— в досаде выругался дворф.
Донат суетился около Реджиса, стараясь удержать засевшее в его плече копье неподвижно, чтобы оно не впилось еще глубже. Его родня же носилась взад-вперед по палубе, сбивая с бортов лезших на судно гоблинов. Одному почти удалось влезть на палубу, но Бампо врезал ему по лицу самострелом, сломав и оружие, и челюсть твари.
Дворф взвыл от восторга, поднял ошеломленного гоблина над головой, швырнул его на двух его товарищей, пытавшихся перемахнуть через борт, и все трое свалились в воду.
Двое родственников Бампо трудились не менее успешно, также ломая дорогие самострелы, однако на судно не удалось залезть ни одному гоблину, и вскоре «Донножорка» оставила далеко позади даже наиболее упорных преследователей.
Тогда Бампо взял самострел Доната, единственный, что был еще пригоден, и меткими выстрелами утопил нескольких тварей.
Большинству гоблинов удалось выбраться на противоположный берег, однако сражением они были сыты по горло и попросту бегом скрылись в подлеске.
Бренор уперся тяжелыми сапогами в спину еще тихо стонавшего гоблина, поплевал на ладони, крепко ухватился за топорище и с силой дернул, вырвав половину позвоночника гоблина вместе с головой.
Дворф отлетел назад, перевернулся через голову и оказался сидящим в грязи.
— Ну, еще лучше, — проговорил он, увидев, что поперек его вытянутых ног лежит вырванный из твари позвоночник. Он тряхнул головой, вскочил и бросился к своим друзьям, но когда он наконец с ними встретился, сражение уже закончилось. Дзирт и Кэтти-бри стояли среди груды мертвых тел, а Гвенвивар ходила кругами, проверяя, не остался ли кто поблизости.
Однако те, чей разум поработил Креншинибон, погибли, другие, сохранившие свободу воли, давно сбежали.
— Скажи этому тупому осколку, пусть зовет кого-нибудь с кожей потолще, — проворчал Бренор, искоса взглянув на Дзирта, когда они шли к реке. — Ты уверен, что надо обязательно избавиться от этого камешка?
Дзирт только улыбнулся. Один гоблин вылез из реки на эту сторону, но Гвенвивар напала на него еще до того, как спутники подошли поближе.
Бампо вывел «Донножорку» в небольшую заводь. Всю дорогу до судна друзья смеялись, вспоминая подробности сражения, и беспечно болтали о том, как хорошо будет снова пуститься в путь.
Однако они переменились в лице, как только взошли на борт и увидели лежащего на палубе неподвижного бледного Реджиса.
Джарлакс и Рай'ги наблюдали за всем происходящим из темной комнатки в подвале дома Басадони.
— Лучшего и желать нельзя, — хохотнул Джарлакс Он повернулся к Рай'ги. — Прими-ка облик какого-нибудь человека в одежде жреца, похожей на ту, что носит Кэддерли, только без шляпы. — Он помолчал, — Полагаю, она может обозначать ранг или быть личной особенностью Кэддерли.
— Но Киммуриэль уже отправился к Бэлтимазифасу, — возразил Рай'ги.
— А ты будешь сопровождать самозванца к Дзирту и его приятелям, под видом ученика Кэддерли Бонадьюса, — велел Джарлакс. — Приготовь также заговоры для быстрого исцеления.
Рай'ги изумленно уставился на него.
— Я что же, должен молить владычицу Ллос послать чары для исцеления хафлинга? — недоуменно спросил он. — И ты думаешь, она снизойдет, зная, для чего они мне нужны?
Джарлакс уверенно кивнул.
— Снизойдет, потому что использование этих чар поможет в дальнейшем продвижении дел ее дроу, — заявил он и широко улыбнулся, потому что исход этой битвы сделал его жизнь гораздо проще и интереснее.
Глава 22. Спасая жизнь
Реджис хватал воздух ртом и стонал, слегка корчась, отчего ему становилось еще хуже. От малейшего движения древко копья дрожало, наконечник шевелился, пронзая болью все тело.
Бренор усилием воли подавил все нежные чувства и смахнул слезы, понимая, что его раненому другу не поможет ничья жалость.
— Постарайся сделать это быстро, — обратился он к Дзирту. Потом дворф встал на колени рядом с лежащим на животе Реджисом, ухватился получше и крепко прижал плечи Реджиса к палубе, а в спину уперся коленом, чтобы хафлинг вообще не мог шелохнуться.
Дзирт стоял в нерешительности. Копье оказалось зазубренным, однако протолкнуть его дальше и вытащить с другой стороны казалось невозможным, потому что Реджис мог бы просто этого не выдержать. Да и как быстро перерубить древко, чтобы Реджис не зашелся от боли, если даже малейшее движение копья причиняло ему невыразимые страдания? Что же тогда он почувствует, если древко дернется от удара саблей?
— Зажми одной рукой рану, — велела Кэтти-бри, — а другой возьмись за древко над тем самым местом, где ты хочешь его обрубить.
Взглянув на нее, Дзирт увидел, что девушка держит Тулмарил с заправленной стрелой. Он понял, что у нее на уме, но не очень верил в успех. Хотя выбора у них не было. Крепко взявшись за копье над самой раной, второй рукой он перехватил его на две ладони повыше. Потом взглянул на Бренора, еще крепче прижавшего Реджиса, — бедняга при этом жалобно застонал, — и хмуро кивнул девушке.
Кэтти-бри присела, тщательно прицеливаясь и прикидывая угол полета стрелы после попадания в цель, чтобы не ранить никого из спутников. Она понимала, что, если промажет или ей просто не повезет, стрела может сильно отклониться, и тогда на палубу рядом с Реджисом ляжет еще один тяжелораненый. Подумав об этом, девушка даже приспустила тетиву, но тут Реджис снова застонал, и она решилась, понимая, что ее маленькому другу отпущено совсем мало времени.
Отступив, она прицелилась и спустила тетиву. Ослепительная серебряная стрела точно пробила древко, вонзилась в противоположный борт, пробила его насквозь и улетела через реку.
Дзирта, хоть он и готовился к выстрелу, яркая вспышка ослепила, и он еще мгновение сидел на месте. Потом, придя в себя, протянул обломок копья Бампо.
— Подними его очень осторожно, — велел он Бренору, и дворф медленно приподнял раненое плечо хафлинга над палубой.
Потом, окинув всех молящим растерянным взором, дроу крепко ухватил оставшийся обломок и начал толкать.
Реджис забился и завыл так, что Дзирт не мог этого выдержать. Совсем растерявшись, он отпустил копье и беспомощно развел руками.
— Рубин! — вдруг сообразила Кэтти-бри, встав рядом с ними на колени. — Мы заставим его думать о хорошем. — Бренор еще чуть приподнял раненого, и она ловко запустила руку в вырез рубашки Реджиса и достала подвеску.
— Смотри внимательно, — несколько раз повторила девушка хафлингу. Она держала быстро вращавшийся на цепочке камень перед полуприкрытыми глазами Реджиса. Голова хафлинга стала заваливаться, но Кэтти-бри ухватила его за подбородок и удержала.
— Ты помнишь, как мы праздновали, когда спасли тебя от Пуука? — спокойно спросила она, принуждая себя улыбаться во весь рот.
Терпеливыми уговорами она заставила раненого вслушаться, помогая ему все лучше вспоминать приятное событие. Реджис тогда основательно захмелел и сейчас, похоже, снова погрузился в то же состояние. Он больше не стонал, а взгляд его завороженно следил за движениями драгоценного камня.
— А разве ты не помнишь, как тебе было хорошо в комнате, обитой подушками? — спросила она, имея в виду гарем паши Пуука. — Мы думали, ты никогда оттуда не выйдешь! — При этих словах она взглянула на Дзирта и незаметно кивнула. Дроу снова взялся за обрубок копья и, убедившись, что Бренор крепко держит хафлинга, начал потихоньку толкать.
Реджис дернулся, когда остаток широкого лезвия начал входить глубже, но больше не стонал и не сопротивлялся, и вскоре Дзирту удалось вытащить копье целиком.
Как только оно вышло, из раны хлынула кровь, и Бренор с Дзиртом лихорадочно бросились останавливать кровотечение. Но даже после того, как это им удалось и они снова уложили Реджиса на палубу, рука его оставалась обескровленной.
— У него внутреннее кровотечение, — скрипнув зубами, сказал Бренор. — Если не остановим, придется отнять руку.
Дзирт ничего не ответил и снова занялся раной своего друга. Он отодвинул повязки и попытался чуткими пальцами передавить сосуды, чтобы остановить кровь.
Кэтти-бри продолжала уговаривать Реджиса, так хорошо его отвлекая и так сосредоточившись на своем занятии, что даже почти не смотрела на Дроу.
Но если бы хафлинг увидел в этот момент лицо Дзирта, все волшебство рубина пропало бы впустую. Дроу понимал всю серьезность положения, но остановить кровь ему никак не удавалось. Видимо, надо было соглашаться на страшное предложение Бренора, однако Дзирт боялся, что даже в этом случае его маленький друг может умереть.
— Получилось? Получилось? — поминутно спрашивал Бренор.
Дзирт менялся в лице, поглядывал на уже запятнанный кровью топор дворфа и еще старательней продолжал свои попытки. В конце концов он чуть отпустил сосуд, потом еще капельку, еще и наконец вздохнул свободнее, убедившись, что кровь из разрыва больше не идет.
— Я рублю эту проклятую руку! — объявил Бренор, неправильно поняв выражение лица Дзирта.
Дроу жестом остановил его и сказал:
— Кровь остановилась.
— Надолго ли? — с тревогой спросила Кэтти-бри. Дзирт только беспомощно пожал плечами.
— Надо трогаться, — вмешался Бампо Громобоец, видя, что все немножко успокоились. — А то гоблины могут вернуться.
— Рано, — возразил Дзирт. — Он должен лежать спокойно, пока мы не убедимся, что рана затягивается.
Бампо озабоченно поглядел на своего брата, а потом на родственников по линии матери.
Но Дзирт, ясное дело, был прав, Реджиса нельзя было беспокоить. Друзья стояли над ним не отходя; Кэтти-бри держала рубиновую подвеску на случай, если вновь понадобится успокаивающее внушение. Но пока Реджис в нем не нуждался, он погрузился в спасительную тьму беспамятства.
— Нервничаешь, — заметил с видимым удовольствием Киммуриэль, видя, как обычно невозмутимый Джарлакс меряет шагами комнату.
Наемник остановился и удивленно воззрился на своего помощника.
— Чушь, — ответил он. — Бэлтимазифас превосходно исполнил роль паши Басадони.
Это была правда. Утром на важной встрече с главами гильдий он разыграл роль Басадони безупречно, что было не так уж легко, поскольку старика уже не было в живых и персонификатор не мог проникнуть в его разум, чтобы изучить все неуловимые черты личности старого паши. Правда, ему почти ничего не пришлось делать на этой встрече — Шарлотта пояснила остальным присутствовавшим, что старик очень болен. У паши Ронинга не возникло никаких подозрений насчет самозванца. А если влиятельный Ронинг остался доволен, то и Домо Квиллило, а также молодые и более задиристые главы Рейкерсов не стали возражать. Покой вернулся на улицы Калимпорта, и все вроде стало как прежде.
— Он объявил остальным главам гильдий именно то, что им хотелось от него услышать, — сказал Киммуриэль.
— Это же самое надо проделать с Дзиртом и его друзьями, — заверил Джарлакс псионика.
— Да, но ведь ты же знаешь, что на этот раз объект гораздо более непредсказуем, — ответил Киммуриэль. — Он более проницателен и гораздо более… дроу.
Джарлакс снова остановился и пристально поглядел на Облодру. А потом громко рассмеялся.
— Когда дело касается Дзирта До'Урдена, всегда бывают интересные повороты, — сказал он. — Он частенько умудрялся быть быстрее, умнее или просто удачливее даже самых могучих врагов. И при этом посмотри на него, — прибавил наемник, показав на волшебный сияющий экран, созданный Рай'ги. — Он жив и даже процветает. Сама Мать Бэнр хотела заполучить его голову, но заметь, она, а не он, в итоге перешла в мир иной.
— Но мы же не хотим его смерти, — вставил Киммуриэль. — Хотя это тоже могло бы быть нам полезно.
Джарлакс решительно покачал головой:
— Ни за что!
Киммуриэль довольно долго изучал наемника, а потом спросил:
— Может, ты неравнодушен к этому изгнаннику, а? Разве с Джарлаксом такое случается?
— Правильнее было бы сказать: «уважаешь», — со смехом отозвался Джарлакс.
— Он никогда не присоединится к Бреган Д'эрт, — напомнил Облодра.
— Этого знать нельзя, — ответил наемник. Киммуриэль не стал продолжать разговор, а ткнул в волшебную поверхность экрана.
— Ты лучше молись, чтобы Бэлтимазифас оказался стоящим своей цены, — сказал он.
Джарлакс и молился, потому что знал, как много посягательств на Дзирта До'Урдена оказались бесплодными.
В это время, как Джарлакс и велел, в комнату вошел Артемис Энтрери. Он взглянул на обоих темных эльфов, а потом незаметно придвинулся поближе к волшебному экрану. И тут же изумленно раскрыл глаза, увидев там своего смертельного врага.
— Что тебя так удивило? — поинтересовался Джарлакс. — Я же обещал, что дам тебе то, чего ты желаешь больше всего.
Энтрери старался дышать ровно, чтобы не выдать своего волнения. Теперь он и сам понял, что Джарлакс, этот проклятый Джарлакс, оказался прав. Вот перед ним причина того глубочайшего равнодушия, которое он никак не может стряхнуть, напоминание о том, что вся его жизнь — ложь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
Донат суетился около Реджиса, стараясь удержать засевшее в его плече копье неподвижно, чтобы оно не впилось еще глубже. Его родня же носилась взад-вперед по палубе, сбивая с бортов лезших на судно гоблинов. Одному почти удалось влезть на палубу, но Бампо врезал ему по лицу самострелом, сломав и оружие, и челюсть твари.
Дворф взвыл от восторга, поднял ошеломленного гоблина над головой, швырнул его на двух его товарищей, пытавшихся перемахнуть через борт, и все трое свалились в воду.
Двое родственников Бампо трудились не менее успешно, также ломая дорогие самострелы, однако на судно не удалось залезть ни одному гоблину, и вскоре «Донножорка» оставила далеко позади даже наиболее упорных преследователей.
Тогда Бампо взял самострел Доната, единственный, что был еще пригоден, и меткими выстрелами утопил нескольких тварей.
Большинству гоблинов удалось выбраться на противоположный берег, однако сражением они были сыты по горло и попросту бегом скрылись в подлеске.
Бренор уперся тяжелыми сапогами в спину еще тихо стонавшего гоблина, поплевал на ладони, крепко ухватился за топорище и с силой дернул, вырвав половину позвоночника гоблина вместе с головой.
Дворф отлетел назад, перевернулся через голову и оказался сидящим в грязи.
— Ну, еще лучше, — проговорил он, увидев, что поперек его вытянутых ног лежит вырванный из твари позвоночник. Он тряхнул головой, вскочил и бросился к своим друзьям, но когда он наконец с ними встретился, сражение уже закончилось. Дзирт и Кэтти-бри стояли среди груды мертвых тел, а Гвенвивар ходила кругами, проверяя, не остался ли кто поблизости.
Однако те, чей разум поработил Креншинибон, погибли, другие, сохранившие свободу воли, давно сбежали.
— Скажи этому тупому осколку, пусть зовет кого-нибудь с кожей потолще, — проворчал Бренор, искоса взглянув на Дзирта, когда они шли к реке. — Ты уверен, что надо обязательно избавиться от этого камешка?
Дзирт только улыбнулся. Один гоблин вылез из реки на эту сторону, но Гвенвивар напала на него еще до того, как спутники подошли поближе.
Бампо вывел «Донножорку» в небольшую заводь. Всю дорогу до судна друзья смеялись, вспоминая подробности сражения, и беспечно болтали о том, как хорошо будет снова пуститься в путь.
Однако они переменились в лице, как только взошли на борт и увидели лежащего на палубе неподвижного бледного Реджиса.
Джарлакс и Рай'ги наблюдали за всем происходящим из темной комнатки в подвале дома Басадони.
— Лучшего и желать нельзя, — хохотнул Джарлакс Он повернулся к Рай'ги. — Прими-ка облик какого-нибудь человека в одежде жреца, похожей на ту, что носит Кэддерли, только без шляпы. — Он помолчал, — Полагаю, она может обозначать ранг или быть личной особенностью Кэддерли.
— Но Киммуриэль уже отправился к Бэлтимазифасу, — возразил Рай'ги.
— А ты будешь сопровождать самозванца к Дзирту и его приятелям, под видом ученика Кэддерли Бонадьюса, — велел Джарлакс. — Приготовь также заговоры для быстрого исцеления.
Рай'ги изумленно уставился на него.
— Я что же, должен молить владычицу Ллос послать чары для исцеления хафлинга? — недоуменно спросил он. — И ты думаешь, она снизойдет, зная, для чего они мне нужны?
Джарлакс уверенно кивнул.
— Снизойдет, потому что использование этих чар поможет в дальнейшем продвижении дел ее дроу, — заявил он и широко улыбнулся, потому что исход этой битвы сделал его жизнь гораздо проще и интереснее.
Глава 22. Спасая жизнь
Реджис хватал воздух ртом и стонал, слегка корчась, отчего ему становилось еще хуже. От малейшего движения древко копья дрожало, наконечник шевелился, пронзая болью все тело.
Бренор усилием воли подавил все нежные чувства и смахнул слезы, понимая, что его раненому другу не поможет ничья жалость.
— Постарайся сделать это быстро, — обратился он к Дзирту. Потом дворф встал на колени рядом с лежащим на животе Реджисом, ухватился получше и крепко прижал плечи Реджиса к палубе, а в спину уперся коленом, чтобы хафлинг вообще не мог шелохнуться.
Дзирт стоял в нерешительности. Копье оказалось зазубренным, однако протолкнуть его дальше и вытащить с другой стороны казалось невозможным, потому что Реджис мог бы просто этого не выдержать. Да и как быстро перерубить древко, чтобы Реджис не зашелся от боли, если даже малейшее движение копья причиняло ему невыразимые страдания? Что же тогда он почувствует, если древко дернется от удара саблей?
— Зажми одной рукой рану, — велела Кэтти-бри, — а другой возьмись за древко над тем самым местом, где ты хочешь его обрубить.
Взглянув на нее, Дзирт увидел, что девушка держит Тулмарил с заправленной стрелой. Он понял, что у нее на уме, но не очень верил в успех. Хотя выбора у них не было. Крепко взявшись за копье над самой раной, второй рукой он перехватил его на две ладони повыше. Потом взглянул на Бренора, еще крепче прижавшего Реджиса, — бедняга при этом жалобно застонал, — и хмуро кивнул девушке.
Кэтти-бри присела, тщательно прицеливаясь и прикидывая угол полета стрелы после попадания в цель, чтобы не ранить никого из спутников. Она понимала, что, если промажет или ей просто не повезет, стрела может сильно отклониться, и тогда на палубу рядом с Реджисом ляжет еще один тяжелораненый. Подумав об этом, девушка даже приспустила тетиву, но тут Реджис снова застонал, и она решилась, понимая, что ее маленькому другу отпущено совсем мало времени.
Отступив, она прицелилась и спустила тетиву. Ослепительная серебряная стрела точно пробила древко, вонзилась в противоположный борт, пробила его насквозь и улетела через реку.
Дзирта, хоть он и готовился к выстрелу, яркая вспышка ослепила, и он еще мгновение сидел на месте. Потом, придя в себя, протянул обломок копья Бампо.
— Подними его очень осторожно, — велел он Бренору, и дворф медленно приподнял раненое плечо хафлинга над палубой.
Потом, окинув всех молящим растерянным взором, дроу крепко ухватил оставшийся обломок и начал толкать.
Реджис забился и завыл так, что Дзирт не мог этого выдержать. Совсем растерявшись, он отпустил копье и беспомощно развел руками.
— Рубин! — вдруг сообразила Кэтти-бри, встав рядом с ними на колени. — Мы заставим его думать о хорошем. — Бренор еще чуть приподнял раненого, и она ловко запустила руку в вырез рубашки Реджиса и достала подвеску.
— Смотри внимательно, — несколько раз повторила девушка хафлингу. Она держала быстро вращавшийся на цепочке камень перед полуприкрытыми глазами Реджиса. Голова хафлинга стала заваливаться, но Кэтти-бри ухватила его за подбородок и удержала.
— Ты помнишь, как мы праздновали, когда спасли тебя от Пуука? — спокойно спросила она, принуждая себя улыбаться во весь рот.
Терпеливыми уговорами она заставила раненого вслушаться, помогая ему все лучше вспоминать приятное событие. Реджис тогда основательно захмелел и сейчас, похоже, снова погрузился в то же состояние. Он больше не стонал, а взгляд его завороженно следил за движениями драгоценного камня.
— А разве ты не помнишь, как тебе было хорошо в комнате, обитой подушками? — спросила она, имея в виду гарем паши Пуука. — Мы думали, ты никогда оттуда не выйдешь! — При этих словах она взглянула на Дзирта и незаметно кивнула. Дроу снова взялся за обрубок копья и, убедившись, что Бренор крепко держит хафлинга, начал потихоньку толкать.
Реджис дернулся, когда остаток широкого лезвия начал входить глубже, но больше не стонал и не сопротивлялся, и вскоре Дзирту удалось вытащить копье целиком.
Как только оно вышло, из раны хлынула кровь, и Бренор с Дзиртом лихорадочно бросились останавливать кровотечение. Но даже после того, как это им удалось и они снова уложили Реджиса на палубу, рука его оставалась обескровленной.
— У него внутреннее кровотечение, — скрипнув зубами, сказал Бренор. — Если не остановим, придется отнять руку.
Дзирт ничего не ответил и снова занялся раной своего друга. Он отодвинул повязки и попытался чуткими пальцами передавить сосуды, чтобы остановить кровь.
Кэтти-бри продолжала уговаривать Реджиса, так хорошо его отвлекая и так сосредоточившись на своем занятии, что даже почти не смотрела на Дроу.
Но если бы хафлинг увидел в этот момент лицо Дзирта, все волшебство рубина пропало бы впустую. Дроу понимал всю серьезность положения, но остановить кровь ему никак не удавалось. Видимо, надо было соглашаться на страшное предложение Бренора, однако Дзирт боялся, что даже в этом случае его маленький друг может умереть.
— Получилось? Получилось? — поминутно спрашивал Бренор.
Дзирт менялся в лице, поглядывал на уже запятнанный кровью топор дворфа и еще старательней продолжал свои попытки. В конце концов он чуть отпустил сосуд, потом еще капельку, еще и наконец вздохнул свободнее, убедившись, что кровь из разрыва больше не идет.
— Я рублю эту проклятую руку! — объявил Бренор, неправильно поняв выражение лица Дзирта.
Дроу жестом остановил его и сказал:
— Кровь остановилась.
— Надолго ли? — с тревогой спросила Кэтти-бри. Дзирт только беспомощно пожал плечами.
— Надо трогаться, — вмешался Бампо Громобоец, видя, что все немножко успокоились. — А то гоблины могут вернуться.
— Рано, — возразил Дзирт. — Он должен лежать спокойно, пока мы не убедимся, что рана затягивается.
Бампо озабоченно поглядел на своего брата, а потом на родственников по линии матери.
Но Дзирт, ясное дело, был прав, Реджиса нельзя было беспокоить. Друзья стояли над ним не отходя; Кэтти-бри держала рубиновую подвеску на случай, если вновь понадобится успокаивающее внушение. Но пока Реджис в нем не нуждался, он погрузился в спасительную тьму беспамятства.
— Нервничаешь, — заметил с видимым удовольствием Киммуриэль, видя, как обычно невозмутимый Джарлакс меряет шагами комнату.
Наемник остановился и удивленно воззрился на своего помощника.
— Чушь, — ответил он. — Бэлтимазифас превосходно исполнил роль паши Басадони.
Это была правда. Утром на важной встрече с главами гильдий он разыграл роль Басадони безупречно, что было не так уж легко, поскольку старика уже не было в живых и персонификатор не мог проникнуть в его разум, чтобы изучить все неуловимые черты личности старого паши. Правда, ему почти ничего не пришлось делать на этой встрече — Шарлотта пояснила остальным присутствовавшим, что старик очень болен. У паши Ронинга не возникло никаких подозрений насчет самозванца. А если влиятельный Ронинг остался доволен, то и Домо Квиллило, а также молодые и более задиристые главы Рейкерсов не стали возражать. Покой вернулся на улицы Калимпорта, и все вроде стало как прежде.
— Он объявил остальным главам гильдий именно то, что им хотелось от него услышать, — сказал Киммуриэль.
— Это же самое надо проделать с Дзиртом и его друзьями, — заверил Джарлакс псионика.
— Да, но ведь ты же знаешь, что на этот раз объект гораздо более непредсказуем, — ответил Киммуриэль. — Он более проницателен и гораздо более… дроу.
Джарлакс снова остановился и пристально поглядел на Облодру. А потом громко рассмеялся.
— Когда дело касается Дзирта До'Урдена, всегда бывают интересные повороты, — сказал он. — Он частенько умудрялся быть быстрее, умнее или просто удачливее даже самых могучих врагов. И при этом посмотри на него, — прибавил наемник, показав на волшебный сияющий экран, созданный Рай'ги. — Он жив и даже процветает. Сама Мать Бэнр хотела заполучить его голову, но заметь, она, а не он, в итоге перешла в мир иной.
— Но мы же не хотим его смерти, — вставил Киммуриэль. — Хотя это тоже могло бы быть нам полезно.
Джарлакс решительно покачал головой:
— Ни за что!
Киммуриэль довольно долго изучал наемника, а потом спросил:
— Может, ты неравнодушен к этому изгнаннику, а? Разве с Джарлаксом такое случается?
— Правильнее было бы сказать: «уважаешь», — со смехом отозвался Джарлакс.
— Он никогда не присоединится к Бреган Д'эрт, — напомнил Облодра.
— Этого знать нельзя, — ответил наемник. Киммуриэль не стал продолжать разговор, а ткнул в волшебную поверхность экрана.
— Ты лучше молись, чтобы Бэлтимазифас оказался стоящим своей цены, — сказал он.
Джарлакс и молился, потому что знал, как много посягательств на Дзирта До'Урдена оказались бесплодными.
В это время, как Джарлакс и велел, в комнату вошел Артемис Энтрери. Он взглянул на обоих темных эльфов, а потом незаметно придвинулся поближе к волшебному экрану. И тут же изумленно раскрыл глаза, увидев там своего смертельного врага.
— Что тебя так удивило? — поинтересовался Джарлакс. — Я же обещал, что дам тебе то, чего ты желаешь больше всего.
Энтрери старался дышать ровно, чтобы не выдать своего волнения. Теперь он и сам понял, что Джарлакс, этот проклятый Джарлакс, оказался прав. Вот перед ним причина того глубочайшего равнодушия, которое он никак не может стряхнуть, напоминание о том, что вся его жизнь — ложь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46