Казалось, город, да и весь эльфийский народ разом вздохнули с облегчением. В сознании всех царил страх перед войной, смешанный с опасениями, что в город снова хлынут толпы беженцев, преследуемые по пятам разбойниками.
Когда наступил рассвет следующего дня, несмотря на затянутое облаками небо и приближающийся дождь, жители Сильваноста вели себя, словно пришел солнечный, теплый день. Аристократов, жрецов и мастеров гильдий, проезжавших по улицам в носилках, приветствовали криками.
Этим утром Кит-Канан выехал в город верхом в сопровождении лорда Дунбарта. Сегодня принцу в первый раз со дня возвращения довелось увидеть Сильваност. Желание видеть город усилилось, когда они с гномом обедали в Харчевне Золотого Желудя. Там, за отличной едой и напитками, тронутый напевами бардов и звуками лиры, Кит-Канан с новой силой почувствовал любовь к своему городу, уснувшую на время его пребывания в лесах.
Они с Дунбартом проезжали по переполненным улицам квартала, где обитала большая часть горожан. Дома здесь были не такими великолепными, как жилища ремесленников и жрецов, но они имитировали башни богачей. Прекрасные здания поднимались лишь на три-четыре этажа. Перед каждым домом располагались небольшие зеленые участки, которые поддерживались в цвету с помощью магии; здесь неистовствовали алые, желтые и фиолетовые цветы; кусты окаймляли извивающиеся, словно реки, тропинки, деревья склонялись друг к другу, словно жених и невеста. Почти каждый дом, независимо от размера, был выстроен наподобие жилищ знати, вокруг внутреннего дворика, где располагался маленький садик семьи.
- Я и не понимал, как сильно я тосковал по нему, - признался Кит-Канан, объезжая телегу, полную весенних дынь.
- Тосковал по чему именно, благородный принц? - переспросил Дунбарт.
- По городу. Хотя лес стал мне домом, здесь осталась часть моего сердца. Я увидел Сильваност словно в первый раз!
И эльф, и гном были одеты непритязательно, без тонких вышивок, золота, драгоценных камней и прочих внешних знаков их положения. Даже сбруя на их лошадях была самая простая. Чтобы его не смогли узнать, Кит-Канан надел широкополую шляпу, какие носят рыбаки. Они хотели осмотреть город, а не собирать вокруг себя толпы народа.
Вместе они свернули с Улицы Феникса и поехали по узкой аллее. Кит-Канан ощутил усиливающийся запах речной воды. Выехав на старую Рыночную площадь, разрушенную во время великого мятежа, где сейчас шли восстановительные работы, Кит-Канан придержал лошадь и огляделся вокруг. Вся Рыночная площадь, от того места, где он стоял, до берегов Тон-Таласа, была разрушена до основания. Группы эльфов Каганести сновали туда-сюда, пилили бревна, тащили камни, мешали строительный раствор. Кое-где попадались жрецы Эли, руководившие работами.
При сооружении больших зданий, например высоких башен, чтобы вырубить и поднять каменные глыбы и скрепить их вместе без цемента, эльфы применяли магию. Для светских построек Рынка использовали обычные методы строительства.
- Откуда взялись все эти рабочие? - вслух подивился Кит-Канан.
- Насколько я понимаю, это рабы с севера и запада, принадлежащие жрецам Эли, - ровным голосом ответил Дунбарт.
- Рабы? Но Пророк строго ограничил число рабов, которыми может владеть гражданин.
Дунбарт погладил курчавую бороду:
- Я знаю, что это может шокировать тебя, Высочайший, но за пределами Сильваноста законы Пророка соблюдаются не всегда. Законы легко обойти, когда речь идет о нуждах богатых и могущественных эльфов.
- Я уверен, что мой отец об этом не знает, - твердо ответил Кит-Канан.
- Прости меня, Высочайший, но я думаю, что Пророку все известно, - уверенно сказал Дунбарт. - Твоя мать, госпожа Ниракина, неоднократно просила Пророка освободить рабов из народа Сильванести, но все напрасно.
- Откуда тебе известно о подобных вещах? Разве это не частное дело жителей дворца?
Гном добродушно усмехнулся:
- Задача дипломата состоит не только в том, чтобы говорить, но и в том, чтобы слушать. Пять недель во дворце Квинари дают возможность прислушаться к всевозможной болтовне и сплетням. Мне все известно о личной жизни слуг и о том, кто из знати выпивает, - уж не говоря о печальном положении рабов в твоей столице. - Тут улыбка Дунбарта погасла.
- Это нестерпимо! - Лошадь Кит-Канана, почувствовав волнение хозяина, поднялась на дыбы. - Я положу этому конец прямо сейчас!
Он крепко сжал поводья и повернул лошадь. Но прежде чем принц направился к жрецам, чтобы поднять шум, Дунбарт поймал его поводья и удержал на месте:
- Не торопись, мой принц. Жрецы имеют огромную власть. У них есть друзья при дворе, которые выступят против тебя.
- Кого ты имеешь в виду? - негодовал Кит-Канан.
Дунбарт бесстрастно взглянул на собеседника:
- Я имею в виду твоего брата, благородного Ситаса.
Кит-Канан прищурился, глядя из-под полей своей шляпы:
- Мой брат не рабовладелец. Что это ты говоришь мне, господин?
- Я говорю лишь правду, Высочайший. Ты знаешь двор; знаешь, как заключаются сделки. Принц Ситас сделался защитником храмов. В свою очередь, жрецы поддерживают его.
- Против кого?
- Против любого, кто возражает ему. Например, против жрицы Мирителисины из храма Квенести Па. Она пыталась защитить тех, кто бежал от резни на равнинах. Ты слышал о восстании?
Кит-Канану была известна версия Ситаса, но знаком он велел Дунбарту продолжать.
- Мятеж вспыхнул, потому что принц Ситас и жрецы вместе с мастерами гильдий замыслили изгнать несчастных крестьян из города. Мирителисина предупредила их. Они неправильно ее поняли и, решив, что их хотят отослать обратно на равнины, подняли восстание. За это жрицу заключили в тюрьму. Пророк разрешил освободить ее, но она продолжает трудиться на благо бедных и бездомных.
Кит-Канан ничего не сказал, глядя, как трое эльфов Каганести прошли мимо, неся на плечах бревно толщиной в десять дюймов.
В каждом из них он видел Анайю - те же темные глаза и волосы, та же жажда свободы.
- Я должен выступить против этого, - наконец вымолвил он. - Несправедливо, когда один из перворожденных народов порабощает другой.
- Тебя не станут слушать, Высочайший, - печально ответил Дунбарт.
Кит-Канан направил лошадь в сторону дворца.
- Они меня выслушают. А если не захотят, я буду кричать, пока не добьюсь своего.
Они быстрым галопом направились обратно, избегая забитых горожанами центральных улиц и придерживаясь берега реки. Когда всадники достигли площади перед дворцом, начался мелкий дождик. Во дворе стоял Макели в новой ливрее, стеганой кожаной куртке и шлеме. Когда Кит-Канан подъехал, мальчик поспешил к нему и подхватил поводья.
- Ты превосходно выглядишь, - заметил принц, оценивающе разглядывая новый наряд Макели.
- А ты уверен, что оруженосцы так одеваются? - спросил мальчик. Он засунул палец под тугой воротник и потянул жесткую кожу. - Чувствую себя, словно меня проглотил бык.
Кит-Канан засмеялся и похлопал его по плечу.
- Подожди, пока не наденешь настоящие доспехи! - воскликнул он. - Тогда тебе покажется, будто ты в животе одной из наших гигантских черепах!
Троица оставила лошадей слугам на конюшне и вошла во дворец. Появились горничные со свежими полотенцами. Кит-Канан и Дунбарт небрежно вытерли лица и вернули полотенца служанкам. Макели вытирался тщательно, одновременно с неприкрытым любопытством рассматривая девушек. Горничные, обе не старше Макели, покраснели под его пристальным взглядом.
- Пойдем, - проворчал Кит-Канан, потянув мальчика за рукав.
Дунбарт выхватил у него из рук полотенце и подал его служанкам.
- Я еще не закончил, - сопротивлялся Макели.
- Если бы ты продолжал вытираться дальше, ты содрал бы себе кожу и волосы, - заметил гном.
- Я смотрел на девушек, - напрямик ответил Макели.
- Да, словно волк на добычу, - сказал Кит-Канан. - Если хочешь произвести впечатление на прекрасный пол, нужно научиться быть более любезным.
- Что ты имеешь в виду?
- Он имеет в виду, что нельзя пялиться, - вмешался Дунбарт. - Улыбайся и говори что-нибудь приятное.
Макели был озадачен:
- Что я должен сказать?
Кит-Канан, взяв его за подбородок, посоветовал:
- Говори комплименты, например: «Какие у тебя красивые глаза!»; или спроси у девушки, как ее зовут, и ответь: «Какое замечательное имя!»
- А можно до нее дотронуться? - невинно спросил Макели.
- Нет! - воскликнули оба одновременно.
В коридоре они заметили Ульвиссена в сопровождении одного из его солдат. Сенешаль из Эргота передал воину большую жестяную трубку, которую тот торопливо запихнул в кожаную сумку, свисавшую с его плеча. Увидев Кит-Канана, Ульвиссен выпрямился. Солдат с трубкой отдал честь и отправился своей дорогой.
- Как твои дела, мастер Ульвиссен? - вежливо осведомился принц.
- Отлично, Высочайший. Я отправил Его Императорскому Величеству копию предварительного соглашения, которое мы составили.
- Прямо сейчас?
Ульвиссен кивнул. Лицо его, заросшее седеющей бородой, выглядело изможденным. Кит-Канан подумал, что госпожа Тералинд допоздна задержала своего помощника, готовя это послание.
- Не знаешь ли ты, где могут быть мой отец и принц Ситас?
- В последний раз я видел их в приемном зале, где ставили печати на копии соглашения, - с вежливым поклоном ответил Ульвиссен.
- Благодарю тебя.
Кит-Канан и гном отправились дальше. Макели поспешил было за ними, но, пройдя мимо высокого пожилого человека, остановился, глядя на него с любопытством.
- Сколько тебе лет? - непосредственно спросил Макели.
Ульвиссен с удивлением ответил:
- Сорок девять.
- А мне шестьдесят один, - сказал мальчик. - Странно, а ты выглядишь настолько старше меня!
Кит-Канан резко обернулся и взял Макели под локоть.
- Извините его, ваше превосходительство, - сказал принц. - Мальчишка провел всю жизнь в лесу и не знаком с хорошими манерами.
- Ничего, - ответил Ульвиссен, пристально глядя вслед принцу и гному, увлекавшим Макели прочь.
Приемный зал дворца находился на первом этаже центральной башни, этажом ниже зала Балифа. У дверей Дунбарт покинул Кит-Канана.
- Моим старым костям требуется отдых, - извинился он.
Макели хотел было идти с принцем, но тот велел ему ждать снаружи. Мальчик заупрямился, но Кит-Канан резко приказал:
- Займись чем-нибудь полезным. Я скоро вернусь.
Когда Кит-Канан вошел, он увидел, что огромное круглое помещение заполнено письменными столами и табуретами, за которыми сидели писцы, яростно работавшие перьями. Они полностью записывали все речи, произнесенные во время заседаний, и тут же делали копии.
Посреди этого организованного хаоса стояли Ситэл и Ситас, рассматривая листы пергамента, испещренные похожим на паутину почерком. Между столами сновали мальчики, наполнявшие чернильницы, точившие перья, разносившие кипы чистого пергамента. Заметив сына, Ситэл отбросил пергамент и жестом отослал помощника.
- Отец, мне нужно поговорить с тобой. И с тобой, брат, - произнес Кит-Канан, указывая на более спокойный уголок зала. Когда они остались наедине, принц напрямик начал: - Вам известно, что в городе полно рабов, они восстанавливают Рынок?
- Об этом знают все, - быстро ответил Ситас. Сегодня он выглядел особенно изящно, сменив свою обычную одежду на юбку и тунику до колен, сшитую из стеганой золотой ткани. Повязка у него на лбу тоже была золотой.
- А как же закон? - возвысил голос Кит-Канан. - Ни одной семье не позволяется иметь более двух рабов, а я видел более двух сотен, за которыми присматривали жрецы храма Эли.
- Закон относится только к жителям Сильваноста, - сказал Ситас, снова не давая отцу вставить слова. Ситэл молчал, позволяя сыновьям спорить: ему было любопытно, кто одержит верх. - Рабы, которых ты видел, - с реки Эм-Бали, что к северу от города, - добавил первенец Пророка.
- Это отговорки, - с жаром возразил Кит-Канан. - Я никогда не слышал о законах, касающихся только Сильваноста, а не всего народа!
- А что это ты так заботишься о рабах? - поинтересовался Ситас.
- Это несправедливо. - Кит-Канан сжал руки в кулаки. - Они такие же эльфы, как мы с вами. Эльфы не должны порабощать эльфов.
- Они не такие, как мы, - фыркнул Ситас. - Это Каганести.
- И это само по себе означает для них рабство?
Ситэл решил, что пришло время вмешаться.
- Рабочие, которых ты видел, были проданы в рабство, потому что они совершили преступления против народа Сильванести, - мягко произнес он. - То, что они Каганести, не имеет значения. Ты зря сочувствуешь им, Кит.
- Я так не думаю, отец, - пылко возразил сын. - Мы все гордимся нашей кровью Сильванести, и это хорошо. Но гордость не должна заставлять нас эксплуатировать наших подданных.
- Ты слишком долго пробыл в глуши, - холодно заметил Ситас. - Ты забыл, какова жизнь в большом мире.
- Придержи язык, - резко перебил его Ситэл. - И ты тоже, Кит.
Звездный Пророк выглядел удрученным.
- Я рад видеть, что оба моих сына так остро чувствуют, что справедливо, а что нет. Вижу, что в ваших жилах течет кровь Сильваноса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45