Средние, посредственные люди, которые не освободились от забот материального мира, никогда не смогут осуществить эту мечту. Более того, рабби Мендл искал молодых парней, которые были бы готовы пожертвовать ради Истины не только женой и детьми, но и своей долей в грядущем мире.
Рабби Мендл был последователен на всех этапах своей жмзни. Он всегда ходил по лезвию бритвы. Он не терпел среднего, а только крайности, не любил сумерки и переходные этапы. Или – или: будни или праздники, свет или тьма; всё или ничего, освобождённый мир или выжженная пустыня. Словом, он был ярко выраженным максималистом. Освобождение мира не придёт благодаря посредственным людям, которые полуспят – полубодрствуют.
Человеку, не имеющему сильного собственного желания нечего было делать у рабби Мендла. Колеблющийся человек, человек склонный к компромиссам не мог задержаться в группе Рабби Мендла, которая хотела преобразить весь мир. С другой стороны, рабби Мендл был готов поделиться мудростью с другими, помочь своим «тремстам молодым» освободиться от материальных забот и подняться в высшие духовные миры, к Творцу.
Однажды к рабби Мендлу пришёл в первый раз парень, известный в своём городе как большой знаток Торы и возвышенный человек. Как только он переступил порог комнаты рабби Мендла, тот тут же сказал ему: «В Торе ты возвышен, но в духовной работе это не играет роли. В духовной работе ты должен прикладывать усилия, как кузнец кующий деталь…»
В те же дни рабби Мендл как-то позвал одного из своих любимых учеников и сказал ему: «Если ты согласишься не иметь даже ломаный грош в кармане, чтобы купить кусок хлеба, то я готов поднять тебя в духовный мир и ты увидишь оттуда, что об этом вообще не стоит просить».
В другой раз, стоя в поле, окружённый своими хасидами, рабби Мендл сказал: «Я могу взять любого из вас, погружённого в страсти этого мира, и сделать так, что он даже не захочет слушать о них, а если услышит об этих страстях, его стошнит».
Подобно мудрецам древности, рабби Мендл представлял мир как сон. Он смотрел на жизнь человека как на падающий лист, как на тающее облако, как на молнию, сверкнувшую на минуту и чей свет исчез во мраке ночи. Словом, в те дни рабби Мендл верил в возможность создать ядро из отборных людей и что из этого ядра взойдёт росток, из которого вырастет новый мир.
28.27 Равенство в материи и в духе – в этом и в грядущем
Рабби Мендл был как неиссякаемый источник. Он часто гулял со своими учениками по полям и там беседовал с ними о духовных мирах. Нередко эти беседы длились по 10 часов – и все они были на уровне осознания тайн, т.е. на уровне Каббалы, внутреннего понимания Торы.
В этот период в их бейт-мидраше, большом сером бараке, каждый вечер были трапезы. Во время этих трапез выковывались души учеников и из них образовывалась группа единомышленников, знающих на что они идут. Все ученики рабби Мендла в Томашове жили коммуной. У них была общая касса, из которой брались деньги на все их трапезы, которые всегда были совместными. Они зарабатывали себе на хлеб простым тяжёлым физическим трудом. Каждый день несколько десятков учеников выходили на работу и к вечеру приносили свой заработок. Все деньги передавались ответственным за кассу и каждый вечер ели скудную трапезу: кусок хлеба из непросеянной муки и водка. Рабби Мендл сидел вместе с ними за столом, щедро делясь тем, что у него было – духовной пищей, духовным изобилием.
Равенство между членами группы было абсолютным и в материальном, и в духовном. Они делили не только материальное, но и, что разумеется более важно – все свои духовные приобретения. Все заповеди и все прегрешения членов группы они делили поровну. Они постановили, что и доля каждого в грядущем мире у всех будет одинаковой.
28.28 Огонь, горящий в Томашове
Рабби Мендл и его ученики прожили в Томашове около двух лет. Это были годы огромного духовного взлёта. По местечкам Польши пошёл слух о необыкновенном молодом человеке, который живёт в Люблинском воеводстве, который превратил искру, зажённую в Пшиске, в мощное пламя. Раздавались голоса: «Огонь горит в Томашове, новый свет исходит оттуда!».
Рабби Мендл притягивал сердца хасидов, слетавшихсся к нему, как бабочки на свет. Молодые парни приходили в Томашов, как будто притянутые волшебными канатами. Желание познать сокровенное, внутреннюю часть Торы, т.е. Каббалу, гнало людей в Томашов. Их воображение разгоралось от рассказов о рабби Мендле, о ярком черноволосом человеке, покоряющем всех – и гениев, великих знатоков Торы и простых людей.
Люди оставляли всё – молодых жён, столы своих богатых тестьев, другие бросали свои магазины и лавки. В Томашов ехали знаменитые раввины, известные знатоки Торы, которые сами были духовными руководителями целых хасидских направлений. Некоторые из них уже сами были своими постижениями в духовных мирах.
В этот период духовное напряжение хасидов достигло кульминации. Ученики, окружавшие своего рава, совершенно забыли о материальном мире. Они отбросили заботы о материальном и взвалили на себя ношу совершенно другого рода. Они перенесли себя в мир духовного. Рабби Мендл видел, что он приближается к цели. С такими людьми можно прорваться в духовные миры!
28.29 Слёзы жён
Об этом периоде рассказывает преданнейший ученик рабби Мендла, рабби Ицхак Меир: Работа спорилась. Все томашовские хасиды оказались способными достичь высочайшего духовного уровня, уровня самого Бааль-Шем Това, но…но и тёмные силы не дремали.
Тут стоит напомнить, что никакой «самостоятельности» у тёмных сил нет. Бааль-Шем Тов говорил: "-Тот, кто говорит, что в мире существует еще иная сила, кроме силы Творца, например, «клипот» («тёмные силы»), тот является идолопоклонником…Только Творец управляет миром. Великий каббалист нашего времени рав Барух Ашлаг пишет: -Нет никакой другой силы в мире, у которой бы была возможность что-либо делать против воли Творца.
…Помехи пришли со стороны. Толпы разъярённых женщин ворвались в Томашов. Они искали своих мужей на постоялых дворах. Мужья прятались от них где только могли и не хотели их видеть. В гневе и со слезами на глазах жёны окружили большой барак и ворвались в него. Они подошли даже к двери от комнаты рабби Мендла. Женщины размахивали палками возле его окна и требовали чтобы он вернул им их мужей. Они кричали, что их дома опустели и разрушаются, что дети растут без отцовского присмотра и воспитания, что голод навис над ними…
К толпам женщин присоединились родители хасидов и родители их жён, которые тоже были крайне недовольны поведением своих сыновей и зятьёв. Но их плач и стенания остались без ответа. «Слёзы созданы для женщин» – так считали томашовские хасиды. Они относились к слезам, как к чему-то несущественному, никчемному. «Они уже научились показывать фигу всему миру»…
Рабби Мендл прекрасно знал заранее, что его путь идёт наперекор всему материальному миру и всем известным идеологиям и мировоззрениям. Тот, кто хочет познать Истину, не может быть лавочником или быть привязанным к переднику жены. Рабби Мендл никогда не склонялся перед мнением других, даже если это было мнение всего мира. Это мнение сопровождалось слезами. И рабби Мендл, и его ученики остались глухи к требованию женщин.
Но всё же появилась причина, заставившая рабби Мендла задуматься о перемене места. В Томашове поселился один из учеников «Провидца из Люблина», рабби Йосеф из Ярчева. Ещё будучи в окружении Провидца в Люблине, рабби Йосеф противился новому пути «Святого Йегуди». Он был одним из тех, кто требовал от старого рабби Авраама Йешуа отлучения рабби Бунима и его учеников.
Ещё больше, естественно, он противодействовал рабби Мендлу, чья концепция была ещё более радикальной, чем у его учителей – «Святого Йегуди» и рабби Бунима. Несмотря на то, что рабби Йосеф тоже был хасидом, а не «митнагедом», он решительно боролся с этими хасидскими равами. Своим мозгом благообразного, добропорядочного еврея он чувствовал, что «Святой Йегуди», рабби Буним и, особенно, рабби Мендл вышли уже за рамки хасидизма – они проповедовали чистую Каббалу. Поэтому он и ополчился на них.
Времена Бааль-Шем Това прошли. Хасидизм всё более приобретал внешнюю челуху и мишуру, постепенно отдаляясь от внутреннего понимания Торы – Каббалы. Этот процесс продолжается и в наши дни: хасидские адморы не очень-то жалуют Каббалу, забывая, что хасидизм возник именно как массовое каббалистическое течение. Рабби Йосеф усилил требования бунтующих женщин и призвал жителей города изгнать рабби Мендла и его хасидов.
Напомним слова рабби Ицхака Меира: «Все томашовские хасиды оказались способными достичь высочайшего духовного уровня, уровня Бааль-Шем Това, но…Но победило противодействие».
Рабби Мендл собрал своих учеников и сказал им: "Вы помните, что сказано в Талмуде: «Два мудреца живут в одном городе и не довольны друг другом в вопросах выполнения заповедей – один из них умер, а второй был изгнан». Я, намекнул рабби Мендл, предпочитаю быть изгнанным.
Ученики поняли его намёк. За считанные дни они собрались и переехали из Томашова в Коцк. Это произошло в 1829 году, когда рабби Мендлу было 42 года.
28.30 Из Томашова в Коцк
Почему они выбрали именно Коцк? Одна из версий гласит, что это произошло потому, что один из учеников рабби Мендла, рабби Матитьяу Ковнер из Косова был в Коцке главным раввином. Он-то и пригласил своего рава в Коцк.
Но хасидам больше нравилась другая версия, согласно которой, всё было как раз наоборот:…Рабби Мендл и его хасиды скитались из местечка в местечка в поисках нового пристанища. Но какое бы местечко хасиды не предлагали, рабби Мендл говорил: «Нет!»
Однажды они пришли в маленькое местечко Коцк. Жители местечка, зная о странном поведении рабби Мендла и его хасидов, встретили их градом камней и спустили на них собак. Рабби Мендл увидев это, вскинул свои брови, улыбнулся и сказал ученикам: Мне нравятся жители этого местечка – они умеют постоять за то, что они считают Истиной. Город, в котором бросают камни – это действительно город! Остаёмся здесь!
С тех пор как рабби Мендл избрал Коцк местом своего пристанища, он превратился из серого дремлющего местечка в символ духовности, в символ Каббалы, известный всему еврейскому миру. По сей день короткое сочетание букв – «Коцк» будоражит сердце и воображение, хотя с тех пор прошло более полутора веков.
28.31 Бедный и богатый в знаниях
В Коцке нет системы и нет формул. В Коцке всё находится над любой системой и выходит зарамки любой привычной схемы. Не придаётся никакой важности одежде (традиционным чёрным одеяниям) и внешней форме бейт-мидраша. Вообще не уделяется никакого внимания ничему внешнему.
Бейт-мидраш в Коцке был высоким, длинным, лишённым всяких украшениёй. Он стоял в центре пустого двора. Стены стояли с облупившейся штукатуркой. Окна летом – пустые, а зимой затянуты тряпками. Длинные столы из неструганных досок стоят покосившись, шатаясь при малейшем прикосновении. Книги, которые лежат на столах, порваны, без обложек.
Хасиды выгледят также как и их бейт-мидраш. Чистое внутреннее содержание без малейшего внимания на внешнее. Хасиды в Коцке не носили одежду. Она как бы висела на них. Шёлковые плащи были потрёпанными и позеленевшими, штреймлы – истрёпаны и облезлые. Вместо поясов они подпоясывались обычными верёвками. На голове – капустный лист, на ногах – деревянные башмаки, как будто только они одни существуют в мире пред Творцом и не надо никого стесняться.
По вечерам они собирались все вместе, ели кусок хлеба и пили немного водки. Водку пили для того, чтобы ещё больше сблизиться. Деньгам в Коцке не придавалось никакого значения. Богатым считался не тот, у кого было много денег, а тот у кого было много знаний, духовного постижения, близости с Творцом.
В шкале ценностей Коцка количество материального имущества не имело места. Во главу ставился бедный хасид. Как говорят в народе – «Бедность не позор, но и почестей не приносит». В Коцке же бедность стала идеей, воспитательной задачей, вырывающей у человека любовь к деньгам.
Богатый хасид чувствовал себя в Коцке чем-то исключительным, ненормальным. Слово «богач» стало в Коцке ругательным. В Коцке существовало правило: каждый хасид, в первый раз переступивший порог бейт-мидраша, должен был дать деньги на покупку водки на всю братию. Но если приходил богач, открывал кошелёк и хотел дать больше, чем необходимо на хлеб и водку, у него денег не брали, чтобы у группы не появлялись деньги, чтобы полагаться только на Творца. Более того, когда хасиды Коцка пили водку, они заворачивали бутылку в тряпку, чтобы никто не видел сколько осталось драгоценного напитка в бутылке.
28.32 Заповеди скрыто – проступки открыто
В Коцке полностью отменили все социальные, возрастные и прочие различия, отделяющие человека от человека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79