Но этот спор о рабах не имеет смысла. Если с рабами на Рынке хорошо обращаются и они выполняют назначенную работу, я не вижу причин вмешиваться.
- Но, отец…
- Выслушай меня, Кит. Ты вернулся всего четыре дня назад. Я знаю, что в лесу ты привык к большой свободе, но город и народ не могут существовать подобно лагерю в глуши. Кто-то один должен руководить, остальные должны подчиняться. Только так Пророк может защитить слабых и править по справедливости.
- Да, отец.
Когда Ситэл объяснил ситуацию таким образом, происходящее почти приобрело смысл. И все же Кит-Канан знал: никакая логика и никакие аргументы не убедят его в том, что рабство имеет право на существование.
Ситас слушал речь отца со сложенными на груди руками. Кит не настолько непогрешим, каким кажется, подумал первенец. Осадив брата с его сентиментальными россказнями, Ситас полностью почувствовал себя следующим Звездным Пророком.
- А теперь у меня есть приказ для тебя, сын, - обратился Ситэл к Кит-Канану. - Я хочу назначить тебя командиром новой милиции.
Последовала тишина, во время которой Кит-Канан пытался переварить услышанное. Он только что вернулся домой, а теперь его отсылали прочь. Он взглянул на Ситаса - тот отвел глаза, - затем снова на Пророка.
- Меня, отец? - ошеломленно переспросил Кит-Канан.
- Кто лучше подойдет для этого, чем ты, с твоим опытом воина и охотника? Я уже обсуждал это с госпожой Тералинд и лордом Дунбартом, и они согласились. Сын Пророка, бродяга, друг Каганести - ты наилучшая кандидатура.
Кит-Канан взглянул на Ситаса:
- Твоя идея, Сит?
Брат пожал плечами:
- Здравый смысл указывает на тебя, и ни на кого другого.
Кит-Канан провел рукой по взъерошенным волосам. Старый хитрец Дунбарт знал все это во время их утренней поездки, но не обронил ни слова. А, в самом деле, не привел ли он его на Рынок, чтобы показать ему рабов? Чтобы подготовить его к отъезду?
- Ты можешь отказаться, - предупредил Пророк, - если хочешь.
Он просто не ожидал такой реакции от своего отважного сына.
В мозгу Кит-Канана взметнулся вихрь образов и мыслей. Перед ним чередой прошли разграбленная деревня, что они видели с Макели; Вольторно, свободно разгуливающий по его стране, чтобы убивать и грабить; Анайя, смертельно раненная, сражавшаяся с каменным ножом против мечей и копий; рабы Каганести, которых лишили свободы.
И принц услышал свои собственные слова: «Если бы у жителей было несколько копий и они умели сражаться, то все остались бы в живых».
Взгляд Кит-Канана надолго задержался на лице брата, а затем он взглянул на Пророка и негромко произнес:
- Я согласен.
Кит-Канан, в сопровождении преданного Макели, провел несколько последующих дней в беседах с королевскими гвардейцами, согласившимися вступить в милицию. Как он и предсказывал, возможность иметь собственную землю оказалась заманчивой для солдат, из которых не многие обладали каким-либо имуществом, кроме собственной одежды. Кит-Канан смог выбрать себе в сержанты лучших из них.
Объявили о большом народном празднике, устроенном как в честь нового договора с Эрготом и Торбардином, так и в честь согласия Кит-Канана командовать новой милицией защитников государства. Этих солдат уже окрестили Гончими - такое название в древности носили вооруженные отряды Каганести, сражавшиеся на стороне Сильваноса во время войн за объединение эльфийского государства.
- Я все никак не пойму, почему бы нам просто не полететь туда, - недоумевал Макели, сгибаясь под тяжестью настоящих доспехов и круглого железного шлема.
- Грифоны принадлежат Королевскому Дому, - объяснил Кит-Канан. - И, кроме того, их бы не хватило на всех нас.
Он натянул последнюю веревку, удерживавшую тюк с его личным имуществом. Его гнедой боевой конь, Киджо, мог нести постельные принадлежности и доспехи. Кит-Канан обрадовался, узнав, что старый конь по-прежнему бодр.
Макели недоверчиво разглядывал лошадей.
- А ты уверен, что эти чудища ручные?
Кит-Канан улыбнулся:
- Ты летал на Аркубаллисе на высоте тысячи футов над землей, а теперь боишься ехать верхом на лошади?
- Я знал Аркубаллиса, - нерешительно ответил мальчик. - А этих животных я не знаю.
- Все будет в порядке.
Кит-Канан прошелся по рядам коней и воинов. Были завязаны последние узлы и сказаны последние слова прощания.
На Дороге Процессий толпились двести пятьдесят воинов и столько же коней. В отличие от злополучной предыдущей экспедиции Ситэла, отряд Кит-Канана был полностью оснащен и передвигался верхом. Со времен войн, предшествовавших основанию государства, из Сильваноста впервые выходил такой большой отряд.
Обочины улиц заполнял народ, пришедший полюбоваться на великолепное зрелище. Воины отказались от парадных доспехов и облачились в более подходящую амуницию. Каждый эльф надел кованый железный нагрудник и простой шлем с поднятым забралом. С седел свисали бронзовые щиты в форме песочных часов. Каждый нес лук и двадцать стрел, меч, нож и тяжелый дротик, который можно было метать или использовать как копье. Лошадей не стали одевать в доспехи - от них требовалась подвижность.
Кит-Канан засунул под мышку свои латные рукавицы и поднялся по ступеням церемониального входа в Звездную Башню. Здесь стояли его родители, Ситас, Герматия и госпожа Тералинд. Претор Ульвен сидел в своем кресле, рядом с ним маячил Ульвиссен. Лорд Дунбарт попросил разрешения не участвовать в церемонии. По словам его верного секретаря, Дролло, у посла начался приступ колик. Кит-Канан знал, что с тех пор, как договор был одобрен императором Эргота и королем Торбардина, старый негодяй проводит время в прибрежных трактирах и харчевнях.
Принц размеренным шагом поднялся по ступеням, не отводя взгляда от отца. На голове Ситэла красовалась официальная Звездная Корона, великолепный золотой обруч, украшенный драгоценностями, в центре ее сиял знаменитый Глаз Астарина, самый большой изумруд в Кринне. Лучи полуденного солнца преломлялись в его гранях, и нежно-зеленые отблески падали на улицу и сады.
Рядом с Ситэлом стояла госпожа Ниракина. На ней было бледно-голубое платье, шею украшал филигранный серебряный обруч. Ее медово-золотистые волосы окутывал шарф из серебряной ткани. В выражении лица женщины появилось что-то печальное и отстраненное - несомненно, оттого, что она снова теряла сына, который вернулся домой меньше месяца назад.
Кит-Канан остановился на ступеньку ниже королевской семьи, снял шлем и поклонился отцу.
- Благородный отец, прекрасная мать, - с достоинством обратился он к родителям.
- Подойди ко мне, - тепло сказал Ситэл.
Кит-Канан, сделав шаг, оказался рядом с отцом.
- Мы с твоей матерью кое-что для тебя приготовили, - понизив голос, произнес Пророк. - Открой сверток, когда останешься один.
Ниракина подала мужу узелок из алого шелка, который Ситэл сунул в руку Кит-Канана.
- А теперь время для речей, - с едва заметной улыбкой произнес Пророк и оглядел толпу. Затем поднял руку и провозгласил: - Народ Сильваноста! Я представляю вам моего сына, Кит-Канана, в чьи руки я передаю мир и безопасность государства. - И он громко обратился к принцу: - Обязуешься ли ты верно и с честью исполнять обязанности командира милиции во всем нашем царстве и в любых других областях, где тебе придется оказаться?
Громко и отчетливо Кит-Канан ответил:
- Обязуюсь, во имя Эли.
Толпа одобрительно заревела.
Слева от Пророка на некотором расстоянии стояли Ситас и Герматия. На лице женщины, ослепительно прекрасной в кремовом с золотом платье, застыло бесстрастное выражение. Но брат улыбнулся Кит-Канану, когда тот подошел попрощаться с ним.
- Доброй охоты, Кит, - от души пожелал Ситас. - Покажи людям, как умеют сражаться эльфы!
- Это я и сделаю, Сит. - Без предупреждения Кит-Канан заключил брата в объятия.
Ситас обнял его с ответным пылом.
- Береги себя, брат, - мягко сказал Ситас и отпустил его.
Кит-Канан обернулся к Герматии:
- Прощай, госпожа.
- До встречи, - холодно ответила та.
Кит-Канан спустился по лестнице. Макели держал поводья Киджо.
- Что сказала госпожа? - спросил он, восхищенно глядя на Герматию.
- Ты на нее обратил внимание, да?
- Что ж, конечно! Она похожа на цветок подсолнуха в окружении чертополоха…
Кит-Канан покачнулся в седле.
- Клянусь Астарином! Да ты заговорил словно бард! Хорошо, что мы уезжаем из города. Анайя бы не узнала тебя, услышав такие речи.
Воины следовали за Кит-Кананом и Макели по извилистой Дороге Процессий, выстроившись по пятеро в ряд. Собравшиеся эльфы издавали одобрительные крики, скоро слившиеся в монотонный хор:
- Кит-Ка-нан, Кит-Ка-нан, Кит-Ка-нан…
Приветствия не утихали, пока процессия не достигла берега реки. Воинов ожидали две баржи. Кит-Канан и Гончие погрузились на суда, и гигантские черепахи увлекли их прочь. Жители Сильваноста заполнили берег и выкликивали имя Кит-Канана еще долго после того, как баржи скрылись в направлении темной полоски западного берега.
Глава 26
Начало лета, год Овна
Посольство лорда Дунбарта собрало поклажу в телеги и подготовилось к отправлению. Ситас и его почетная гвардия прибыли, чтобы проводить посла.
- Сегодня погода намного лучше, чем в день моего приезда, - заметил Дунбарт, обливавшийся потом в шерстяном жилете и камзоле. В Сильваност пришло лето, и с реки дул влажный теплый ветер.
- Да, в самом деле, - любезно ответил Ситас. Несмотря на профессиональную хитрость Дунбарта, принцу пришелся по душе старый гном. В нем чувствовалась внутренняя доброта.
- Ты найдешь в своей повозке бочонок янтарного нектара, - сказал Ситас. - С наилучшими пожеланиями от госпожи Ниракины и от меня.
- А! - Гном выглядел по-настоящему тронутым. - Премного благодарен, благородный принц. Будь уверен, я разделю его со своим королем. Он ценит эльфийский нектар почти так же высоко, как торбардинский эль.
Эскорт посла, усиленный почетной гвардией из двадцати эльфийских воинов, прошествовал мимо повозки. Дунбарт и его секретарь Дролло взобрались в свой железный экипаж. Посол, отодвинув тонкие металлические занавески, протянул Ситасу тяжелую от колец руку.
- Мы в Торбардине, расставаясь с друзьями, желаем долгой жизни, но я знаю, что ты переживешь меня на столетия, - блестя глазами, произнес Дунбарт. - А что говорят эльфы на прощание?
- Мы говорим: «Благословит тебя Астарин» и «Да будет путь твой зеленым и золотым», - ответил Ситас и сжал толстую морщинистую руку гнома.
- Тогда пусть будет твой путь зеленым и золотым, принц Ситас. О, у меня для тебя есть кое-какая новость. Наша госпожа Тералинд вовсе не та, за кого себя выдает.
- Вот как? - поднял брови Ситас.
- Она старшая дочь Императора Ульва.
Ситас изобразил вежливый интерес:
- В самом деле? Это любопытно. А почему ты говоришь мне об этом сейчас, мой господин?
Дунбарт попытался скрыть улыбку:
- Моя миссия выполнена, и теперь нет смысла держать сведения в секрете. Видишь ли, мне приходилось встречать ее прежде. В Далтиготе. Хм, и я подумал, что твоему благородному отцу будет небезынтересно узнать это, ну, чтобы проводить ее… хм… по-королевски.
- Мой господин, ты так мудр, несмотря на свою молодость, - ухмыльнулся Ситас.
- Эх, вот когда я был молодым! Прощай, принц! - Дунбарт постучал по стенке повозки. - Пошел!
Когда Ситас возвратился во дворец, его позвали в покои послов из Эргота. Там принца ожидали отец, мать и ее придворный, Таманьер Амбродель. Ситас торопливо сообщил им о разоблачении гнома.
В другом конце комнаты Тералинд жестким, пронзительным голосом отдавала приказания служанкам. Тяжелые бархатные платья и тончайшие кружева втискивали в сундуки, которые затем плотно закрывали. В пальмовых корзинах побрякивали туалетные принадлежности.
Сейф с драгоценностями Тералинд закрыли на крепкий висячий замок и отдали под охрану специального солдата.
Ситэл приблизился к группе суетящихся людей и остановился посреди комнаты, сложив за спиной руки. Госпожа Тералинд вынуждена была оставить сборы и подойти к Пророку. Отбросив с лица прядь волос, она поклонилась Ситэлу.
- Чем я обязана этой чести? - поспешно спросила Тералинд, и по ее тону стало ясно, что она вовсе не считает посещение за честь.
- До моего сведения дошло, что я недобросовестно выполнял свои обязанности, - с иронией ответил Ситэл. - Я принимал тебя и твоего супруга как подобает послам, тогда как я должен был оказать вам больше почета. Не часто приходится делить кров с принцессой из императорского дома.
По лицу Тералинд пробежала судорога.
- Что? - пробормотала она.
- Ты ведь не станешь отрекаться от своего отца? В конце концов, он император.
Женщина расслабилась, выпрямила спину и приняла царственный, невозмутимый вид.
- Теперь это не имеет значения. Ты совершенно прав, Высочайший. Перед тобой Ксаниль Тералинд, старшая дочь Его Величества Ульва Десятого. - Она снова заправила за ухо выбившуюся прядь. - Как ты догадался об этом?
- Тебя узнал лорд Дунбарт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
- Но, отец…
- Выслушай меня, Кит. Ты вернулся всего четыре дня назад. Я знаю, что в лесу ты привык к большой свободе, но город и народ не могут существовать подобно лагерю в глуши. Кто-то один должен руководить, остальные должны подчиняться. Только так Пророк может защитить слабых и править по справедливости.
- Да, отец.
Когда Ситэл объяснил ситуацию таким образом, происходящее почти приобрело смысл. И все же Кит-Канан знал: никакая логика и никакие аргументы не убедят его в том, что рабство имеет право на существование.
Ситас слушал речь отца со сложенными на груди руками. Кит не настолько непогрешим, каким кажется, подумал первенец. Осадив брата с его сентиментальными россказнями, Ситас полностью почувствовал себя следующим Звездным Пророком.
- А теперь у меня есть приказ для тебя, сын, - обратился Ситэл к Кит-Канану. - Я хочу назначить тебя командиром новой милиции.
Последовала тишина, во время которой Кит-Канан пытался переварить услышанное. Он только что вернулся домой, а теперь его отсылали прочь. Он взглянул на Ситаса - тот отвел глаза, - затем снова на Пророка.
- Меня, отец? - ошеломленно переспросил Кит-Канан.
- Кто лучше подойдет для этого, чем ты, с твоим опытом воина и охотника? Я уже обсуждал это с госпожой Тералинд и лордом Дунбартом, и они согласились. Сын Пророка, бродяга, друг Каганести - ты наилучшая кандидатура.
Кит-Канан взглянул на Ситаса:
- Твоя идея, Сит?
Брат пожал плечами:
- Здравый смысл указывает на тебя, и ни на кого другого.
Кит-Канан провел рукой по взъерошенным волосам. Старый хитрец Дунбарт знал все это во время их утренней поездки, но не обронил ни слова. А, в самом деле, не привел ли он его на Рынок, чтобы показать ему рабов? Чтобы подготовить его к отъезду?
- Ты можешь отказаться, - предупредил Пророк, - если хочешь.
Он просто не ожидал такой реакции от своего отважного сына.
В мозгу Кит-Канана взметнулся вихрь образов и мыслей. Перед ним чередой прошли разграбленная деревня, что они видели с Макели; Вольторно, свободно разгуливающий по его стране, чтобы убивать и грабить; Анайя, смертельно раненная, сражавшаяся с каменным ножом против мечей и копий; рабы Каганести, которых лишили свободы.
И принц услышал свои собственные слова: «Если бы у жителей было несколько копий и они умели сражаться, то все остались бы в живых».
Взгляд Кит-Канана надолго задержался на лице брата, а затем он взглянул на Пророка и негромко произнес:
- Я согласен.
Кит-Канан, в сопровождении преданного Макели, провел несколько последующих дней в беседах с королевскими гвардейцами, согласившимися вступить в милицию. Как он и предсказывал, возможность иметь собственную землю оказалась заманчивой для солдат, из которых не многие обладали каким-либо имуществом, кроме собственной одежды. Кит-Канан смог выбрать себе в сержанты лучших из них.
Объявили о большом народном празднике, устроенном как в честь нового договора с Эрготом и Торбардином, так и в честь согласия Кит-Канана командовать новой милицией защитников государства. Этих солдат уже окрестили Гончими - такое название в древности носили вооруженные отряды Каганести, сражавшиеся на стороне Сильваноса во время войн за объединение эльфийского государства.
- Я все никак не пойму, почему бы нам просто не полететь туда, - недоумевал Макели, сгибаясь под тяжестью настоящих доспехов и круглого железного шлема.
- Грифоны принадлежат Королевскому Дому, - объяснил Кит-Канан. - И, кроме того, их бы не хватило на всех нас.
Он натянул последнюю веревку, удерживавшую тюк с его личным имуществом. Его гнедой боевой конь, Киджо, мог нести постельные принадлежности и доспехи. Кит-Канан обрадовался, узнав, что старый конь по-прежнему бодр.
Макели недоверчиво разглядывал лошадей.
- А ты уверен, что эти чудища ручные?
Кит-Канан улыбнулся:
- Ты летал на Аркубаллисе на высоте тысячи футов над землей, а теперь боишься ехать верхом на лошади?
- Я знал Аркубаллиса, - нерешительно ответил мальчик. - А этих животных я не знаю.
- Все будет в порядке.
Кит-Канан прошелся по рядам коней и воинов. Были завязаны последние узлы и сказаны последние слова прощания.
На Дороге Процессий толпились двести пятьдесят воинов и столько же коней. В отличие от злополучной предыдущей экспедиции Ситэла, отряд Кит-Канана был полностью оснащен и передвигался верхом. Со времен войн, предшествовавших основанию государства, из Сильваноста впервые выходил такой большой отряд.
Обочины улиц заполнял народ, пришедший полюбоваться на великолепное зрелище. Воины отказались от парадных доспехов и облачились в более подходящую амуницию. Каждый эльф надел кованый железный нагрудник и простой шлем с поднятым забралом. С седел свисали бронзовые щиты в форме песочных часов. Каждый нес лук и двадцать стрел, меч, нож и тяжелый дротик, который можно было метать или использовать как копье. Лошадей не стали одевать в доспехи - от них требовалась подвижность.
Кит-Канан засунул под мышку свои латные рукавицы и поднялся по ступеням церемониального входа в Звездную Башню. Здесь стояли его родители, Ситас, Герматия и госпожа Тералинд. Претор Ульвен сидел в своем кресле, рядом с ним маячил Ульвиссен. Лорд Дунбарт попросил разрешения не участвовать в церемонии. По словам его верного секретаря, Дролло, у посла начался приступ колик. Кит-Канан знал, что с тех пор, как договор был одобрен императором Эргота и королем Торбардина, старый негодяй проводит время в прибрежных трактирах и харчевнях.
Принц размеренным шагом поднялся по ступеням, не отводя взгляда от отца. На голове Ситэла красовалась официальная Звездная Корона, великолепный золотой обруч, украшенный драгоценностями, в центре ее сиял знаменитый Глаз Астарина, самый большой изумруд в Кринне. Лучи полуденного солнца преломлялись в его гранях, и нежно-зеленые отблески падали на улицу и сады.
Рядом с Ситэлом стояла госпожа Ниракина. На ней было бледно-голубое платье, шею украшал филигранный серебряный обруч. Ее медово-золотистые волосы окутывал шарф из серебряной ткани. В выражении лица женщины появилось что-то печальное и отстраненное - несомненно, оттого, что она снова теряла сына, который вернулся домой меньше месяца назад.
Кит-Канан остановился на ступеньку ниже королевской семьи, снял шлем и поклонился отцу.
- Благородный отец, прекрасная мать, - с достоинством обратился он к родителям.
- Подойди ко мне, - тепло сказал Ситэл.
Кит-Канан, сделав шаг, оказался рядом с отцом.
- Мы с твоей матерью кое-что для тебя приготовили, - понизив голос, произнес Пророк. - Открой сверток, когда останешься один.
Ниракина подала мужу узелок из алого шелка, который Ситэл сунул в руку Кит-Канана.
- А теперь время для речей, - с едва заметной улыбкой произнес Пророк и оглядел толпу. Затем поднял руку и провозгласил: - Народ Сильваноста! Я представляю вам моего сына, Кит-Канана, в чьи руки я передаю мир и безопасность государства. - И он громко обратился к принцу: - Обязуешься ли ты верно и с честью исполнять обязанности командира милиции во всем нашем царстве и в любых других областях, где тебе придется оказаться?
Громко и отчетливо Кит-Канан ответил:
- Обязуюсь, во имя Эли.
Толпа одобрительно заревела.
Слева от Пророка на некотором расстоянии стояли Ситас и Герматия. На лице женщины, ослепительно прекрасной в кремовом с золотом платье, застыло бесстрастное выражение. Но брат улыбнулся Кит-Канану, когда тот подошел попрощаться с ним.
- Доброй охоты, Кит, - от души пожелал Ситас. - Покажи людям, как умеют сражаться эльфы!
- Это я и сделаю, Сит. - Без предупреждения Кит-Канан заключил брата в объятия.
Ситас обнял его с ответным пылом.
- Береги себя, брат, - мягко сказал Ситас и отпустил его.
Кит-Канан обернулся к Герматии:
- Прощай, госпожа.
- До встречи, - холодно ответила та.
Кит-Канан спустился по лестнице. Макели держал поводья Киджо.
- Что сказала госпожа? - спросил он, восхищенно глядя на Герматию.
- Ты на нее обратил внимание, да?
- Что ж, конечно! Она похожа на цветок подсолнуха в окружении чертополоха…
Кит-Канан покачнулся в седле.
- Клянусь Астарином! Да ты заговорил словно бард! Хорошо, что мы уезжаем из города. Анайя бы не узнала тебя, услышав такие речи.
Воины следовали за Кит-Кананом и Макели по извилистой Дороге Процессий, выстроившись по пятеро в ряд. Собравшиеся эльфы издавали одобрительные крики, скоро слившиеся в монотонный хор:
- Кит-Ка-нан, Кит-Ка-нан, Кит-Ка-нан…
Приветствия не утихали, пока процессия не достигла берега реки. Воинов ожидали две баржи. Кит-Канан и Гончие погрузились на суда, и гигантские черепахи увлекли их прочь. Жители Сильваноста заполнили берег и выкликивали имя Кит-Канана еще долго после того, как баржи скрылись в направлении темной полоски западного берега.
Глава 26
Начало лета, год Овна
Посольство лорда Дунбарта собрало поклажу в телеги и подготовилось к отправлению. Ситас и его почетная гвардия прибыли, чтобы проводить посла.
- Сегодня погода намного лучше, чем в день моего приезда, - заметил Дунбарт, обливавшийся потом в шерстяном жилете и камзоле. В Сильваност пришло лето, и с реки дул влажный теплый ветер.
- Да, в самом деле, - любезно ответил Ситас. Несмотря на профессиональную хитрость Дунбарта, принцу пришелся по душе старый гном. В нем чувствовалась внутренняя доброта.
- Ты найдешь в своей повозке бочонок янтарного нектара, - сказал Ситас. - С наилучшими пожеланиями от госпожи Ниракины и от меня.
- А! - Гном выглядел по-настоящему тронутым. - Премного благодарен, благородный принц. Будь уверен, я разделю его со своим королем. Он ценит эльфийский нектар почти так же высоко, как торбардинский эль.
Эскорт посла, усиленный почетной гвардией из двадцати эльфийских воинов, прошествовал мимо повозки. Дунбарт и его секретарь Дролло взобрались в свой железный экипаж. Посол, отодвинув тонкие металлические занавески, протянул Ситасу тяжелую от колец руку.
- Мы в Торбардине, расставаясь с друзьями, желаем долгой жизни, но я знаю, что ты переживешь меня на столетия, - блестя глазами, произнес Дунбарт. - А что говорят эльфы на прощание?
- Мы говорим: «Благословит тебя Астарин» и «Да будет путь твой зеленым и золотым», - ответил Ситас и сжал толстую морщинистую руку гнома.
- Тогда пусть будет твой путь зеленым и золотым, принц Ситас. О, у меня для тебя есть кое-какая новость. Наша госпожа Тералинд вовсе не та, за кого себя выдает.
- Вот как? - поднял брови Ситас.
- Она старшая дочь Императора Ульва.
Ситас изобразил вежливый интерес:
- В самом деле? Это любопытно. А почему ты говоришь мне об этом сейчас, мой господин?
Дунбарт попытался скрыть улыбку:
- Моя миссия выполнена, и теперь нет смысла держать сведения в секрете. Видишь ли, мне приходилось встречать ее прежде. В Далтиготе. Хм, и я подумал, что твоему благородному отцу будет небезынтересно узнать это, ну, чтобы проводить ее… хм… по-королевски.
- Мой господин, ты так мудр, несмотря на свою молодость, - ухмыльнулся Ситас.
- Эх, вот когда я был молодым! Прощай, принц! - Дунбарт постучал по стенке повозки. - Пошел!
Когда Ситас возвратился во дворец, его позвали в покои послов из Эргота. Там принца ожидали отец, мать и ее придворный, Таманьер Амбродель. Ситас торопливо сообщил им о разоблачении гнома.
В другом конце комнаты Тералинд жестким, пронзительным голосом отдавала приказания служанкам. Тяжелые бархатные платья и тончайшие кружева втискивали в сундуки, которые затем плотно закрывали. В пальмовых корзинах побрякивали туалетные принадлежности.
Сейф с драгоценностями Тералинд закрыли на крепкий висячий замок и отдали под охрану специального солдата.
Ситэл приблизился к группе суетящихся людей и остановился посреди комнаты, сложив за спиной руки. Госпожа Тералинд вынуждена была оставить сборы и подойти к Пророку. Отбросив с лица прядь волос, она поклонилась Ситэлу.
- Чем я обязана этой чести? - поспешно спросила Тералинд, и по ее тону стало ясно, что она вовсе не считает посещение за честь.
- До моего сведения дошло, что я недобросовестно выполнял свои обязанности, - с иронией ответил Ситэл. - Я принимал тебя и твоего супруга как подобает послам, тогда как я должен был оказать вам больше почета. Не часто приходится делить кров с принцессой из императорского дома.
По лицу Тералинд пробежала судорога.
- Что? - пробормотала она.
- Ты ведь не станешь отрекаться от своего отца? В конце концов, он император.
Женщина расслабилась, выпрямила спину и приняла царственный, невозмутимый вид.
- Теперь это не имеет значения. Ты совершенно прав, Высочайший. Перед тобой Ксаниль Тералинд, старшая дочь Его Величества Ульва Десятого. - Она снова заправила за ухо выбившуюся прядь. - Как ты догадался об этом?
- Тебя узнал лорд Дунбарт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45