Чтобы их пробить, потребовалось бы раз двадцать ударить по створкам мощнейшим тараном, но тем временем лучники, целясь в неприятеля со стен и башен, успели бы перебить их всех до одного. В общем, находясь за стенами форта под охраной его гарнизона, можно было чувствовать себя в полной безопасности.
Неподалеку от крепости виднелся край густого леса, с врезавшейся в него широкой тропой, которая, как я предположил (и впоследствии оказалось, угадал верно), являлась началом знаменитой Королевской дороги, ведущей к столице государства Истерия, к местам, которые стали уже для меня родными.
У горизонта собирались темные тучи. Я в душе взмолился, чтобы это оказались не грозовые облака. Успели мы с Энтипи натерпеться скверной погоды, нам бы теперь ясных деньков для разнообразия!
Несколько дозорных на крепостной стене издалека нас заметили и принялись приветственно махать руками. Они даже приплясывали на радостях. Один из них поднес к губам костяной рог, и веселые, бодрые, ликующие звуки огласили окрестности. А через несколько минут массивные ворота медленно раскрылись нам навстречу. Каждую из створок толкали пять-шесть рыцарей, краснея от натуги. Вот какие они были тяжелые! Из ворот неторопливо вышел и остановился, заложив руки за спину, его величество Рунсибел собственной персоной. Облаченный в простой дорожный костюм, он тем не менее водрузил на голову свою золотую корону. В движениях и позе короля чувствовалась некоторая натянутость.
По его лицу было видно, даже с того немалого расстояния, которое нас разделяло, что он узнал Энтипи. Но однако не сделал попытки к нам приблизиться. Стоял как вкопанный. Сдержанно кивнув воинам, которые первыми стали въезжать в ворота, он не спускал глаз с дочери… только на миг взгляд его оторвался от лица принцессы… и скользнул по мне. Король и мне милостиво кивнул. Я ответил полупоклоном. Когда звуки рога стихли, единственным, что нарушало безмолвие, царившее в форте и вокруг него, было цоканье лошадиных копыт по булыжникам двора.
Я остановил Титана в нескольких шагах от его величества. Спешился и протянул руку Энтипи. Она взглянула на нее… а потом вдруг стремительно перебросила ноги через круп коня и спрыгнула на землю сзади него. Девчонка приземлилась на удивление уверенно. Я уже говорил, наездницей она была превосходной. Единственное, чего она не сделала, так это не раскрыла объятий и не бросилась на шею дражайшему родителю.
Просто молча на него уставилась, а он на нее. Их разделяло всего несколько футов, но ни тот, ни другая не торопились сократить это расстояние. Я знал от Энтипи, что она еще не готова была простить родителей за то, что те услали ее в монастырь.
Король первым сделал шаг по направлению к ней. Только один шаг, единственный. Принцесса в некотором замешательстве взглянула на него. Король вопросительно изогнул бровь. И тогда она, поняв, чего он от нее ждет, тоже шагнула ему навстречу. И остановилась.
Следующий шаг снова сделал король. А потом — принцесса. И так наконец они подступили вплотную друг к другу.
— Господи, — тихо и проникновенно произнес Рунсибел. Я едва расслышал его слова. — Ты — вылитая мать. Ничего моего нет и в помине. Прими мои поздравления.
Принцесса улыбнулась открытой и милой улыбкой. Вот сейчас ее нипочем нельзя было принять за умалишенную.
Рунсибел вскинул руки, чтобы обнять свое дитя, но, видя, что Энтипи не спешит прильнуть к его груди, несмело спросил:
— Ты позволишь?
— Что? — Она сделала вид, что не поняла его, и тогда король выразительно шлепнул левой ладонью по своему правому предплечью. Видимо, этот жест что-то напомнил принцессе. Хихикнув, она закивала головой: — Ну да, это будет вполне уместно. — И только тогда он заключил ее в объятия.
У меня словно камень с души свалился. Ведь Энтипи при ее импульсивности и непредсказуемости вполне могла выхватить из-за пояса кинжал и одним его взмахом совершить отцеубийство и государственный переворот. Но нет, она, похоже, искренне рада была видеть папашу.
— Я ужасно по тебе скучал, — вздохнул Рунсибел.
Энтипи отступила на шаг назад.
— Ты ни разу не навестил меня в обители.
— Верно.
— Хотя мог бы это сделать!
— Да.
— Что же тебе мешало?! — В голосе ее было столько досады и злости, что я снова забеспокоился, как бы эта встреча не закончилась кровопролитием.
— Я опасался, — печально произнес король, — что, увидев тебя там, не смог бы снова с тобой расстаться и забрал бы с собой. А ведь мы с твоей матерью решили… что ты должна… сполна получить от благочестивых жен… все то, что они способны были тебе дать: воспитание и образование. — Он слегка склонил голову набок. — Вижу, что мы не зря возлагали на них такие большие надежды. Добро пожаловать в Истерию, дорогая дочь!
Я никогда еще не слыхал столь пространных высказываний из уст нашего немногословного Рунсибела. Но Энтипи его слова, похоже, совсем не впечатлили. Она явно собиралась ответить родителю какой-то колкостью. И тут я решил вмешаться в их разговор. Разумеется, это было неслыханным нарушением протокола. Никто не смел вклиниваться в беседу августейших особ. Но я в ту минуту плевать хотел на протокол, как и вообще на весь белый свет. На душе было муторно, хотелось отдохнуть после тяжелой дороги. Да и вообще, мне за последние месяцы слишком много выпало невзгод и опасностей, грозивших куда более тяжкими последствиями, чем немилость короля. Короче, презрев все условности, я обратился к монарху:
— Ваше величество! — Разумеется, Рунсибел и Энтипи дружно на меня воззрились. — Не лучше ли вам будет продолжить этот разговор с ее высочеством в приватной обстановке, с глазу на глаз?
Некоторые из рыцарей, стоявших у створок ворот, издали возмущенные возгласы. Ведь я допустил неслыханную дерзость, грубо нарушил придворный этикет. Но король величественным жестом утихомирил их и как ни в чем не бывало ответил мне:
— Да… да, ты определенно прав, оруженосец. Пойдем, дорогая. Мы договорим в наших покоях. — Он обнял ее за плечи и повел ко входу в крепость, но на ходу обернулся и, глядя на меня с искренней приязнью, пообещал: — А с тобой, Невпопад, мы увидимся после. И обо всем потолкуем.
— Слушаюсь, ваше величество, — отчеканил я. Говоря по правде, эти несколько слов дались мне с невероятным трудом: я просто падал от усталости, и язык отказывался мне служить. Да еще я зверски проголодался в придачу. Но стоило мне уловить топот копыт, раздавшийся неподалеку от стен форта, как я мигом оживился — усталости словно и не бывало, — развернул Титана мордой к открытым воротам, приметил впереди отряд всадников и гаркнул:
— Все внутрь! Заложить ворота! Неприятель у стен крепости!
Но рыцари, по-прежнему остававшиеся у створок ворот, посмотрели на меня как на помешанного. Один из них так даже пальцем у виска покрутил. И я тотчас же понял почему: в форт возвращался отряд, посланный Рунсибел ом на поиски нас с Энтипи. Всадники мчались с северо-востока. Я вспомнил, что Готос упоминал о нескольких разведывательных группах, которым король приказал прочесать ближайшую территорию во всех направлениях. Одного из всадников я тотчас же узнал. И до чего ж скверно стало на душе! Это был сэр Кореолис собственной персоной. А в нескольких футах позади него скакал во весь опор столь же легко узнаваемый красавчик Булат Морнингстар. С остальными рыцарями и оруженосцами, державшимися на приличном отдалении от этих двоих, я был мало знаком. Морнингстар за время нашей разлуки отрастил бороду, за которой, это даже издалека было видно, тщательно ухаживал. А Кореолис остался таким же тяжеловесным увальнем и самодовольным болваном, каким я его запомнил. Они тоже меня приметили и тотчас же узнали. У сэра рыцаря и его доблестного оруженосца при виде меня вытянулись физиономии.
Через несколько минут отряд был уже в воротах форта. Сэр Кореолис, придержав коня, надменно бросил мне:
— Ну-ну, Невпопад, молодчина. Смерть тебя, похоже, не берет.
— Хотя возможностей у нее было предостаточно, — в тон ему ответил я.
— И ты, поди, начал уже осматриваться в поисках очередной? — хохотнул Булат, выдвигаясь из-за спины своего господина.
— Я всегда начеку и всегда осматриваюсь, Морнингстар. Потому и жив до сих пор.
Кореолис что-то пробурчал сквозь зубы и направил своего жеребца к конюшням. Следом за ним потянулись и остальные члены отряда. Один лишь Морнингстар придержал лошадь, ему, видно, не терпелось обменяться со мной парой теплых слов.
— Ну и как, Невпопад? — осклабился он.
Я устало пожал плечами:
— Что тебе, Морнингстар?
— Убедился, что я нисколечко не врал тебе насчет нее? Она ведь, поди, оказалась в точности такой, как я говорил, да?
Мне припомнилась та весьма нелестная характеристика, которую он в свое время дал принцессе. В целом она не противоречила моему мнению об Энтипи, но я решил малость приврать. Просто чтобы ему досадить, забавы ради.
— По правде говоря, — я старался придать своему голосу как можно больше искренности, — она — само очарование. Уж поверь, принцесса — просто прелесть! Мы с ней здорово поладили.
Морнингстар аж глаза вытаращил:
— Очарование?! Прелесть?! Да она же настоящее чудовище!
— Ш-ш-ш! — Я предостерегающе поднес палец к губам. — Разве можно так громогласно критиковать принцессу крови? Это не пойдет тебе на пользу, Булат. Сомневаюсь, что ее отцу твои высказывания придутся по вкусу.
— Но ему ведь никто их не передаст… — Тут он заметил, в какой садистской усмешке расплылась моя физиономия. У него даже голос дрогнул: — Невпопад! Ты… ты этого не сделаешь!
— Мало того что ты обозвал Энтипи чудовищем. Ты ведь еще и шпионил за ней, подглядывал через окошко ее комнаты. Помнишь, сам мне рассказывал? Мне отчего-то кажется, что, узнав об этом, король еще пуще разозлится…
Тут Морнингстар выпрямился в седле, приняв горделивую позу. Красавчик вспомнил, какая пропасть нас с ним разделяет, насколько его положение в обществе выше моего.
— Можешь болтать что тебе угодно. Король все равно поверит мне, а не тебе.
— Ошибаешься, его величество поверит своей дочери, когда она подтвердит, что ты за ней шпионил. А я кое-что добавлю к ее словам, только и всего.
Морнингстар, побледнев как полотно, заставил своего коня подступить к моему Титану и злобно прошипел:
— Не рассчитывай, Невпопад, занять более высокое положение, чем то, в котором ты прежде находился. Потому что… Потому что ты не джентльмен и никогда им не будешь.
— Спасибо, Булат! — Я ему дружески улыбнулся. — Ты меня в первый раз обрадовал за все время нашего знакомства, сделал замечательный комплимент! — С этими словами я тронул поводья и въехал в ворота.
У меня и вправду поднялось настроение, и даже образ Тэсита, лежащего на окровавленном снегу, пусть ненадолго уступил в моем сознании место растерянной и жалкой физиономии Морнингстара, который тщетно пытался оценить степень нависшей над ним угрозы.
Узнав о решении его величества переночевать в форте, я несказанно обрадовался. Надвигалась ночь, а вместе с нею и трескучий мороз. Отправляться в путь по такой скверной погоде, в кромешной тьме Рунсибелу не хотелось, и он распорядился приступить к сборам в дорогу ранним утром следующего дня. Признаться, я бы и подольше задержался в Терракоте. Как было бы здорово отдохнуть от бесконечных дорог, тряски в седле, от опасностей, которые подстерегают любого путника на каждом шагу. Но остаться в форте дольше, чем на одну ночь, можно было бы лишь в том случае, если бы королю взбрело на ум перенести сюда столицу Истерии, чего, разумеется, в монаршьей голове не было и в помине. Следовательно, мне придется довольствоваться предстоящим коротким отдыхом, а завтра, завтра поутру… снова седлать Титана.
Гарнизон Терракоты, как выяснилось, был весьма и весьма малочислен. Саму же крепость возвели так давно, что имена ее строителей оказались навечно погребены под толщей веков. Рунсибел «овладел» ею много лет тому назад. Кроме нашего монарха на нее, представьте, никто не посягал. Поговаривали, правда, что, когда Рунсибел решил прибрать крепость к рукам, она была обитаема — за ее толстыми стенами проживали десятка два наемников. «Битва» между ними и нашим войском длилась ровно столько времени, сколько потребовалось этим искателям приключений, чтобы заявить: «Мы немедленно освободим помещение и отправимся на поиски другого пристанища».
Терракота ни в то далекое время, ни теперь не служила каким-либо стратегическим интересам. Великолепно укрепленный форт был волею обстоятельств низведен до уровня перевалочного пункта. И небольшой гарнизон его, находившийся под командой капитана Готоса (которого лично король назначил на этот пост, что меня немного удивило: чем, интересно, этот заурядный и не слишком умный воин заслужил такую честь?), вел жизнь весьма привольную и праздную, одним словом, коснел в безделье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
Неподалеку от крепости виднелся край густого леса, с врезавшейся в него широкой тропой, которая, как я предположил (и впоследствии оказалось, угадал верно), являлась началом знаменитой Королевской дороги, ведущей к столице государства Истерия, к местам, которые стали уже для меня родными.
У горизонта собирались темные тучи. Я в душе взмолился, чтобы это оказались не грозовые облака. Успели мы с Энтипи натерпеться скверной погоды, нам бы теперь ясных деньков для разнообразия!
Несколько дозорных на крепостной стене издалека нас заметили и принялись приветственно махать руками. Они даже приплясывали на радостях. Один из них поднес к губам костяной рог, и веселые, бодрые, ликующие звуки огласили окрестности. А через несколько минут массивные ворота медленно раскрылись нам навстречу. Каждую из створок толкали пять-шесть рыцарей, краснея от натуги. Вот какие они были тяжелые! Из ворот неторопливо вышел и остановился, заложив руки за спину, его величество Рунсибел собственной персоной. Облаченный в простой дорожный костюм, он тем не менее водрузил на голову свою золотую корону. В движениях и позе короля чувствовалась некоторая натянутость.
По его лицу было видно, даже с того немалого расстояния, которое нас разделяло, что он узнал Энтипи. Но однако не сделал попытки к нам приблизиться. Стоял как вкопанный. Сдержанно кивнув воинам, которые первыми стали въезжать в ворота, он не спускал глаз с дочери… только на миг взгляд его оторвался от лица принцессы… и скользнул по мне. Король и мне милостиво кивнул. Я ответил полупоклоном. Когда звуки рога стихли, единственным, что нарушало безмолвие, царившее в форте и вокруг него, было цоканье лошадиных копыт по булыжникам двора.
Я остановил Титана в нескольких шагах от его величества. Спешился и протянул руку Энтипи. Она взглянула на нее… а потом вдруг стремительно перебросила ноги через круп коня и спрыгнула на землю сзади него. Девчонка приземлилась на удивление уверенно. Я уже говорил, наездницей она была превосходной. Единственное, чего она не сделала, так это не раскрыла объятий и не бросилась на шею дражайшему родителю.
Просто молча на него уставилась, а он на нее. Их разделяло всего несколько футов, но ни тот, ни другая не торопились сократить это расстояние. Я знал от Энтипи, что она еще не готова была простить родителей за то, что те услали ее в монастырь.
Король первым сделал шаг по направлению к ней. Только один шаг, единственный. Принцесса в некотором замешательстве взглянула на него. Король вопросительно изогнул бровь. И тогда она, поняв, чего он от нее ждет, тоже шагнула ему навстречу. И остановилась.
Следующий шаг снова сделал король. А потом — принцесса. И так наконец они подступили вплотную друг к другу.
— Господи, — тихо и проникновенно произнес Рунсибел. Я едва расслышал его слова. — Ты — вылитая мать. Ничего моего нет и в помине. Прими мои поздравления.
Принцесса улыбнулась открытой и милой улыбкой. Вот сейчас ее нипочем нельзя было принять за умалишенную.
Рунсибел вскинул руки, чтобы обнять свое дитя, но, видя, что Энтипи не спешит прильнуть к его груди, несмело спросил:
— Ты позволишь?
— Что? — Она сделала вид, что не поняла его, и тогда король выразительно шлепнул левой ладонью по своему правому предплечью. Видимо, этот жест что-то напомнил принцессе. Хихикнув, она закивала головой: — Ну да, это будет вполне уместно. — И только тогда он заключил ее в объятия.
У меня словно камень с души свалился. Ведь Энтипи при ее импульсивности и непредсказуемости вполне могла выхватить из-за пояса кинжал и одним его взмахом совершить отцеубийство и государственный переворот. Но нет, она, похоже, искренне рада была видеть папашу.
— Я ужасно по тебе скучал, — вздохнул Рунсибел.
Энтипи отступила на шаг назад.
— Ты ни разу не навестил меня в обители.
— Верно.
— Хотя мог бы это сделать!
— Да.
— Что же тебе мешало?! — В голосе ее было столько досады и злости, что я снова забеспокоился, как бы эта встреча не закончилась кровопролитием.
— Я опасался, — печально произнес король, — что, увидев тебя там, не смог бы снова с тобой расстаться и забрал бы с собой. А ведь мы с твоей матерью решили… что ты должна… сполна получить от благочестивых жен… все то, что они способны были тебе дать: воспитание и образование. — Он слегка склонил голову набок. — Вижу, что мы не зря возлагали на них такие большие надежды. Добро пожаловать в Истерию, дорогая дочь!
Я никогда еще не слыхал столь пространных высказываний из уст нашего немногословного Рунсибела. Но Энтипи его слова, похоже, совсем не впечатлили. Она явно собиралась ответить родителю какой-то колкостью. И тут я решил вмешаться в их разговор. Разумеется, это было неслыханным нарушением протокола. Никто не смел вклиниваться в беседу августейших особ. Но я в ту минуту плевать хотел на протокол, как и вообще на весь белый свет. На душе было муторно, хотелось отдохнуть после тяжелой дороги. Да и вообще, мне за последние месяцы слишком много выпало невзгод и опасностей, грозивших куда более тяжкими последствиями, чем немилость короля. Короче, презрев все условности, я обратился к монарху:
— Ваше величество! — Разумеется, Рунсибел и Энтипи дружно на меня воззрились. — Не лучше ли вам будет продолжить этот разговор с ее высочеством в приватной обстановке, с глазу на глаз?
Некоторые из рыцарей, стоявших у створок ворот, издали возмущенные возгласы. Ведь я допустил неслыханную дерзость, грубо нарушил придворный этикет. Но король величественным жестом утихомирил их и как ни в чем не бывало ответил мне:
— Да… да, ты определенно прав, оруженосец. Пойдем, дорогая. Мы договорим в наших покоях. — Он обнял ее за плечи и повел ко входу в крепость, но на ходу обернулся и, глядя на меня с искренней приязнью, пообещал: — А с тобой, Невпопад, мы увидимся после. И обо всем потолкуем.
— Слушаюсь, ваше величество, — отчеканил я. Говоря по правде, эти несколько слов дались мне с невероятным трудом: я просто падал от усталости, и язык отказывался мне служить. Да еще я зверски проголодался в придачу. Но стоило мне уловить топот копыт, раздавшийся неподалеку от стен форта, как я мигом оживился — усталости словно и не бывало, — развернул Титана мордой к открытым воротам, приметил впереди отряд всадников и гаркнул:
— Все внутрь! Заложить ворота! Неприятель у стен крепости!
Но рыцари, по-прежнему остававшиеся у створок ворот, посмотрели на меня как на помешанного. Один из них так даже пальцем у виска покрутил. И я тотчас же понял почему: в форт возвращался отряд, посланный Рунсибел ом на поиски нас с Энтипи. Всадники мчались с северо-востока. Я вспомнил, что Готос упоминал о нескольких разведывательных группах, которым король приказал прочесать ближайшую территорию во всех направлениях. Одного из всадников я тотчас же узнал. И до чего ж скверно стало на душе! Это был сэр Кореолис собственной персоной. А в нескольких футах позади него скакал во весь опор столь же легко узнаваемый красавчик Булат Морнингстар. С остальными рыцарями и оруженосцами, державшимися на приличном отдалении от этих двоих, я был мало знаком. Морнингстар за время нашей разлуки отрастил бороду, за которой, это даже издалека было видно, тщательно ухаживал. А Кореолис остался таким же тяжеловесным увальнем и самодовольным болваном, каким я его запомнил. Они тоже меня приметили и тотчас же узнали. У сэра рыцаря и его доблестного оруженосца при виде меня вытянулись физиономии.
Через несколько минут отряд был уже в воротах форта. Сэр Кореолис, придержав коня, надменно бросил мне:
— Ну-ну, Невпопад, молодчина. Смерть тебя, похоже, не берет.
— Хотя возможностей у нее было предостаточно, — в тон ему ответил я.
— И ты, поди, начал уже осматриваться в поисках очередной? — хохотнул Булат, выдвигаясь из-за спины своего господина.
— Я всегда начеку и всегда осматриваюсь, Морнингстар. Потому и жив до сих пор.
Кореолис что-то пробурчал сквозь зубы и направил своего жеребца к конюшням. Следом за ним потянулись и остальные члены отряда. Один лишь Морнингстар придержал лошадь, ему, видно, не терпелось обменяться со мной парой теплых слов.
— Ну и как, Невпопад? — осклабился он.
Я устало пожал плечами:
— Что тебе, Морнингстар?
— Убедился, что я нисколечко не врал тебе насчет нее? Она ведь, поди, оказалась в точности такой, как я говорил, да?
Мне припомнилась та весьма нелестная характеристика, которую он в свое время дал принцессе. В целом она не противоречила моему мнению об Энтипи, но я решил малость приврать. Просто чтобы ему досадить, забавы ради.
— По правде говоря, — я старался придать своему голосу как можно больше искренности, — она — само очарование. Уж поверь, принцесса — просто прелесть! Мы с ней здорово поладили.
Морнингстар аж глаза вытаращил:
— Очарование?! Прелесть?! Да она же настоящее чудовище!
— Ш-ш-ш! — Я предостерегающе поднес палец к губам. — Разве можно так громогласно критиковать принцессу крови? Это не пойдет тебе на пользу, Булат. Сомневаюсь, что ее отцу твои высказывания придутся по вкусу.
— Но ему ведь никто их не передаст… — Тут он заметил, в какой садистской усмешке расплылась моя физиономия. У него даже голос дрогнул: — Невпопад! Ты… ты этого не сделаешь!
— Мало того что ты обозвал Энтипи чудовищем. Ты ведь еще и шпионил за ней, подглядывал через окошко ее комнаты. Помнишь, сам мне рассказывал? Мне отчего-то кажется, что, узнав об этом, король еще пуще разозлится…
Тут Морнингстар выпрямился в седле, приняв горделивую позу. Красавчик вспомнил, какая пропасть нас с ним разделяет, насколько его положение в обществе выше моего.
— Можешь болтать что тебе угодно. Король все равно поверит мне, а не тебе.
— Ошибаешься, его величество поверит своей дочери, когда она подтвердит, что ты за ней шпионил. А я кое-что добавлю к ее словам, только и всего.
Морнингстар, побледнев как полотно, заставил своего коня подступить к моему Титану и злобно прошипел:
— Не рассчитывай, Невпопад, занять более высокое положение, чем то, в котором ты прежде находился. Потому что… Потому что ты не джентльмен и никогда им не будешь.
— Спасибо, Булат! — Я ему дружески улыбнулся. — Ты меня в первый раз обрадовал за все время нашего знакомства, сделал замечательный комплимент! — С этими словами я тронул поводья и въехал в ворота.
У меня и вправду поднялось настроение, и даже образ Тэсита, лежащего на окровавленном снегу, пусть ненадолго уступил в моем сознании место растерянной и жалкой физиономии Морнингстара, который тщетно пытался оценить степень нависшей над ним угрозы.
Узнав о решении его величества переночевать в форте, я несказанно обрадовался. Надвигалась ночь, а вместе с нею и трескучий мороз. Отправляться в путь по такой скверной погоде, в кромешной тьме Рунсибелу не хотелось, и он распорядился приступить к сборам в дорогу ранним утром следующего дня. Признаться, я бы и подольше задержался в Терракоте. Как было бы здорово отдохнуть от бесконечных дорог, тряски в седле, от опасностей, которые подстерегают любого путника на каждом шагу. Но остаться в форте дольше, чем на одну ночь, можно было бы лишь в том случае, если бы королю взбрело на ум перенести сюда столицу Истерии, чего, разумеется, в монаршьей голове не было и в помине. Следовательно, мне придется довольствоваться предстоящим коротким отдыхом, а завтра, завтра поутру… снова седлать Титана.
Гарнизон Терракоты, как выяснилось, был весьма и весьма малочислен. Саму же крепость возвели так давно, что имена ее строителей оказались навечно погребены под толщей веков. Рунсибел «овладел» ею много лет тому назад. Кроме нашего монарха на нее, представьте, никто не посягал. Поговаривали, правда, что, когда Рунсибел решил прибрать крепость к рукам, она была обитаема — за ее толстыми стенами проживали десятка два наемников. «Битва» между ними и нашим войском длилась ровно столько времени, сколько потребовалось этим искателям приключений, чтобы заявить: «Мы немедленно освободим помещение и отправимся на поиски другого пристанища».
Терракота ни в то далекое время, ни теперь не служила каким-либо стратегическим интересам. Великолепно укрепленный форт был волею обстоятельств низведен до уровня перевалочного пункта. И небольшой гарнизон его, находившийся под командой капитана Готоса (которого лично король назначил на этот пост, что меня немного удивило: чем, интересно, этот заурядный и не слишком умный воин заслужил такую честь?), вел жизнь весьма привольную и праздную, одним словом, коснел в безделье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100