– А разве леди Фалон не заслуживает доверия? – вкрадчиво сказал Камберленд. – Ей ни к чему возводить напраслину на твоих подданных. Она служит тебе верой и правдой. И не только при дворе. Все Рождество она провела у графа Сомерсетского с единственной целью отвратить принца от непомерных возлияний и непристойных выходок. Леди Агата относится к принцу по-матерински, и, хотя тот закоснел в пороках, она не оставляет попыток наставить его на путь благонравия.
– Ты прав, Роберт, – довольно сказал король, пригубив из бокала. – Агата не только заботится обо мне, но и печется о моем сыне. Правда, в матери она ему не годится Она только на несколько лет старше Эдварда. Однако не забывай, Роберт, Агата всего лишь слабая женщина, далеко не видит и поэтому может ошибаться в людях.
– У женщин развито внутреннее чутье, – возразил Камберленд. – Леди Фалон под силу распознать твоих недругов инстинктивно.
– Мне нужны доказательства, а не предположения, основанные на интуиции, – ответил король. – Я верю Чендосу. Да и граф Оксфордский не тот человек…
Конца фразы Джим не расслышал. Над самым его ухом раздался взволнованный голос гоблина, усевшегося ему на плечо:
– Милорд, я нашел целых два потайных хода! Пойдем скорее!
– Иду! – ответил Джим и направился к двери, провожаемый голосами единоутробных братьев.
– Последняя бутылка испанского вина? – негодовал король. – Не хочу и слышать об этом. Может быть, и на его ввоз увеличили пошлину?
– Я не знаю. Ваше величество, – ответил Камберленд. – Надо навести справки…
В спальне графа, в стене рядом с камином, зиял невысокий, узкий, темный проем. У проема, как часовой на посту, с гордым видом стоял Эдгар. Гоб спрыгнул с плеча Джима и исчез в проходе.
– Молодец, Гоб! – воскликнул Джим. – Ты очень быстро отыскал потайной ход.
– Это не я, – отозвался гоблин. – Это все дым!
– Хвала тебе и твоему дыму! – ответил Джим, после чего, пригнув голову, вошел в проход.
– Направо, милорд! – раздался голос гоблина. – Осторожно! Здесь лестница.
Джим повернул направо. Вниз шли ступеньки узенькой крутой лестницы, терявшейся в тусклом свете свечей.
– Всего три ступеньки вниз, милорд, и налево, – снова раздался голос гоблина. – Здесь площадка.
Джим спустился на три ступени, повернул налево и оказался в кромешной тьме.
– Одну секунду, милорд! – прощебетал гоблин.
Что-то лязгнуло, звякнуло, открылась какая-то дверь, и взору Джима предстала ярко освещенная комната.
Джим осмотрелся: широкое окно с настоящими стеклами, кровать под шелковым балдахином, мягкий ковер… Спальня короля!
Джим задумался. Скорее всего, апартаменты графа соединяются не только с покоями короля, но и с комнатами Агаты Фалон – и, может быть, даже обычной дверью. Из разговора короля с графом нетрудно было понять: Камберленд и Агата действуют заодно.
Размышления Джима прервал гоблин:
– Если ты хочешь увидеть еще кое-что, то спустись вниз по лестнице.
– Лестница ведет во двор замка? – спросил Джим.
– Милорд сам увидит, – явно волнуясь, ответил гоблин.
– Ты уже был внизу?
– Да, милорд. Спустись и ты вниз, пожалуйста, – умоляющим голосом проговорил Гоб.
Джиму не составило бы труда развязать Гобу язык, но, сообразив, что гоблин предвкушает непомерное удовольствие поразить необыкновенным открытием своего лорда, он вздохнул и, пожав плечами, спросил:
– А как закрыть дверь?
– Это легко, милорд. Стоит лишь потянуть вот за эту цепь.
На полу в пятне света, пробивавшегося из комнаты, Джим увидел конец цепи.
– А лестница освещена до самого низа? – поинтересовался он, закрыв дверь.
– Да, милорд. По обеим сторонам лестницы горят свечи.
Гореть-то свечи горели, да только тускло. Больше двух-трех ближайших ступенек было не разглядеть. Джим чертыхнулся. Того и гляди, упадешь, а то и шею сломаешь. Джим остановился, вытянул вперед указательный палец, прищурился и представил себе, что из кончика пальца исходит луч света. Джим открыл глаза. Стало светлее. Палец освещал путь, как фонарик. Ба! По лестнице недавно кто-то прошел: на пыльных ступеньках виднелись чьи-то следы.
Лестница привела к узкому коридору с земляным полом. Впереди высилась дверь.
– Милорд, подожди меня здесь, – прощебетал гоблин. – Сначала я посмотрю сам, что делается за дверью.
Джим поднял глаза. Гоб сидел на невесть откуда взявшейся струйке дыма.
– Я сейчас вернусь, – сказал Гоб.
Струйка дыма потянулась к щели между дверью и косяком, проскользнула в щель и исчезла из вида вместе с гоблином.
Джим пожал плечами. Поди разбери: то ли гоблин сжался до размеров щели, то ли щель расширилась, чтобы пропустить Гоба. А что за дверью? Какой сюрприз приготовил Гоб? Предаться домыслам Джим не успел. Гоблин вернулся.
– Можно заходить, – с таинственным видом прощебетал Гоб. – Только дверь скрипит. Может, ты, милорд, пройдешь внутрь с помощью магии?
Джим вплотную подошел к двери, прикрыл глаза и представил себе, что дверь стоит за его спиной, оставив на месте раму. В нос ударило зловоние. Джим открыл глаза: он очутился в подземной тюрьме.
Глава 28
Подземная тюрьма представляла из себя обширный подвал, утопавший в мутно-красноватом свете нескольких факелов, укрепленных в железных скобах по его стенам. От двери через все помещение шла дорожка, а по обеим ее сторонам тянулись расположенные в ряд упрятанные в землю камеры, некоторые выложенные камнями, а иные – с земляными стенами и утрамбованным полом. Справа, в глубине ниши, виднелась дыба.
Рядом на длинной скамейке были разложены другие пыточные орудия. Но не дыба и не орудия пытки приковали внимание опешившего на мгновение Джима. Он вперил взгляд в женщину, склонившуюся в противоположном конце подвала над дальней камерой. Это была Агата Фалон! Она разговаривала с каким-то преступником. О чем – слышно не было.
Джим выключил свет, лившийся из его пальца, и двинулся по дорожке, сопровождаемый гоблином. Камеры, мимо которых он проходил, были пусты. Агата Фалон не остерегалась посторонних ушей. Откуда ей было знать, что в подвале Джим, что он в нескольких шагах от нее?
– Пусть подождет! – втолковывала она своему собеседнику. – Для того чтобы подготовить обмен, нужно время. Но только более трети оловянных рудников Корнуолла король за мальчика не получит. Рудники представляют большую ценность для Англии, а значит, и для меня. Перестань скулить, отправляйся к своему королю и передай ему то, что я сказала тебе.
Джим подошел к камере и заглянул внутрь. Вот это сюрприз! В земляной яме, прикованный тяжелыми цепями к столбу, сидел стуканец.
– Да он же убьет меня, если я снова вернусь ни с чем, – заголосил маленький человечек.
– А мне что за дело? – прошипела Агата, перекосившись лицом. – Скажи лучше, ты сможешь освободиться от этих цепей?
Джим удивился. Агата Фалон понимала своего собеседника. Хотя чему удивляться? Не мог же король стуканцов отправить на переговоры посланца, которого бы Агата не поняла.
– Да нет ничего легче, – ответил маленький человечек, брякнув цепями, и заголосил снова:
– Прими условия короля, иначе он выпустит из меня дух. Посланца, возвратившегося с пустыми руками, безжалостно умерщвляют.
– Я же тебе сказала: это не мое дело. Аппетит разыгрался не у меня, а у твоего короля. Треть оловянных рудников Корнуолла – это все, на что он может рассчитывать. А если он не отдаст мне младенца, то и вовсе ничего не получит. Это мое последнее слово. Так и передай королю. А теперь мне пора уходить. – Агата выпрямилась.
Вон из подвала! Джим рванулся к выходу, проскользнул в коридор, поставил на место дверь и через мгновение оказался на лестнице.
Гоблин на струйке дыма поплыл рядом с ним.
– Агата тоже пойдет этим путем? – спросил Джим.
– Да, милорд, – прощебетал гоблин. Джим ускорил шаг, запыхтел. Через несколько ступенек остановился, перевел дыхание.
– А как Агата попадет к себе? У Камберленда – король.
– Не знаю, милорд, – гоблин пожал плечами. – Может быть, она пройдет в коридор покоями короля. Милорд, ты устал. Хочешь, я подвезу тебя до верха на струйке дыма?
– Спасибо, Гоб. Я дойду сам, до верха осталось совсем немного, – ответил Джим, мысленно отругав себя за несообразительность: с какой радости он полез по этой чертовой лестнице, если можно было воспользоваться услугой гоблина?
Джим двинулся дальше, задумался. Разговор леди Агаты со стуканцом прояснил многое. Не оставалось и тени сомнения: инициатором похищения Роберта была Агата Фалон. Стало ясным и то, почему за это гнусное дело взялся король стуканцов. Оловянные рудники Корнуолла – вот что его прельстило. Да только как Агата могла посулить ему даже треть этих рудников? Выполнить обещание было не в ее власти. Неужто она помышляет стать королевой Англии? Представить себе, что король женится на Агате, было немыслимо. Удел короля – жениться на равной себе, вступить в брак, который послужил бы его величию. Агата Фалон принадлежностью к высшей знати похвастаться не могла. Правда, настойчивости ей было не занимать. А Камберленд? Когда он говорил с королем, в его голосе сквозило плохо скрываемое раздражение. Казалось, еще немного – и самообладание покинет его.
Теплых чувств к брату Камберленд не испытывал. Каролинус предупреждал, что королю Англии и его сыну угрожает опасность. Может быть, она исходит от Камберленда? Вопросы остались.
Пожалуй, ответы на них стоит поискать в комнате графа. Поди, Камберленд и король еще разговаривают. Подслушать их не велик грех. Только надо сначала избавиться от Эдгара.
Размышляя таким образом, Джим поднялся наверх и в сопровождении гоблина вошел в спальню графа. Эдгар стоял в углу комнаты и тревожно оглядывался по сторонам.
– Я сейчас перенесу тебя в твою спальню, Эдгар, – сказал Джим, – а твои комнаты огорожу магическим кругом, который ты не сможешь переступить. Посиди пока у себя. Придет время, и я освобожу тебя. – Джим прикрыл глаза.
Эдгар метнул опасливый взгляд на Джима, застонал и… исчез.
– А мы с тобой отправимся к Камберленду, – сказал Джим гоблину.
Тот радостно улыбнулся и прыгнул на плечо Джиму.
Джим снова задумался. Если Агата пойдет к себе через комнаты Камберленда, она должна вот-вот появиться. Как она себя поведет, застав графа и короля за беседой?
Джим не ошибся: единоутробные братья еще разговаривали.
– Повторяю тебе еще раз, Роберт, – говорил король, – я не верю в измену Чендоса. Да и граф Оксфордский предан мне. Они оба на месте. Я не собираюсь без веских причин менять советников. Ты наслушался сплетен. При дворе много людей с длинными языками.
– При дворе есть и другие люди, – возразил Камберленд. – Толковые и рассудительные. И более преданные тебе, чем Джон Чендос и Оксфорд.
– Я доволен своими теперешними советниками, – ответил король, – и привык к ним. А досужие россказни мне надоели. Вот когда ты жаловался на то, что нашлись противники новых налогов, я прислушивался к тебе. Но, если ты не забыл, налоги возросли благодаря твоему усердию. И что же? Разве не Джон Чендос выступил против тех, кто в отместку тебе покусился на твои земли? А ты обвиняешь его в измене…
К неудовольствию Джима ничего нового он не услышал, зато понял: собеседники не могли найти общего языка. В голосе короля теперь звучали нотки негодования, а Камберленд мрачнел на глазах. Джим в нерешительности потоптался на месте, раздумывая, как поступить, а затем проскользнул в соседнюю комнату. И вовремя! Навстречу шла Агата Фалон. Джим поспешно отскочил в сторону. Агата остановилась, прислушалась, затем потихоньку подошла к двери и тайком заглянула в комнату. Джим подкрался к Агате сзади и вытянул шею. В щель виден был один Камберленд. Разговор продолжался, однако собеседники перешли к другой теме.
– Скоро мне пришлют жеребца из Тура, – устало вещал король. – Если он хорош хотя бы наполовину того, что о нем говорят, в моей конюшне появится великолепный боевой конь.
Джим усмехнулся. Зачем королю, в его возрасте, боевой конь? Пожалуй, лишь для того, чтобы любоваться им издали.
– У меня в услужении есть один парень, знаток лошадей, – сказал Камберленд. – Может быть, послать его в Тур, чтобы он взглянул на коня?
– Не надо. Я уже одобрил покупку. Посмотрим. Мне говорили, что жеребец быстр, как ветер, а в галопе ему нет равных.
Джим отошел чуть в сторону, прижался к стене и заглянул в глубь комнаты.
Король сидел в кресле, уронив на грудь голову. Казалось, от выпитого вина им овладела дремота. Камберленд был мрачнее тучи. Внезапно граф посмотрел в сторону двери, встретился глазами с Агатой, слегка кивнул и перевел взгляд на своего собеседника.
– За такого коня не грех и выпить, Ваше Величество, – сказал Камберленд.
Он наполнил стаканы и пододвинул один из них королю. Король открыл глаза, выпил вино, со стуком поставил стакан на стол и пробормотал, едва шевеля языком:
– Роберт, раз Агаты до сих пор нет, я, пожалуй, пойду сосну.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44