Потом – неизвестно.
– А ваши снадобья?
– Я пытаюсь, я ищу нужный состав. Но не нахожу. То зелье, которым Хемус приказал поить вас, чтобы убить вашу память, делалось мной по старинному и сложному рецепту. И оно изначально не имеет противоядия. Мне приходится искать его.
Фредерик скрипнул зубами – ничего нового, подкрепляющего надежды, он не услышал.
Тут как раз и плечо дало о себе знать – легким пощипыванием – и молодой человек расцвел:
– Началось! Я руку чувствую!
Через минуту радость на его лице сменилась недовольной гримасой:
– Аа. Горит огнем.
– Все правильно. И это только начало, – заметил Брура.
– Верю-верю, – прокряхтел Фредерик и схватился за плечо.
Боль нарастала со страшной скоростью и становилась невыносимой. Когда-то он испытал нечто подобное, выпив вина с хитрым зельем в шатре князя Хемуса. Разница была лишь в том, что сейчас болело не все тело, а лишь места, принявшие ядовитую мазь – плечо и рука. Казалось, они в кипяток погрузились.
– Че-орт, – прошипел молодой человек, скрючившись в кресле. – У тебя все всегда такое болючее?
Брура пожал плечами:
– Лечение – почти всегда мучение.
– Хорошо сказал, складно, – покивал-оценил Фредерик. – И как долго мне терпеть?
Знахарь подошел, помог рычащему королю встать и повел его к свободной кушетке у окна. Димус не занял ее потому, что это было спальное место учителя.
– Ложитесь – будет легче. – Устроив Фредерика, Брура присел рядом; видя, что на лбу молодого человека выступили крупные капли пота, он вытер их полотенцем, взяв его с подоконника. – Терпеть придется до тех пор, пока вся мазь не войдет в вашу кожу. Часа два – не меньше.
Фредерик коротко и зло ругнулся.
– Мне тоже есть, что вам сказать, ваша милость, – продолжил говорить знахарь (так он вздумал отвлечь короля от боли). – Мне кажется, шансов излечиться у вас больше, чем вы думаете.
– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался Фредерик, открывая закрытые было глаза.
– Я не единственный на свете знахарь. В Азарии есть Круг Семи Камней – что-то вроде гильдии травников и камневедов. Среди тех, кто в него входит, мастера поискусней моего. Кто знает, вдруг один из них сумеет приготовить лекарство, нужное вам.
Фредерик тем временем опять заскрежетал зубами, громко, жутко – у него в глазах уже темнело от боли, и он плохо вникал в слова знахаря. Брура, видя, что король близок к обмороку, замолчал и поднес к губам молодого человека стакан с водой.
– Что ты говорил? – более-менее вернувшись к жизни, спросил Фредерик. – Круг Камней?
– Круг Семи Камней, – повторил старик. – Более сорока лет я сам был его членом. Но потом мне пришлось уйти.
– По причине?
– Я был не самым лучшим знахарем, – вздохнул Брура. – Еще я состарился, и у меня не было детей. Те, кто не дают потомства, не нужны Кругу. Бездетность – проклятие.
– Тогда почему тебя взял к себе князь Хемус? Мог бы выбрать знахаря получше.
– Он никого не мог выбрать. Круг Семи Камней – в заповедной горе. Простому человеку нельзя туда подниматься. За ослушание боги убивают. Но те, кто живут в заповедной горе, знают способы задобрить богов. – Старик хитро улыбнулся.
– Я понял, – тоже улыбнулся, сквозь гримасу боли, Фредерик. – Мне надо ехать в Азарию, показаться тамошним умельцам… О, черт! Сколько ж еще терпеть?
Брура осторожно, кончиком указательного пальца коснулся его плеча, которое огнем горело, – даже кожа покраснела.
– Терпите, милостивый государь. Столько, сколько нужно…
Брура вдруг замолк на полуслове, опять с испугом уставившись на дверь. Фредерик, чересчур занятый своей болью, не обратил на это никакого внимания. Тем более – к дверям он лежал затылком.
Дверь же приоткрылась – в темном проеме возникло белое лицо Марты. Она бросила быстрый взгляд на короля, который, скрежеща зубами и хватаясь за больное плечо, явно не подремывал на кушетке, потом, изменив выражение лица с растерянного на грозное, глянула на Бруру, что сжался в комок на своем табурете.
– С-скотина, – хрипло, по-звериному вырвалось у нее.
В ту же секунду, совершив прыжок, достойный дикой кошки, Марта оказалась возле знахаря и, не жалея тонких пальцев, вцепилась ему в горло.
– О, боги! – только и успел пискнуть Брура, падая навзничь на пол.
Королева не выпустила его – опрокинулась следом, оказавшись сверху. И жала, жала тощую шею старика. Тот в ужасе хрипел, видя, сколько пылающей, беспощадной ярости в ее черных, бездонных глазах. Толстые косы Марты тяжело упали на лицо и грудь Бруры и, казалось, превратились в змей, который тоже хотели обвиться вокруг знахаря и придушить его.
– Подлая тварь! – рычала королева. – Надо было еще в Эрине тебя убить!
– М-марта! – это уже вскрикнул Фредерик, увидав, что делается. – Пусти его! Пусти! – Он попытался встать с кушетки, но его скрутила очередная жестокая судорога – и король упал на колени.
Шум от заварухи очень вовремя разбудил Димуса. С громким воем он подхватился со своей лавки, чтоб спасать учителя. И спас – без особых церемоний перехватил Марту за пояс и отдернул от Бруры. Королева зло закричала, пытаясь вырваться, но немой держал крепко и разжимать объятий не собирался.
– Марта, замолчи! – стальным голосом потребовал Фредерик, вползая обратно на кушетку. – Иначе сюда вся гвардия сбежится! Мне этого не надо!
Марта послушно смолкла.
– Он лечил меня, глупая, – объяснил молодой человек, откинувшись на подушку. – Просто от лечения жутко больно… глупая…
– Пусти, пусти! – Марта ударила Димуса по рукам. – Я поняла, поняла.
Тот послушно расцепил руки, и королева, не теряя ни секунды, бросилась к мужу:
– Что это за лечение? Ты себя в зеркало видел? Лицо как у покойника, – провела рукой по его впалой и бледной щеке.
– Зато мне лучше, – улыбнулся Фредерик и показал Марте, что может слегка шевелить пальцами правой руки. – Чуть-чуть, но…
– Ы-ы! – испуганно замычал Димус, опускаясь на колени возле простертого на полу Бруры.
– Что такое? Что? – Фредерик нашел силы, чтоб встать и подойти ближе – и Марта его поддержала.
Брура несмотря на то, что его горло было свободно, продолжал хрипеть, лежа на полу. Так, будто ему не хватало воздуха: широко разевал рот и выпучивал глаза. А еще – прижимал руки к сердцу. Похоже, оно решило дать сбой.
6
– Линара! Зови скорей Линара! – приказал Фредерик Димусу.
Сам сел рядом с Брурой, приподнял его запрокинутую голову и положил себе на колени, чтоб у старика не напрягалась шея и чтоб легче дышалось.
Немой закивал и бросился вон из лаборатории.
– Что с ним? Неужели это из-за меня? – дрожащим голосом спросила Марта.
– Отчасти. Он сильно испугался – смерти испугался. А у старика, похоже, слабое сердце, – кивнул Фредерик, ощупывая пальцы знахаря.
– Что ты делаешь? – удивилась королева, не понимая его манипуляций.
– Я плохо помню, – бормотал молодой человек. – Но на пальцах есть особые точки. Когда у человека захлебывается сердце или приступ падучей, нужно надавить на эти точки и больному полегчает. Только я делал это один раз – лет десять назад. Одному старику. Я принес ему дурные вести – о гибели его сына и невестки. Случилось вот такое самое – сердце бедняги отказалось работать. Тогда у меня получилось – старик вернулся к жизни… Правда, он через месяц все равно умер – горе доконало… Но точки эти есть, они могут помочь, – и Фредерик все мял пальцами холодеющие ладони Бруры, совершенно забыв о собственной болящей руке. – Давай, старичок, не огорчай меня…
– Из-за меня, из-за меня… господи, – прошептала Марта, прижимая руку к губам.
– Я тебя ни в чем не обвиняю. Ты думала: он убивает меня, кинулась меня спасать. И поверь: если бы я увидел тебя в подобной ситуации, бросился бы делать то же самое – душить твоего мучителя. И я бы удушил, – хмыкнул Фредерик. – Принеси воды – это его оживит.
Марта встрепенулась, услыхав просьбу супруга, прыгнула к столу, дрожащими руками наполнила стакан водой и подала Фредерику, плеснув еще по дороге на пол.
– Успокойся, милая, успокойся, – мягко повторил король, – поддержи ему голову, одной рукой я не справлюсь, – и стал поить Бруру.
Тот, превозмогая судорогу, сжимавшую горло, сделал пару глотков. При этом давился и булькал – получалось плохо.
Фредерик убрал стакан в сторону и продолжил изучение узловатых рук знахаря, спокойно, без лишней суеты и спешки.
– Кажется, здесь, – молодой человек тряхнул головой, нащупав искомое. – Давай, старичок, покажи, что я не ошибся, – и надавил большим пальцем в мякоть ладони: один раз, второй, третий.
Брура в самом деле вдруг спокойнее задышал, посветлел лицом, и спина его перестала выгибаться. Король довольно улыбнулся и, отпустив руку знахаря, похлопал старика по морщинистым щекам, чтоб взбодрить еще больше – и Брура открыл глаза, мутные, полные боли и смертного ужаса, но живые.
– Сердце, – прошелестел он и по громкости уступил, наверное, даже мыши. – Мое сердце.
– Да-да, вижу-вижу, – успокоительно и вкрадчиво, как заболевшему ребенку, говорил Фредерик, поглаживая старика по голове. – Самое страшное – уже позади. Сейчас тебе будет все лучше и лучше. Вот и Линар прибежал, – посмотрел на доктора, который, громко топоча ногами, влетел в лабораторию. – А с ним – его волшебная сумка. Ну-ка, господин доктор, займитесь делом, – и хотел встать, отойти в сторону, чтоб пропустить Линара к Бруре.
– Нет-нет! – Знахарь вцепился в запястье короля, крепко-крепко, как утопающий хватается за того, кто его спасает. – Не отходите. Слушайте. Мне мало осталось. Я хочу успеть сказать, – тут он опять захрипел, потянул руку к воде – и Марта, не медля ни секунды, сунула вновь наполненный стакан в корявые, старческие пальцы азарца.
Сделав глоток, Брура продолжил, с большим трудом, часто останавливаясь, чтоб сделать вдох поглубже, а на его лбу, изрытом глубокими морщинами, проступила нехорошая испарина:
– Круг Семи Камней. Самый восток Азарии, горы – Красные Перья. Димус знает, Димус проводит, – при этих словах немой, стоявший за спиной Фредерика, согласно замычал и энергично закивал. – Там будет башня из черного камня – ее зовут Крупора. На Крупоре – колокол. Бейте в него два раза в полночь, когда месяц в небе. К утру с гор, из Круга, придет человек с закрытым лицом и с посохом, обвитым змеиной кожей. Покажете ему вот это. – Знахарь пошарил у себя на груди и вытащил за кожаный шнурок из-за ворота некую бляшку из тусклого темно-красного металла, сунул ее в ладонь Фредерика. – Не потеряйте, иначе он убьет вас и всех, кто с вами будет. Скажете человеку с посохом, что я – Брура – вам это дал, и скажете, что вам нужен мастер Ахмар. И главное: скажете, что меня – Бруры – больше нет. Я умер от своего старого сердца…
В этом месте его прервал Линар:
– Никто тут не умрет. Пустите меня, государь, – и тронул Фредерика за плечо.
– Не надо, – прошептал знахарь. – Мне почти сто лет. Мне вполне хватит. – И он закрыл глаза, потом вдруг подхватился весь, как человек, забывший что-то важное, опять вцепился пальцами в руку короля. – Моя мазь! Больше ее не касайтесь! Во второй раз она отравит! – тут все его тело дернулось, и Брура, захрипев, испустил дух. Похоже, на это последнее предупреждение у него ушел весь остаток сил.
– Боже, боже, – прошептала Марта, закрывая лицо руками. – Из-за меня. Это из-за меня! – застонав, она упала в обморок.
Димус успел подхватить ее и осторожно опустил на кушетку.
Фредерик тут же оставил Бруру, чтоб кинуться к жене, поднял ее косы, что свесились на пол, и бережно уложил на подушку, вокруг головы.
– Бедная моя, как же тебе со мной тяжело, – поцеловал супругу в белую щеку.
Мастер Линар молча протянул ему флакончик с нюхательными солями.
– А что Брура? – спросил король.
– Ему я уже не помогу, – мрачно ответил доктор. – Если бы на минуты две-три раньше, я бы что-то смог сделать. Но… увы… Что вообще тут произошло? В моей лаборатории? Мне бы очень хотелось узнать! – Теперь он ворчал, очень плохо сдерживая раздражение и досаду.
– Потом, потом, – отмахнулся Фредерик и занялся женой: поднес к ее ноздрям пахучий пузырек, и Марта, расчихавшись, открыла глаза и с рыданием обхватила руками молодого человека, словно боялась, что он куда-нибудь исчезнет.
Без лишних слов король обнял ее в ответ, насколько сильно, насколько мог это сделать одной рукой – правая до сих пор болела, пусть меньше, но весьма чувствительно.
– Фред, Фред, я этого не хотела, не хотела, – шептала Марта сквозь слезы.
– Родная, как же тебе со мной тяжело, – повторил Фредерик, чувствуя, как тиски новой боли начинают щемить сердце…
– Что ж, деваться мне некуда… поеду в Азарию, – сказал Фредерик таким тоном, будто говорил об увеселительной прогулке в Серебряную пущу – роскошный лес, что подступал к стенам Белого Города с севера.
Король, расслабленно качая ногой, сидел на подоконнике в своем кабинете и смотрел, как бегает по траве в парке сын Гарет.
Было далеко за полдень, на небе не наблюдалось ни облака, как и положено летом, и королевич с несколькими детишками из числа дворянских отпрысков шумно и беззаботно играл в пятнашки под нежно-зелеными кронами ореховых деревьев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
– А ваши снадобья?
– Я пытаюсь, я ищу нужный состав. Но не нахожу. То зелье, которым Хемус приказал поить вас, чтобы убить вашу память, делалось мной по старинному и сложному рецепту. И оно изначально не имеет противоядия. Мне приходится искать его.
Фредерик скрипнул зубами – ничего нового, подкрепляющего надежды, он не услышал.
Тут как раз и плечо дало о себе знать – легким пощипыванием – и молодой человек расцвел:
– Началось! Я руку чувствую!
Через минуту радость на его лице сменилась недовольной гримасой:
– Аа. Горит огнем.
– Все правильно. И это только начало, – заметил Брура.
– Верю-верю, – прокряхтел Фредерик и схватился за плечо.
Боль нарастала со страшной скоростью и становилась невыносимой. Когда-то он испытал нечто подобное, выпив вина с хитрым зельем в шатре князя Хемуса. Разница была лишь в том, что сейчас болело не все тело, а лишь места, принявшие ядовитую мазь – плечо и рука. Казалось, они в кипяток погрузились.
– Че-орт, – прошипел молодой человек, скрючившись в кресле. – У тебя все всегда такое болючее?
Брура пожал плечами:
– Лечение – почти всегда мучение.
– Хорошо сказал, складно, – покивал-оценил Фредерик. – И как долго мне терпеть?
Знахарь подошел, помог рычащему королю встать и повел его к свободной кушетке у окна. Димус не занял ее потому, что это было спальное место учителя.
– Ложитесь – будет легче. – Устроив Фредерика, Брура присел рядом; видя, что на лбу молодого человека выступили крупные капли пота, он вытер их полотенцем, взяв его с подоконника. – Терпеть придется до тех пор, пока вся мазь не войдет в вашу кожу. Часа два – не меньше.
Фредерик коротко и зло ругнулся.
– Мне тоже есть, что вам сказать, ваша милость, – продолжил говорить знахарь (так он вздумал отвлечь короля от боли). – Мне кажется, шансов излечиться у вас больше, чем вы думаете.
– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался Фредерик, открывая закрытые было глаза.
– Я не единственный на свете знахарь. В Азарии есть Круг Семи Камней – что-то вроде гильдии травников и камневедов. Среди тех, кто в него входит, мастера поискусней моего. Кто знает, вдруг один из них сумеет приготовить лекарство, нужное вам.
Фредерик тем временем опять заскрежетал зубами, громко, жутко – у него в глазах уже темнело от боли, и он плохо вникал в слова знахаря. Брура, видя, что король близок к обмороку, замолчал и поднес к губам молодого человека стакан с водой.
– Что ты говорил? – более-менее вернувшись к жизни, спросил Фредерик. – Круг Камней?
– Круг Семи Камней, – повторил старик. – Более сорока лет я сам был его членом. Но потом мне пришлось уйти.
– По причине?
– Я был не самым лучшим знахарем, – вздохнул Брура. – Еще я состарился, и у меня не было детей. Те, кто не дают потомства, не нужны Кругу. Бездетность – проклятие.
– Тогда почему тебя взял к себе князь Хемус? Мог бы выбрать знахаря получше.
– Он никого не мог выбрать. Круг Семи Камней – в заповедной горе. Простому человеку нельзя туда подниматься. За ослушание боги убивают. Но те, кто живут в заповедной горе, знают способы задобрить богов. – Старик хитро улыбнулся.
– Я понял, – тоже улыбнулся, сквозь гримасу боли, Фредерик. – Мне надо ехать в Азарию, показаться тамошним умельцам… О, черт! Сколько ж еще терпеть?
Брура осторожно, кончиком указательного пальца коснулся его плеча, которое огнем горело, – даже кожа покраснела.
– Терпите, милостивый государь. Столько, сколько нужно…
Брура вдруг замолк на полуслове, опять с испугом уставившись на дверь. Фредерик, чересчур занятый своей болью, не обратил на это никакого внимания. Тем более – к дверям он лежал затылком.
Дверь же приоткрылась – в темном проеме возникло белое лицо Марты. Она бросила быстрый взгляд на короля, который, скрежеща зубами и хватаясь за больное плечо, явно не подремывал на кушетке, потом, изменив выражение лица с растерянного на грозное, глянула на Бруру, что сжался в комок на своем табурете.
– С-скотина, – хрипло, по-звериному вырвалось у нее.
В ту же секунду, совершив прыжок, достойный дикой кошки, Марта оказалась возле знахаря и, не жалея тонких пальцев, вцепилась ему в горло.
– О, боги! – только и успел пискнуть Брура, падая навзничь на пол.
Королева не выпустила его – опрокинулась следом, оказавшись сверху. И жала, жала тощую шею старика. Тот в ужасе хрипел, видя, сколько пылающей, беспощадной ярости в ее черных, бездонных глазах. Толстые косы Марты тяжело упали на лицо и грудь Бруры и, казалось, превратились в змей, который тоже хотели обвиться вокруг знахаря и придушить его.
– Подлая тварь! – рычала королева. – Надо было еще в Эрине тебя убить!
– М-марта! – это уже вскрикнул Фредерик, увидав, что делается. – Пусти его! Пусти! – Он попытался встать с кушетки, но его скрутила очередная жестокая судорога – и король упал на колени.
Шум от заварухи очень вовремя разбудил Димуса. С громким воем он подхватился со своей лавки, чтоб спасать учителя. И спас – без особых церемоний перехватил Марту за пояс и отдернул от Бруры. Королева зло закричала, пытаясь вырваться, но немой держал крепко и разжимать объятий не собирался.
– Марта, замолчи! – стальным голосом потребовал Фредерик, вползая обратно на кушетку. – Иначе сюда вся гвардия сбежится! Мне этого не надо!
Марта послушно смолкла.
– Он лечил меня, глупая, – объяснил молодой человек, откинувшись на подушку. – Просто от лечения жутко больно… глупая…
– Пусти, пусти! – Марта ударила Димуса по рукам. – Я поняла, поняла.
Тот послушно расцепил руки, и королева, не теряя ни секунды, бросилась к мужу:
– Что это за лечение? Ты себя в зеркало видел? Лицо как у покойника, – провела рукой по его впалой и бледной щеке.
– Зато мне лучше, – улыбнулся Фредерик и показал Марте, что может слегка шевелить пальцами правой руки. – Чуть-чуть, но…
– Ы-ы! – испуганно замычал Димус, опускаясь на колени возле простертого на полу Бруры.
– Что такое? Что? – Фредерик нашел силы, чтоб встать и подойти ближе – и Марта его поддержала.
Брура несмотря на то, что его горло было свободно, продолжал хрипеть, лежа на полу. Так, будто ему не хватало воздуха: широко разевал рот и выпучивал глаза. А еще – прижимал руки к сердцу. Похоже, оно решило дать сбой.
6
– Линара! Зови скорей Линара! – приказал Фредерик Димусу.
Сам сел рядом с Брурой, приподнял его запрокинутую голову и положил себе на колени, чтоб у старика не напрягалась шея и чтоб легче дышалось.
Немой закивал и бросился вон из лаборатории.
– Что с ним? Неужели это из-за меня? – дрожащим голосом спросила Марта.
– Отчасти. Он сильно испугался – смерти испугался. А у старика, похоже, слабое сердце, – кивнул Фредерик, ощупывая пальцы знахаря.
– Что ты делаешь? – удивилась королева, не понимая его манипуляций.
– Я плохо помню, – бормотал молодой человек. – Но на пальцах есть особые точки. Когда у человека захлебывается сердце или приступ падучей, нужно надавить на эти точки и больному полегчает. Только я делал это один раз – лет десять назад. Одному старику. Я принес ему дурные вести – о гибели его сына и невестки. Случилось вот такое самое – сердце бедняги отказалось работать. Тогда у меня получилось – старик вернулся к жизни… Правда, он через месяц все равно умер – горе доконало… Но точки эти есть, они могут помочь, – и Фредерик все мял пальцами холодеющие ладони Бруры, совершенно забыв о собственной болящей руке. – Давай, старичок, не огорчай меня…
– Из-за меня, из-за меня… господи, – прошептала Марта, прижимая руку к губам.
– Я тебя ни в чем не обвиняю. Ты думала: он убивает меня, кинулась меня спасать. И поверь: если бы я увидел тебя в подобной ситуации, бросился бы делать то же самое – душить твоего мучителя. И я бы удушил, – хмыкнул Фредерик. – Принеси воды – это его оживит.
Марта встрепенулась, услыхав просьбу супруга, прыгнула к столу, дрожащими руками наполнила стакан водой и подала Фредерику, плеснув еще по дороге на пол.
– Успокойся, милая, успокойся, – мягко повторил король, – поддержи ему голову, одной рукой я не справлюсь, – и стал поить Бруру.
Тот, превозмогая судорогу, сжимавшую горло, сделал пару глотков. При этом давился и булькал – получалось плохо.
Фредерик убрал стакан в сторону и продолжил изучение узловатых рук знахаря, спокойно, без лишней суеты и спешки.
– Кажется, здесь, – молодой человек тряхнул головой, нащупав искомое. – Давай, старичок, покажи, что я не ошибся, – и надавил большим пальцем в мякоть ладони: один раз, второй, третий.
Брура в самом деле вдруг спокойнее задышал, посветлел лицом, и спина его перестала выгибаться. Король довольно улыбнулся и, отпустив руку знахаря, похлопал старика по морщинистым щекам, чтоб взбодрить еще больше – и Брура открыл глаза, мутные, полные боли и смертного ужаса, но живые.
– Сердце, – прошелестел он и по громкости уступил, наверное, даже мыши. – Мое сердце.
– Да-да, вижу-вижу, – успокоительно и вкрадчиво, как заболевшему ребенку, говорил Фредерик, поглаживая старика по голове. – Самое страшное – уже позади. Сейчас тебе будет все лучше и лучше. Вот и Линар прибежал, – посмотрел на доктора, который, громко топоча ногами, влетел в лабораторию. – А с ним – его волшебная сумка. Ну-ка, господин доктор, займитесь делом, – и хотел встать, отойти в сторону, чтоб пропустить Линара к Бруре.
– Нет-нет! – Знахарь вцепился в запястье короля, крепко-крепко, как утопающий хватается за того, кто его спасает. – Не отходите. Слушайте. Мне мало осталось. Я хочу успеть сказать, – тут он опять захрипел, потянул руку к воде – и Марта, не медля ни секунды, сунула вновь наполненный стакан в корявые, старческие пальцы азарца.
Сделав глоток, Брура продолжил, с большим трудом, часто останавливаясь, чтоб сделать вдох поглубже, а на его лбу, изрытом глубокими морщинами, проступила нехорошая испарина:
– Круг Семи Камней. Самый восток Азарии, горы – Красные Перья. Димус знает, Димус проводит, – при этих словах немой, стоявший за спиной Фредерика, согласно замычал и энергично закивал. – Там будет башня из черного камня – ее зовут Крупора. На Крупоре – колокол. Бейте в него два раза в полночь, когда месяц в небе. К утру с гор, из Круга, придет человек с закрытым лицом и с посохом, обвитым змеиной кожей. Покажете ему вот это. – Знахарь пошарил у себя на груди и вытащил за кожаный шнурок из-за ворота некую бляшку из тусклого темно-красного металла, сунул ее в ладонь Фредерика. – Не потеряйте, иначе он убьет вас и всех, кто с вами будет. Скажете человеку с посохом, что я – Брура – вам это дал, и скажете, что вам нужен мастер Ахмар. И главное: скажете, что меня – Бруры – больше нет. Я умер от своего старого сердца…
В этом месте его прервал Линар:
– Никто тут не умрет. Пустите меня, государь, – и тронул Фредерика за плечо.
– Не надо, – прошептал знахарь. – Мне почти сто лет. Мне вполне хватит. – И он закрыл глаза, потом вдруг подхватился весь, как человек, забывший что-то важное, опять вцепился пальцами в руку короля. – Моя мазь! Больше ее не касайтесь! Во второй раз она отравит! – тут все его тело дернулось, и Брура, захрипев, испустил дух. Похоже, на это последнее предупреждение у него ушел весь остаток сил.
– Боже, боже, – прошептала Марта, закрывая лицо руками. – Из-за меня. Это из-за меня! – застонав, она упала в обморок.
Димус успел подхватить ее и осторожно опустил на кушетку.
Фредерик тут же оставил Бруру, чтоб кинуться к жене, поднял ее косы, что свесились на пол, и бережно уложил на подушку, вокруг головы.
– Бедная моя, как же тебе со мной тяжело, – поцеловал супругу в белую щеку.
Мастер Линар молча протянул ему флакончик с нюхательными солями.
– А что Брура? – спросил король.
– Ему я уже не помогу, – мрачно ответил доктор. – Если бы на минуты две-три раньше, я бы что-то смог сделать. Но… увы… Что вообще тут произошло? В моей лаборатории? Мне бы очень хотелось узнать! – Теперь он ворчал, очень плохо сдерживая раздражение и досаду.
– Потом, потом, – отмахнулся Фредерик и занялся женой: поднес к ее ноздрям пахучий пузырек, и Марта, расчихавшись, открыла глаза и с рыданием обхватила руками молодого человека, словно боялась, что он куда-нибудь исчезнет.
Без лишних слов король обнял ее в ответ, насколько сильно, насколько мог это сделать одной рукой – правая до сих пор болела, пусть меньше, но весьма чувствительно.
– Фред, Фред, я этого не хотела, не хотела, – шептала Марта сквозь слезы.
– Родная, как же тебе со мной тяжело, – повторил Фредерик, чувствуя, как тиски новой боли начинают щемить сердце…
– Что ж, деваться мне некуда… поеду в Азарию, – сказал Фредерик таким тоном, будто говорил об увеселительной прогулке в Серебряную пущу – роскошный лес, что подступал к стенам Белого Города с севера.
Король, расслабленно качая ногой, сидел на подоконнике в своем кабинете и смотрел, как бегает по траве в парке сын Гарет.
Было далеко за полдень, на небе не наблюдалось ни облака, как и положено летом, и королевич с несколькими детишками из числа дворянских отпрысков шумно и беззаботно играл в пятнашки под нежно-зелеными кронами ореховых деревьев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57