за язык спорить со мной. В Dance macabre идешь первой парой с госпожой моей Смертью.
– Повинуюсь, ваше величество, – уныло пропищал Крыс.
А в зал уже входили гости. И при виде их у Игоря рука сама поползла к рукояти сабли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66