– Как ваша рука? – спросил Линар. – У меня есть еще немного мази. Если болит…
– Не болит, – ответил Фредерик.
Он солгал: рука ныла еще с утра. И уже не только в локте, а в самом плече, и неприятно отдавала в позвоночник. Но молодой человек знал, что мази, успокаивающей боль, у доктора осталось мало, поэтому решил беречь ее для самого крайнего случая, когда терпеть уже будет невозможно. Поэтому на привалах король предпочитал лежать и поменьше двигаться – при таком поведении рука вела себя спокойно.
Аглай, взявшийся за обязанности кострового, разжег огонь, и на сыром острове стало веселей: трещали, стрелялись березовые поленья, взметывались искры, воздух потеплел и наполнился запахами крестьянской избы – дымом и хлебом – потому что Люк разместил над костром нанизанные на прутья ломтики ржаных лепешек.
Когда с нехитрым ужином было покончено, уставшие путники расползлись по палаткам, чтоб сдаться снам. Часовыми оставили Платона и Люка.
Фредерику не спалось. Все тело было каким-то расслабленным, голова и мысли в ней – тоже. Казалось бы – самое то состояние, чтоб уснуть, но глаза не закрывались. Что-то дрожало в нем. Казалось, от головы до пяток, по костям, пробегали волны странного тепла, щекочущего, колкого. Пересохло во рту.
Он взял фляжку и выпил воды. На последнем глотке заложило уши. Фредерик зевнул, чтоб вернуть слуху ясность. Вместе со звуками ночного болота – писком комаров, шелестом древесных крон и шумом камышей – в уши прорвалось нечто, похожее на детский смех.
«Дети? Здесь? Бред».
Король заставил себя закрыть глаза – необходимо было поспать, чтоб не сникнуть завтра днем в седле.
Опять смех. Так смеются дети, когда задумывают озорство, которое явно не одобрят взрослые.
Фредерик выполз из своей палатки, осмотрелся. В черном небе висела полная луна – зеленоватое пятно – странно большая, странно расплывчатая. Благодаря ее свету многое было видно: вот Платон, сгорбившись, сидит у слабо горящего костра, опершись на ружье, похоже, дремлет; чуть дальше, за молодыми ивами неподвижно, словно статуи, высятся лошади. Они даже не фыркают. Это тоже странно, но еще странней – детский смех. Он опять донесся до ушей Фредерика – со стороны озера.
– Что случилось? – к королю подошел Люк.
– Дети, – ответил Фредерик. – Слышишь?
Рыцарь замотал головой:
– Не слышу. Откуда тут дети?
– Тихо, – приказал ему Фредерик, присматриваясь к берегу озера, укрытому сонно качающимися камышами. – Там!
Он их видел – маленькие темные фигурки, мелькающие в зарослях – и побежал туда.
– Нет там никого, – опять сказал Люк, но в голосе его сквозило сомнение; потоптавшись пару секунд на месте, он заспешил за государем.
– Вот же они, – прошептал Фредерик, протягивая руку к глазам, которые смотрели на него из камышей.
– Ваша милость! Стойте! – послышался сзади крик азарца Муссена. – Это обман! Стойте!
Молодой человек невольно обернулся на вопль проводника, а когда возвратился взглядом к прежнему месту, то остолбенел – перед его лицом покачивала головой вставшая из воды огромная змея, черная, блестящая. Ее неподвижные желтые глаза, похожие на ночные фонари Белого Города, бесстрастно смотрели на короля. Из широкой, будто ухмыляющейся пасти высунулся раздвоенный язык и коснулся лица молодого человека. Холодно, липко.
Фредерик дернулся назад, оступился на скользком берегу и упал навзничь. Он плохо соображал, что сейчас делать. Змея вновь приблизила голову к его лицу, вновь коснулась языком носа, щеки и зашипела, а короля потянуло на тошноту.
– Пошла прочь, тварь! – прогремел над озерным берегом голос Элиаса, и змея, зашипев еще громче, раскрыла странно белую пасть и бросилась развернувшейся пружиной на храброго рыцаря, который спешил на помощь королю.
Оглушительно бабахнуло ружье – Элиас грамотно выбрал, с чем идти против такого необычного врага. Выстрел получился удачным – пуля пробила змее голову, и чудище шумно рухнуло на землю, забилось в конвульсиях. В ивняке громко ржали, рвались с привязи испуганные лошади, проснувшиеся от шума воины побежали их успокаивать.
– Силы небесные, – выдохнул Фредерик, роняя голову в траву.
К нему наклонился Линар, помог встать:
– Целы?
– Цел.
– Вы зачем к воде пошли? Муссен же говорил: змеи ночью нападают.
– Дети, – растерянно ответил, оглядываясь, Фредерик. – Где-то здесь бегали дети…
– Это обман. Это видения, – сказал, подходя ближе Муссен. – От болотного воздуха у вас в голове помутилось.
Уже никто не спал – все собрались возле подстреленной змеи. В ней было метров семь, не меньше. И чудище еще жило – толстое блестящее тело подрагивало в судорогах, а из пасти неслось затихающее шипение.
– Какая огромная, – присвистнул Люк.
– Отличный выстрел, – похвалил Элиаса Генрик.
– Если честно: по такой дуре тяжело промахнуться, – ответил рыцарь.
– Она вас не тронула, – сказал королю Муссен. – Это странно.
– Просто Элиас, как добыча, привлекательнее – он толще и крупнее, – ответил Линар.
– Нет-нет, – покачал головой азарец. – Змея щупала государя языком – она его нюхала. Она не признала в нем еды.
– Не иначе, я для нее ядовитый, – Фредерик пожал плечами.
– Что ж, и это возможно, – Линар почесал за ухом. – Из-за…
– Эй-эй! – закричал вдруг Платон. – Гляньте! Гляньте! Она не одна! Там еще куча гадов!
Он был прав. Со стороны камышей опять донеслось громкое шипение, а сами они ходуном заходили, словно коровье стадо выбиралось из воды на берег.
Лошади рыцарей взбеленились с новой силой, обрывая поводья.
– Кто-нибудь! Держите их! – приказал Фредерик, а сам побежал за своим мечом.
– Бери коня и уезжай отсюда! – закричал ему Элиас, перезаряжая ружье. – А мы прикроем.
– Нетушки, – мотнул головой Фредерик. – Если я для них ядовитый, так мне с ними и воевать – ничем же не рискую.
– Чертово болото! – в который раз обругал здешние места Линар. – А я предлагаю сваливать отсюда всем вместе!
– Отступать перед какими-то жирными червями?! – возмутился король Южного Королевства. – Да я себя уважать перестану! Эй! В бой! – приказал он рыцарям и, свистнув мечом, ринулся в камыши, где уже подняли головы и распялили пасти не менее пяти водяных змей, размерами не уступающие убитой. – Получи, тварь! – первым же ударом перерубил шею ближайшей.
Мимо свистнули две стрелы и впились в голову еще одной змее – это Генрик и Аглай подняли луки. Снова бабахнуло, в два раза громче – Элиас и Платон воспользовались ружьями и свалили еще двух чудищ. Остальные, сообразив, что не на тех напали, повернули назад и скрылись в воде.
Фредерик, не теряя времени, подобрал булыжник и метнул змеям вслед. Камень с громким плеском ухнул в воду – у молодого человека от этого звука вдруг снова заложило уши. А потом еще и в затылке заломило.
– Что за черт? – пробормотал король, наклонив голову к правому плечу, и обернулся к своим рыцарям. – Что за черт?! – воскликнул громко и возмущенно, потому что у Элиаса и Платона вместо человеческих лиц теперь были змеиные.
Змееголовые рыцари сверкнули в него глазами и спросили:
– Сэр?
При этом у них обоих получилось такое леденящее кровь шипение, что Фредерик шарахнулся в сторону. Змееголовые шагнули к нему, дергая раздвоенными языками, и король с грозным криком пошел в атаку.
Элиас, успев предупредить Платона воплем «берегись!», откинулся назад, на спину, пропуская над собой клинок государя и спасая, таким образом, свою жизнь. Но, как всегда, уступил в скорости – лезвие королевского оружия пусть и не достало плоть, зато, сверкнув белой молнией, располосовало куртку на груди гвардейца. Упав, Элиас поспешил откатиться в сторону – под соседние кусты. Платон плохо соображал, что происходит, но, слушаясь совета товарища, успел выставить для защиты ружье и отбил страшный удар, который Фредерик нанес ему в голову. Отбив, упал на бок – ноги подкосились. А король торопился со вторым ударом, но со спины на него налетел Аглай, обхватил за плечи, крепко сцепив руки в замок, не дал поднять меч для нового замаха. Фредерик зло прошипел: «Измена!» и попытался вырваться. Однако к Аглаю присоединился Люк, а потом и Элиас решил, что наступила пора вмешаться, и, выпрыгнув из-под кустов, ухватил короля за ноги, дернул и повалил всех троих в траву. Тут и Фран подоспел – хапнул вооруженную руку Фредерика, которая еще пыталась колоть и рубить, выбил из нее меч.
– Пустите, твари! – рычал, беснуясь, молодой человек: перед его глазами теперь были только отвратительные змеи, которые обзавелись руками-ногами и теперь пытались убить его.
Рыцари навалились на короля, норовя обездвижить. Данная тактика поначалу была успешной, но стоило Элиасу чуть ослабить хватку ног Фредерика, как одна из них вырвалась, резко согнувшись в колене, и сразу выпрямилась, нанеся гвардейцу подлый удар пяткой в пах. Элиас ахнул, выпучив глаза, и, крутнувшись в клубок, отпал в сторону, как насосавшаяся пиявка.
Положение молча спас Димус. Он заступил на место потерявшего боеспособность Элиаса, облапив могучими руками опасные ноги короля.
– Ссуки! – яростно шипел Фредерик.
Все, что ему оставалось, – это изловчиться и укусить Люка за руку. Не мешкая, он это сделал – рыцарь взвыл, не уступив в громкости Элиасу.
Линар, остолбеневший и по этой причине бездействовавший во время неожиданной схватки, сорвался с места, кинулся к своей сумке, дрожащими руками стал перебирать склянки. Через минуту нашел, что искал, – флакон с усыпляющим составом. Намочив им платок, он бросился в куча-малу, в которую превратились Фредерик и сдерживающие его рыцари. Навалившись на спину укушенного и сыплющего крепчайшие проклятия Люка, он со словами «держите его крепче» прижал мокрый платок к перекошенному от ярости лицу короля. Тот забился еще сильней – возмутила наглая выходка Линара – но, сделав пару вдохов, наконец-то затих и обмяк. Уснул.
– Бог ты мой, какой он все-таки сильный, – с облегчением произнес Аглай и разжал руки, которые, надо сказать, болели от огромного напряжения. – Мне казалось: я медведя сдерживаю.
– Причем бешеного, – мрачно отозвался Люк, тоже отпуская Фредерика, и занялся осмотром укушенной кисти. – Кровь. Проклятие.
– Да что ж такое? – сдавленно вопросил Элиас, все еще отходя от болевого спазма, скрутившего тело.
Линар, убедившись, что король не двигается, поспешил к гвардейцу, который качался по траве:
– Здорово досталось?
– Здоровее некуда, – просипел тот и вдруг закашлялся, громко, хрипло.
Доктор помог ему встать и повел к костру.
– Эй! – позвал их Фран. – А с государем что делать?
– Надо бы его связать, – предложил Люк, заматывая первой попавшейся тряпкой кровоточину на руке. – А то очухается – перебьет нас всех, возможно уже втихую.
– Да-да, – закивал Муссен, выбираясь из шалаша (он там сидел, сжавшись в комок, пока рыцари воевали со своим королем). – Тот, кого одолевают болотные видения, может или сам убиться или тех, кто рядом, поубивать. Ему кажется, что вокруг него чудовища, а не люди.
– Чертово болото! – процедил сквозь зубы Линар и вернулся к своим сумкам – искать что-нибудь от кашля, для Элиаса.
А немой Димус сел на корточки возле короля и принялся своим поясом опутывать ноги спящего.
12
Фредерик проснулся и ужасно возмутился тому, что его руки и ноги оказались связаны. Когда же он обнаружил, что рядом с ним в палатке сидит и преспокойно дремлет мастер Линар, похрапывая и совершенно не собираясь освобождать своего короля, возмущение молодого человека выплеснулось такими словами:
– Черт знает, что творится!
Линар громко хрюкнул, дернулся и открыл глаза.
– Объяснитесь, мастер! – без лишних разговоров потребовал Фредерик, пытаясь выкрутиться из веревок.
– А? Да. Это вынужденная мера. – Доктор проморгался, отгоняя сон. – Этой ночью вы нас чуть не угробили. – И пустился в рассказ о последних событиях.
– Бог мой! – Король, перестав вертеться, отказывался поверить в то, что услышал. – Но я ничего не помню!
– Что ж тут необычного? – пожал плечами Линар. – Что-то похожее было с вами в Эрине, когда вы рубили в капусту своих же рыцарей, считая себя верным воином князя Хемуса. Помните? Вы тогда и меня чуть не убили.
На это замечание Фредерик промолчал. Воспоминания об эринских похождениях были для него тяжелы. Пусть он и выиграл малой кровью решающую битву на границе, но в селе Охваты, находясь в забытьи, вызванном зельем Бруры, он пошел против своих и убил многих славных витязей Южного Королевства. Среди них был Марк – один из тех, кого Фредерик, еще будучи Судьей Западного округа, считал помощником и другом. И Марк, и другие рыцари, погибшие от меча короля, иногда являлись к молодому человеку во сне, молчаливыми и мрачными фигурами. Ничего не говорили – просто стояли и смотрели. Даже во взглядах их не обозначалось никаких чувств. Фредерик же просто ждал, когда они уйдут…
Линар заметил, как потемнело лицо короля при упоминании об Эрине, и смолк.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57