- мягко спросил он. - Исключительная, - ответил Кит-Канан, обрадовавшись возможности переменить тему. - Леса просто кишат дичью, отец.
Они немного поговорили о жизни в городе. Госпожа Ниракина и Таманьер Амбродель по-прежнему трудились на благо несчастных бездомных. Новый Рынок был почти закончен. Судя по тому, какой небывалый урожай ожидался, даже на новом, большем, чем старый, Рынке могло не хватить места для торговли.
- Как Герматия? - вежливо осведомился Кит-Канан.
- Как всегда, - пожал плечами Ситас. - Слишком много тратит и по-прежнему жаждет обожания простых людей.
Они собрались наутро устроить охоту на кабана. В охоте, как предполагалось, примут участие немногие - Пророк, Ситас, Кит-Канан, Кенкатедрус, еще один гвардеец, Парнигар, и полдюжины приближенных. На рассвете они должны были выехать верхом, вооруженные пиками. От загонщиков и собак отказались - Пророк считал это неспортивным.
Хотя солнце еще не встало, уже начинало парить - день обещал быть жарким. Кит-Канан стоял у небольшого костра рядом с Парнигаром и завтракал хлебом и кашей. Ситас и Ситэл показались в дверях арсенала, одетые в тускло-коричневые охотничьи костюмы.
- Доброе утро, - энергично произнес Кит-Канан.
- Будет жарко, насколько я понимаю, - высказал свое мнение Ситэл.
Рядом бесшумно возник слуга с чашей холодного сидра. Другой слуга предложил напиток Ситасу.
Появились придворные, выглядевшие странно в своих взятых в долг охотничьих одеждах. Кенкатедрус и Парнигар смотрелись более угрожающе. Кенкатедрус небрежно опирался на копье и, казалось, был настороже - это давалось годами тренировки. Охотники без лишних разговоров позавтракали хлебом и сыром, быстро съели кашу и смочили все это сидром.
Ситэл первым закончил еду, швырнул пустую чашку и тарелку слуге и взял копье из пирамиды, сложенной у стены арсенала.
- По коням, - объявил он. - Добыча ждет!
Пророк легко взлетел в седло и взмахнул над головой длинным осиновым копьем. Кит-Канан не смог удержать улыбку при виде отца, который, несмотря на годы и свое королевское достоинство, более искусно обращался с копьем и лошадью, чем все они, вместе взятые, за исключением, может быть, лишь Кенкатедруса и Парнигара.
Ситас хорошо смотрелся на лошади, но неумело обращался с длинным копьем и поводьями. Придворные, более привычные к длинным мантиям и строгим церемониям, раскачивались на спинах своих коней. И без того возбужденные животные нервничали, видя мелькающие прямо над головами пики.
Охотники, образовав треугольник, на острие которого ехал Ситэл, направились к лесу, находившемуся в полумиле от лагеря. Высокая трава была покрыта росой, стрекотали сверчки, замолкая только при приближении лошадей. На западе, ближе к горизонту, светился серебряный серп Солинари.
Ситас ехал слева от Пророка, Кит-Канан же держался справа от отца, поставив рукоять копья в стремя. Они ехали довольно медленно, чтобы не утомлять коней слишком рано. Если они вспугнут кабана, им понадобятся все силы, чтобы догнать его.
- Мне не доводилось охотиться уже шестьдесят лет, - начал Ситэл, глубоко вдыхая утренний воздух. - В наше время, когда я был таким, как вы, каждый молодой щеголь обязан был иметь на стене родового дома голову кабана, чтобы показать, на что он способен. - Ситэл улыбнулся, - Я хорошо помню, как мне достался первый кабан. Мы с Шенбаррусом, отцом Герматии, часто ходили на болота в устье Тон-Таласа. Болотные кабаны считались самыми свирепыми, и мы подумали, что нас сочтут храбрейшими охотниками Сильваноста, если мы сможем вернуться с добычей. В те дни Шенбаррус был гораздо стройнее и подвижнее. Мы спустились по реке на лодке, высадились на острове Файрго и сразу же обнаружили следы огромного чудовища.
- И вы шли пешком? - недоверчиво спросил Кит-Канан.
- На острове невозможно было ездить верхом, сын мой. Слишком топко было. Итак, мы с Шенбаррусом углубились в колючий кустарник, вооружившись копьями и круглыми медными щитами. Мы разделились, а дальше я помню лишь, что очутился один на болоте, а в окружающем кустарнике что-то зловеще шуршало. Я крикнул: «Шенбаррус! Это ты?» Но ответа не было. Я снова позвал; по-прежнему тишина. Тогда я понял, что это шумит кабан, Я поднял копье и ткнул в кусты. Раздался такой вопль, какого ни один эльф до меня не слышал, и из колючек выкарабкался Шенбаррус. Я ранил его в… м-м-м, то место, на котором сидят.
Кит-Канан расхохотался. Ситас с улыбкой спросил:
- И что ж, вы так и не добыли своего болотного кабана?
- Нет, все же я добыл! Крик Шенбарруса встревожил чудовищного зверя, тот выскочил из кустов и бросился прямо на нас. Несмотря на свою болезненную рану, Шенбаррус первым ударил его. Кабан забил копытами, во все стороны полетели листья. Я схватил копье и прикончил его.
- А кто получил голову? - полюбопытствовал Ситас.
- Шенбаррус. Он первым пролил его кровь, и это было справедливо, - с жаром ответил отец.
Кит-Канану много раз приходилось бывать в доме отца Герматии, и он помнил голову кабана со злобно оскаленной пастью, висевшую над камином в обеденном зале. Он представил себе старого Шенбарруса, которого ткнули в «то место, на котором сидят», и снова разразился хохотом.
К тому времени, как они достигли темной стены деревьев, небо порозовело. Группа разделилась, разъехавшись на расстояние, достаточное, чтобы передвигаться без труда, но такое, чтобы не потерять друг друга из виду. Все досужие разговоры смолкли.
За спиной у них поднялось солнце, деревья отбрасывали длинные тени. Кит-Канан взмок в своей хлопчатобумажной тунике и вытирал рукавом лицо. Отец оказался далеко впереди, слева, Парнигар ехал немного позади с правой стороны.
Оказавшись снова в лесу, Кит-Канан не мог не вспомнить Анайю. Он опять видел ее гибкую, живую фигуру, мелькавшую между деревьями, подобно призраку. Он вспомнил ее резкие, бесцеремонные манеры, вспомнил, как она спала, вспомнил ее объятия. Это он помнил лучше всего.
Сильные летние ливни размыли песчаную лесную почву, на поверхность выступили корни и показались кротовые ходы. Кит-Канан отпустил поводья, и внезапно копыто Киджо угодило в яму. Конь, споткнувшись, снова выровнялся, но Кит-Канан потерял равновесие и свалился на землю. В спину ему вонзился обломок молодого деревца, и на какое-то мгновение он потерял сознание.
Когда перед глазами прояснилось, принц увидел Парнигара, склонившегося над ним.
- С тобой все в порядке, господин? - озабоченно спросил сержант.
- Да, меня просто оглушило. А где мой конь?
Животное стояло в нескольких ярдах от них и щипало мох, болезненно приподняв правую переднюю ногу.
Парнигар помог Кит-Канану подняться; мимо проезжали последние охотники. Кенкатедрус издалека спросил, не нужна ли им помощь.
- Нет, - быстро ответил Кит-Канан. - Поезжайте дальше. Я присмотрю за своей лошадью.
На ноге коня образовалась ссадина, но при осторожном обращении ее можно было вылечить. Парнигар предложил Кит-Канану своего коня, чтобы он смог догнать остальных.
- Нет, благодарю, сержант. Они уже слишком далеко. Если я поскачу за ними во весь опор, я распугаю всю дичь в округе. - Он приложил руку к пылающему лбу.
- Мне остаться с тобой, господин? - спросил Парнигар.
- Пожалуй, лучше останься. Может, мне понадобится идти отсюда пешком в Ситэлбек. - Спину пронзила боль, и он поморщился.
Впереди разнеслась новость о том, что Кит-Канан отстал. Пророк выразил сожаление, что его сын пропустит охоту. Но поход решили продолжить. Ситэл петлял между деревьями, выбирая лучшую дорогу для коня. Не раз он останавливался, изучая следы на мху или в грязи. Несомненно, это кабан.
Становилось жарко, но эльфы были не против жары - после холодных залов дворца Квинари и Звездной Башни она даже казалась приятной. В Сильваносте постоянно дули прохладные ветры, но здесь, на равнинах. Пророк почувствовал себя лучше, тело словно стало более гибким, в голове прояснилось. Он наслаждался охватившим его чувством свободы и пришпоривал коня.
Ситэл услышал отдаленные звуки охотничьего рога. Это означало присутствие людей и с ними собак. И верно, он отчетливо различал лай. Эльфы никогда не охотились с собаками, но люди редко отправлялись в лес без них. Ситэл подумал, что с их никудышным зрением и слухом люди вообще не могли найти дичь сами.
Похоже было, что рог и собачий лай распугали всех кабанов вокруг. Действительно, собаки выгоняли из укрытий всех - кабанов, оленей, кроликов, лис. Ситэл поставил копье обратно в стремя и презрительно фыркнул. Люди совершенно не азартны.
В кустах сумаха, справа от него, послышался шорох. Ситэл повернул коня, направил вперед копье и ткнул в кусты. Дикий фазан с жалобным криком взмыл вверх над листьями. Смеясь, Пророк стал успокаивать поднявшуюся на дыбы лошадь.
Когда раздался звук охотничьего рога, Ситас находился недалеко от придворного по имени Тимонас. Принц тоже понял, что поблизости люди и это встревожило его. Он крепче сжал поводья и пришпорил коня, ища взглядом кого-нибудь из свиты, но заметил лишь Тимонаса.
- Ты кого-нибудь видишь? - крикнул ему Ситас.
Тот отвечал, что нет.
Тревога Ситаса усилилась. Он не мог объяснить, в чем дело, но его охватило дурное предчувствие. Несмотря на жару, принца пробрал озноб.
- Отец! - позвал он. - Пророк, где ты?
Пророк, ехавший впереди, решил повернуть. Все стоящие кабаны уже сбежали, испугавшись людей. Он поехал по своим следам и оказался недалеко, когда Ситас позвал его.
- Да не кричи, - раздраженно пробормотал Ситэл. - Здесь я.
Поравнявшись с ним, Ситас начал продираться сквозь заросли молодых вязов, оплетенных диким виноградом. Принц пришпоривал коня, чтобы скорее подъехать к отцу, - чувство опасности по-прежнему не покидало его. Краем глаза он заметил в зарослях кедра блеск металла.
А потом он увидел летящую стрелу.
Прежде чем крик успел сорваться с губ Ситаса, стрела вонзилась Ситэлу в бок, под ребра. Звездный Пророк выпустил из рук копье и склонился вперед, но не выпал из седла. Вокруг стрелы расплылось алое пятно, кровь бежала вниз по ноге.
Тимонас подъехал к Ситасу слева.
- Позаботься о Пророке! - закричал Ситас.
Хлестнув кнутом бок лошади, он ринулся к кедровой чаще и с копьем наперевес вломился под темно-зеленую завесу. Мелькнуло бледное лицо, и он опустил древко копья на голову лучника. Враг упал лицом вниз.
Появился королевский гвардеец, один из сопровождавших охотников.
- Сюда! Следи за ним! - проорал Ситас и поскакал туда, где Тимонас поддерживал Ситэла, не давая ему упасть на землю.
- Отец, - задыхаясь, вымолвил принц. - Отец…
Пророк смотрел перед собой, не в силах произнести ни слова, затем протянул сыну окровавленную руку.
Ситас и Тимонас осторожно опустили Пророка на землю. Остальные быстро собрались вокруг них. Придворные спорили о том, нужно ли вытаскивать стрелу, но Ситас велел им всем замолчать, пока Кенкатедрус осматривал рану. Взгляд, который он бросил на принца, сказал все. Ситас понял.
- Отец, - в отчаянии выговорил он, - ты можешь говорить?
Губы Ситэла шевельнулись, но ни звука не сорвалось с них. Его орехово-карие глаза казались удивленными. Наконец, коснувшись рукой лица сына, он испустил последний вздох. Рука упала на землю.
Эльфы столпились вокруг погибшего монарха, не в силах поверить в происшедшее. Тот, кто правил страной в течение трехсот двадцати трех лет, лежал мертвым у их ног.
Кенкатедрус отобрал схваченного лучника у охранявшего его гвардейца и приволок его тело к тому месту, где лежал Ситэл.
- Господин, взгляни на это, - произнес он, перевернув пленника лицом вверх.
Лучник был из рода людей. Его морковно-рыжие волосы были коротко острижены, оставляя открытыми округленные уши. На подбородке пробивалась красноватая щетина.
- Убийство, - пробормотал один из придворных. - Люди убили нашего государя!
- Замолчите! - разгневанно прикрикнул Ситас. - Имейте уважение к покойному.
Затем он обратился к Кенкатедрусу:
- Когда он очнется, мы выясним, кто он и зачем сделал это.
- Может быть, это несчастный случай, - осторожно предположил Кенкатедрус, рассматривая человека. - У него охотничий лук, а не боевое оружие.
- Он целился! Я видел его, - с жаром возразил Ситас. - Мой отец ехал на белой лошади! Как можно было не разглядеть его?
Человек застонал. Придворные окружили его и подняли на ноги, действуя не очень осторожно. Они так трясли и били его, что удивительно было, как он вообще открыл глаза.
- Ты убил Звездного Пророка! - в ярости воскликнул Ситас. - Почему?
- Нет, - задохнулся человек.
Его силой заставили опуститься на колени.
- Я видел тебя, - настаивал Ситас. - Ты не можешь отрицать этого. Зачем ты это сделал?
- Клянусь, господин…
Ситас едва соображал, что делает, что происходит вокруг, настолько поразила его смерть любимого отца.
- Отправляемся назад, - словно в оцепенении, приказал он. - Мы возьмем его с собой в крепость и допросим его там как следует.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45