Вот уж поистине: каков
человек - такие и стены вокруг него! Ядовитые стены - ядовитая вахтерша.
- Вон на вешалке халат, одевай! - словно огрызнулась в мою сторону
вахтерша.
Я поспешно надевал халат, оглядываясь по сторонам.
- На втором этаже девятая, - сказала вахтерша, отчаянно зевая.
- Спасибо, - тут же поблагодарил я. Вахтерша меня жутко раздражала,
хотелось поскорее избавиться от ее взглядов. Не застегнув халат, я пошел
быстрым шагом.
- Молодой человек, - словно выстрел в спину остановил меня все тот же
ядовитый голос. - Так фамилия-то - как? - Я оторопел. Я уже начал медленно
спускаться с первых преодоленных мною ступенек спокойно, осознавая свое
поражение, но желание навестить Наташу во что бы то ни стало клокотало во
мне, как вдруг:
- Маргарита Львовна! - послышался женский голос над моей головой.
- Да! - выкрикнула раскатисто вахтерша.
- Вы будете покупать эту кофточку, если нет, то Галина Васильевна
покупает! - снова прогремел женский голос, он усиливался акустикой
ядовитых стен. Видимо, женщине лень было спускаться со второго этажа, и
она вела переговоры с вахтершей, перевесившись через перила.
Я воспользовался случаем и через какие-то мгновения проскользнул мимо
медсестры, которая громко перекрикивалась с вахтершей. Медсестра не
обратила на меня никакого внимания.
Я торопливо зашагал по коридору, считывая номера палат с табличек. Я
каждую секунду ожидал, что меня снова окликнут в спину. Но медсестра и
вахтерша были заняты своим делом, и я свободно передвигался вдоль коридора
к заветной цели: палате номер девять. Я подошел к ней и сразу же, не
раздумывая, тихо постучал в ее дверь.
Мне не ответили. Тогда я приоткрыл дверь и заглянул в палату: на
широкой деревянной кровати лежала Наташа, она спала. Больше в палате
никого не было. Я на цыпочках зашел в палату и осторожно прикрыл за собою
дверь. Я приблизился к Наташиному изголовью.
Даже сегодняшнее свидание с Викой не могло удержать меня. Я заронил
эту девушку в свое воображение там, у хижин, у свадебных машин, и лишь
только сейчас, здесь, в больнице, я начинал понимать, что я влюблен, и
может быть, безнадежно, навсегда. И эта безнадежность не ухоженной
робостью замерла у изголовья Наташи сейчас...
Что: устремленность к Наташе или к тайне минуту назад осторожно
прикрыла за мною дверь в эту палату? Но лишь спустя много-много времени,
когда я порядком изведаю мыслительные тропы насущных дней и ночей, я
пойму, что любовь и тайна - одно и то же на свете. А пока я еще не знал об
этом...
Неожиданно Наташа открыла глаза, словно ожидала. Как же она была
хороша! Вьющиеся волосы обрамляли безмятежное лицо.
- Сережа, - промолвила она шепотом, - я ничего не понимаю, обними
меня, пожалуйста, мне страшно, я боюсь тебя.
Я подошел совсем близко, присел на краешек кровати, нагнулся к
Наташиному лицу, и мы начали перешептываться.
- Все прояснится, - сказал я, - не бойся меня, все прояснится...
- Ты думаешь? - с напряжением в голосе спросила Наташа, - а ты,
случайно, не призрак?
- Нет... Я настоящий.
- А я, может, призрак?
- Нет, ты тоже настоящая, видишь, я глажу твои волосы и ощущаю их
нежность, а сейчас ты ощущаешь мою ладонь у себя на щеке. Ведь правда?..
- Да, твоя ладонь настоящая, и я даже могу дотронуться до нее губами.
- Как твоя фамилия, Наташа, а то вахтерша не пропускает меня.
- Сказкина, а твоя?
- Истина, Сережа Истина...
- Истина, - повторила Наташа. - Это правда?
- Да.
- Серьезная фамилия, ты не находишь, Сережа?
- Наверное, так, а твоя фамилия очень ласковая, - Сказкина.
- Истина рождается тяжеловесно, вырывается из тьмы, освобождает свои
крылья из тины невежества, - прошептала задумчиво Наташа.
- Откуда это? - поинтересовался я.
- Я не помню, - отрешенно ответила Наташа, - пришло в голову просто
сейчас, - она вгляделась в мои глаза. - А я тебя уже не боюсь. Ты словно
родной мне человек...
- У нас есть тайна, общая тайна. Она объединяет нас, Наташа... Ты
помнишь хижины?
- Не надо об этом, Сережа, пожалуйста, мне снова становится
страшно...
Мы замолчали и долго смотрели друг другу в глаза. Наши чувства и наши
мысли будто переплетались.
- Я видела тебя вчера, Сережа, - первой снова зашептала Наташа.
- На площади поселка у свадебных машин?
- Нет, - и я внутренне насторожился, такой поворот меня напугал.
"Нет" - это значит, что Наташа видела меня в другом месте, но где и как,
ведь вечером вчера она находилась уже здесь, в больнице!..
- И где же ты меня видела?
- В твоем дворе...
- А-а, возле хижин, - обрадовался я, но по глазам Наташи я понял, что
обрадовался напрасно. Возле хижин мы виделись в том, замысловатом сне,
тогда где же она могла меня видеть? Я насторожился еще больше. Дыхание,
затаившись, пружинило у меня в груди.
- Я видела тебя вчера вечером в твоем дворе на футбольном поле, - я
вслушивался в каждое ее слово. - Ты возвращался откуда-то домой очень
печальный и несколько минут постоял на футбольном поле. Я подошла и
поцеловала тебя, а ты отшатнулся от меня и так поспешно ушел...
От этого признания Наташи, в свою очередь, мне стало жутковато... Уж
не призрак ли, действительно, Наташа? И я снова погладил ее волосы и
прикоснулся к ее щеке ладонью.
- А потом появился какой-то туман, - сказала Наташа. - Я увидела
людей в белых халатах, один из них хлопал меня по щекам, я поняла, что
приоткрыла глаза. Меня тошнило и очень кружилась голова...
- Можно, я буду тебя навещать? - прошептал я.
- Да, конечно... - утомленным голосом ответила Наташа. - А сейчас
уходи, пожалуйста, я постараюсь уснуть. - Она закрыла глаза.

ЧЕРЕЗ ТРИ МЕСЯЦА
- Ну, как? - спросила Аня, когда мы вышли из Дворца культуры.
- Неплохо, - ответил я. - Думаю, что парткому понравится.
- Господи, как же я устала от этих репетиций! Хочется отдохнуть...
- Пойдем что-нибудь выпьем в летнем кафе, - предложил я. Аня
посмотрела на часы:
- У меня в запасе только один час.
- Только час? - переспросил я.
- Да, а потом надо зайти в детский сад, за Аленкой.
- Аленка, это кто?
- Это моя дочь.
- Ясно...
- Ну что, идем в кафе? - переспросила Аня.
- Да, - решительно ответил я.
Мы взяли по чашечке кофе, по стакану густого лимонного сока и присели
за столик в самом углу решетчатой беседки. В кафе почти никого не было,
звучала негромкая музыка.
- Нет, в самом деле, тебе понравилось или ты просто не желаешь
разочаровывать меня? - спросила Аня.
- Конечно понравилось. К чему беспокоиться... Я не привык обманывать
себя, строить взаимоотношения на похвальном похлопывании по плечу...
Впрочем, одно место я, вероятнее всего бы, скорректировал, - и я
улыбнулся...
- Какое? - спохватилась Аня.
- "...за правду, за труд!..." Ты помнишь эту фразу, она звучит в
конце второй части?
- Да, - ответила Аня недоумевая. - Но что же здесь плохого?
- В самой фразе плохого ничего нет. Только вот в слове "труд", буква
"дэ" звучит как буква "тэ", и на слух "труд" слышится как глагол "трут". А
там еще и "за"!.. Вот и получается - "затрут". И вся фраза воспринимается
не иначе, как "...за правду - затрут!.." - Аня улыбалась, придерживая
ускользающие из-под ее тонких пальцев губы. Я вначале тоже сдерживал
порывы своей улыбки усилием воли, старался быть серьезным. Но мы все-таки
весело расхохотались, не обращая внимания на окружающих! А впрочем, никому
не было дела до нас...
- В самом деле, а что же делать? - успокаиваясь, спросила Аня.
- Думаю, - ответил я, - надо скорректировать фразу так: "...за правду
и за доблестный труд!.."
- Спасибо за подсказку, - ласково поблагодарила меня Аня. Она отпила
лимонный сок, сделала пару глотков, поставила стакан перед собой и о
чем-то задумалась. Мы немного помолчали. Мы оба смотрели через решетчатую
стену кафе на улицу. Поодаль от нас шумела автострада. Машины, словно
механические существа, изворачивались на повороте в порывах ветра и,
подсигналивая, обгоняли друг друга; иногда какая-нибудь из них, чтобы
пропустить торопливого пешехода, резко притормаживала, припадая на
передние колеса, и, когда рассеянный пешеход давал стрекача, машина,
весело взвизгнув шинами по асфальту, снова уносилась вдаль.
Аня и я, молча, небольшими глотками, отпивали из чашек очень горячий
кофе, густой, словно жидкий шоколад, запивали кофе холодным лимонным соком
и смотрели на автостраду...
- Я прочел рассказ о любви, - сказал я, нарушив наше уже загустевшее
молчание.
- Ты без любви, - утвердительно и как-то отрешенно определила Аня и
откровенно посмотрела мне в глаза.
- Как ты это чувствуешь? - недоверчиво спросил я, потому что не
поверил Ане, потому что уже не хотел я ей верить на этот счет. Там, в
больнице, у изголовья Наташи, я уже почувствовал рождение ранее
действительно неведомого мне чувства. Я еще не мог с точной уверенностью
сказать, что это любовь, но я уже не мог не ощущать ее сладкий, еще
ослепительно размытый контур... Я посмотрел на Аню выразительно и
недоверчиво покачал головой.
- Но твоя любовь где-то очень близко, рядышком. Только протяни ей
навстречу руки, и ты сможешь ее обнять, - тут же добавила она.
С минуту мы снова молчали. Теперь меня что-то сковало изнутри.
Мысленно я подыскивал новую тему для разговора. Мне вспомнилась первая
встреча с Аней в моем рабочем кабинете, но следующий мой вопрос, как я ни
старался, прозвучал как-то неохотно, неуверенно.
- Аня, - тихо позвал я девушку. Она подняла опущенные глаза и
оперлась взглядом на меня.
- Аня, - спросил я, - что ты имела в виду, когда говорила, что символ
"вы" имеет право на земное существование? Насколько я понял тогда, ты
все-таки чего-то недоговорила!..
Аня словно пришла в себя, как-то приободрилась и повеселела. По всему
было видно, что она благодарна мне за то, что я не продолжил мучительную
для нее тему.
- Сейчас я тебе все постараюсь объяснить, Сережа... Ты правильно
догадался, а я в самом деле недоговорила тогда. Но сам понимаешь: из-за
стола рекомендуется вставать, когда еще хоть немножко ощущаешь голод, а
разговор на какую-то тему, на мой взгляд, надо останавливать, когда еще
есть хоть немного недосказанности.
- Хватит философствовать, - улыбнувшись, вмешался я, - или ты опять
хочешь ускользнуть от ответа?
- Вовсе нет, - шутливо продолжила Аня, - но оправдаться лишний раз не
грех! Итак... Ты, конечно, в курсе, что наш мозг состоит из двух
полушарий? - Аня прищурилась...
- Обижаешь! - вдохновился и я.
- Так вот, - продолжила Аня уже серьезно, - ученый мир доказал, что
каждое из полушарий предрасположено к более или менее определенному роду
деятельности. Каждое из них может работать самостоятельно.
- Значит в человеке получается как бы два человека! Ты это имеешь в
виду? - спросил я.
- Да, - ответила Аня. - И вот что: надо развить свои полушария так,
как предлагают ученые, чтобы они работали на равных. Но, все-таки, в
зависимости от жизненной ситуации, какому-то из полушарий необходимо
уменьшать свою деятельность за счет увеличения деятельности другого,
соседнего; вплоть до полного включения другого в это время. Тогда символ
"вы" оправдывает свое земное существование, потому что в человеке начинает
жить попеременно, или согласованно, или на равных - два человека. Но этого
состояния может достичь только тот, кто научится владеть полностью своими
эмоциями, страстями, ощущениями и даже мыслями. А это подвластно лишь
человеку с высоким развитием интеллекта, согласись. Мне далеко не каждому
хочется сказать "вы", все больше - "ты", тому, кто совершенно не владеет
собою, ближе к животному сословию, чем к человеческому...
- Да-а, Аня... - проговорил я, - интересные, честно говоря, права на
земное существование у символа "вы...", интересные...
Мы переглянулись.
- А что такое "астральное тело"? - спросил я неожиданно даже для
самого себя. И вообще я стал в последнее время замечать, что я частенько
говорю первое, что приходит в голову, не раздумывая, будь то вопрос или
ответ. Аня как-то особенно выразительно посмотрела на меня и тоже
спросила:
- Почему у тебя возник такой вопрос?
- Читал книгу Гуревича "Возрожден ли мистицизм?" и там наткнулся.
- Ну что же, - сказала Аня, - тогда слушай.
Наш мир, а точнее мир вообще, делится мистиками, условно конечно же,
на три взаимосвязанные, составляющие одно целое, части. Это ментальный,
астральный и физический планы. Ну, физический план, с ним проще! Мы, то
есть, наше тело - физическое, находится в нем непосредственно - это мир
форм.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71