— Вы что, с ума сошли? — крикнул я в отчаянии, хотя и без того знал ответ на этот вопрос.
Она молча передернула плечами и направилась прямиком к стаду, давая мне понять, что не желает тратить свое драгоценное время на бесполезные пререкания со мной.
Девчонка не оставила мне никакого выбора. Я перебросил ноги через край земляного гребня и скользнул вниз. Негодную правую ногу я использовал в качестве тормоза, чтобы не свалиться в ложбину камнем и не расшибиться, а левую берег: не приведи боже, если с ней что случится. Тогда моя песенка уж точно будет спета. Достигнув дна ложбины, я поднялся на ноги при помощи посоха и поплелся следом за Энтипи. Она энергичным шагом приближалась к единорогам. Величественная осанка, высоко поднятая голова, взгляд, полный решимости.
— Принцесса, — воскликнул я с мольбой и отчаянием, — оставьте, пока еще не поздно, эту безумную затею. Ведь они, при всем их сказочном, легендарном происхождении, остаются дикими животными, зверьми, для которых нет ничего более святого, чем территория, которую они считают своей. Любой чужак, который покушается на…
— А я им не чужая, — с апломбом возразила Энтипи. — Мне, как принцессе крови, по праву рождения гарантировано место в мире единорогов и других мифических животных. Неужто вы этого сами не знаете? — Она немного замедлила шаги, и я быстро ее нагнал. — Мы с вами сейчас совершим поступок, который также войдет в легенды, оруженосец.
— Мы? — Мне все меньше и меньше нравилась ее затея.
— Разумеется, мы. Мы с вами. Я вот только подыщу себе подходящего единорога. А после сяду на него верхом и поскачу прямо в форт Терракоту. Он меня понесет на своей белоснежной спине. Слышите, Невпопад, мой единорог непременно должен быть белоснежным. Никаких коричневых и зеленых!
— Понятно. Принял к сведению. Послушайте, Энтипи…
— Он высоко поднимет свою прекрасную голову, и его рог будет излучать сияние, — продолжала она, мечтая вслух. — И все выбегут из форта мне навстречу, а мой отец устыдится, что отправил меня в монастырь.
— Заманчивая перспектива, — мрачно отозвался я. — А теперь послушайте, чем эта глупость в реальности для вас обернется: как только вы приблизитесь к одному из этих зверей, он разозлится, нагнет голову и проткнет вас насквозь своим светящимся рогом.
— Ничего подобного не может произойти, — холодно ответила она. — Их рога обладают целебной силой. Понимаете? Они лечат, а не убивают.
— Я тоже об этом слыхал. Но прежде их надо тщательно измельчить. В порошок смолоть. Да и употреблять следует по правилам, а не как придется. Но поскольку у нас под рукой нет ступки и пестика, нет ручной мельницы, и правил приема этого лекарства ни вы, ни я не знаем, боюсь, от вашей идеи лучше отказаться. К чему зря рисковать?
— Вы всего лишь оруженосец, Невпопад, — надменно произнесла Энтипи. — И если хотите когда-нибудь стать сэром Невпопадом, вам не раз придется рисковать.
— Только не жизнью августейшей особы, — запальчиво возразил я.
Во мне все кипело от возмущения. Эта идиотка собралась угробить нас обоих ни за грош да вдобавок еще смеет меня поучать, какой риск оправдан, а какой нет. Я протянул руку, чтобы схватить ее, притянуть к себе, перебросить через плечо и унести из проклятой ложбины, но она разгадала мои намерения и прибавила шагу. Мне было не угнаться за ней. Маленькая идиотка даже издала торжествующий смешок, как если бы все происходящее было веселой игрой.
— Дикие животные непредсказуемы, Энтипи, — задыхаясь, предостерег ее я. — Они способны вас убить, поверьте!..
— Умереть… — с пафосом воскликнула она. — Под копытами этих изумительных животных, будучи пронзенной их рогами… — Ее глаза расширились и заблестели. — Как по-вашему, это будет достаточно величественно?
Мне от этих ее слов, как вы понимаете, легче не стало. Ничего величественного в самоубийстве, на мой взгляд, не было и быть не могло. А именно к нему-то дело и продвигалось. Стремительно и неуклонно.
— Гораздо величественнее будет жить себе дальше да поживать, рассказывая другим о том, что мы здесь видели. Ведь не каждому такое выпадает. Идемте же отсюда, принцесса. Заклинаю вас, послу…
— Невпопад, — перебила она меня. — Я все равно это сделаю!
— Но ведь для этого надо быть по крайней мере… — Я запнулся.
Она взглянула на меня с кокетливым любопытством.
— Продолжайте. Надо быть — кем?
Я облизнул пересохшие губы и хриплым голосом произнес:
— Ну-у… надо быть… Да вы сами знаете, кем…
— Нет, не знаю. — Девчонка прекрасно понимала, что я имел в виду. Просто издевалась надо мной, хотела поставить в неловкое положение, смутить меня.
Набрав полную грудь воздуха, я пробормотал:
— Надо… быть… де… дев…
— Девственницей? — с сарказмом спросила она. — Так зарубите себе на носу, что, во-первых, это все досужие вымыслы, а во-вторых… как вы смеете возводить на меня клевету?!
— Я ничего не возвожу. Никакой клеветы. Ни на кого. Тем более — на вас. — Она меня совершенно сбила с толку.
— Нет, вы форменным образом меня оклеветали. Сказали, что я не девственница.
— Неправда! Ничего подобного я не говорил! Просто… напомнил вам лишний раз, что вы должны быть невинной девицей, чтобы… чтобы рискнуть…
— Но с чего вам в голову могло прийти напоминать мне об этом? Зная, что я целомудренна, вы не усомнились бы, что единороги не причинят мне вреда. А раз вы заговорили на эту тему, стали меня предостерегать, выходит, подозреваете, что я свою невинность успела утратить. Честно говоря, мне оскорбительно слышать такое из ваших уст.
— Но я просто беспокоюсь за вас, только и всего. Я…
— Вы считаете, что у меня ничего не выйдет, да? — В голосе принцессы зазвучали нотки обиды и упрямства. У меня возникло чувство, что сейчас эта благодатная земля, покрытая ковром зеленой сочной травы, разверзнется под моими ногами и поглотит меня, затянет в свои недра. — Вы считаете, что я не девственница и что у меня смелости не хватит взобраться на единорога! Ну так я вам сейчас докажу…
— Не надо, умоляю, ничего мне доказывать! — в ужасе взревел я. — Я вам верю! Верю! Всему, что бы вы ни говорили!
Но принцесса, не слушая меня, стремительным шагом направилась к стаду. Она держала курс на одного из единорогов, выбрав для себя поистине великолепный экземпляр — белоснежный, восхитительно сложенный зверь излучал сияние, казалось, еще более яркое, чем остальные его сородичи, лохматая грива так и переливалась в лучах весеннего солнца. Искры, струящиеся из недр бессмертной души, плясали вокруг гордо поднятой головы разноцветным хороводом. Он с невозмутимым видом посматривал на приближавшуюся принцессу своими лучистыми ярко-синими глазами.
«Интересно, — подумал я, — много ли этот красавец повидал на своем веку? Много ли непорочных девиц пытались его объездить?»
Вот он слегка наклонил голову, глядя на Энтипи как на помешанную… Кем она, в сущности, и являлась.
Приблизившись к нему, принцесса немного замедлила шаг. Единорог подался назад, поднял голову и издал протяжное, мелодичное ржание, которое должно было послужить не чем иным, как предостережением этой дуре. Он не наклонил голову, чтобы пронзить ей грудь своим рогом, но тем не менее вид у него был сердитый и недовольный. Энтипи, бормоча «чак-чак», подбиралась все ближе к нервничавшему животному. Остальные единороги в стаде также не остались равнодушны к вторжению этой идиотки на их территорию. Все как один повернули головы в ее сторону. Энтипи была полна решимости претворить в жизнь свой безумный план. Оставалось выяснить, совпадал ли он с тем, что на сей счет думали единороги.
— Приве-е-ет, — нежным голоском проворковала принцесса. Она вытянула вперед руки ладонями вверх, демонстрируя животным, что не вооружена. — Невпопад, как думаете, кто это? Мальчик или девочка?
— Ни тот, ни другая. Это чертова лошадь. Причем, заметьте, дикая, необъезженная. И вообще, мне здесь здорово не по себе. Колдовством так в нос и шибает! Не люблю я все эти магические штуки и магических животных в том числе. Предпочел бы очутиться где угодно, только не здесь.
— Так ведь мы надолго тут не задержимся. Поскачем сейчас на единорогах до самой Терракоты.
Теперь, подойдя к единорогам поближе (честно говоря, куда ближе, чем мне бы хотелось), я заметил, что их рога также были покрыты шерстью. Вернее, легким пушком, совершенно бесцветным, из-за чего с расстояния в несколько шагов его было не различить.
С каждой секундой я себя чувствовал все более неуютно. Дело в том, что некоторые животные в упор уставились не на принцессу, а на меня. Во всяком случае, мне так казалось. Я в который уже раз вспомнил слова Тэсита о том, что его вырастили единороги. Что, если он говорил правду? Что, если это те самые единороги? Если один из них кормил его своей грудью? А вдруг они каким-то образом узнали, как я обошелся с их воспитанником, моим бывшим другом?
Я чувствовал на себе пристальные взгляды множества голубых проницательных глаз и пытался выбросить из головы мысли о Тэсите, о моем нападении на него… Но картины той расправы, что я над ним учинил, назойливо всплывали перед глазами одна за другой… Могут ли единороги читать мысли? Способны ли они уловить страх и вражду, испытываемые другими? Я мало что знал об этих легендарных существах. И не мог исключать, что они вполне способны на это и на многое другое.
— Энтипи, — негромко произнес я, не сводя глаз с насторожившихся животных, — опомнитесь! Это вам не представление передвижного цирка, перед нами дикие животные, живущие на лоне природы. Мы нарушили границы их территории, мы не контролируем ситуацию, а она может принять неожиданный оборот, и это повлечет самые неприятные последствия для нашего с вами здоровья.
Но принцесса осталась глуха к моим мольбам. Я в сердцах подумал, что меня бы вполне устроило, если б один из единорогов сию же минуту проткнул ее своим рогом и на этом завершилась бы вся дурацкая история.
Потому как худшей пытки, чем это ожидание чего-то ужасного, предчувствие беды, трудно было и придумать. Но вот она очутилась совсем близко от белоснежного красавца, которому намеревалась оказать сомнительную честь — превратить его в свою верховую лошадь и доскакать на нем до форта Терракота. Рогатый конек даже ухом не повел. Да и с чего бы ему беспокоиться? Вокруг него тесными рядами стояли товарищи, готовые в случае чего прийти на помощь… Для расправы с единственной безоружной девицей сил у стада более чем достаточно. Белый единорог прекрасно это понимал. Энтипи продолжала произносить свое дурацкое «чак-чак», что уподобляло ее какой-то нелепой гигантской курице. А еще она сладким голосом бормотала: «Хороший ты мой, красавец, ну до чего же у нас рог замечательный», — и прочие подобные глупости.
И вдруг, умолкнув на полуслове, она вцепилась в гриву рогатого пони и с необыкновенной ловкостью подбросила вверх свое стройное тело. Секунда — и она уже сидела верхом на единороге. Сжав его бока коленями, она с торжеством взглянула на меня и успела крикнуть: «Ну что, видали?» — прежде чем он стремительным и резким движением подбросил ее высоко в воздух.
Мне не стоило торопиться ей на помощь. Право же, надо было предоставить ей грохнуться на землю со всего размаху. Может, это хоть чему-то ее научило бы. Например, прежде чем совершать поступки, взвешивать их последствия. Но я как последний идиот рванулся к ней и попытался поймать на лету. В результате мы оба рухнули на землю, и принцесса в падении здорово зашибла мне грудь, уж и не знаю, какой именно частью своего тела. Я ощупал ребра, убедился, что ни одно не сломано, и облегченно вздохнул. Все могло закончиться и хуже.
— Я невредима! Цела и невредима, — сообщила Энтипи, поднимаясь на ноги.
— А мне что за дело? — сердито засопел я, с трудом оторвав от земли голову и усаживаясь на корточки. — Вы себя повели просто по-идиотски! А я ведь предупреждал, что этим все и кончится!
— Я — принцесса! — высокомерно заявила она. — И делать могу все, что пожелаю.
— Если желания ваши сводятся к тому, чтобы шею себе сломать, то вы близки к их осуществлению, как никогда прежде. Возможно, вам бы это уже удалось, если б я не ринулся вас ловить.
Энтипи, взглянув на меня с нежной задумчивостью, быстро опустилась на колени. Лицо ее осветила улыбка.
— Да, все так и было. Вы снова меня спасли. До чего же здорово!
От запаха сирени у меня снова началось легкое головокружение. Я подумал, интересно, Энтипи он тоже кажется слишком густым и терпким или она его вовсе не замечает? Но тут она вдруг обняла меня за шею и, притянув к себе, поцеловала в губы. Я не мог противиться искушению и ответил на ее поцелуй со всей страстью, на какую был способен. Я ее крепко обнял, и меня буквально захлестнуло чувство восторга, счастья, какого я прежде не испытывал. В этот миг я позабыл, что она непредсказуема, что с ней надо постоянно быть начеку, что сближение с принцессой крови может закончиться для меня плачевно… Словом, доводы рассудка были мной отброшены… Их полностью вытеснили новые ощущения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100