В приемном покое Милосердных Сестер стояла ночная тишина. Небольшой холл действовал умиротворяюще, здесь все было рассчитано на то, чтобы больные не чувствовали, что попали в больницу. Даже распахнувшая дверь Марта Марино, уже открывшая рот, чтобы гаркнуть и разбудить это сонное царство, понизила голос. Кинби встал в центре холла – неподвижная черная статуя с маленькой хрупкой девушкой на руках, и Марта почувствовала неожиданный и ненужный укол ревности. Ей невозможно глупо захотелось, чтобы это она была у него на руках, маленькая и беззащитная. Она сразу же вспомнила, что на улице до сих пор лежит спасший ее и теперь непоправимо мертвый сержант Шесински, и стало ужасно стыдно. Но ревность и глупое желание не пропали.
Неслышно появилась плывущая по воздуху платформа, сопровождаемая одной из Сестер. За платформой спешила женщина постарше, видимо врач.
Кинби бережно положил Юринэ на платформу, и Сестры тут же очень вежливо оттеснили его, склонившись над раненой. Между собой они обменивались короткими фразами на непонятном щелкающем языке.
Та, что постарше, обернулась к Марте и Кинби:
– Вы сами доложите полиции или это сделать нам?
Марта устало распахнула куртку, достала полицейский значок. Сестра кивнула и сделала знак помощнице. Платформа с Юринэ бесшумно исчезла в коридоре.
Женщина подошла и внимательно посмотрела сначала на Марту, затем перевела взгляд на Кинби.
– Таким, как вы, здесь не слишком рады, – не повышая голоса, сказала она. – Но вы привезли человека вовремя. Благодарю.
Коротко поклонившись, она скрылась в глубинах здания.
Резко развернувшись, Кинби распахнул дверь и вышел.
Сбегая по ступенькам, он услышал торопливые шаги. На плечо опустилась рука Марты. Она с усилием развернула его к себе. Подняла темное стекло шлема.
– Кинби… Сегодня я потеряла очень хорошего друга и едва не потеряла тебя. И я не хочу, ты понимаешь? Не хочу потерять человека, который очень много для меня значит.
Лицо Кинби чуть дрогнуло, он мягко отстранил Марту.
– Марта, ты забываешь, я не человек, – прошептал детектив. – Увы, я слишком долго притворялся. А теперь… Теперь время визитов.
Погладив девушку по волосам, Кинби натянул перчатки и сбежал по ступенькам.
Марта осталась стоять на ступенях госпиталя. Сделала неуверенный усталый шаг. Ноги подогнулись, и она почти упала на ступеньку. Дрожащей рукой нащупала сигареты, прикурила. Выпустила длинную струю дыма, обхватила руками плечи. Уткнулась лбом в колени и тихо заплакала.
Часть вторая
ВИЗИТЫ
Мистер Джонсон встретил утро в омерзительном настроении.
Ухудшаться оно начало еще с вечера, когда личный астралот подошел к его рабочему столу красного дерева и, вежливо поклонившись на манер жителей южных городов, доложил, что многоуважаемый Олон просит уделить несколько минут драгоценного времени мистера Джонсона. Сладко-вкрадчивая, многословная манера Олона всегда раздражала мистера Джонсона, но показывать это он не решался.
Разумеется, пришлось согласиться, слишком давние деловые отношения связывали его с Домом Тысячи Порогов.
Олон был необычайно краток, но лучше бы он, как обычно, сидел со змеиной улыбочкой и плел словесные кружева. Слова заказчика вызывали самую настоящую изжогу. Будь это кто-то другой, мистер Джонсон даже не стал бы дослушивать до конца – ушел, сухо бросив, что не любит, когда посторонние тратят его время. Да еще, скорее всего, приказал бы решить проблему – бестолковый заказчик – угроза бизнесу.
Но нельзя. Снова и снова это проклятое нельзя. Дому Тысячи Порогов не отказывают.
Пришлось срочно собирать постоянных сотрудников, связываться с внештатными, лихорадочно пытаться соорудить хоть какое-то подобие плана. Хотя какой уж тут план – без точной информации об объекте, его перемещениях, привычках и, самое главное, без каких-либо достоверных сведений о его боевых возможностях.
Нет, конечно же, досье на объект имелось, но архивное, поскольку никто его активной разработки не вел.
Как и следовало ожидать, операция закончилась провалом.
Нелепые ошибки, неудовлетворительная информация о второстепенной цели, роковое стечение обстоятельств – и теперь мистеру Джонсону приходилось думать, как оправдаться перед заказчиком. Мешали и мысли о судьбе Сэма Перышко, историю его гибели знали все, кто так или иначе слышал о Кинби.
Мистер Джонсон уже отдал соответствующие распоряжения и был стопроцентно уверен, что к ночи его апартаменты, занимавшие два верхних этажа небоскреба «Синее Небо», будут осмотрены, охрана усилена, а схема постов изменена. Кроме того, ближайший помощник мистера Джонсона уже договаривался с техножрецами Лантоя о срочной установке дополнительных контуров механической защиты.
Во второй половине дня все должно быть доставлено, настроено и включено в общую системы охраны.
И все равно настроение было отвратительным, постоянно ухудшаясь и переходя в омерзительное.
Дело в том, что мистер Джонсон был азартным игроком. Даже самому себе он не всегда признавался в этой слабости, но в глубине души знал – наивысшее удовольствие ему доставляет именно сознание того, что он обыграл противника, добился победы. Проигрывать он очень не любил. Во многом именно благодаря этой своей черте ему и удалось достичь своего нынешнего положения.
Сейчас мистер Джонсон чувствовал себя крайне неуютно. Его деловой репутации нанесен серьезный ущерб, заказ не выполнен. И ведь никому не объяснишь, что виноват, прежде всего, заказчик, поставивший совершенно невыполнимые условия. В который раз с горечью подумалось, что роскошь отказа способны позволить себе лишь избранные.
И, что самое мерзкое, он проиграл.
Оставался, правда, весьма значительный шанс, что дело удастся исправить. Объект не выносил дневного света, забивался в свою нору и впадал в спячку. Мистер Джонсон надавил на нужные рычаги и теперь ждал, когда ему назовут адрес дневного убежища вампира.
Несмотря на достаточно серьезный урон, нанесенный сотрудникам мистера Джонсона самим Кинби и так некстати оказавшимися на месте событий полицейскими, в его распоряжении еще оставались группы, которые можно было использовать в качестве пушечного мяса, а также несколько высококлассных специалистов, уровня «призрак».
Некстати припомнив, что троих «призраков» он потерял сегодня ночью, мистер Джонсон поморщился.
Выращенные в далеких южных городах, «призраки» были неимоверно дороги и столь же эффективны.
Вспомнилась первая встреча с «призраками».
Под дождем застыл в идеальном почтительном поклоне строй людей в одинаковых неброских костюмах.
Следует короткая команда и одна из спин выпрямляется. На мистера Джонсона смотрят абсолютно равнодушные мертвые глаза. Лицо «призрака» не выражает эмоций – оно для этого не предназначено.
На середину площадки выталкивают отбивающегося человека в форме полицейского штурмовика. Штурмовик не столько испуган, сколько взбешен. Новый резкий окрик, и «призрак» начинает плавно перемещаться, течь в сторону пленного.
Тот зло сплевывает и принимает боевую стойку. Штурмовик огромен, в нем чувствуется сила сжатой стальной пружины. Мистер Джонсон чувствует, как начинает быстрее колотиться сердце. Он впервые видит знаменитого «призрака» в действии.
Момент атаки он улавливает с трудом. Невысокая фигурка в мокром деловом костюме, какой носят младшие клерки, исчезает и появляется только рядом с полицейским. Молниеносный выпад правой руки – ладонь до середины исчезает под ребрами противника. Полицейский кричит от боли, наносит ответный удар, но «призрака» нет, он уже сзади, буднично, некрасиво бьет противника под колено и штурмовик падает, пробует перекатиться, но оскальзывается на мокрых булыжниках. Встает на одно колено. «Призрак» неслышно подходит сбоку и бьет его кулаком в висок. Тело падает в лужу.
Невысокий человечек с внешностью клерка вежливо кланяется и снова встает в строй, склоняясь в поклоне.
Это было самое большое разовое вложение мистера Джонсона. Для покупки «призраков» пришлось даже брать кредит, но покупка себя полностью оправдала.
Теперь оставалось только сожалеть и подсчитывать убытки.
Тяжело вздохнув, мистер Джонсон потянулся к стакану, в котором пузырилась минеральная вода из высокогорных источников.
Дверь бесшумно открылась, и на пороге возникла худощавая фигура в черном комбинезоне. Лицо вошедшего скрывал шлем наподобие мотоциклетного, но хозяин кабинета сразу понял, кто перед ним.
Чувствуя оглушающую обреченность, он все же потянулся к пистолету, укрепленному под столешницей, но нежданный гость сделал незаметное движение рукой, и мистер Джонсон тонко взвизгнул, подпрыгнув в кресле, – широкое лезвие метательного ножа насквозь пробило бицепс.
Аккуратно закрыв дверь, Кинби двинулся к столу.
– Здравствуйте, мистер Джонсон. Приношу вам свои извинения за то, что нанес визит без предупреждения и за доставленные неудобства. – Шлем делал голос глуховатым и странно вибрирующим.
Боль и дикая вежливость гостя заставили мистера Джонсона мелко захихикать. Он чувствовал, как дребезжащий смешок рвется наружу.
Отстраненно подумал: «Надо же, первый раз в жизни истерика».
Тем временем Кинби перегнулся через стол и, все также вежливо, спросив: – Вы позволите? – Медленно, прокручивая лезвие в ране, потянул на себя нож.
Задыхаясь от боли, мистер Джонсон дугой выгнулся в кресле. Свободной рукой он нелепо, по-старушечьи, бил по черной перчатке, тянущей лезвие из раны.
Вытащив наконец лезвие, Кинби обтер его о пиджак хозяина кабинета и, поигрывая ножом, опустился в кресло. Вальяжно откинулся, закинул ногу на ногу:
– Итак, мистер Джонсон, я уже принес вам свои извинения. Теперь поговорим.
– Поговорим? – жестко повторил вопрос Кинби и Джонсон с трудом кивнул, чувствуя, как текут по лицу струйки холодного пота.
– Замечательно. Собственно, вопросов у меня немного. Итак, вопрос первый. Вам заказал меня Олон?
Мистер Джонсон кивнул снова. Протолкнул через сухую глотку слова:
– Я браться даже не хотел. Но поймите меня правильно, это мой бизнес…
– Я понимаю. Прекрасно понимаю, поверьте. – Закивала зеркальной головой жуткая фигура в черном, и мистер Джонсон вдруг позволил себе подумать, что, возможно, он останется жить. Надо только быть откровенным. Очень-очень откровенным.
– Он разговаривал с вами лично? – задал следующий вопрос Кинби.
– Да, он потребовал личной встречи. И настаивал на немедленном проведении операции.
– Заказ был только на меня?
– Нет, в контракт входила и ваша секретарша. Юринэ, если не ошибаюсь. Поймите, прошу вас, поймите меня, господин Кинби, – попытался прижать руки к груди мистер Джонсон, но сморщился от боли и зажал ладонью рану, – я не мог. Просто не мог отказаться… Дому Тысячи Порогов не отказывают. Попросту не отказывают…
Голос его упал почти до шепота, и Кинби с интересом всмотрелся в лицо сидящего за столом человека. Он боялся. Боялся сильно и не скрывал этого. Причем сейчас он боялся не Кинби.
Точнее, не только Кинби.
– И почему же Дому Тысячи Порогов не отказывают? – Кинби поигрывал ножом, вертя его между пальцами. Мистер Джонсон завороженно смотрел, как серебристой рыбкой скользит по черной перчатке маленькая изящная смерть.
– Вот с заказом на меня, – продолжил Кинби, – совсем странно получилось. Вы же профессионал, у вас устойчивая репутация. Зачем же взялись за такую авантюру?
– Нельзя. Нельзя им отказывать, – почти умоляюще прошептал Джонсон. – Поймите вы, они могут страшные вещи делать. Сейчас они стараются быть в тени, действуют чужими руками. Но вы поинтересуйтесь, что случилось, к примеру, с Ричардом Райли или Сергеем Кроносом…
– Поинтересуюсь. Обязательно поинтересуюсь, – несколько рассеянно бросил Кинби.
В принципе, расспрашивать мистера Джонсона было больше не о чем. И все же Кинби медлил, все крутил и крутил между пальцев нож, молчал, хотя нужно было заканчивать и убираться, пока не все входы-выходы блокированы.
Но какая-то мелочь не давала детективу покоя, еще не оформившийся вопрос вертелся на языке.
Наконец вспомнилось – Марта бинтует Юринэ, он сидит рядом на корточках. Марта говорит об убийстве Билла Грузовика.
– Мистер Джонсон, а не ваши ли специалисты отправили на тот свет Билла Грузовика?
Джонсон отрицательно покачал головой. Побледневшие губы разлепились:
– Нет, что вы. К этому я никакого отношения не имею.
– Тогда кто?
– Поверьте, не знаю. Но если хотите знать мое мнение – то без Олона или самого Хранителя Порогов тут не обошлось. Слишком вызывающе и грязно все это было проделано.
– А не слышали вы о каком-нибудь артефакте времен Войн Воцарения?
Джонсон снова отрицательно мотнул головой. Ему было очень плохо. Кровь пропитала рукав пиджака, просачивалась между пальцев, капала на дорогой ковер. С каждой упавшей каплей нарастал шум в ушах, усиливалась тошнота.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42