«Почему не меня самого?» — промелькнуло у меня в голове.
Но королева молчала. Я бросил на нее осторожный взгляд, она едва заметно мне кивнула, давая понять, что я сам должен ответить королю. Набрав полную грудь воздуха, я браво выпалил:
— Я был бы неблагодарнейшим из ваших подданных, если бы осмелился отвергнуть такую редкостную возможность учиться полезному делу и расти над собой, ваше величество!
— Ну-ну, — одобрительно пробормотал король. — А ее величество сообщила тебе об альтернативе?
— О чем? — Я озадаченно нахмурился.
Беатрис покачала головой.
— Ну как же, — благодушно усмехнулся Рунсибел. — Двадцать дюков, если ты откажешься от должности оруженосца и покинешь замок. Это почти вдвое больше той суммы, которую ты отверг.
У меня перехватило дыхание. Почти вдвое больше. Это решило бы все мои проблемы. На долгие годы, если не навсегда. Это было…
Это было…
Это было слишком хорошо. Слишком хорошо, чтобы быть правдой.
Желание заполучить эту невероятную сумму завладело всем моим существом. Забрать деньги — и поминай как звали. Ноги моей больше не было бы ни в замке, ни в столице, пусть она провалится. Но что-то меня останавливало от принятия такого решения. Внутренний голос нашептывал, чтобы я не поддавался на обманчивую легкость этой новой возможности. Уж не ловушка ли это? В конце концов осторожность взяла во мне верх над алчностью, и я с поклоном сказал:
— Благодарю ваше величество от всей души. Я покорен вашей щедростью, но мне, право же, невыносима даже мысль о том, чтобы продать память матери. Это было бы… равносильно бесчестью. — Кажется, мне вполне удалось придать своему голосу достаточно искренности и убедительности.
Беатрис на это купилась.
— Прекрасно сказано, оруженосец. Благородное решение. Я не сомневаюсь, что, если бы ты дерзнул отказаться от возможности служения великому королю Рунсибелу в качестве оруженосца при одном из его доблестных рыцарей и предпочел бы этому блестящему предложению звон презренного металла, мой венценосный супруг…
— … вышвырнул бы тебя прочь без единого гроша в кармане, — напыщенно закончил король. — Помолчав, его величество с милостивой улыбкой прибавил: — Рад приветствовать тебя, оруженосец. Добро пожаловать в ряды моих приближенных. — Кивнув мне на прощание, он торопливо прошествовал к выходу, но у самой двери остановился и бросил через плечо: — За назначением своим обратись к сэру Юстусу.
От этих слов по спине у меня пробежал холодок. Больше всего на свете мне хотелось раздобыть какую-никакую одежонку, натянуть ее на себя и удрать из замка через ближайший выход, где бы он ни находился.
Но потом я вдруг представил себе, что должен был почувствовать сэр Юстус при известии о моем новом назначении. Я словно воочию увидал его, беседующего с королем. Или с королевой. Вот каким рисовался в моем воображении этот разговор:
«Помните того юношу, который чуть было не отсек своим клинком ваше мужское достоинство, Юстус? Ну, калеку, что поставил вас в идиотское положение? Представьте себе, мы решили произвести его в оруженосцы, чтобы он мог со временем сделаться рыцарем».
О, как он, наверное, побелел бы при этих словах! Как вытянулось бы его надменное лицо!
«Но… Но ваше величество, — заикаясь, пролепетал бы сэр рыцарь, — вы, полагаю, изволите шутить. Ведь он простолюдин! Разве возможно допустить его в наш клуб избранных?! Насколько мне известно, этот уродец не кто иной, как незаконнорожденный отпрыск одного из рыцарей, находящихся на вашей службе. Возможно, что и мой собственный».
«Какое мне дело до всего этого, до ваших альковных похождений, — ответил бы ему король. — Извольте выполнять, что вам приказано, сэр Юстус».
В общем, я многое бы отдал, чтобы хоть краем уха услыхать подобный диалог.
Настроение мое резко улучшилось. В конце концов, удрать из королевского замка я всегда успею. Плевать мне на стражников, я уж как-нибудь исхитрюсь проскользнуть мимо них незамеченным, если в том возникнет нужда. Так почему бы прежде не поразвлечься как следует? Одна лишь встреча с сэром Юстусом сулила мне бездну удовольствия. Как бы ни был он на меня зол, ему придется подчиниться воле Рунсибела и назначить мне наставника из числа рыцарей. Но тут меня снова словно ледяной водой окатило при мысли о том, что Юстус ведь может определить мне в менторы самого себя! Или еще того хуже — сэра Кореолиса! Но я быстро отбросил это опасение. Вряд ли любому из этих сэров захочется, чтобы я по целым дням маячил у них перед глазами как живое напоминание о том эпизоде в зале Справедливости… Скорей уж он по-другому мне отомстит: приставит к какому-нибудь свирепому рубаке, который с меня три шкуры спустит. Вот тогда-то я и уберусь отсюда восвояси.
У меня почти не было сомнений, что именно так все и получится.
Ну и дураком же я был!
Никогда еще мне не доводилось видеть рыцаря, подобного сэру Умбрежу, владельцу Пылающего Испода.
Сказать, что я не ожидал заполучить такого наставника и господина, значило бы не сказать ничего. По правде говоря, когда меня после окончательного выздоровления от болезни препроводили в кабинет магистрата — сэра Юстуса, — я терялся в догадках, чем для меня закончится наша с ним встреча. Полагал про себя, что ко всему готов, к любому исходу. Но оказалось, что ошибался.
Юстус восседал за огромным письменным столом. Когда я вошел в его кабинет, почтительно поклонился и замер у порога, он взглянул на меня лишь мельком и погрузился в изучение какого-то пергамента. Не знаю, так ли уж важен был документ, который он читал, или ему просто хотелось заставить меня поволноваться, почувствовать себя неловко. Думаю, именно мое последнее предположение и было верным. И я решил не выказывать нетерпения, ничем не выдавать своего присутствия, а терпеливо ждать, когда он соизволит заняться мной. Я облокотился на посох и замер, почти не дыша. Если он вознамерился игнорировать меня до бесконечности, что ж, у меня и на этот срок хватит терпения.
Но пауза, которую взял сэр Юстус, тянулась недолго — всего какую-нибудь минуту. Отложив пергамент, он равнодушно воззрился на меня.
— Так-так… Оруженосец Невпопад. Мне сообщили, что вы какое-то время будете находиться при дворе.
— Мне тоже об этом сказали, милорд.
— Обращения «сэр» вполне довольно. «Милорд» — это уж чересчур. — Помолчав, он легонько хлопнул обеими ладонями по столу, так, словно принял какое-то важное решение, и с деланным дружелюбием продолжил: — Хотя нам с вами, оруженосец, и есть в чем друг друга упрекнуть… я на вас не в обиде. — Взгляд его словно ненароком скользнул по моей увечной ноге.
— Я тоже на вас зла не держу, сэр! — подхватил я. А что мне еще оставалось?
— Мы теперь оказались по одну и ту же сторону крепостной стены. И значит, между нами не должно быть недоразумений и недопонимания. Верно?
— Согласен с вами, сэр.
— Будем считать, что данная проблема улажена, — подытожил Юстус таким тоном, словно сам в это верил. Даже улыбнулся — почти что дружески. — Итак, поскольку вы заступаете на должность оруженосца, вам необходимо назначить рыцаря-наставника, из тех, кто нуждается в помощнике. Верно?
— Вполне, насколько мне известно.
— Ну так вот, хочу вас обрадовать. — Он чуть подался вперед, сцепив пальцы. Его надменное лицо приняло восторженное выражение. — Я уже выбрал для вас достойного наставника. Это один из опытнейших рыцарей, которые когда-либо служили нашему славному королю Рунсибелу. Я имею честь знать его долгие годы. Долгие-долгие годы.
— И у этого прославленного рыцаря нет оруженосца?
Сэр Юстус вздохнул и с напускным огорчением подтвердил:
— К сожалению, нет. В настоящий момент. Боюсь, он с ними довольно суров, с бедными юношами.
Ну что ж, я был вполне к этому готов. Юстус решил отдать меня на растерзание какому-то живодеру. Тому, кто, по его мнению, запросто меня сломает. Но у меня, право же, было чем удивить и огорошить их обоих. Напрасно они надеются, что я стану их безответной, легкой жертвой. Подавятся мной эти сэры, но проглотить себя я им не дам. А может, лукавая лиса сэр Юстус надеется так меня напугать, чтобы я тотчас же задал стрекача из замка? Ну уж нет, я уйду, когда сам сочту нужным, когда станет совсем невмоготу, не прежде.
— Вы хотите сказать, он слишком требователен к своим оруженосцам?
— О нет. Нет, дело в другом. Юноши просто… — Он выразительно развел руками. — Просто выбывают из строя один за другим. Убитыми или тяжело раненными, умирающими. Обычно это с ними приключается, когда они в сражениях защищают от нападений своего наставника.
— То есть как это? — Я был совершенно сбит с толку. Но мое недоумение разрешилось неожиданно скоро…
За моей спиной послышался лязг оружия. Звук был такой, словно доспехи и меч вынимали из оружейной комнаты. Поверить, что так жалостно скрипеть и дребезжать своими латами и прочим снаряжением может шагающий по коридору замка рыцарь, было невозможно. Я оглянулся и при виде старика в доспехах, приблизившегося ко мне сзади, чуть не прыснул со смеху.
У него были густые белоснежные волосы, которые росли во всех мыслимых и немыслимых направлениях и стояли над его головой огромной шапкой, словно в результате взрыва, случившегося внутри его черепа. Щеки и подбородок скрывала окладистая белая борода. Доспехи, в которые он вырядился, когда-то наверняка были ему впору, но с тех времен бедняга здорово похудел и теперь просто в них терялся. Усталый и тусклый взгляд старческих глаз ни на чем подолгу не задерживался. Да и вид у старика был изнуренный. Выше меня ростом, он весил, думаю, раза в два меньше, чем я. С пояса у него свисал меч, ножны волочились по полу. Я готов был поклясться, что старик с трудом удерживается от искушения воспользоваться ими вместо посоха, во всяком случае, туловище его заметно клонилось набок. Надо отдать ему должное: через каждые несколько шагов он делал попытку выпрямиться, но после снова слегка заваливался на сторону.
— Я поручаю вас менторскому попечению сэра Умбрежа из Пылающего Испода, — торжественно произнес Юстус — Сэр Умбреж, вот ваш новый оруженосец.
Старик облизнул тонкие сухие губы и воззрился на меня, склонив голову набок. Голос оказался под стать всему его облику — надтреснутый и глуховатый. Тем не менее, заговорив, старикан слегка вздрогнул. По-видимому, его самого удивило, что он еще способен к членораздельной речи.
— Новый оруженосец? — Моргнув, он с недоумением уставился на Юстуса. — А что с моим прежним?
— Да вы и сами отлично помните, — фальшиво бодрым голосом ответил Юстус. Он встал из-за стола и, приблизившись к старику, почтительно взял его под руку. — Сражение с Синим рыцарем и его отрядом. — Покосившись на меня, он заговорил полушепотом, словно сэр Умбреж был неодушевленным предметом: — Бедняга! Никогда не видел человеческого тела, разрубленного на такое количество мелких кусочков. Но зато… — И тут он возвысил голос: — Зато сэр Умбреж уцелел и невредимым покинул поле боя!
— Это правда, так все и было, — закивал Умбреж. Потом качнул головой. — Но с кем мы сражались?
— Нам надо поговорить, сэр, — обратился я к Юстусу, еле сдерживая злость.
— Но разве мы молчим? — с ледяным спокойствием возразил тот.
— Нет ли у вас для меня кого-нибудь… — Я старался подобрать наименее обидное определение, что-нибудь нейтральное, учитывая присутствие здесь старика, чьи чувства следовало пощадить. — Кого-нибудь не столь обремененного годами…
— Надеюсь, вы далеки от мысли отказаться от выпавшей вам великой чести! — с наигранным ужасом осведомился Юстус.
Это он так давал мне понять, что в его лице я приобрел себе злейшего врага. Разумеется, ни о какой случайности речь не шла. Он здорово все рассчитал, я его, выходит, недооценил. Он вверил меня вовсе не жестокому и кровожадному, а совершенно некомпетентному наставнику.
— Признаться, именно это и было у меня на уме, — сказал я довольно равнодушным тоном.
Юстус расправил плечи и напыщенно изрек:
— Сэр Умбреж — один из самых верных и давних союзников нашего короля. Теперь-то, конечно, силы у него уже не те, но если бы вы видели, каков он был в зените своей рыцарской славы! Ему поистине не было равных! Я долго размышлял, долго вынашивал и взвешивал решение предоставить вас попечению сэра Умбрежа. Поверьте, оруженосец, отказавшись от этой чести, вы тем самым нанесете оскорбление лично его величеству Рунсибелу. А наш король скор на расправу с теми, кто дерзнет его оскорбить…
— Но… но я… — Я запнулся на полуслове. Что можно было на это возразить?
— Никаких «но», оруженосец! — строго взглянув на меня, произнес Юстус. — Если вы не желаете оскорбить короля, то соглашайтесь на Умбрежа. Или вы его берете, или я ни за что не ручаюсь. Так как же? Согласны?
Я нехотя кивнул, чувствуя, как над моей головой захлопнулись створки западни.
— Да, сэр.
— Вот и хорошо. Можете идти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100