Мелких хозяечников и выразителей их интересов хватает во всём мире! Зачем я вам нужен?
Рабби Мендл вызвал рабби Мордехая Йосефа к себе и в ходе беседы намекнул ему, что его путь – это путь компромисса с желаниями тела, а «в Коцке нет места для компромиссов». Любая уступка противоречит Абсолютной Истине, а Коцк удовлетворяется только ею.
Но рабби Мардехай Йосеф, как истинный ученик своего рава, нисколько не смутился и не испугался слов рабби Мендла. Разве рабби Мендл не учил его, что человек должен быть предан своим взглядам и стоять на своём, даже если это не нравится другим, даже более великим, чем он?
Когда рабби Мардехай Йосеф вернулся на свой постоялый двор, к нему пришла группа хасидов. Он сел с ними за стол и сказал словами Торы: "Солнце всегда делает одно и тоже. Оно посылает свои лучи в мир. Но одного оно просто греет, а другому слепит глаза. Одного солнце лечит, другого испепеляет как огонь. Разве всегда человек может стоять под солнцем? Намёк был понятен. В Коцке назревал бунт «Святому бунту».
28.59 Два мира
Скрытое напряжение в Коцке нарастает. Приближается столкновение двух противоположных миров. Мира вечной субботы, чистой духовности, и мира, где суббота и будни перемешаны (духовное и материальное). Столкновение между миром одной души, поднимающейся с одной духовной ступени на другую и желающей достичь самого верха, и миром посредственностей, чьи ноги прикованы к земле.
На первый взгляд кажется, что все, находящиеся в Коцке, привязаны к своему раву, жаждут каждого его слова. Но это только внешне. Нак самом деле между ним и хасидами пролегла пропасть. Он, одинокий, погружённый в мир вечной субботы, не выносит ничего материального, омрачающего сияние его мира. Он видит в своём предвидении освобождённый мир, а они не могут терпеть муки, в которых рождается освобождение. Он занимается пророчеством, думает как сорвать путы с Машиаха – высшей освобождающей силы, сидящего в вышине и привести его на землю, а они думают о пропитании себя и своих домочадцев.
Рабби тоже чувствует, что преграда между ним и его хасидами растёт. Небеса иногда могут поднять человека к себе, но сила притяжения всё равно тянет к земле. Требования хасидов о том, чтобы Рабби позаботился об их материальном благополучии усиливаются. Но рабби Мендл не из тех людей, которые уступают. Чем больше усиливается на него давление хасидов – тем больше растёт буря в его душе. Он с каждым днём всё больше молчит, избегает смотреть на лица своих хасидов. Он всё чаще уединяется в своей комнате.
Один хасид, по виду которого видно, что он один из старейших в Коцке, вошёл в комнату рабби Мендла с просьбой:
– Рабби, помолись за меня и за членов моей семьи – я нуждаюсь в милости Творца.
– Разве ты сам не можешь помолиться? – упрекнул его рабби Мендл.
– У меня нет даже талита для молитвы, – оправдывается хасид. Он надеялся в тайне, что такой ответ смягчит сердце рава и тот помолится о его пропитании – ведь у него действительно ничего нет. Но вместо этого он услышал от рава:
– Ну и что? Вместо четырёх концов талита укрываются четырьмя концами земли – и молятся! Если нет талита, одевают вместо него Творца.
В другой раз рабби Мордехай Йосеф сам попытался войти к нему, поприсить помолиться за материальные просьбы хасидов. Он намекнул рабби Мендлу на подавленность, царящую в Коцке. У одного жена плачет, просит, чтобы смилостливился над ней и вернулся домой. У другого жена больна и уже не может содержать хозяйство, лавка разорена. Третий хасид уже несколько месяцев не знает о судьбе своей семьи.
Хасиды оборваны и голодают. Рабби Мардехай Йосеф просит рабби Мендла, чтобы тот услышал этот вопль отчаяния, сжалился над своими хасидами, дал им своё благословение и разрешил им ехать домой. Рабби Мендл сидит в раздумье. Потом он вскинул свои брови, взглянул на своего ученика м сказал:
– Что мне до просьб разорившихся… Наши мудрецы сказали: «Ворота слёз не закрыты». Если эти ворота никогда не закрываются, то зачем они вообще существуют? Эти ворота закрыты для дураков, плачущих по пустяковым вещам. Ты слышишь, Мордехай Йосеф, ворота стоят для дураков!
Рабби Мендл хотел подвести своих хасидов к последнему экзамену, проверяющему их на преданность его пути. Время проверки готовности к этому экзамену пришло.
28.60 Темриль
Согласно одному из рассказов, в то время в Коцк приехала Темриль, известная богатая женщина из Варшавы. Она привезла с собой много денег. Вообще, Темриль из семьи Берксон была легендарной личностью, широко известной польским евреям. Она была женой реба Берки и невесткой реб Шмуэля Якубовича. Реб Шмуэль был основателем династии Берксонов, его именем назван большой район возле Варшавы – Шмуливицка.
Берксоны были для евреев Польши тем же, что Ротшильды для евреев Западной Европы. Семья Берксонов владела поместьями, лесами, полям, фермами, она вела дела с известными богачами и даже с царским двором. Корабли Берксонов везли зерно, кожу, древесину вниз по Висле, в Данциг. Темриль принимала самое активное участие в торговых операциях семьи.
Однако, свою известность среди евреев Польши она получила не как удачливая купчиха, а как женщина, тратящая огромные деньги на благотворительность, помогающая большому количеству людей. Говорили, что в Варшаве не было ни одной синагоги, которая бы не получила помощь от Темриль. Она помогала всем еврейским организациям, занимающимся благотворительностью. Она помогала больницам и, вообще, всем страждущим.
Темриль широко помогала также и хасидским дворам в Польше. Много хасидов работало в её поместьях и в её лесопильнях. Она предоставляла работу даже адморам (хасидским ребе) в её торговых домах и в управлении. Рассказывали, что она собственноручно стирала рубашки знатокам Торы, рассматривая это как большую честь для себя.
28.61 Деньги в Коцке
Слухи о материальных трудностях в Коцке достигли ушей Темриль. Она слышала, что хасиды в Коцке ходят голодные, оборванные, нуждающиеся в самом необходимом. Ей также передали, что рабби Мендл в последнее время отказывается принимать деньги от богатых хасидов, а денег, которые зарабатывают сами коцкие хасиды не хватает даже на буханку хлеба.
Темриль приказала своему кучеру выбрать четырёх лучших коней и запрячь их в свою прекрасную карету. Карета быстро понеслась по дорогам, ведущим из Варшавы в Коцк.
Польша в те времена, как известно, была захвачена Россией. В 1794 году вспыхнуло полькое национально-освободительное восстание против русского царя. Восстание было жестоко подавлено. Русские солдаты и казаки бесчинствовали в городах и сёлах Польши, расправляясь, разумеется, не только с поляками, но и местными евреями. Много еврейской крови пролилось тогда.
Тесть Темриль, реб Шмуэль поставил тогда у себя во дворе две бочки с золотыми рублями. Он платил за каждого живого еврея два рубля, а за каждого мёртвого – только один. Русские сразу же перестали убивать евреев, предпочитая получать по два рубля. В то же время они принесли трупы уже убитых евреев, которые были и были похоронены согласно Торе. Когда первые две бочки опустели, реб Шмуэль приказал выставить новые – он разорился в то время, но много евреев благодаря этим деньгам было спасено.
Темриль вспомнила другой случай, когда уже она выставила бочку с деньгами. Светский еврей, Йосеф Перил из Тарнополя, борющийся против религии, написал книгу, направленную против хасидизма. Так вот, Темриль платила каждому, кто приносил ей эту книжку, которую она изымала. Её принесли целую гору этих книжонок. Тогда она облила их нефтью и с сияющим лицом подожгла их.
Теперь она едет в Коцк, она хочет полностью избавить коцких хасидов от заботы о заработке. Она хочет выделить им огромные деньги, которые позволили бы им служить Творцу не думая о хлебе насущном.
Приезд Темриль вселил надежду в сердца хасидов. Они увидели в этом перст Божий: страдания уменьшатся, голод уйдёт и они смогут послать немного денег домой. Кроме того, их сердца гложет сомнение – а нужны ли вообще страдания?
Рабби Ицхак Меир зашёл в комнату рабби Мендла и рассказал о приезде Темриль, и добавил, что она собирается всё время давать деньги хасидам, чтобы они смогли всё своё время посвятить служению Творцу, не заботясь о пропитаниии. Рабби Мендл встал с места и гневно сказал:
– Ицхак Меир, не дай Б-г, если у нас не будет нужды! – и после короткой паузы добавил, – Творец проклял Змея, искусившего Хаву, и сказал: «Проклят ты из всех животных полевых, на брюхе своём будешь ты ползать, и прах будет твоей пищей все дни жизни твоей» – Разве это было бы проклятием, если бы Змей ел прах, и при этом чувствовал вкус еды? Более того – это было бы благословение – где бы Змей ни ползал – везде есть прах, то есть его припитание. Но Творец сказал Змею, – Я дал тебе всё, жри всё, чего тебе захочется, никогда ты не будешь чувствовать ни в чём недостатка, более того, тебе не нужно будет обращаться ко мне за помощью. Ты слышишь! Наказание Змея как раз и заключается в том, что ему ничего не надо от Творца…Ему незачем к нему обращаться…
В глубокой задумчивости вышел рабби Ицхак Меир из комнаты рава. Хасиды видели в приезде Темриль спасение, посланное с Небес, а рабби Мендл увидел в этом приезде испытание, посланное с Небес, с помощью которого наконец определится степень верности людей его пути, степень их исправления.
Вдруг рабби Мендл подошёл к двери, ведущей из комнаты в бейт-мидраш, взял один из мешочков с золотыми монетами, привезенными Темриль и высыпал его содержимое на пол. Потом он вернулся, стал возле двери и сказал: «Сейчас я узнаю, кто может вытерпеть кнут, а кто не стоит даже того, чтобы его кнутом ударили!»
Рабби Мендл стоял возле входа в свою комнату и смотрел на своих хасидов. Темриль тоже стояла возле входа в бейт-мидраш, только снаружи, и тоже смотрела на разбросанные по полу золотые монеты.
В бейт-мидраше настала тишина. В этой тишине можно было услышать биение сердец хасидов. Никто не шолохнулся, никто не нагнулся за монетами, которые рассыпались по всему бейт-мидрашу. Вдруг один из хасидов нагнулся и протянул руку к монетам. Секунду он медлил, не решаясь прикоснуться к ним, как будто монеты были раскалены. Но в конце-концов он не выдержал. Он упал на кучу монет и начал загребать их. Вслед за первым сломались и другие.
Рабби Мендл окаменел. Его взгляд разил как удар меча. Этот взгляд был похож на взгляд пророка, спускающегося с горы со скрижалями Завета и увидевшего, что люди, ради которых скрижали были высечены, танцуют вокруг Золотого Тельца. Отчаявшийся и разочарованный, тяжёлой поступью вошёл рабби Мендл в свою комнату, но когда рука коснулась ручки двери он вдруг повернул голову к своему помощнику рабби Гиршу Бару и сказал:
– Если кто-нибудь из этих посмеет постучать в мою дверь, выгони его палками! Моя дверь теперь будет всегда закрыта перед этими, протягивающими руку. Машиах – освободитель собирается освободить мир, но некого освобождать.
Сейчас у рабби Мендла больше не было сомнений – его ученики не смогли подняться над средней, серой, посредственной массой. Рабби Мендл оказался единственным героем, оставшимся на поле боя. Он смотрит по сторонам и не видит других воинов, с кем можно было бы продолжать борьбу. С каждым днём ощущение одиночества всё усиливается. Он чувствует себя одиноким даже когда находится среди своих лучших учеников. Время от времени он врывается в бейт-мидраш с гневом и горечью на хасидов, в чьи силы он верил и на которых опирался.
28.62 Огонь пожирает огонь
Усталость и раслабленность пришли к рабби Мендлу. Он приказал закрыть дверь своей комнаты, оставляя себя в одиночестве. Рабби Мордехай Йосеф видит растерянность хасидов и ему кажется, что это стадо овец, заблудившееся в пустыне. Стадо, которое оставил пастух. Он обрёк его на гибель от бурь и палящего солнца.
Хасиды прильнули к рабби Мордехаю Йосефу, моля его о том, чтобы он их приблизил и подбодрил. Рабби Мендл в закрытой комнате живёт в своём, духовном мире, а рабби Мордехай Йосеф сидит в комнате на постоялом дворе, окружённый хасидами и прозрачно намекает: «Свет слишком силён. „Большое светило“ нуждается в „малом светиле“ и в звёздах. Малое светило служит мостом между большим светилом и звёздами…»
Для хасидов уже не секрет, что существуют разногласия между рабби Мендлом и его великим учеником. Об этом шепчутся и в бейт-мидраше, и на постоялых дворах. Тоска и подавленность пришли в Коцк, так как всё больше проявляются противоречия между двумя системами. Рабби Мордехай Йосеф сказал:
– Уже в Пшиске нашего рава называли «Сжигающий Огонь». Разумеется, он достоин этого имени. Более того, сейчас он уже достиг более высокого уровня – «Огонь, пожирающий огонь». Но разве можно жить вместе с огненным столпом, горящим всё время? Но разве не опасно приближаться к нему, ведь приблизившийся может сгореть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
Рабби Мендл вызвал рабби Мордехая Йосефа к себе и в ходе беседы намекнул ему, что его путь – это путь компромисса с желаниями тела, а «в Коцке нет места для компромиссов». Любая уступка противоречит Абсолютной Истине, а Коцк удовлетворяется только ею.
Но рабби Мардехай Йосеф, как истинный ученик своего рава, нисколько не смутился и не испугался слов рабби Мендла. Разве рабби Мендл не учил его, что человек должен быть предан своим взглядам и стоять на своём, даже если это не нравится другим, даже более великим, чем он?
Когда рабби Мардехай Йосеф вернулся на свой постоялый двор, к нему пришла группа хасидов. Он сел с ними за стол и сказал словами Торы: "Солнце всегда делает одно и тоже. Оно посылает свои лучи в мир. Но одного оно просто греет, а другому слепит глаза. Одного солнце лечит, другого испепеляет как огонь. Разве всегда человек может стоять под солнцем? Намёк был понятен. В Коцке назревал бунт «Святому бунту».
28.59 Два мира
Скрытое напряжение в Коцке нарастает. Приближается столкновение двух противоположных миров. Мира вечной субботы, чистой духовности, и мира, где суббота и будни перемешаны (духовное и материальное). Столкновение между миром одной души, поднимающейся с одной духовной ступени на другую и желающей достичь самого верха, и миром посредственностей, чьи ноги прикованы к земле.
На первый взгляд кажется, что все, находящиеся в Коцке, привязаны к своему раву, жаждут каждого его слова. Но это только внешне. Нак самом деле между ним и хасидами пролегла пропасть. Он, одинокий, погружённый в мир вечной субботы, не выносит ничего материального, омрачающего сияние его мира. Он видит в своём предвидении освобождённый мир, а они не могут терпеть муки, в которых рождается освобождение. Он занимается пророчеством, думает как сорвать путы с Машиаха – высшей освобождающей силы, сидящего в вышине и привести его на землю, а они думают о пропитании себя и своих домочадцев.
Рабби тоже чувствует, что преграда между ним и его хасидами растёт. Небеса иногда могут поднять человека к себе, но сила притяжения всё равно тянет к земле. Требования хасидов о том, чтобы Рабби позаботился об их материальном благополучии усиливаются. Но рабби Мендл не из тех людей, которые уступают. Чем больше усиливается на него давление хасидов – тем больше растёт буря в его душе. Он с каждым днём всё больше молчит, избегает смотреть на лица своих хасидов. Он всё чаще уединяется в своей комнате.
Один хасид, по виду которого видно, что он один из старейших в Коцке, вошёл в комнату рабби Мендла с просьбой:
– Рабби, помолись за меня и за членов моей семьи – я нуждаюсь в милости Творца.
– Разве ты сам не можешь помолиться? – упрекнул его рабби Мендл.
– У меня нет даже талита для молитвы, – оправдывается хасид. Он надеялся в тайне, что такой ответ смягчит сердце рава и тот помолится о его пропитании – ведь у него действительно ничего нет. Но вместо этого он услышал от рава:
– Ну и что? Вместо четырёх концов талита укрываются четырьмя концами земли – и молятся! Если нет талита, одевают вместо него Творца.
В другой раз рабби Мордехай Йосеф сам попытался войти к нему, поприсить помолиться за материальные просьбы хасидов. Он намекнул рабби Мендлу на подавленность, царящую в Коцке. У одного жена плачет, просит, чтобы смилостливился над ней и вернулся домой. У другого жена больна и уже не может содержать хозяйство, лавка разорена. Третий хасид уже несколько месяцев не знает о судьбе своей семьи.
Хасиды оборваны и голодают. Рабби Мардехай Йосеф просит рабби Мендла, чтобы тот услышал этот вопль отчаяния, сжалился над своими хасидами, дал им своё благословение и разрешил им ехать домой. Рабби Мендл сидит в раздумье. Потом он вскинул свои брови, взглянул на своего ученика м сказал:
– Что мне до просьб разорившихся… Наши мудрецы сказали: «Ворота слёз не закрыты». Если эти ворота никогда не закрываются, то зачем они вообще существуют? Эти ворота закрыты для дураков, плачущих по пустяковым вещам. Ты слышишь, Мордехай Йосеф, ворота стоят для дураков!
Рабби Мендл хотел подвести своих хасидов к последнему экзамену, проверяющему их на преданность его пути. Время проверки готовности к этому экзамену пришло.
28.60 Темриль
Согласно одному из рассказов, в то время в Коцк приехала Темриль, известная богатая женщина из Варшавы. Она привезла с собой много денег. Вообще, Темриль из семьи Берксон была легендарной личностью, широко известной польским евреям. Она была женой реба Берки и невесткой реб Шмуэля Якубовича. Реб Шмуэль был основателем династии Берксонов, его именем назван большой район возле Варшавы – Шмуливицка.
Берксоны были для евреев Польши тем же, что Ротшильды для евреев Западной Европы. Семья Берксонов владела поместьями, лесами, полям, фермами, она вела дела с известными богачами и даже с царским двором. Корабли Берксонов везли зерно, кожу, древесину вниз по Висле, в Данциг. Темриль принимала самое активное участие в торговых операциях семьи.
Однако, свою известность среди евреев Польши она получила не как удачливая купчиха, а как женщина, тратящая огромные деньги на благотворительность, помогающая большому количеству людей. Говорили, что в Варшаве не было ни одной синагоги, которая бы не получила помощь от Темриль. Она помогала всем еврейским организациям, занимающимся благотворительностью. Она помогала больницам и, вообще, всем страждущим.
Темриль широко помогала также и хасидским дворам в Польше. Много хасидов работало в её поместьях и в её лесопильнях. Она предоставляла работу даже адморам (хасидским ребе) в её торговых домах и в управлении. Рассказывали, что она собственноручно стирала рубашки знатокам Торы, рассматривая это как большую честь для себя.
28.61 Деньги в Коцке
Слухи о материальных трудностях в Коцке достигли ушей Темриль. Она слышала, что хасиды в Коцке ходят голодные, оборванные, нуждающиеся в самом необходимом. Ей также передали, что рабби Мендл в последнее время отказывается принимать деньги от богатых хасидов, а денег, которые зарабатывают сами коцкие хасиды не хватает даже на буханку хлеба.
Темриль приказала своему кучеру выбрать четырёх лучших коней и запрячь их в свою прекрасную карету. Карета быстро понеслась по дорогам, ведущим из Варшавы в Коцк.
Польша в те времена, как известно, была захвачена Россией. В 1794 году вспыхнуло полькое национально-освободительное восстание против русского царя. Восстание было жестоко подавлено. Русские солдаты и казаки бесчинствовали в городах и сёлах Польши, расправляясь, разумеется, не только с поляками, но и местными евреями. Много еврейской крови пролилось тогда.
Тесть Темриль, реб Шмуэль поставил тогда у себя во дворе две бочки с золотыми рублями. Он платил за каждого живого еврея два рубля, а за каждого мёртвого – только один. Русские сразу же перестали убивать евреев, предпочитая получать по два рубля. В то же время они принесли трупы уже убитых евреев, которые были и были похоронены согласно Торе. Когда первые две бочки опустели, реб Шмуэль приказал выставить новые – он разорился в то время, но много евреев благодаря этим деньгам было спасено.
Темриль вспомнила другой случай, когда уже она выставила бочку с деньгами. Светский еврей, Йосеф Перил из Тарнополя, борющийся против религии, написал книгу, направленную против хасидизма. Так вот, Темриль платила каждому, кто приносил ей эту книжку, которую она изымала. Её принесли целую гору этих книжонок. Тогда она облила их нефтью и с сияющим лицом подожгла их.
Теперь она едет в Коцк, она хочет полностью избавить коцких хасидов от заботы о заработке. Она хочет выделить им огромные деньги, которые позволили бы им служить Творцу не думая о хлебе насущном.
Приезд Темриль вселил надежду в сердца хасидов. Они увидели в этом перст Божий: страдания уменьшатся, голод уйдёт и они смогут послать немного денег домой. Кроме того, их сердца гложет сомнение – а нужны ли вообще страдания?
Рабби Ицхак Меир зашёл в комнату рабби Мендла и рассказал о приезде Темриль, и добавил, что она собирается всё время давать деньги хасидам, чтобы они смогли всё своё время посвятить служению Творцу, не заботясь о пропитаниии. Рабби Мендл встал с места и гневно сказал:
– Ицхак Меир, не дай Б-г, если у нас не будет нужды! – и после короткой паузы добавил, – Творец проклял Змея, искусившего Хаву, и сказал: «Проклят ты из всех животных полевых, на брюхе своём будешь ты ползать, и прах будет твоей пищей все дни жизни твоей» – Разве это было бы проклятием, если бы Змей ел прах, и при этом чувствовал вкус еды? Более того – это было бы благословение – где бы Змей ни ползал – везде есть прах, то есть его припитание. Но Творец сказал Змею, – Я дал тебе всё, жри всё, чего тебе захочется, никогда ты не будешь чувствовать ни в чём недостатка, более того, тебе не нужно будет обращаться ко мне за помощью. Ты слышишь! Наказание Змея как раз и заключается в том, что ему ничего не надо от Творца…Ему незачем к нему обращаться…
В глубокой задумчивости вышел рабби Ицхак Меир из комнаты рава. Хасиды видели в приезде Темриль спасение, посланное с Небес, а рабби Мендл увидел в этом приезде испытание, посланное с Небес, с помощью которого наконец определится степень верности людей его пути, степень их исправления.
Вдруг рабби Мендл подошёл к двери, ведущей из комнаты в бейт-мидраш, взял один из мешочков с золотыми монетами, привезенными Темриль и высыпал его содержимое на пол. Потом он вернулся, стал возле двери и сказал: «Сейчас я узнаю, кто может вытерпеть кнут, а кто не стоит даже того, чтобы его кнутом ударили!»
Рабби Мендл стоял возле входа в свою комнату и смотрел на своих хасидов. Темриль тоже стояла возле входа в бейт-мидраш, только снаружи, и тоже смотрела на разбросанные по полу золотые монеты.
В бейт-мидраше настала тишина. В этой тишине можно было услышать биение сердец хасидов. Никто не шолохнулся, никто не нагнулся за монетами, которые рассыпались по всему бейт-мидрашу. Вдруг один из хасидов нагнулся и протянул руку к монетам. Секунду он медлил, не решаясь прикоснуться к ним, как будто монеты были раскалены. Но в конце-концов он не выдержал. Он упал на кучу монет и начал загребать их. Вслед за первым сломались и другие.
Рабби Мендл окаменел. Его взгляд разил как удар меча. Этот взгляд был похож на взгляд пророка, спускающегося с горы со скрижалями Завета и увидевшего, что люди, ради которых скрижали были высечены, танцуют вокруг Золотого Тельца. Отчаявшийся и разочарованный, тяжёлой поступью вошёл рабби Мендл в свою комнату, но когда рука коснулась ручки двери он вдруг повернул голову к своему помощнику рабби Гиршу Бару и сказал:
– Если кто-нибудь из этих посмеет постучать в мою дверь, выгони его палками! Моя дверь теперь будет всегда закрыта перед этими, протягивающими руку. Машиах – освободитель собирается освободить мир, но некого освобождать.
Сейчас у рабби Мендла больше не было сомнений – его ученики не смогли подняться над средней, серой, посредственной массой. Рабби Мендл оказался единственным героем, оставшимся на поле боя. Он смотрит по сторонам и не видит других воинов, с кем можно было бы продолжать борьбу. С каждым днём ощущение одиночества всё усиливается. Он чувствует себя одиноким даже когда находится среди своих лучших учеников. Время от времени он врывается в бейт-мидраш с гневом и горечью на хасидов, в чьи силы он верил и на которых опирался.
28.62 Огонь пожирает огонь
Усталость и раслабленность пришли к рабби Мендлу. Он приказал закрыть дверь своей комнаты, оставляя себя в одиночестве. Рабби Мордехай Йосеф видит растерянность хасидов и ему кажется, что это стадо овец, заблудившееся в пустыне. Стадо, которое оставил пастух. Он обрёк его на гибель от бурь и палящего солнца.
Хасиды прильнули к рабби Мордехаю Йосефу, моля его о том, чтобы он их приблизил и подбодрил. Рабби Мендл в закрытой комнате живёт в своём, духовном мире, а рабби Мордехай Йосеф сидит в комнате на постоялом дворе, окружённый хасидами и прозрачно намекает: «Свет слишком силён. „Большое светило“ нуждается в „малом светиле“ и в звёздах. Малое светило служит мостом между большим светилом и звёздами…»
Для хасидов уже не секрет, что существуют разногласия между рабби Мендлом и его великим учеником. Об этом шепчутся и в бейт-мидраше, и на постоялых дворах. Тоска и подавленность пришли в Коцк, так как всё больше проявляются противоречия между двумя системами. Рабби Мордехай Йосеф сказал:
– Уже в Пшиске нашего рава называли «Сжигающий Огонь». Разумеется, он достоин этого имени. Более того, сейчас он уже достиг более высокого уровня – «Огонь, пожирающий огонь». Но разве можно жить вместе с огненным столпом, горящим всё время? Но разве не опасно приближаться к нему, ведь приблизившийся может сгореть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79