Джон Чендос пригубил большой квадратный кубок, выставляемый обычно на стол лишь для почетного гостя, который – при желании – мог оценить не только достоинство вместительного сосуда, но и уважение хозяев к своей персоне. Сделав глоток вина, Джон Чендос поставил кубок на место.
– Выполняю очередное поручение короля, – оповестил он Анджелу и Джима.
– Снова неприятности на границе с Уэльсом? – не без умысла спросила Энджи, стараясь выведать у гостя его намерения. А вопрос был уместен: когда в последний раз Джон Чендос был в Маленконтри, он собирался отправиться к уэльской границе.
– На этот раз, к счастью, нет, – ответил советник короля. – Хватает и других дел.
В зале появился слуга с горящими с одного конца ивовыми прутьями, пропитанными топленым жиром. Слуга пошел вдоль стен зала, зажигая развешанные по стенам светильники. В чашу каждого светильника, наполненную сухими кусочками дерева, он помещал по горящему пруту. Светильники загорелись, и в зале, который до того освещался лишь огнем трех каминов, стало светлее. Казалось, просветлело даже лицо Джона Чендоса. Он мягко и доверительно улыбался Анджеле и Джиму.
– Наверное, с этими делами не до покоя? – предположила Энджи.
– Поистине так, леди Анджела. Ничего не поделаешь. Да и, говоря откровенно, по мне, лучше уйти с головой в дела, чем вести праздное существование. Вы не разделяете мое мнение? – Джон Чендос вопросительно посмотрел на хозяев замка.
– Полностью с ним согласна, – ответила Энджи. – Лучше работать с утра до ночи, чем сидеть сложа руки.
– И я так считаю, – поддержал жену Джим, – хотя, пожалуй, у нас и выбора нет. Времени для развлечений не остается.
– Такова жизнь. А что делать? – Джон Чендос развел руками и улыбнулся. – Разве что заняться этими пирожными.
В зал, закусив нижнюю губу, осторожно вошла Мэй Хизер с большим подносом в руках. Поднос был полон крохотных пирожных – желейных шариков, изготовленных по рецепту Энджи, который она почерпнула из кулинарной книги еще в двадцатом столетии. Мэй поставила поднос на стол, медленно, стараясь не упасть, сделала реверанс и вышла из зала. Джон Чендос, как и обещал, принялся за пирожные, отправляя их одно за другим в рот.
– Какие новости при дворе? – спросил Джим, пытаясь, как и Энджи, побыстрее узнать о цели приезда посланца короля.
– Ax, новости… – протянул Джон Чендос, сделав глоток вина. – Прежде чем перейти к новостям, не могу отказать себе в удовольствии сообщить вам, что принц, молодой Эдвард, помнит о вас обоих и восхищается вашими достоинствами. От себя добавлю, что и ваши друзья вам под стать. Разве можно не восхищаться, к примеру, вашим приятелем, тем, что непревзойденный лучник. Забыл его имя.
– Дэффид ап Хайвел, – напомнила Энджи.
– Он самый, – Джон Чендос благосклонно кивнул. – А как умолчишь о доблестном сэре Брайене, о Жиле де Мере… ах да, и еще о волке…
– Арагхе, – вставила Энджи.
Джон Чендос снова кивнул и продолжал:
– А разве забудешь того гиганта, который был в вашем замке, когда крепость осаждали морские змеи. Он ведь тоже один из ваших друзей?
– Мы с ним в приятельских отношениях, – ответил Джим. – Его зовут Рррнлф, он – морской дьявол, сверхъестественное существо.
Последний раз Джим виделся с Рррнлфом всего несколько недель назад. Морской дьявол наведался в Маленконтри, чтобы объяснить Джиму, почему весной не отозвался на его клич. Обычно Рррнлф – в каком бы океане ни находился – немедленно являлся по первому зову Джима. По словам Рррнлфа, у него была уважительная причина. На дне Красного моря он нашел запечатанный кувшин и по неосторожности его откупорил. На беду морского дьявола в кувшине оказался могущественный джинн, который, вырвавшись на свободу, вместо того чтобы отблагодарить Рррнлфа за доброе дело, замуровал его под основанием подводной горы. Такому гиганту, как морской дьявол, не составляло труда вырваться из заточения. Нужно было лишь время. Рррнлф начал рыть подкоп. К своему удивлению, прокладывая тоннель, он столкнулся с еще одним узником подводной горы, пытавшимся вырваться на свободу, – невзрачным малым не более четырех футов ростом, не то человеком, не то сверхъестественным существом. Тому еще долго пришлось бы орудовать руками, если бы не морской дьявол.
Джим видел этого малого. Рррнлф притащил его с собой, а притащив, не без гордости извлек из недр своей фуфайки. Малый смахивал на человека, правда уродливого. На нем были шотландская юбка и рубашка явно с чужого плеча. Рук уродца видно не было, и их длину можно было лишь угадать по скрюченным пальцам, вцепившимся в рукава изнутри рубашки. На вопросы уродец не отвечал, а лишь таращил на Джима глаза, широко открыв рот, казалось, от непомерного удивления.
– Неразговорчив, – пояснил тогда Рррнлф, одарив своего подопечного умильным взглядом.
Воскресив в памяти историю Рррнлфа и его друга, Джим снова обратился в слух.
– …Да-да, – продолжал Джон Чендос, – не каждый может похвастаться своими друзьями и положиться на них в трудную минуту. А как вы считаете, не присоединится ли к моему отряду ваш лучник, если ему хорошо заплатят? Предстоит жаркое дело, и лишний человек, да еще искусный стрелок, мне бы не помешал.
– Не думаю, что Дэффид согласится, – ответил за себя и Анджелу Джим. – Он обычно берет в руки оружие лишь в том случае, если ему самому угрожает опасность. Да и вряд ли он станет помогать англичанам.
– На валлийца это похоже, – разочарованно процедил Джон Чендос.
Обед продолжался. На стол подали омлет со свининой, мясной пирог…
Джиму не лез кусок в горло. Джон Чендос все еще не рассказал о сложившейся ситуации. Что за враги объявились у короля?
Неужели те сумасброды, к которым по неосторожности примкнул Брайен? Джон Чендос чего-то не договаривает. Подробно расспросил о Дэффиде, а вот о Брайене лишь мельком упомянул, хотя несомненно знает, что тот лучший друг Джима.
Джон Чендос с подробностями не торопится. Разговаривает с Энджи. Поди же, воркуют, как голубки. Джим почувствовал ревность, хотя был не понаслышке знаком с царившими вокруг нравами. Считалось неприличным, если кавалер не попытается соблазнить или хотя бы обольстить встреченную им даму. А Джон Чендос поднаторел не только в интригах, но и в галантном обхождении с женщинами своего круга.
Джим молчал, словно воды в рот набрал. Безмолвствовали и три молодых рыцаря из свиты Джона Чендоса. Но если их сдержанность можно было объяснить деликатностью, то на молчание Джима не обратить внимания было нельзя.
Кто, как ни жена, заметит первой смятение мужа! Анджела испытующе посмотрела на Джима. Пожалуй, он ревнует ее. Нашел к кому ревновать! Сэру Джону в обаянии не откажешь, но, хотя он и полон сил, ему, наверное, уже под пятьдесят.
Положение спас появившийся на столе ягодный пудинг, сдобренный миндалем и украшенный лепестками одуванчиков. И хозяева, и гости нашли себе новое занятие. Кто же откажется от десерта!
Спустя некоторое время в дверях зала появился управляющий.
Джон держал в руках жезл, которым пользовался лишь в особо торжественных случаях.
– Прошу прощения, милорд, миледи, господа, – важно произнес управляющий, – спальня для сэра Джона и комната для других трех господ приготовлены.
Джон отвесил поклон и вышел из зала. За столом раздалось покашливание, после чего сэр Чарльз Ледерер, старший по возрасту из трех молодых рыцарей, подал голос:
– Прошу меня извинить, милорд, миледи, сэр Джон. Мне еще с утра нездоровится. Вероятно, мы с сэром Уильямом и сэром Аланом что-то не то съели за завтраком. Если вы милостиво разрешите, я отправлюсь спать.
Джон Чендос вопросительно посмотрел на Джима.
– Сон лучшее лекарство от всех болезней, – сказал Джим. – Не смею тебя удерживать за столом, сэр Чарльз. Тебе осталось получить дозволение сэра Джона.
– Ступай, Чарльз, – разрешил Джон Чендос. – Сэр Уильям, сэр Алан, если и вы себя плохо чувствуете, можете уйти вместе с Чарльзом.
– Спасибо, сэр Джон, милорд, миледи. Спокойной ночи. Да хранит вас Господь, – поднявшись из-за стола, в один голос ответили сэр Уильям и сэр Алан.
Трое молодых рыцарей поклонились и направились к выходу, где были встречены управляющим, который вновь показался в дверях, на этот раз, чтобы, отвести господ в отведенную им комнату.
– Славные парни, – сказал сэр Джон, проводив взглядом рыцарей. – Деликатны и исполнительны. Правда, неопытны. Еще не были в настоящем деле. Да, Бог даст, опыт придет.
Джон Чендос повернулся к Джиму.
– Нам надо поговорить, сэр Джеймс. Мы можем остаться и здесь, если ваши слуги не любопытны.
– Лучше подняться к нам в комнату, – ответил Джим, взглянув на жену. Та кивнула.
Все трое поднялись наверх и расположились за столом в спальне Энджи и Джима. Слуги принесли вино и пирожные. Вино оказалось нелишним, а пирожные так и остались нетронутыми на подносе. И хозяева, и гость были сыты.
Джон Чендос пригубил кубок.
– Прекрасная комната, – сказал рыцарь, повернувшись к окну, возле которого сидел.
Окна в комнате были гордостью хозяев замка. По настоянию жены, Джим велел расширить бойницы и вставить в них рамы на петлях, да еще с настоящими стеклами.
Окно, у которого расположился Джон Чендос, было открыто, и легкий ветерок, залетавший в комнату, по всей видимости, был приятен рыцарю, который, как и всякий солдат, был тепло одет, благоразумно считая, что можно и попотеть несколько часов, чтобы не дрожать от холода, оказавшись в ненастную погоду в седле.
– Нам она нравится, – ответила Энджи на замечание гостя.
– И неудивительно, – сказал Джон Чендос и перевел взгляд на Джима. – К моему глубокому сожалению, сэр Джеймс, собираюсь оторвать тебя от домашнего очага. Долг превыше всего. Признайся, ты был немало удивлен, узнав, что по приказу короля поступаешь в мое распоряжение.
– Скорее немного, – ответил Джим. – Я чувствовал, что пахнет грозой, хотя и не могу понять, откуда исходит угроза королевскому трону.
– Мы оба не дремлем, – удовлетворенно сказал Джон Чендос, сделав глоток вина. – Следим за положением дел в стране. А что касается подробностей, то пришла очередь и до них. Я надеюсь, что они останутся между нами, троими.
– Вне всяких сомнений! – уверила сэра Джона Энджи.
– О чем речь! – подхватил Джим и повернулся лицом к камину, в котором потрескивали дрова. Стояло лето, однако в жилых помещениях камины регулярно протапливали. Слуги по обыкновению боролись с сыростью. Тому был резон: в большинстве средневековых замков было сыро почти круглый год.
– Гоб! – позвал Джим.
– Я здесь, милорд, – раздался из камина тоненький голосок.
– Будь добр, найди себе место, откуда тебе нас не будет слышно.
– Слушаюсь, милорд.
Джим повернулся лицом к столу и поймал удивленный взгляд Джона Чендоса.
– Это – гоблин, – пояснил Джим. – Наш преданный друг. Мы ему многим обязаны.
Из камина послышалось счастливое воркование.
– Гоб! – бросил через плечо Джим.
– Ухожу, милорд, не стану мешать вам… – Раздавшийся из камина голосок постепенно затих.
– Так вот, – начал свои пояснения Джон Чендос, – наметилась небольшая конфронтация между землевладельцами. На этот конфликт можно было бы и закрыть глаза, если бы одну из враждующих сторон не возглавлял один из ближайших советников Его Величества. Этой стороне противостоят люди, недовольные повышением налогов, которые возросли благодаря стараниям этого советника. Возможно, вы что-нибудь слышали об этой распре?
– Кажется, о чем-то подобном мне недавно рассказывали, – ответил Джим.
– И ничего удивительного. Недовольство налогами зреет. А между тем его можно подавить в самом зародыше. Его Величество не прочь восстановить власть над Аквитанией, частью Франции, принадлежащей ему по праву наследования. Впрочем, король не отказался бы и от всей Франции, на которую у него прав не меньше, ведь Филипп IV был его дедушкой.
Действительно, вспомнил Джим, Филипп IV Красивый приходился Эдварду III дедушкой по материнской линии.
– Но прежде всего, – продолжил Джон Чендос, – советники короля пекутся о процветании Англии. Аквитания – край виноградников. Вино из Бордо славится на весь мир. Покупаем его и мы.
Джон Чендос пригубил кубок и пустился в дальнейшие пояснения:
– Если бы нам удалось вернуть Аквитанию, торговля вином перешла бы в руки Его Величества короля Эдварда, а в казну рекой потекло бы золото. Тогда в Англии можно было бы уменьшить налоги, а часть из них отменить вовсе. В стране воцарилось бы спокойствие.
Джон Чендос замолчал и взглянул на Джима.
Притязания английского короля на чужой престол Джиму претили. Однако вслух об этом не скажешь. В глазах Джона Чендоса пополнение королевской казны – дело первостепенной важности.
Джим принял глубокомысленный вид.
– Вот оно что! – протянул он. – Однако мне не совсем ясно, что требуется от меня.
Джон Чендос встал, словно хотел размять ноги, подошел к окну и выглянул во двор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44